Сегодня |
||
УНИВЕРСАЛЬНЫЙ УЧЕБНИК |
Предыдущий | Оглавление | Следующий
1. ФОРМИРОВАНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ И ПРАВОВЫХ ВЗГЛЯДОВ М. А.
БАКУНИНА
Михаил
Александрович Бакунин (1814-1876) – один из наиболее ярких и выдающихся политических
мыслителей XIX в.
Последователь и пропагандист философии Г.В.Ф. Гегеля в России, теоретик и
деятель радикального международного революционно-демократического движения,
идеолог русского революционного народничества, один из основоположников теории
анархизма и лидер международного анархистского движения – основные- грани творчества
и деятельности Бакунина как политического мыслителя и революционера. Участие в
баррикадных боях, два приговора к смертной казни, тюрьмы Саксонии, Австрии,
России, побег из сибирской ссылки через Японию, США в Англию, попытка
использовать масонство в революционных целях, раскол Международного
Товарищества Рабочих окружили его имя легендами, а также продолжающейся до
настоящего времени полемикой[1].
Бакунин был лично знаком со многими европейскими
политическими и государственными деятелями, учеными, мыслителями, деятелями
культуры, находился в центре острых идеологических дискуссий эпохи I Интернационала о формах
грядущего общества. Как мыслитель, Бакунин явился предшественником разработки
некоторых проблем, актуальных для политической науки XX в., оказал влияние на политическую
мысль широкого освободительного движения и особенно на последующие формы
теоретического анархического сознания. Однако в ряде аспектов его политические
и правовые взгляды остаются малоисследованными.
Существенной особенностью политических и правовых воззрений
М.А. Бакунина является их длительная эволюция и тесная глубокая связь идей на
всех ее этапах. Без рассмотрения этой эволюции нельзя выяснить идейные истоки и
специфику раннего классического анархизма. В условиях крепостнической России,
неразвитости массового революционного движения, отсутствия сложившейся
анархической теории Бакунину потребовалось около трех десятилетий для выработки
основ
Ударцев
С. Ф. Политическая и правовая теория
анархизма в России - М., Форум-М,
1994.
- С.103
теории анархизма. В дальнейшем, в конце XIX – начале XX вв.
формирование взглядов теоретиков анархизма происходило значительно быстрее и
основывалось во многом на усвоении, пропаганде и развитии уже имеющейся
анархической теории.
В развитии политико-правовых взглядов Бакунина можно
выделить три основных этапа: этап формирования политических и правовых идей с
преимущественно просветительской ориентацией (1830-е гг. до начала 1840-х гг.),
революционно-демократический (1840-е – середина 1860-х гг.) и анархический
(середина 1860-х – 1876 гг.).
Начальный период формирования и развития политико-правовых
взглядов Бакунина относится к числу наименее, изученных, хотя и не менее
важных. Значение 1830-х гг. для мировоззрения Бакунина определяется его тесной
связью с рядом видных политических мыслителей России XIX в., ролью в пропаганде немецкой
классической философии в России и освоении ее передовой отечественной мыслью.
Уже в этот период внимание мыслителя привлекают общие
проблемы, стоящие перед всеми народами, перспективы человечества,
закономерности политического развития. Процесс исторического развития
рассматривался им как прогрессирующее возрастание социальной свободы. Идеалы и
цели человечества уже в 1830-х гг. он относил к области естественных законов
природы, признавал элементами гармонии Вселенной. Деспотизм и произвол рассматривались
как препятствия движения к свободе, равенству и справедливости, а демократия,
права человека, их развитие – как цели, к которым человечество движется через
революции, всемирные перевороты и потрясения.
Для оценки ранних воззрений М. Бакунина интересна его
рукопись "Записки, касательные всеобщей истории, извлеченные из моего
чтения и дополненные моими примечаниями"[2]
(1834 г.). Очевидно, это первая попытка обобщить собственные взгляды на
историю, общество, политику и право. Приступая к изучению исторического
сочинения К.Г. Коха "Описание переворотов" (выпискам из него и
комментариям посвящена рукопись), М. Бакунин составил как бы программу
изучения. Он писал о необходимости внимательного изучения ряда правовых явлений
– "законов, судов, налогов", "народного права", вопросов,
связанных с властью отдельных сословий и политических сил – королевской власти,
дворянства, духовенства. Обращал внимание на политическую динамику, на
взаимодействие политических сил, ставил задачу внимательного исторического
изучения разных социальных групп, общественного сознания[3].
Ударцев
С. Ф. Политическая и правовая теория
анархизма в России - М., Форум-М,
1994.
