Сегодня

Добавить в избранное

УНИВЕРСАЛЬНЫЙ УЧЕБНИК
 
Главная| Контакты | Заказать | Рефераты

Предыдущий | Оглавление | Следующий

3. ФУНКЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОГО И ПРАВОВОГО СОЗНАНИЯ АНАРХИЗМА И ЕГО РОЛЬ В ПРОЦЕССЕ ПОЗНАНИЯ

В литературе высказываются разные точки зрения на функции сознания. Так, А.Г. Спиркин писал о двух сторонах сознания – знании (результативная сторона сознания) и "разумном целеполагании, предвосхищении будущего, предусмотрении им результатов объективных событий и действий" (конструктивно-творческая и регулирующая деятельность)[1]. В.П. Тугаринов назвал основными информационную и ориен-

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.59

тировочную функции, а также отметил, что они проявляются в форме нескольких более частных функций[2]. Е.А. Лукашева, В.А. Колеватов и другие авторы выделяют две взаимосвязанные функции общественного сознания: познавательную, отражательную и регулятивную, организующую[3].

Н.Ф. Петроченко, рассматривая политическую идеологию, признает две ее главные функции: познавательную и социальную. При этом выделяет в социальной ряд функций: оценочную, социальной интеграции, регулирования классовых отношений, предвидения, защиты классовых интересов[4].

Исследуя функции правосознания, E.А. Лукашева отмечает гносеологическую, прогностическую и моделирующую функции[5]. Л.С. Мамут также называет гносеологическую (познавательную) функцию, но дополняет ее двумя другими: оценочной и регулятивной[6]. В.А. Щегорцов более детально и, пожалуй, точнее классифицирует функции правосознания: когнитивная, идеологическая, нормативно-прогностическая, правового моделирования и регулятивная[7].

Не касаясь определенных различий, достоинств и недостатков приведенных, наименований функций сознания и таких форм общественного сознания как правовое и политическое, отметим лишь обоснованное стремление исследователей выделить два основных направления функционирования сознания – познавательное и практическое, регулятивное. Соответствующие функции имеются и у анархического сознания, но с определенными особенностями, отражающими его специфику. Предлагаемая нами классификация функций близка к классификации В.А. Щегорцова. В то же время она учитывает особенности анархизма. Одна из таких особенностей требует предварительной оговорки. А именно: признавая относительную самостоятельность и одновременно тесную взаимосвязь анархического политического и правового сознания, нельзя не отметить приоритетность, доминирование в них ценностей политического сознания антигосударственной ориентации, их функциональное единство и существенную политизированность правового сознания анархизма.

Исходя из вышеизложенного, можно выделить следующие основные функции анархического типа политического сознания: 1) когнитивная (познавательная); 2) оценочно-критическая; 3) прогностическая; 4) моделирование идеала; 5) идеологическая; 6) регулятивная (преимущественно дестабилизационная).

Названные функции тесно связаны между собой, представляют единое целое, обусловливают и взаимно дополняют друг

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.60

друга. При этом они – относительно самостоятельные формы, направления выражения и реализации анархического сознания, раскрывающие разные стороны его природы.

Одной из существенных сторон проявления сознания является получение нового знания, познание. Внутренняя поляризация политического сознания, двухполюсная его структура, предполагает, очевидно, и некоторую специализацию типов политического сознания (этатизма и анархизма) в совместном, так сказать, "стереопознании" политической сферы. В силу противоположности их ценностной ориентации и отражаемых социальных интересов, каждый тип политического сознания имеет особенности восприятия политической жизни и предрасположен к приоритетному восприятию определенных групп явлений и отношений между ними, к фокусировке внимания на тех или иных их сторонах, моментах, причинно-следственных связях.

Типы политического сознания имеют различную исторически сложившуюся и с точки зрения данного типа сознания подтверждаемую практикой систему аксиом, исходных посылок, принципов, составляющих его фундамент. «Государственнический» тип политического сознания в тенденции более ориентирован в своей когнитивной деятельности на максимальное разноаспектное раскрытие позитивного потенциала государственности и законодательства. Антигосударственный тип сознания, наоборот, изначально ориентирован на выявление пределов государственной и общественной деятельности в сфере политики, на установление несовершенства, недостатков государства, его негативного потенциала. Разумеется, это не означает, что оба типа политического сознания не стремятся воспринять феномен государственности в целом. Однако в познании, интерпретации качественно различных сторон государства и законодательства они достигают разной степени полноты, глубины, всесторонности. Поляризация типов политического сознания создает для них определенные познавательные препятствия в одних отношениях и открывает новые возможности в некоторых других. Взаимодополняя друг друга в познании, хотя и враждуя, борясь друг с другом, они путем своеобразного стереокогнитивного восприятия объекта познания решают задачи, возникающие перед общественным сознанием в процессе исторического развития в связи с изменением роли, форм государства и права, сменой политических режимов, динамики уровня свободы личности и меры защищенности ее прав и т. д.[8]

