Предыдущий | Оглавление | Следующий

Противоречия политической теории М.А. Бакунина

Политические взгляды Бакунина не лишены некоторых противоречий[1]. Они прежде всего связаны с неустойчивостью и противоречивостью социального положения общественных групп, являющихся социальными носителями анархической идеологии и психологии. Противоречия теории Бакунина (как и других мыслителей) имели и гносеологические причины, заключавшиеся в движении, "развертывании" свойств объекта познания, сдвигах в социальной реальности, в углублении представлений о ней у субъекта познания, в изменении методологии познания, в эволюции взглядов мыслителя и взаимопроникновении идей предшествующих этапов в структуру идей последующих этапов эволюции. Стремление согласовать антигосударственные установки с динамичными, изменчивыми потребностями конкретно-исторической реальности также требовало уточнений общих теоретических положений. Специфической предпосылкой противоречивости бакунизма была

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.150

некоторая незавершенность и фрагментарность системы идей Бакунина, что связано с особенностями его личности, характера, образа жизни, его революционной деятельностью. В противоречиях отразились нетождественность тактических и стратегических задач, пропаганды и серьезной теории, публичных выступлений и приватных писем, адресованных единомышленникам, а также компромиссный характер некоторых документов.

В работе "Принципы и организация интернационального революционного общества" (1866 г.) провозглашая основные положения анархизма, Бакунин не был против некоторых форм государства. П. 7 этого документа гласил: "Безусловное исключение всякого принципа авторитета и государственной необходимости". Но ниже Бакунин отмечал: "Отмена монархии. Республика". Здесь же, в п. 9, речь шла об отмене государства, судов, кодексов и т.п., а чуть ниже в том же пункте говорилось о "непосредственном и прямом избрании народом всех общественных, судебных и гражданских служащих, а также всех национальных, провинциальных и коммунальных представителей или советников"[2]. Бакунин не объяснял каким образом, сохранив столь сложный аппарат, можно не восстановить "разрушенные" институты, почему оставив республиканское государство, следует признать государство уничтоженным. Оставалось без разъяснения также "избрание" судебных служащих при уничтожении суда. Очевидно, здесь речь идет не столько об уничтожении, сколько о перестройке названных институтов. О необходимости уничтожения государства в смысле его преобразования Бакунин писал в работе "Федерализм, социализм и антитеологизм" (1867г.). "Необходимо, – отмечал он, – разрушить всякое государство, или, если хотите, реорганизовать его так, чтобы из централизованного и основанного на жестокости или авторитете какого-нибудь принципа владычества, оно превратилось в свободную федерацию"[3]. Здесь же допускалось государство, выступающее в роли опекуна, воспитателя, управителя общества, отказавшееся от всякой карательной деятельности. Та же мысль Бакунина присутствовала в статье "Организация Интернационала" (1872г.): под уничтожением государства он понимал радикальное его преобразование. В этом усматривалось не возникновение нового государства, а отсутствие государства вообще[4]. Впрочем, у него имеются и собственные признания в непоследовательности, в допущении им государства как формы организации общества. Так, в "Письме к интернационалистам Романьи" от 23 января 1872 г.,

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.151

Бакунин писал, что в 1868 г. он "заблуждался", веря в интернациональное государство пролетариата, прообразом которого считал Интернационал[5]. Здесь Бакунин не совсем точен – эту же идею он проводил и позднее в одном из выступлений на Базельском конгрессе I Интернационала (сентябрь 1869 г.). В книге "Государственность и анархия" (1873 г.), М.А. Бакунин также признавал хотя бы кратковременное овладение государством в революции. "Пролетариат, – писал он, – должен совершить революцию для овладения государством. По нашему мнению, раз овладев им, он должен немедленно его разрушить, как вечную тюрьму народных масс"[6].

Столь же не однозначно и не без противоречий Бакунин подходил к вопросу об авторитете. Встречающиеся иногда в его произведениях положения об отрицании авторитета имели более узкий смысл. Он не отрицал авторитет науки, специалистов и т.д.[7]. Так же следует понимать и его отрицание власти. Отрицалась политическая, государственная, принудительная власть, но не власть вообще, как иногда неточно отмечается в литературе[8]. Признавал Бакунин и дисциплину, но "не автоматическую, а добровольную и разумную, в полном согласии со свободой индивидов"[9]. Такая дисциплина им рассматривалась как необходимый момент совместной работы множества свободно объединившихся индивидов.