- С.104
Заметка свидетельствует о наличии политико-правовых интересов
в ранних исторических занятиях Бакунина, о его стремлении разобраться в сложных
взаимосвязях исторических явлений. Содержащиеся далее в рукописи примечания
(неопубликованные) указывают на радикальность воззрений Бакунина накануне его
вхождения в кружок Н.В. Станкевича, на наличие определенных
радикально-демократических элементов во взглядах. Заметен здесь и идеализм
Бакунина. Так, особое значение в историческом развитии и падении государств он
придавал общественному мнению. С потерей его поддержки происходит упадок и
гибель государства. "Таков закон природы", – считал Бакунин. Для него
основаниями типологии развития, взаимосвязи, соотношения и положения государств
Европы являлись "общая вера, общие понятия, общие предрассудки, общий
феодальный образ правления, равно примыкающий к неограниченной власти..."[4].
Любопытны его рассуждения о значении третьего сословия как
активной политической силы эпохи буржуазных революций. Вступление третьего
сословия на политическую арену ознаменовало собой, по Бакунину, зарю "той
законной свободы народов, к которой в наше время так видимо стремится вся
Европа, той свободы, без которой жизнь человечества может быть уподоблена
пресмыканию, прозябанию, ибо деспотизм и образование, процветание и благо
народов никогда не могут быть совместны"[5].
"Законная свобода" – идеализируемые право, свобода, правопорядок
капиталистического общества – вот что восхищало молодого Бакунина.
Оппозиционность монархизму, деспотизму – не только подтекст, но и содержание
исторического резюме автора. "Законная свобода", приходящая на смену
средневековому феодальному устройству, учитывает основные требования
общественной жизни – всеобщую безопасность, процветание, независимость и
развитие всех состояний. Эта "законная свобода" представлялась
Бакунину "одной из премудрых целей провидения". Важно и то, что
говоря здесь о революциях и кровопролитиях, путем которых утверждается эта
свобода, Бакунин замечал, что хотя эти происшествия и средства кажутся
противоречащими и несовместимыми "с понятием о благости провидения",
но и в целом они необходимы "ко всеобщему благу"[6].
В 1835 г. он знакомится с Н.В. Станкевичем – поэтом,
философом, много сделавшим для формирования и организации духовных интересов и
поисков Бакунина, входит в его кружок. В этом кружке, отличавшемся широтой
взглядов и интересов, открытой и свободной мыслью, ориентированной на освоение
Ударцев
С. Ф. Политическая и правовая теория
анархизма в России - М., Форум-М,
1994.
- С.105
достижений мировой цивилизации и критику всего, что
препятствует прогрессу, вызревали будущие лидеры нескольких политических
течений. Из кружка вышли, кроме Бакунина, известный критик и совесть русской
революционной демократии В.Г. Белинский, лидер левого славянофильства К.С.
Аксаков, идеолог дворянского консерватизма М.Н. Катков, видный деятель
либерализма Т.Н. Грановский и другие. В кружке Станкевича Бакунин был
признанным авторитетом в толковании идей философии Гегеля, его переводчиком.
"Из молодежи гегельской, конечно, № 1 – Бакунин", – писал А.И. Герцен
в письме от 6 апреля 1840 г [7].
После вхождения в кружок Н.В. Станкевича основным предметом
занятий Бакунина становится немецкая классическая философия. С 1837 г. он
изучал произведения Г.В.Ф. Гегеля, интересовался также историческими,
социально-политическими и правовыми вопросами. Например, в мае 1839 г. перед
приездом в Прямухино Бакунин выслал в имение "Философию права" Гегеля
(VIII том немецкого
собрания сочинений философа), "Законы Ману" (парижское издание на
французском языке 1833 г.), один из томов четырехтомной работы К. Роттека
"Учебник естественного права и государственных наук" (на немецком
языке)[8].
Возвращаясь в Москву, Бакунин привез назад и "Философию
права". В конце года он послал ее брату Павлу, потом в переписке несколько
раз встречается просьба Бакунина прислать ему эту работу Гегеля, которой он,
как видно, регулярно интересовался. "Философия права" Гегеля была
известна и Н.В. Станкевичу. О работе над этой книгой Станкевич писал во многих
письмах, начиная с ноября 1837 г. своим братьям, АЛ. Ефремову, Т.Н.
Грановскому, М.А. Бакунину[9].
К сожалению, многие ответные письма не сохранились[10].
