Предыдущий | Оглавление | Следующий

Аналогичного мнения придерживается В.М. Богуславский. "Подобно ферментам, – пишет он, – в миллионы раз ускоряющим процессы в животных и растительных организмах, скептицизм на протяжении большого отрезка человеческой истории стимулировал развитие духовной и материальной жизни общества"[1]. Анархический скептицизм – наиболее радикальная разновидность политического скептицизма. Импульс сомнения и критики политических и юридических институтов, "государственнического" сознания и т. д., наиболее активно индуцируемый политическим и правовым сознанием анархизма, способствовал переосмыслению стереотипов, критическому восприятию официальной идеологии, апологетических теорий, содействовал созданию идейных предпосылок для реформирования политических и юридических институтов. Разумеется, нельзя объяснить эволюцию названных институтов лишь развитием сознания, но было бы ошибочно и отрицать значение политического сознания и его типов, в том числе анархизма, в этой эволюции. Тем более, как уже отмечалось выше, анархическое сознание, порождаемое как тип политического сознания системой факто-

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.70

ров, не тождественно сознанию анархистского движения, оно несколько шире. Политическое и правовое сознание, проявляющееся в анархистском движении – наиболее зрелое, "конденсированное" и институализированное анархическое сознание более организованной и политически активной части его "носителей". Однако на общественное сознание и социальную практику оказывает влияние и это, как правило, не реализующееся, не фиксирующееся в анархической периодике менее "конденсированное" анархическое сознание.

Для оценочно-критической функции анархического сознания типичен жесткий приоритет несколько абсолютизированных сущностных характеристик явлений при оценке их разнообразных проявлений. Оценивая конкретные мероприятия государства, анархическое сознание смотрит на них через призму сущностной негативной оценки государственности. Так, рассматривая вопрос о выполнении в бывшем СССР "Всеобщей декларации прав человека", отмечая многие реальные недостатки, фиктивность ряда положений Декларации в нашей стране (что зависит от целой системы факторов), один из наиболее эрудированных и интеллигентных теоретиков современного российского анархизма А. Шубин замечает, что на пути многих статей Декларации стоит "зловещая громада государственной машины" и признает, что "фундаментальные положения документа будут грубо попираться до тех пор, пока люди не поймут: государство – худший способ согласования их интересов, индустриально-государственное общество преходяще и должно уступить место свободной федерации производственных и территориальных самоуправлений"[2]. Основная критическая направленность и ценностно-негативный стержень статьи подчеркнут и иллюстрацией к ней: песочные часы, где вместо песчинок – символика ушедших в прошлое и современных государств. Подобная логика критики государственной сферы с точки зрения анархической трактовки природы, сути государства, является типичной для анархических изданий.

В отличие от идеологов господствующих классов, теоретики анархизма не заинтересованы в сокрытии эксплуататорского и служебного – для этих классов, назначения государственной власти. Анархизм свободен от ее апологии. Он может, по-своему, идеализировать, преувеличивать роль государства как начала зла, несовершенства, консерватизма. Как система идей, связанная с определенными принятыми ею антигосударственными аксиомами, анархизм склонен концентрировать основное вни-

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.71

мание на негативных моментах власти, недооценивать общественно-полезную и объективно необходимую сторону государственной деятельности.

Точность анархической критики государства многократно возрастает в тех случаях, когда государственные формы, режим приобретают патологические черты, когда государство начинает опираться преимущественно на насилие, произвол и т. д. (тоталитаризм, периоды массовых репрессий, мировые войны, угроза ядерного уничтожения человечества накопленным государствами оружием и т. д.). Сложность, многозначность подходов к вопросам власти и государства в анархизме показывает, что анархизм не есть простое отрицание власти, а является критическим восприятием сложной гаммы реальных факторов и идей о власти, государстве, праве и т. д. через призму сознания социальных групп с весьма неустойчивым социальным положением.