M. А. Бакунин не отождествлял понятий "государственная власть" и "власть". Он допускал власть, основанную на добровольной дисциплине. В этой власти, полагал он, отсутствует "деспотическое начало", и она необходима для регулирования общественной жизни. Бакунин признавал отношения власти, в которых нет определенных на длительное время властвующих и подвластных, считая, что только тогда можно избежать нетождественности их воли. Он не отрицал, что в ходе коллективной деятельности происходит естественное распределение ролей "в зависимости от особенностей каждого, которые определяются и оцениваются всем коллективом; одни управляют и отдают приказания, другие их исполняют. Но никакая функция не застывает, не закрепляется и не обращается в неотъемлемую принадлежность какой-нибудь личности. Иерархии ранга и продвижения не существует, так что вчерашний руководитель может сегодня стать подчиненным. Никто не поднимается выше других, а если и поднимается, то только для того, чтобы в следующий момент вновь опуститься, как волны моря, к благотворному уровню равенства"[10]. При такой системе, полагал Бакунин, "больше нет собственно власти". В данном случае он имел в

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.152

виду, однако, не власть вообще, а государственную, политическую, принудительную власть, которую он отрицал. Сужение объекта отрицания в сфере власти – существенный момент дальнейшей разработки теории анархизма Бакунина. В том же месте, где он признает отсутствие "собственно власти", он не отрицал естественной социальной власти. "Власть, – писал он, – основывается на коллективе и становится откровенным выражением свободы каждого, истинным и верным воплощением воли всех. При этом каждый повинуется только потому, что тот, кто руководит им в данный момент, приказывает ему то, чего он и сам хочет"[11]. Позиция Бакунина в этом вопросе отмечена признанием необходимости максимальной динамичности и предельной зависимости обладающего властью от малейших движений воли подвластных.

«Бакунин признавал общественную власть и в других случаях, не отождествляя ее с государственной властью. "Власть! – восклицал он, – вот еще слово и понятие, которое мы ненавидим от всего нашего сердца". Но это категорически негативное высказывание не распространялось на общественную власть, признаваемую им благотворной и положительной: "Единственная великая, всемогучая, естественная и в то же время рациональная власть, единственная, которую мы можем уважать, есть власть духа коллективной общественности, основанная на взаимном уважении всех членов общества. Да! существует не божественная, а вполне человеческая, но пред нею мы готовы преклониться, уверенные, что это единственная власть, которая не порабощает людей"[12]. Эту власть он считал наиболее "могущественной". Она, являясь "верным отражением" социальной жизни, достигает своей наибольшей силы после революционного преобразования общества. Разновидностью социальной власти признавалась власть общественного мнения.

Необычные для анархиста положения, резко контрастирующие с публичными высказываниями Бакунина, содержались в его письмах единомышленникам. В письме А. Ришару от 7 февраля 1870 г. Бакунин, критикуя склонность к "индивидуальному героизму", стремление к "драматическим эффектам и красивым историческим выступлениям", заключал: "Вот почему власть ускользает из наших рук и от ваших действий остается лишь шум и фраза". Как ни странно, это говорил анархист Бакунин. Осуждение "ускользания власти" здесь не случайная обмолвка. Он разъяснял, о какой власти идет речь: "я хочу... нашей власти – власти нашего коллектива, нашего коллективного действия"[13]. В другом письме Бакунин писал:

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.153

"Существует одна лишь единственная власть, единственная диктатура, коей организация благотворна и возможна, – коллективная незримая диктатура союзников во имя нашего принципа...". Эта "незримая коллективная сила", по Бакунину, "одна только и может спасти революцию"[14]. Бакунин в одних выражениях – "единственная", "благотворная", "естественная" и т.п. говорил и о власти науки, и общественной власти, и о власти революционной организации.