В кругу друзей Н.В. Станкевича искали и находили применение
идеям философии права Гегеля в разных областях. Они использовались для
либерального осмысления логики и системы российского законодательства в связи с
изданием Свода законов Российской империи (П.Г. Редкин), в театрально- и
литературно-критических работах (В.Г. Белинский, В.П. Боткин, М.Н. Катков), для
разработки, развития идей Гегеля о действительности, праве, нравственности,
преступлении и наказании (М.А. Бакунин, Н.В. Станкевич, П.Г. Редкин), как
методология и теоретическая основа для преподавания правоведения (вслед за
Редкиным – младшие братья Бакунины, Елагины)[11].
Ударцев
С. Ф. Политическая и правовая теория
анархизма в России - М., Форум-М,
1994.
- С.106
Большое значение для характеристики взглядов M А. Бакунина 1830-х гг. имеет его рукопись
"Гамлет"[12],
– своеобразный перекресток английской поэзии, немецкой философии (особенно
философии права) и русской духовной культуры 1830-х гг. До последнего времени
эта рукопись фактически была неизвестна. Только КХМ. Стеклов упоминал ее среди
рукописей, не вошедших в собрание сочинений и писем М.А. Бакунина, хотя и
неточно[13].
Судя по всему, данная рукопись Бакунина была написана летом-осенью 1837 г.
Интерес к Шекспиру в кружке Н.В. Станкевича был весьма серьезен. Огромный
интерес у друзей Станкевича вызвала постановка в театре в начале 1837 г.
"Гамлета" в переводе НА. Полевого. В 1838 г. печатается знаменитая
статья В.Г. Белинского "Гамлет", драма Шекспира. Мочалов в роли
Гамлета". Произведения Шекспира в кружке Станкевича переводили и посвящали
им статьи В.П. Боткин, Н.Х. Кетчер, М.Н. Катков. Особенность рукописи М.А.
Бакунина – тесная ее связь с "Философией права" Гегеля.
В ноябре 1837 г. Бакунин приезжает в Москву из Прямухино, а
в начале декабря перебирается на квартиру к своему другу В.Г. Белинскому. Позже
в письме к Н.В. Станкевичу Белинский вспоминал: "Приезжаю в Москву с
Кавказа, приезжает Бакунин – мы живем вместе. Летом просмотрел он философию
религии и права Гегеля. Новый мир нам открылся. Сила есть право, и право есть
сила, – нет, не могу описать тебе, с каким чувством услышал эти слова – это
было освобождение. Я понял идею падения царств, законность завоевателей, я
понял, что нет дикой материальной силы, нет произвола, нет случайности, – и
кончилась моя тяжелая опека над родом человеческим, и значение моего отечества
предстало мне в новом виде"[14].
Анализ рукописи "Гамлет" свидетельствует об
отражении в ней идей "Философии права" Гегеля. Прежде всего, созвучие
идей касается вопросов понятия и сущности права, преступления, наказания.
Взгляды автора рукописи отчетливо созвучны с элементами естественно-правовых
идей, в объективно-идеалистической философии Гегеля[15].
На примере разбора "Гамлета" Шекспира Бакунин как бы апробировал
универсальность гегелевской философии права.
Основную идею драмы Шекспира Бакунин видел в том, что
"Право, воля господня должна исполниться как на небе, так и на Земле"[16].
Вечность и незыблемость основ права, вечность, бесконечность и всесилие
духа, считал Бакунин, – основное философское содержание "Гамлета".
Начальной и
Ударцев
С. Ф. Политическая и правовая теория
анархизма в России - М., Форум-М,
1994.
- С.107
конечной сферой права, по Бакунину, говоря современным
языком, является не правовое государство или общество, а правовая Вселенная.
Торжество права в обществе и государстве для него – часть, фрагмент, проявление
всеобщности и естественности основ правовых отношений.
Как и Гегель, Бакунин прослеживал различие естественной
справедливости, основ права и позитивного права (закона). Существующие законы,
суд и т.д. не обязательно справедливы. Они – воплощение несправедливости, если
несправедлив их источник (как в "Гамлете" братоубийство – условие завладения
королевской властью). Когда же суд и право бессильны восстановить нарушенную
справедливость в силу своей несправедливой основы или торжествующего всесилия
несправедливости, то справедливость должна быть восстановлена помимо
формального права и официального суда. "Злодеяние еще не открыто, – писал
Бакунин, – совершил же его король, в руках которого сосредоточены и суд и
исполнение суда, – и несмотря на это, оно должно быть открыто, доказанное
преступление должно быть осуждено и оскорбленное Величество право отомщено и
восстановлено в своей неприкосновенной святости"[17].
Так как король не подлежит власти законов, то Гамлет должен выступить в роли
мстителя за своего отца. Как и у Гегеля, в рукописи прослеживается мысль о
возможности коллизий между индивидуальной и всеобщей волей, между истинной и
формальной справедливостью.