Оценочно-критическая функция анархического сознания имеет и внутреннюю, самокритическую направленность. Однако, поскольку эта самокритика строится на тех же началах анархизма, то сами они оказываются, по-существу, недосягаемы для нее и могут быть критически переосмыслены лишь с позиций "государственнического" сознания (и наоборот, внутритиповая самокритика этатизма также имеет пределы и здесь свою роль может играть внетиповая, внешняя критика со стороны анархизма). В пределах же принципов анархического сознания самокритика способствует саморазвитию анархизма и его адаптации к меняющимся историческим условиям. Именно самокритика была решающим элементом трансформации в XX в. классического анархизма в ряд теорий нового поколения. Постклассический анархизм, критически переосмысливший прежний анархизм, искал новые подходы, выдвинул ряд новых идей, теорий. Но и он не исчерпал, очевидно, потенциальных познавательных возможностей анархизма. Формирующиеся с конца 1980-х гг. в бывшем СССР течения нового постклассического анархизма, столкнувшиеся с необходимостью анализа политической и юридической реальности XX в. – распад СССР, опыт тоталитарных государств и их крушение, невиданные в истории мировые войны между государствами и возможность войны с применением оружия имеющего больший на несколько порядков разрушительный эффект, проблемы экологии, – могут привнести в теорию анархизма новые существенные элементы, но это уже тема специального исследования.

Л.С. Мамут одним из различий этатистского и анархистского сознаний называет то, что если первое допускает возможность

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.72

быть непримиримым по отношению к наличному политическому строю, то второе (анархистское) исключает возможность примирения с ним и миром политики вообще[3]. С последним полностью нельзя согласиться. Если это положение справедливо по отношению к классическому анархизму, то постклассический анархизм уже выдвигал гибкие концепции и рассматривал нередко советское государство как ступень на пути к анархизму, примиряясь с ним как с исторической необходимостью определенной эпохи (например, анархизм-универсализм, анар-хизм-биокосмизм). Критика и отрицание в анархизме, хотя и относительно гипертрофированы по сравнению с этатизмом, имеют свои конкретно-исторические пределы.

Прогностическая функция анархического политического и правового сознания включает прогнозирование близких и отдаленных процессов, явлений, событий. Краткосрочные прогнозы анархистов могут быть весьма точными и учитывают, как правило, те же факторы, что и прогнозы "государственников". Так, когда в начале 1991 г. в прессе все активнее стали появляться прогнозы о возможном военном перевороте в СССР, это обосновывалось и в анархистских изданиях. Например, одна из газет московских анархистов "Голос анархизма" почти целиком была посвящена этой теме. Две полосы газеты были заняты материалом "Военное положение – как с ним бороться? Польский опыт деятельности в условиях военного положения"³³. Особенностью текущих политических прогнозов анархизма по сравнению с этатизмом (в тенденции), является ожидание более худших последствий деятельности государства, борьбы за власть или использования власти, захваченной какими-либо силами.

Более отдаленные прогнозы в анархическом сознании менее точны, более "расплывчаты", во многом совпадают с идеалом, с моделируемым им будущим обществом. В анархических прогнозах, касающихся более отдаленного будущего кроме элементов реализма и точного расчета возможных последствий современных процессов (милитаризма, экологической опасности и т. д.) содержатся также элементы утопии. Утопический элемент имеет значительный удельный вес в анархизме, но анархизм не тождествен утопизму. Тем не менее предрасположенность анархизма к утопии определяется такими свойствами анархического сознания как нетерпеливое "забегание вперед", стремление выдать желаемое за действительное, некоторое смещение исторической перспективы и смешение близких и более отдаленных этапов и т. д. Утопичность – одна из черт перспективно-познавательной деятельности анархического сознания[4]. В то же

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.73

время здесь может иметь место и утопическое для своего времени или воспринимаемое современниками как утопическое, некоторое опережение событий, являющееся реалистичным для более позднего времени. Так, анархизм-биокосмизм – одно из течений неклассического анархизма за несколько десятилетий до первого полета человека в космос поставилжак одну из самых основных задач освобождения человека задачу освоения космоса. В 1920-х гг. эти идеи, очевидно, воспринимались как утопическая фантазия, но в конце XX в., когда активно осуществляется космизация науки и общественного сознания (в том числе политического и правового), ведется освоение ближнего космоса, они уже видятся иначе. Точно также могут иметь иное значение для будущего и некоторые другие идеи, например, прогноз А.Л. Гордина о единой планетарной политической организации как шаге за пределы государственной формы общества. Как уже отмечалось выше, Бакунина с его идеей Соединенных Штатов Европы можно, с определенной долей условности, считать одним из предшественников современных идей конфедеративного единства Европы. В настоящее время справедливо признается, что не следует упрощенно понимать, в целом глубокую мысль о практике как критерии истины. Конкретно-историческая социальная практика – не абсолютный, а относительный критерий истинности и государственно-правовых, и любых других теоретических знаний[5]. Более объективным критерием является возможно более длительный исторический опыт.