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.61

В этом отношении уместно выделение когнитивной (познавательной)[9] функции анархического типа политического сознания, лимитированной его исходными принципами, системой ценностей, традициями, выражаемыми социальными интересами, методологией. Все это влияет на направленность когнитивной функции анархического сознания, несколько ограничивая полноту и всесторонность восприятия им государства и права. Тем не менее, определенную познавательную нагрузку несет и анархическое сознание.

Одной из черт "стереопознавательной" деятельности политического сознания является то, что противостоя друг другу, как бы отталкиваясь один от другого, этатический и анархический типы политического сознания развиваются и за счет преодоления ошибочных положений, неточностей противоположного полюса сознания. Так, оказавший огромное влияние на политическую мысль XIX и XX вв. марксизм (разновидность в целом "государственнического" сознания) во многом развивался в борьбе с такими разновидностями анархического сознания, как штирнерианство, прудонизм, бакунизм. Идеи марксизма, особенно идея диктатуры пролетариата, оттачивались, конкретизировались, порой "разворачивались" в целые теории, в ходе полемики с анархизмом. В то же время определенная идеализация государства и законодательства, отдельных его форм и институтов в этатическом сознании нередко служили "толчком" к появлению новых контраргументов и выводов в анархическом сознании. Так, критика идеи диктатуры пролетариата Маркса Бакуниным обнаруживала не только слабые стороны идей бакунизма, но высвечивала непредвиденные Марксом опасности, утопические моменты в его гипотезах о будущем обществе. В ходе этой полемики Бакунин углубил свою концепцию об общности интересов лиц, находящихся у власти, об изменении этих интересов после прихода к власти, о нетождественности воли общества, класса и избранных ими представителей, то есть ряд аспектов своего видения бюрократии и т. д. Взаимная борьба двух типов сознания в определенном отношении выступает как взаимное стимулирование их развития, как форма их положительного и негативного взаимовлияния, в том числе и взаимного обогащения (до некоторых пределов).

Но анархизм, как справедливо отмечает Л.С. Мамут, "не только в таком качестве ... был подключен к процессу политического познания. В рамках "антигосударственническбго" типа сознания поднимались проблемы и развивались идеи, которые либо пребывали на периферии интересов этатизма, либо обсуж-

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.62

дались в нем приглушенно"[10]. К числу таких вопросов Л.С. Мамут относит проблему политического отчуждения, которую одними из первых обозначили киники, идею о неизменности негативных аспектов сущности государства при изменении его форм (по отношению к личности и массе), взгляд, согласно которому унификация государством поведения людей не соответствует потребностям самовыражения индивидуальности, сковывает шаблоном спонтанную самодеятельность личности[11]. К этому можно было бы добавить ряд других идей, обогативших политическое знание и выработанных первоначально в анархическом типе сознания. Например, идея федерализма применительно к Российской империи с учетом национального самоопределения прибалтийских и других народов (вплоть до их отделения от империи), как и идея-Соединенных Штатов Европы развивалась еще М.А. Бакуниным в 1840-1860-х гг.[12]. В настоящее время наблюдается довольно поздняя стадия в развитии процесса национально-государственного самоопределения, принявшего форму распада государственных структур бывшего СССР, возникновения новых независимых государств, противоречивого формирования СНГ. Конфедерализация европейских стран в конце XX в. также свидетельствует об относительно верно отмеченном Бакуниным общем направлении политической эволюции Европы (его идея Соединенных Штатов Европы как грядущей политической формы, как части всемирной федерации). Конечно, у Бакунина много неточностей в сроках развития этих процессов и их содержании, но его гипотеза о форме будущей политической интеграции Европы может быть признана позитивным вкладом в политическую мысль XIX в.