Гамлет с самого начала чувствует нарушение всеобщей
гармонии. Источником отрицательного отношения к сложившейся ситуации является
его внутреннее отношение к случившемуся, его предчувствия. "Для чувства,
для намерений, есть внутренний судья", – пишет Бакунин[18].
Но это еще не означает, что идеи права и представления о нем априорно вложены в
сознание людей. По Гегелю, как известно, мысль о праве не есть нечто, чем
каждый человек обладает непосредственно. Образованность новой эпохи, замечает
он, приняла новое направление, назрела "потребность основательно узнать,
что должно быть признано правом"[19].
Как бы резюмируя рассуждения Гегеля о необходимости познания права, молодой
русский гегелианец писал: "Что право вообще есть и что оно должно быть
осуществлено, – чувствуется каждым и сознается даже полуобразованностью, потому
что право есть единственный и всеобщий поправитель и хранитель всего. Но для
самого образованного бывает часто "трудно узнать, что именно право во всех
особенных случаях"[20].
Ударцев
С. Ф. Политическая и правовая теория
анархизма в России - М., Форум-М,
1994.
- С.108
Поскольку право, по Гегелю, в своих основах абсолютно (как
естественное или философское право), постольку преступление не есть ликвидация
права вообще. Право как абсолютное не упраздняется. Преступление есть нечто
вторичное, внешнее и ничтожное по сравнению с правом, реакция на него,
относительно него существующее явление. У Бакунина звучит тот же мотив –
преступление – искажение, сдвиг права; восстановление права происходит путем
устранения его нарушения. Тогда право вновь приобретает свое первичное цельное
и неприкосновенное состояние. Тем более преступлением в квадрате является
преступное завладение властью, когда тень преступности падает и на законы, суд
и правосудие. Гегель говорит о наказании как отрицании отрицания права – как об
отрицании преступления[21].
Бакунин употребляет эту мысль в форме "уничтожение уничтожения"[22].
Бакунин проводил мысль о том, что месть сама по себе
"по форме своей всегда неправа". Но при некоторых обстоятельствах
мщение естественно необходимо – когда нет и не может быть открытого суда. В
таком случае через индивидуальное мщение проявляется "исполнение тайного
приговора высшего, никогда не умолкающего права"[23].
Через частную месть выступает пораженное всеобщее. По Гегелю, наказывает,
воздает возмездие не личное, а всеобщее – само абсолютное право – "само
понятие осуществляет возмездие". У Бакунина через действия Гамлета,
мстящего убийце своего отца, проявляется в конечном счете также всеобщее –
"божья воля". О смысле, который русские гегельянцы вкладывали в это
понятие, можно судить, например, по письму В.Г. Белинского Бакунину от 12-14
октября 1838 г. Белинский писал о синонимах "божьей воли": "Воля
божья" есть предопределение Востока, fatum древних, провидение христианства, необходимость философии,
наконец, действительность"[24].
Бакунин проводил и положение Гегеля о том, что право "есть нечто святое
вообще" ("Философия права", § 30). Он писал о "неприкосновенной
святости" права[25].
Была близка Бакунину и сформулированная Гегелем в §36
заповедь Права": "будь лицом и уважай других в качестве лиц"[26].
Эта идея имеет определённое созвучие с категорическим императивом И. Канта
и соответствующим положением И.Г. Фихте из переведённых Бакуниным лекций
"О назначении ученого". Автор как бы демонстрировал другую сторону
гегелевского положения, его звучание в ситуации, когда данный принцип нарушен:
"Всякое лицо, поправшее священное право всеобщей неприкосновенности лиц,
перестаёт само быть неприкос-
Ударцев
С. Ф. Политическая и правовая теория
анархизма в России - М., Форум-М,
1994.
- С.109
новенным. С идеей неприкосновенности (свободы) лиц связана
трактовка Бакуниным реализации права, осуществления идеи права в действительности
(становления "царства права"). Очевидно, это положение – результат
преломленного восприятия предоставления Гегеля о системе права как о царстве
реализованной свободы[27].
Автор рукописи считал, что преступник как свободное и разумное
существо своим сознательным преступным отношением к обществу и к праву как бы
дает свое согласие на применение к нему соразмерного наказания. Наказание в
этом смысле – право преступника. Совершая преступление, посягая на права и
интересы других лиц, преступник как бы выражает согласие на ответное
посягательство на его собственные интересы и права со стороны окружающих.
Развивая положение о наказании как праве преступника, Бакунин проводил мысль о
самораскрытии преступником своего преступления, о самообнаружении им себя.
Для Бакунина мститель как и судья выполняют одну миссию –
восстанавливают нарушенные закон и право. Мститель как бы выступает в роли
судьи, акт мести – в качестве правосудия.