Одновременно, как конкурирующая с "государственническими" (этатическими) проектами утопического характера (об идеальном государстве, построенном на тех или иных принципах), анархическая утопия выполняет функции антиутопии, рождает сомнения, недоверие в общественном сознании по отношению к этатической утопии. В частности, анархическая утопия безгосударственного общества играла роль антиутопии по отношению к идее государственного тоталитарного социализма, к теории государства диктатуры пролетариата как средства коммунистического строительства, на практике обнаружившей признаки тоталитарного и бюрократического государства, оказавшегося неспособным обеспечить процветание народа, приведшим к миллионам жертв в ряде стран, бравших эту концепцию на вооружение. Но анархическая антиутопия или "негативная утопия"[6] сама по себе не теряет свой утопический характер от того, что выступает как альтернативный прогноз будущего по отношению к революционно-критической или апологетической этатической утопии[7].

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.74

Необходимо иметь ввиду, что в процессе познания, общественное, групповое и индивидуальное сознание из ряда видимых реальных или иллюзорных возможностей выбирает наиболее желательные и мыслимые более вероятными. Среди неосуществившихся возможностей следует различать иллюзорные, ошибочно моделируемые сознанием, искаженно воспринимающим реальность, а также неосуществившиеся в действительности, но реальные на каком-то историческом этапе возможности. Необходимость, проявляющаяся в форме случайности, при изменении соотношения классовых, социальных сил, появлении новых факторов воздействия на развитие событий, может проявиться иначе, актуализироваться в другой форме. В ошибках прогнозов анархического сознания проявляются и субъективные иллюзии о возможностях тех или иных явлений и процессов, их формах и сроках наступления, и объективная диалектика возможности и действительности, случайности и необходимости.

С утопическими проявлениями анархического сознания тесно связана близкая к прогностической и оценочно-критической функциям функция моделирования идеала. Анархическая модель будущего общества отталкивается от критики существующего общества, его организации и стремится как бы вырваться из "поля тяготения" современности. Существенный момент в моделировании анархического идеала будущего общества – позитивно-ценностная установка анархизма на гипотетическое безгосударственное устройство этого общества. Эта установка выступает и как исходная посылка, обосновываемая рядом предположений и аксиом, ложится в основу всех вариантов анархических моделей будущего общества. Их спектр довольно широк. Здесь встречаются и общие наброски, и детальные разработки. Значительный интерес представляют, например, модели будущего общества M.А. Бакунина и П.А. Кропоткина в классическом анархизме, а позднее в постклассическом анархизме – проекты A.M. Атабекяна, А.Л. Гордина, А.А. Карелина, А.А. Солоновича, П.Д. Турчанинова.

В модели будущего политического и правового устройства общества анархистами вкладывались самые сокровенные мысли о совершенной власти и идеальном, нравственном праве. В них сосредоточивались начала справедливости, компетентности, прогрессивности власти, оптимальное распределение полномочий между органами и властями, разделение властей, нравственное содержание и общечеловеческие ценности права, его договорный и согласительный характер, широкие и все более расширя-