Ряд новых идей в политическом сознании выдвинуты постклассическим анархизмом в XX в. К ним могут быть отнесены, например, идея социальных типов А.Л. Гордина, некоторые его положения, обосновывающие будущие формы мирового "сверхгосударственного" уровня организации человечества, в частности, элементы информационной непосредственной демократии, осуществление которой возможно лишь на новом уровне технического и организационного развития. Вкладом анархического типа политического сознания может быть признана его критика тоталитаризма, фашизма в XX в., а также выдвижение идей, связанных с глобальным процессом космизации общественного сознания человеческой цивилизации в XX в., в том числе с космизацией политического сознания. Так, новизной в политическом сознании обладали ряд идей российского постклассического анархизма (1918-1920-х гг.),

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.63

связанных с проблемами грядущего освоения космического пространства и появления новых пространственно-временных параметров политических и правовых явлений (анархизм-биокосмизм, анархизм-универсализм и некоторые другие течения). В теории права новизной отличались выдвинутые Кропоткиным в 1880-х гг. идеи о связи права и нравственности с эволюционной теорией, с инстинктивной основой поведения человека, его биосоциальная интерпретация естественно-правовых идей, гипотеза о связи начала равенства с особенностями строения головного мозга и т. д. Названные примеры выдвижения в анархическом сознании ряда новых идей, конечно же, не являются исчерпывающим их перечнем. Некоторые из них будут затронуты при дальнейшем изложении.

Процесс отражения действительности в общественном сознании "в соответствии со сложностью отражаемого объекта и многоступенчатостью познания не ограничивается каким-то одним направлением отражения, а осуществляется многопланово, по всем каналам и направлениям"[13]. Объективная необходимость учета в социальном познании фактора случайности и многовариантности исторического развития[14] определяет выработку сознанием и хранение в его памяти набора всевозможных идей, гипотез, концепций о государстве и праве, их сущности и проявлениях в прошлом, настоящем и будущем. При этом политическое сознание в целом и оба его основных типа осуществляют проверку, переосмысливают весь спектр, набор наличной логической и образной информации на предмет ее соответствия изменившемуся уровню знаний и практике. Анархическое сознание участвует в этом процессе в форме самокритики собственных идей, течений, а также критики этатического сознания в целом и отдельных его составных частей. Опосредованно это участие проявляется в виде критической рефлексии "государственнического" сознания, учитывающего при этом имеющиеся и возможные аргументы анархизма.

Возможные неточности отражения, отклонения его от отражаемого в процессе познания (в анархическом сознании проявляющиеся прежде всего в разнообразных формах и разной степени недооценки роли и значения государства, его функций и институтов) создают основу для возникновения противоречий между познающим сознанием и политической, правовой практикой, а также внутри сознания[15]. Эти противоречия возникают не только на уровне типов политического сознания (этатизм и анархизм), но и внутри типов (например, между анархизмом

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.64

классическим и постклассическим, между течениями постклассического анархизма и т. д.).

В осуществлении когнитивной функции анархического сознания значительную роль играют образы, для которых характерна яркая эмоциональная окраска. Это связано с особенностями психологии социальных групп с неустойчивым и при этом ухудшающимся общественным положением. Эти группы, нередко отчаявшиеся что-либо изменить законными способами, убеждены в необходимости разрушения, дестабилизации политической системы и существующего законодательства, в первую очередь, ответственных, по их мнению, за испытываемую ими социальную нестабильность, угнетение, их отчужденность от власти и правовую незащищенность.

Анархическому сознанию свойственно производить "маркировку" явлений политической и юридической сферы преимущественно негативными образами[16]. Государство здесь предстает в образах "тюрьмы", "спрута" опутывающего общество, "раковой опухоли", "смирительной рубашки" на теле общества (М А Бакунин и др.). Государственная власть мыслится как производящая вивисекцию (живосечение) на теле общества (А.А. Боровой). Законодательство сравнивается с "опухолью", "саркомой" права (А.А. Карелин) и т.д.

Образы (в текстах, иллюстрациях) в процессе познания политической и правовой действительности анархическим типом сознания несут не только эмоциональную нагрузку, но и логико-теоретическую. Они могут выступать как основание цепочки логических рассуждений, выполнять функцию своеобразных аллегорий аксиом, гиперболизировать свойства явлений. Облегчая восприятие отвлеченных идей, они делают их доступнее и как бы переводят на язык обыденного сознания и образного мышления. Образы в теории нередко оказываются как бы мостиком между идеологическим и психологическим слоями сознания, подключают к освоению логико-теоретических идей эмоционально-чувственное восприятие, создавая вокруг основных теоретических положений своеобразную психологическую атмосферу и стимулируя негативные эмоции в общественном сознании по отношению к критикуемым и отрицаемым явлениям. Для социальных групп, склонных к анархизму, образы анархического сознания в значительной мере облегчают теоретическое восприятие доктрины, отчасти как бы замещая и образно кодируя ее.