Изложенные в рукописи "Гамлет" взгляды на право и
справедливость любопытны в плане последующей эволюции естественно-правовых идей
Бакунина. Уже здесь он допускал возможность неправомерности юридического
закона, неправосудности официального суда, принадлежности монархической власти
преступнику и превращения ее, тем самым, в преступную власть. Право не
отождествлялось с юридическими законами, оно мыслилось как элемент вечной
гармонии природы. Более поздние идеи Бакунина о неотъемлемых естественных
правах человека, о "праве истории", мстящем за попранное достоинство народов,
а еще позднее – об "общечеловеческом праве" как альтернативе законов
государства и т.д. – генетически связаны с его ранними глубокими убеждениями
гегельянского периода о неразрывном единстве права и справедливости с гармонией
Вселенной. Хотя в рукописи "Гамлет" Бакунин еще далек от анархизма,
но он уже близок к релятивистскому пониманию политико-правовых явлений.
Интерес Бакунина в 1830-х гг. к правовым вопросам не случаен
и связан с логикой развития его воззрений, с его окружением, планами будущей
деятельности. В 1838 г. сразу три младших брата Михаила Бакунина поступают на
юридический факультет Московского университета. Впоследствии с 1844 г. Алек-
Ударцев
С. Ф. Политическая и правовая теория
анархизма в России - М., Форум-М,
1994.
- С.110
сандр Бакунин преподавал историю римского права в
Новороссийском лицее в Одессе[28].
Накануне отъезда в Берлин на учебу в письме родителям М.А. Бакунин писал о том,
что мог бы заняться в Германии, наряду с другими предметами, философией,
историей и правом. Он рассчитывал в Берлинском университете держать экзамен на
степень доктора, что в России (в Московском университете) дало бы ему
возможность экзаменоваться сразу на магистра (минуя кандидата), а потом и на
степень доктора, чтобы впоследствии занять место профессора[29].
Видимо, отчасти с этими несбывшимися планами было связано сближение М.А.
Бакунина с молодым профессором-юристом Московского университета гегельянцем
П.Г. Редкиным (впоследствии ректором Петербургского университета), который в
самом конце 1830-х гг. был близок кругу друзей Н.В. Станкевича[30].
Имя П.Г. Редкина встречается в письмах М.А. Бакунина 1839-1840 гг.[31].
Однако прежде всего он интересовал Бакунина как человек, слушавший лекции
самого Гегеля.
На формирование воззрений Бакунина в 1830-е гг. оказал влияние
и друг A.C. Пушкина П.Я. Чаадаев, с которым молодой Бакунин был хорошо знаком.
Чаадаев и Бакунин были соседями, проживая во флигелях дома Ненашевых на Новой
Басманной в Москве в 1836 г.[32],
когда в "Телескопе" Н.И. Надеждина было опубликовано знаменитое
"Философическое письмо" Чаадаева, потрясшее, по словам А.И. Герцена,
всю мыслящую Россию. M А.
Бакунин называл П.Я. Чаадаева своим "знаменитым другом"[33],
П.Я. Чаадаев отзывался о нем как о своем воспитаннике[34].
Порой в рукописях Бакунина, сохранившихся в архиве, можно
заметить следы его бесед с Чаадаевым. Так, в мае 1836 г. он писал об истории
как "вечном, беспрестанном самопознании духа человечества, в его
беспрестанном приближении к абсолюту"[35],
а раньше, в апреле, сообщал друзьям о "длительной беседе с г. Чаадаевым о
прогрессе человеческого рода..."[36].
Видимо, в занятиях Бакунина 1830-х гг. следует искать истоки
последующего его понимания ряда вопросов. Так, в рукописи "Древняя
история" по Геерену "Руководство всеобщей истории" (1836 г.)
Бакунин обращал внимание на происхождение государств в истории. Скорее всего,
уже в 1830-е гг. он воспринимал возникновение государства как процесс, в Значительной
мере связанный с насилием, завоеванием. Бакунин отмечает связь между развитием
государства в Древнем Египте, укреплением его единства и развитием кастового
деления[37].
Уже в ранних рукописях встречается термин "класс" и обращается
внимание на то, что развитие "римской конституции" происхо-
Ударцев
С. Ф. Политическая и правовая теория
анархизма в России - М., Форум-М,
1994.
- С.111
дило в борьбе плебеев "под предводительством
трибунов" против патрициев.