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.75

ющиеся права и свободы личности, широкое использование демократических принципов формирования органов власти, обратная связь между горизонтальными и вертикальными структурами власти, их динамичность, гибкость, обновляемость, развитие самоуправления, федерализма, конфедеративных связей и т. п.³⁸. То есть эти модели будущего общества действительно отличаются высоким уровнем идеала. Многие согласились бы, что осуществление этих идей в жизни было бы благом. Но этот высокий гуманистический и нравственный идеал построен на принципе разрыва с прошлым и современным обществом, исходит из отторжения реально существующей и обладающей в настоящее время значительным творческим, организационным, охранительным, интеграционным и т. д. потенциалом и социальной ценностью государственности, хотя и обладающей целым рядом недостатков. В анархических проектах будущего недооценивается социальная значимость государства, законов, в организационном плане моделируется своего рода антиобщество (по отношению к современному), тем самым рвется преемственность времен и обществ, но в действительности гуманистический и нравственный идеал анархизма остается столь же недостижимым для обозримого будущего. Возможно, в познавательной деятельности политического и правового сознания должен существовать периодически корректируемый, своего рода нравственный гуманистический идеал-максимум, на который общество должно ориентироваться и постепенно, в ходе исторической эволюции приближаться к нему. Этот объективный смысл существования модели идеального общества можно допустить. Но субъективно анархисты, как правило, не воспринимают свои модели как вариант некой путеводной звезды для длительной эволюции далеких от нее форм современных грубых реалий политической жизни. Нередко анархисты рассматривают моделируемое анархическим сознанием будущее общество как наиболее вероятную модель общества "завтрашнего дня" или форму близкого будущего. В этой потере временной дистанции от отрицаемого современного государственно-организованного общества до будущего общества-идеала, построенного на стерильно-нравственных принципах – корень утопизма анархизма.

В целом следует признать, что продуктом моделирующей деятельности анархического сознания является, прежде всего, утопическая (с точки зрения сегодняшнего дня, потребностей и возможностей современного общества) модель будущего общества. В то же время в этой модели воспроизводятся различные

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.76

черты современного общества (например, в организации и функциях ряда будущих органов власти), фиксируются некоторые реальные тенденции политического и правового развития (например, предполагаемое в будущем развитие форм непосредственной демократии, общественного самоуправления, расширение свободы и прав человека, необходимость решения общечеловеческих, мировых экологических, экономических, политических проблем, разоружения и т. д.).

Идеологическая функция анархического сознания связана с выражением и защитой им интересов социальных групп, слоев со значительной неустойчивостью общественного положения. В практическом плане решается задача идеологической интеграции этих слоев. Параллельно с выработкой различных вариантов идеологии кристаллизуются приемлемые организационные формы интеграции анархизма (движения, ассоциации, федерации, конфедерации, союзы, группы анархистов и т. д.). В познавательной деятельности идеологическая функция проявляется: в выражении идеологией ценностной ориентации этих групп, слоев; в восприятии всей политической и правовой реальности через призму миросозерцания носителей анархического сознания; в выборе объекта, проблем для преимущественного внимания, теоретического осмысления и т. д. Идеологическую окраску имеет вся познавательная деятельность анархического сознания – от критики современного общества до выработки модели будущего общества.

В то же время, являясь отражением интересов и самосознанием социальных слоев с весьма неустойчивым положением в обществе, анархическое сознание, как и любое другое политическое и правовое сознание, выступает и "как всеобщий духовный продукт общественного развития", "как объективное знание"[8]. Относительная самостоятельность идеологического и познавательного аспектов политико-правовой теории не исключает их тесной связи. Познание предполагает определенную позицию, ценностную ориентацию субъекта. «С другой стороны, идеологический аспект влияет на познание и саму практику, ставит их в определенные рамки»[9].

Идеологическая функция анархизма концентрированно проявляется в абстрактно-практических формах – программных документах[10], лозунгах, решениях съездов, конференций[11] и т.д. В них социально-классовое видение политических и правовых явлений, их прошлого и перспективы сочетается с собственно теоретическим познанием анархического сознания и практико-политическими установками.