Теоретик анархизма и свободы личности выступал за стирание, растворение личности в революционной организации, восторгался организацией иезуитов, смеялся над "пустым честолюбием", "жаждущем лишь видимости власти", требовал не формальной, а "подлинной власти". В письмах, не предназначавшихся для широкого оглашения, Бакунин мало похож на анархиста, устрашенного "призраком власти". Он согласен на диктатуру "невидимой" организации, ее железную власть, чтобы достигнуть и "поддержать" безвластную организацию общества. Анархист Бакунин приходил к парадоксу: диктаторское начало должно лежать в основе безгосударственной социальной организации. Пользуясь выражением самого Бакунина, нельзя не признать, что у него только "видимость" отказа от власти и диктатуры.

Объяснение этой своеобразной "принципиальной беспринципности" есть у самого Бакунина. В письме к 3. Ралли от 23 января 1873 г. он писал: ".. .жизнь всегда.. .шире доктрины; жизнь никогда нельзя уложить в какую-нибудь доктрину, будь она даже столь всеобъемлюща, как наша анархия". "Конечно, – продолжал Бакунин, – без принципов и убеждений нельзя жить и работать, но не нужно забывать того, что они имеют только относительное значение и могут быть применены в известных пределах"[15]. Этот же мотив возможности отказа от принципов, "если того требует дело", прослеживается и в других письмах. И в самом деле, революционер-практик Бакунин порой берет верх над Бакуниным-идеологом анархизма.

В этой связи представляет интерес письмо М.А. Бакунина С.Г. Нечаеву от 2 июня 1870 г. Признавая, что анархисты "враги всякой официальной власти", он продолжал: "Отвергая всякую власть, какою властью или вернее какою силою будем сами мы руководить народную революцию? Невидимою, никем непризнанною и никому не навязывающуюся силою, коллективною диктатурою нашей организации...". Эта диктатура, по Бакунину, "безлична, невидима и не доставляет ни одному из лиц, состав-

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.154

ляющих группы, ни самим группам ни выгоды, ни чести, ни официального признания власти. Она не угрожает свободе народа..., лишенная всякого официального характера, она не становится как государственная власть над народом..."[16]. План организации общества на началах "безвластия" с помощью "тайной" коллективной диктатуры Бакунин противопоставлял марксистской идее "явной" диктатуры пролетариата. "Тайная" диктатура, по его мнению, как бы снимала противоречие между авторитарностью современного общества и антиавторитарностью будущего. В действительности же эта идея Бакунина лишь обнажала утопичность его теории. Как видно, по Бакунину, сущность власти изменяется не в зависимости от ее социально-классового содержания, а от того, является ли она официальной или неофициальной, "видимой", или "незримой". Противоречие между планируемой формой устройства общества и средствами обеспечения этого устройства – "ахиллесова пята" доктрины Бакунина.

Противоречия в работах Бакунина были заметны и для его оппонентов. К. Маркс и Ф. Энгельс справедливо отмечали, что объявление уничтожения государства целью революции у него сочеталось с восстановлением в планах будущего общества "всех элементов авторитарного государства", хотя и под другим названием[17].

Анализ неоднозначных, а порой и противоречивых идей Бакунина позволяет лучше понять его взгляды на отрицание власти, государства, авторитета. Бакунин не отрицал и признавал необходимость:

1. Мирового революционного государства (по его мнению оно перестает быть государством)[18];

2. Кратковременного овладения государством в революции;

3. "Незримой" власти и диктатуры "тайной революционной организации", а также власти и авторитета, распространяющихся на отношения внутри этой организации революционеров;

4. Социальной власти (например, власти общественного мнения);

5. Авторитета и власти науки и специалистов;

6. Авторитета в воспитании и др.[19]

Таким образом, Бакунин не отрицал вообще власть, авторитет, дисциплину, управление, диктатуру. Размышляя над этими проблемами, он постепенно сужал объект отрицания в своей теории и признавал социальные разновидности вышеназванных явлений. С этим постепенным процессом дифференциации отрицаемого и не отрицаемого в теории Бакунина, связаны и некоторые ее противоречия.

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.155

Предыдущий | Оглавление | Следующий