В рукописных заметках 1830-х гг. содержатся первые догадки о
связи государства и господствующего класса, об антинародности эксплуататорского
государства. Будущий противник государства отмечал связь правительства и
"образованного класса", несовместимость деспотизма и народного
благосостояния[38]. Но эти
представления еще значительно далеки от его поздних взглядов. Бакунин связывал
еще не само явление государство с "привилегированным классом"
(который, к тому же, представлялся ему как "образованный класс"), а
правительство. Он еще отрицал развитие благосостояния народа не при любых
формах государства, а именно при деспотии.
Существенное значение для характеристики взглядов Бакунина
1830-х гг. и их последующей эволюции имеет недатированное письмо,
опубликованное Ю.М. Стекловым в конце первого тома Собрания сочинений и писем
М.А. Бакунина (№ 208) и ошибочно обозначенное издателем как письмо
"сестрам"[39].
В этом письме Бакунин предвосхищает свое будущее. В нем словно раскрывается
некая заложенная в сознании и личности Бакунина познавательная и деятельностная
генетическая программа (несмотря на одновременно и серьезный, шутливый тон
письма). "Я! Михаил Бакунин, – писал он в этом письме, – посланный
провидением для всемирных переворотов, для того, чтобы, свергнув презренные
формы старины и предрассудков, вырвав отечество мое из невежественных объятий
д[еспотиз]ма, вкинуть его в мир новый, святой, в гармонию беспредельную"[40].
Ю.М. Стеклов справедливо заметил, что установление его даты "представляло
бы для биографии М.А. Бакунина величайший интерес"[41].
Анализ писем, архивных и литературных источников позволил нам: 1) установить
действительных адресатов письма (ими были не сестры, а братья Бакунина, с
которыми он вел весьма откровенные политические беседы); 2) определить наиболее
вероятные границы написания этого письма – начало 1836 г. – весна 1837 г. и
возможную более точную дату – август 1836 г.; 3) расшифровать сокращение
"д-ма" с учетом имеющихся фактов и установленных обстоятельств как
"деспотизма"[42].
Исторический материал давал Бакунину немало примеров существования различных систем управления обществом, форм государства. Изучая в 1839 г. книгу Ф.П. Гизо "История цивилизации во Франции", он обращал особое внимание на черты римского управления "как иерархической деспотической организации". Его интересовала мысль Гизо о том, что при
Ударцев
С. Ф. Политическая и правовая теория
анархизма в России - М., Форум-М,
1994.
- С.112
определенных условиях деспотическое управление может быть
"благом"[43].
Молодой Бакунин задумывался над относительностью преимущества той или иной
формы, определенностью государственных форм рядом явлений. Здесь намечался один
из первых подходов к его последующему релятивистскому отношению к формам
государства.
В 1837 г. Бакунин переводил с немецкого несколько писем из
книга О.-Г. Марбаха "О новейшей литературе. В письмах к одной даме".
Он явно симпатизировал взглядам автора, признающего литературу полем сражения
партий, но объявляющего о своей независимости от них. Интересно в этом
отношении второе письмо, озаглавленное "Настоящее время. Литература.
Партии. Разум и неразумность. Философия". "Я до сих пор, – писал
переводчик, – не принадлежу и не противостою не одной партии в особенности. Все
мое стремление заключается в том, чтоб сознать Разумное в каждой из
них...". "Партии каждого времени, взятые все вместе, составляют
совершенно разумное сознание человечества, на известной степени развития. Но в
каждой отдельной партии, взятой в особенности, сознание это односторонне"[44].
Нельзя не заметить созвучия этим идеям О.-Г. Марбаха довольно безразличного
отношения Бакунина в последующем к политическим партиям и политической борьбе.
[1] О жизни и деятельности М А Бакунина см.: Корнилов АА Молодые годы Михаила Бакунина. Из истории русского романтизма. М., 1915; Он же. Годы странствий Михаила Бакунина. Л.; М., 1925; Полонский В.П. Михаил Александрович Бакунин. Жизнь, деятельность, мышление. Т. 1. М.; Л., 1925; Стеклов Ю.М. Михаил Александрович Бакунин. Его жизнь и деятельность. Т. 1-4. М.; Л., 1926-1927; Пирумова Н.М. Бакунин. М., 1970; Она же. Социальная доктрина МА Бакунина. М., 1990.
[2] На титульном листе сохранившейся рукописи зачеркнуто первоначальное название: "Мое чтение" и 1833 г. исправлен на 1834. Здесь же стоит номер тетради— №1, подтверждающий, что эта рукопись – первая, относящаяся к рассматриваемому периоду.
[3] Первые несколько строк заметок опубликованы Ю.М. Стекловым под заголовком "Заметка из конспекта по истории". См.: Бакунин М.А. Собр. соч. и писем. Т. 2. М., 1934. С. 127.