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.77

Представляет интерес вопрос о соотношении идеологических, утопических и научных элементов в политической и правовой теории анархизма. Известно, что далеко не всякая теория является научной, и наоборот, идеологическое не исключает определенных элементов научности. В теории анархизма, наряду с утопическими элементами (преимущественно в моделях будущего общества), ошибочными и субъективными моментами, устаревшими положениями, суждениями с априорной негативной заданностью (что, впрочем, не исключает точности и истинности некоторых из них), содержится немало элементов научного знания. К ним относятся заимствованные из различных научных теорий, естественных и общественных наук положения, основанные на точном анализе, обобщении исторического опыта, практики современности, некоторые обоснованные прогнозы и гипотезы и т. д. Как известно, теоретикам анархизма принадлежат крупные сугубо научные и научно-популярные работы. К таким сочинениям, в частности, может быть отнесен ряд произведений известного ученого и теоретика анархизма П.А. Кропоткина: "Великая французская революция", "Взаимная помощь...", "Этика" и др., не говоря уже о его научных географических работах. К работам такого типа можно отнести двухтомную "Историю личной свободы во Франции" приват-доцента юриста. А.А. Борового, ряд работ известного французского анархиста Элизе Реклю, автора 19-ти томной Всеобщей географии планеты и т. д. Разумеется, в политических и правовых теориях анархизма присутствуют значительные элементы утопизма и субъективизма, когда заведомо игнорируются или возводятся в абсолют некоторые стороны государства, законодательства и т. д., когда нравственное осуждение явления фактически принимается за достаточное основание для его исторического исчезновения. Однако объективность требует признания не только утопичности, но и определенного эвристического значения идей анархизма, во всяком случае, в выявлении недостатков государственности. Для научного познания государства и права необходимо выявление не только их позитивных свойств, но и степени соответствия человеческой нравственности, свободе и правам человека, оптимальных пределов их вмешательства в общественную жизнь, противоречий развития, истории их служения, не только социальному прогрессу, но также эксплуатации, фашизму и т. д. В изучении этих вопросов могут быть полезны наработки и сведения, накопленные в теории анархизма.

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.78

Соотношение идеологического и научного в какой-то мере есть соотношение социально-классового и общечеловеческого. Их диалектика, взаимосвязь и взаимопроникновение связаны с объективным делением общества на социальные группы, классы, слои, с исторически изменчивой ролью и значением, с проявлением общечеловеческого через социально-классовое. Изменение места класса и социальных групп в обществе, политической системе влечет за собой изменение характера, содержания познавательной направленности их политико-правовых теорий. В идеологической функции анархизма находит отражение и некоторая изменчивость состава его социальной основы по мере эволюции общества. Тем самым идеология анархизма, ее содержание и другие параметры являются в значительной мере переменными.

Наконец, важной практике-политической функцией анархического сознания является его регулятивная функция, управляющая поведением людей, направляемым, преимущественно на содействие дестабилизации политической системы и выражающимся в акциях протеста, неповиновения власти и т. д.

"Государственнический" (этатический) тип политического сознания, наоборот, в стратегическом плане выполняет функцию стабилизации в политической и юридической сфере и ориентирован на обоснование использования различных политических и юридических средств для достижения социальной и экономической стабилизации. Анархическое сознание как негативное по отношению к государству и законодательству, углубляя познание "теневых" сторон государственных и юридических явлений, выдвигая альтернативные утопические проекты безгосударственного строя, всесторонне критикуя государственно организованное общество и этатическое сознание, разоблачая апологетические политические теории, умножая сомнение, политический и правовой нигилизм, идеологически интегрируя анархическое движение, – поддерживает нарастание неустойчивости в социально-политической системе. Анархизм может выступать одним из своеобразных социально-политических и идеологических ускорителей реформаторских и революционных процессов, максимализации их глубины и темпов, хотя причины этих процессов коренятся в системе экономических, политических, духовных и т. п. факторов[12]. Эта нарастающая неустойчивость социальной системы бывает полезна на стадии назревших революционных преобразований, проведения глубоких реформ. Так было в период революций в странах Западной Европы в 1848-1849 гг., в 1870-1871 гг. во Франции, в 1905-1907 гг. и 1917-1920-х гг. в России и в

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.79

СССР, в конце 1960-х – начале 1970-х гг. в ФРГ, Франции, США и других странах, переживших социальные потрясения во многом связанные с научно-технической революцией и ее последствиями, а также в период демонтажа тоталитарной системы в СССР в 1988-1991 гг.

Исторически эволюционирующее анархическое сознание в условиях активного назревания кризиса социальных систем подключается к решению стоящих перед обществом задач дезинтеграции прежних политико-правовых систем, ослабления их функций по защите конкретно-исторических общественных отношений. Анархическое сознание участвует в "расковывании", "раскачивании" общественного политического сознания, в подготовке его к восприятию назревших перемен, к отказу от сложившихся идеологических штампов, догм, оправдывающих политические институты и законы, отставшие от потребностей общественного развития. Субъективно эта деятельность может иметь разные формы и оправдания, например, недовольство конкретным действием или бездействием местных властей и их критика, поддержка акций различных сил, групп, партий и совместные с ними акции протеста, пропаганда в период избирательной кампании по выборам в местные Советы (кандидатами в депутаты выдвигались и некоторые лидеры анархистов), пикеты и манифестации у иностранных посольств в поддержку преследуемых анархистов других стран, скупка избирательных бюллетеней, защита баррикад в период попытки государственного переворота, пикетирование органов власти и демонстрации в поддержку требований освобождения политзаключенных, распространение газет и листовок, посвященных всем этим событиям, вывешивание плакатов, сооружение и охрана баррикад и т. д.[13].