[4] РО ИРЛИ РАН, ф. 16, оп.1, Л. 3. №. 3. Заметки датированы июлем 1834 г.
[5] Там же. Л. 5.
[6] Там же.
[7] Герцен А.И. Собр. соч. в 30-ти томах. Т. XXII. С. 77. В Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории (ф. 206, оп.1, ед.хр.1) хранится книга Г.В.Ф. Гегеля "Werke 6-ter Band. Encyclopedic der philosophischen Wissenschaften. Erster Teil. Die Logik. Berlin: Verlag von Duncker und Humblot, 1840". На книге дарственная надпись Бакунина: "АИ. Герцену от М. Бакунина в знак дружбы. 18 2140. Октяб. Берлин" (Л. 2). Известно также, что К.Маркс позже посылал Бакунину первый том "Капитала" с дарственной надписью "старому гегельянцу".
[8] См.: Бакунин М А Собр. соч. и писем. Т. П. М., 1934. С. 250-251,462-463.
[9] Так, в феврале 1838 г. он рекомендовал Бакунину до изучения "Логики" взяться за "Философию права". Но еще раньше, в письме Бакунину от 21/9 января 1838 г. Станкевич касался трактовки вопросов брака и любви в "Философии права" Гегеля. См.: Переписка Н.В. Станкевича. М., 1914. С. 656, 651. См. также: С. 174-175, 426,455,469.
[10] В связи с этим определенный научный и культурный интерес представляют обнаруженные в архивах неизвестные ранее письма М.А. Бакунина. См.: Пирумова Н.М., Ударцев С.Ф. Два письма М.А. Бакунина Н.В. Станкевичу. В кн.: Записки Отдела Рукописей. Ежегодник. Гос. библиотека СССР им. В.И. Ленина. Вып. 44. М.: Книга, 1983. С. 135-147.
[11] См.: Ударцев С.Ф. Начало распространения идей "Философии права" Гегеля в России. В сб.: Тезисы конференции молодых ученых Алма-Атинской области. Алма-Ата, 1985. С. 112.
[12]
См.: Ударцев С.Ф. Рукопись М.А. Бакунина "Гамлет". В кн.: Памятники
культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. Ежегодник, 1984.
Л.: Наука, 1986. С. 55-63. О значении рукописи "Гамлет" см.: Пирумова
Н.М.
Социальная доктрина MA. Бакунина. M., 1990. С. 34, 302; Моисеев П.И. К вопросу о роли Бакунина в русской общественной мысли 30-х – 40-х годов XIX в. В сб.: Памяти М.А. Бакунина. АИ СССР. Институт экономики. М., 1990. С 74.
[13] См.: Стеклов Ю.М. Предисловие. В кн.: Бакунин М.А. Собр. соч. и писем. Т. II. М., 1934. С. 12. Стеклов не точно указал название и объем рукописи.
[14] Белинский В.Г. Поли. собр. соч. Т. XI. М., 1956. С. 387. Сомнение Ю.М. Стеклова в достоверности свидетельства В.Г. Белинского необосновано (См.: Стеклов Ю. Указ. соч. Т. 1. М., 1926. С. 47). Позже Стеклов признавал чтение Бакуниным "Философии права" Гегеля (см. его предисловие к т. II. Собр. соч. и писем М.А. Бакунина. М., 1934. С. 12). На первоначальное его мнение могло повлиять аналогичное сомнение A.A. Корнилова. См.: Корнилов A.A. Молодые годы Михаила Бакунина. М., 1915. С. 395.
[15] О соотношении естественно-правовой доктрины и философии права Гегеля см., напр.: Нерсесянц B.C. Учение Гегеля в соотношении с доктринами естественного права и исторической школы// Правоведение, 1972, N'6; Он же. Георг Вильгельм Фридрих Гегель. В кн.: Политические учения: история и современность. М., 1976. С. 463-464; Он же. Политическая философия Гегеля: становление и развитие. В кн.: Гегель. Политические произведения. М., 1978. С. 26-28, 35; Он же. Гегель. М., 1979. С. 12,14,36-46; Туманов ВА. Буржуазная правовая идеология. К критике учений о праве. М., 1971. С. 114-115, 319, 358; Он же. Гегель и современная буржуазная философия права. В кн.: Философия права Гегеля и современность. М., 1977. С. 30, 38-39; Гегель. Политические произведения. Отв. ред. ДА Керимов. М., 1978. С 35,185-275,420-422.
[16] РО ИРЛИ РАН, ф. 16, оп.1, № 41. Л. 2. Подчеркнуто в рукописи.
[17] Там же.