Дальнейшее развитие событий, необходимость решения задач по стабилизации экономики, политической жизни и законодательства, закономерно выдвигающихся на первый план вслед за решением задач первого этапа революции, с приходом к власти новых социальных групп и законодательным закреплением новых общественных отношений, меняет значение регулятивной функции анархического сознания. Ее позитивное значение на новом этапе сохраняется для вскрытия и разрушения остатков прежних догм, отношений, институтов, но в целом дезинтеграционная, дестабилизирующая деятельность анархизма оказывается уже ненужной и даже вредной для складывающейся новой или обновленной политической системы и нового законодательства. Не исключено, что через несколько лет или

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.80

десятилетий и эту политическую систему, к тому времени уже успевшую устареть, придется существенно реформировать. И опять одним из ферментов активизации, ускорения процессов критики, разрушения и преобразования, судя по историческому опыту, видимо, будет выступать анархизм. На этапе стабилизации новой политической системы дестабилизационная функция анархического сознания отражает оппозиционность анархического движения уже не прежней, а новой власти. Причем в силу своеобразной революционной инерции к тому же на правах союзника сил, одержавших политическую победу над старой властью, анархизм некоторое время продолжает интенсивно индуцировать идеи и образы, дестабилизирующие ситуацию. В переходный период становления новой власти это, отчасти, содействует сохранению пластичности новых политических форм, их адаптации и доформированию. В дальнейшем интенсивность дестабилизирующей функции анархического сознания объективно уменьшается, меняются ее формы. Однако она продолжает "теплиться" и чутко реагирует на политическую конъюнктуру, меняя свою активность и сферу приложения, ожидая очередного "звездного часа".

В этот период начала политической стабилизации и постепенного уменьшения интенсивности регулятивной функции анархического сознания не исключены и нередко имели место различные конфликты анархистов с органами власти. Очевидно, во избежание нежелательных последствий (в частности, террористических акций) нецелесообразны жестокие меры новой власти, стремящейся воздействовать на своих прежних союзников (попутчиков по революции), но все еще "не угомонившихся".

В целом же рост и активность анархического движения и напряженность работы анархического сознания (это проявляется в интенсивности пропаганды, в количестве и тираже анархических изданий[14], в появлении анархистских издательств[15] и т. д.) являются индикатором нарастающей неустойчивости в общественной системе. В период укрепления социальной стабильности анархическое сознание с помощью ранее накопленного идейного материала и новых концепций осуществляет "малую дестабилизацию": при общем уменьшении интенсивности критики не исключается активная критика частных недостатков, конкретных политических и юридических мероприятий власти, что содействует гласности и подконтрольности общественному мнению деятельности государственных органов и должностных лиц, но может, в отдельных случаях, и затруднять их работу.

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.81

Наконец, на всех этапах революции в силу спонтанности и особенностей организации анархистского движения, склонности некоторых его групп к политическому авантюризму, сохраняется потенциальная возможность для неожиданных, дестабилизирующих политическую ситуацию выступлений анархистов. Подобными акциями в качестве аргумента за необходимость наведения порядка любыми средствами могут воспользоваться и правые силы.

Разумеется, отмеченную выше роль анархического сознания в динамичной политической практике не следует преувеличивать. Однако научный прогноз политических процессов и анализ динамики политических сил предполагают учет возможной роли вышеназванного фактора, реально существующего в политической жизни, но недостаточно изученного.

Таким образом, анархическое сознание, выполняя ряд взаимосвязанных функций, играет довольно сложную многоплановую и неоднозначную роль в процессе познания политической и правовой реальности, ее истории и перспектив эволюции, оказывает определенное направленное воздействие на политическую и юридическую практику и общественное сознание.

Предыдущий | Оглавление | Следующий