[18] Там же. Ср. с суждениями Гегеля о человеке: "...внутри себя самого он обладает масштабом права"; "...ему всегда говорит его внутренний голос как должно быть, и в себе самом он находит подтверждение или неподтверждение того, что имеет силу закона" (Гегель. Философия права. Соч. Т. VII. М.; Л., 1934. С. 19). Кстати, в 1934 г. перевод был сделан именно с того немецкого издания, которым пользовался и М.А. Бакунин.
[19] Гегель. Философия права. Соч., т.VII. М.; Л., 1934. С. 18. Выделено ударением у Гегеля.
[20] РО ИРЛИ РАН, ф.16, оп.1, № 17. Л. 2таб. Слово "что" подчеркнуто в рукописи.
[21] См.: Гегель Г.В.Ф. Философия права. Ред. и сост. Д.А. Керимов и B.C. Нерсесянц. М.. 1990. С. 145. В другом месте эта фраза звучит как "нарушение нарушения" (там же. С. 148-149).
[22] РО ИРЛИ РАН, ф.1б, оп.1, № 17. Л.2 об.
[23] Там же. Л. 2 об., 3. Ср.: Гегель Г.В.Ф. Философия прана. М., 1990. С, 151 (§ 102).
[24] Белинский В.Г. Поли. собр. соч. Т. XI. М., 1956. С. 316.
[25] Слово "святой" было вычеркнуто цензурой из статьи В.Г. Белинского о "Гамлете", о чем он писал в письме И.И. Панаеву. См.: В.Г. Белинский в воспоминаниях современников. М., 1977. С. 189. " Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 98. " РО ИРЛИ РАН, ф. 16, оп. 1, № 17. Л. 2.
[26] Там же. Л. 2 об. Ср.с § 4 "Философии права" Гегеля.
[27] См.: Корнилов А.А. Годы странствий Михаила Бакунина. Л.; С. 37, 268.
[28] См.: Корнилов А.А. Годы странствий Михаила Бакунина. Л.; С. 291.
[29] Бакунин МА. Собр. соч. и писем. Т. H. M., 1934. С. 403.
[30] В 1839/1840 уч. г. Редкий читал на юридическом факультете Московского университета "Энциклопедию Законоведения" и некоторые другие курсы лекций. См.: Обозрение преподавания наук в Императорском Московском Университете с 22-го июля 1839 г. по 10 июня 1840 г. М., 1839. С. 6-7. С кружком Станкевича Редкий сблизился через Т.Н. Грановского (См.: Т.Н. Грановский и его переписка Т. II. М., 1897. С. 378)
[31] См.: Бакунин М.А. Собр. соч. и писем. Т. II. М., 1934. С. 279-280, 281; Т. III. M., 1935. С. 10. В 1840-х гг. П.Г. Редкий периодически бывал за границей, но о его встречах с Бакуниным нет сведений. Известно, что в 1849 г. он находился на учете в III отделении как вольнодумец.
[32] См.: Пирумова Н.М. Бакунин. М., 1970. С. 27.
[33] РО ИРЛИ РАН, ф. 16, оп.1, Л. 2. Слово "самопознание" подчеркнуто в рукописи.
[34] Бакунин М.А. Собр. соч. и писем. Т. II. М., 1934. С. 279.
[35] См.: Мал и ним ВА. История русского утопического социализма. М., 1977. С. 66. В письме М.А. Бакунину от 12-14 октября 1838 г. В.Г. Белинский писал о Чаадаеве: "Он же говорил, что слышал от кого-то или сам читал, что в одной немецкой газете пишут о тебе, Мишель, как о единственном человеке в России, который с ревностию занимается немецкой философиею. Дай-то бог, я этому рад. Желал бы и о себе что-нибудь прочесть, хоть по-английски (для этого выучился бы)" (Белинский В.Г. Полн. собр. соч. Т. XI. М., 1956. С. 348).
[36] Бакунин М.А. Собр. соч. и писем. Т. I. М., 1934. С. 249
[37] См.: РО ИРЛИ РАН, ф. 16, оп. 1, Л. 5 об.
[38] См.: там же. Л. 47,47 об.
[39] См.: РО ИРЛИ РАН, ф. 16, оп. 1, ЛГ 3. Л. 3-4; Там же, on. I, Л 23-23 об.
[40] Бакунин М.А.. Собр. соч. и писем. Т. I. M., 1934. С. 435.
[41] Там же. С. 474.
[42] Подробнее см.: Ударцев С.Ф. Тайны писем М.А. Бакунина //Простор, 1989, № 5. С. 154-156.
[43] РО ИРЛИ РАН, ф. 16, оп. 1, № 42. Л. 2 об.
[44] РО ИРЛ И РАН, ф. 16, оп. 1, № 20. Л. 5 об.