Особенно эмоционально и образно насыщена анархическая публицистика. Широко используются, например, отличающиеся

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.65

острым содержанием политические карикатуры. Так, в № 6 за 1990 год газеты современных анархистов-синдикалистов "Бунтарь" (Тверь) на двух страницах были напечатаны девять политических карикатур. Тематически они нацелены на ряд социальных "болевых точек" и проблем: распад СССР, мафия и политика, рост цен и обнищание народа, связь между пустеющим государственным бюджетом и повышением цен, бюрократизм, отделение прибалтийских республик, распродажа национальных богатств страны, правовая незащищенность солдат в армии, кризис и раскол в КПСС и т.д. В газете несколько стихотворений и частушек на злободневные политические темы, иллюстрирующие анархические идеи о порочности и чуждости народу государственной власти. Параллельно – мощная волна антипартийной (против КПСС), антикоммунистической и антиленинской пропаганды. Доходчивая по форме критика фокусируется на отрицании государства, государственной роли КПСС, марксизма-ленинизма бывшего в это время официальной государственной идеологией[17].

Активно используют иллюстрации и такие газеты современных анархистов как "Газета саратовских анархистов"[18], "Весть"[19], "Голос анархизма", журнал "Община"[20] и другие. Как правило, карикатуры оригинальны, но иногда повторяют политические карикатуры (или их идеи) из других периодических изданий.

Значение роли художественного образа в истории анархизма, в идеальной переработке анархическим сознанием политической действительности проявляется в том, что ряд теоретиков анархизма одновременно многие годы выступали и как поэты, хотя эта деятельность редко была их основной. Пожалуй, исключением являются поэты-биокосмисты А. Ярославский, А.Агиенко и другие их единомышленники. Многие же, хотя писали и публиковали стихи, творчески реализовались, преимущественно, в другой сфере (А.А. Карелин, А.А. Солонович, А.Л. Гордин и некоторые другие).

Художественные образы интегрируют логико-теоретический состав сознания и достижения человеческой культуры. Потенциально такая интеграция углубляет восприятие идей за счет более глубокого их переживания, вплетения в общий культурный контекст. Образное восприятие синтезирует объективное и субъективное, социальное и личностное, абстрактное и предметное. Оно может восполнять пробелы теоретического сознания, подкреплять его аксиомы, исходные моменты, служить дополнением, резюме, символом и т. д.

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.66

В связи с этим могут возникнуть новые ассоциации, которые содействуют уточнению знания, возникновению новых идей и подходов. "Сцепление", сочетание, взаимодействие образов может оказать определенное эвристическое "резонансное" воздействие на процесс логико-теоретического познания, стимулировать интуитивные суждения, новые гипотезы, теоретически формулирующие появившиеся предчувствия и т. д.[21]

В конкретно-исторических формах анархического сознания, как и в конкретно-исторических формах "государственнического" типа политического сознания, происходит как старение имеющейся информации,, так и определенное ее обновление. Обнаруживаются, признаются неточности, заблуждения, ошибочные положения. Они, как правило, касаются более конкретных суждений. Например, в начале XX в. в анархической литературе признавались ошибочными идеализация П.А. Кропоткиным некоторых общественных форм средневековья, несостоятельность представлений классического анархизма о революции и пути формирования анархического общества[22] и т.д. В литературе этатического типа политического сознания, как известно, обоснованно критикуются многие положения теории анархизма (и наоборот). Однако, для когнитивной функции политического и правового сознания определенное значение имеет получение и отрицательного результата: бесперспективность той или иной политической и юридической формы, модели, возможного направления развития и т. д. Для познания важно получение не только положительного, но и отрицательного ответа на поставленный вопрос, не только подтверждение, но и опровержение гипотезы, теории. Важен и получаемый нередко приближенный, вероятностный ответ как вывод из конкретного состояния системы изменчивых отношений в политико-правовой сфере.

Для анархического сознания характерно частое оперирование некоторыми "негативными" понятиями с выраженным в них негативным содержанием или являющихся отрицанием какого-либо "позитивного" понятия: произвол, угнетение, несвобода, бесправие, беззаконие, неправда, неуважение к личности, отчужденность от власти, несовместимость с ней, несправедливость, неравноправие, неестественность, ненормальный, безвластный, анархический, безгосударственный, вне-государственный, беззапретный, ненасильственный, безначальный, безналичие и т. д. Этими и многими другими понятиями пользуется и "государственническое" сознание, но в полярно

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.67

противоположных логико-теоретических системах их индивидуальный смысл, ценностное значение во внутритиповом контексте порой существенно различаются. Понятия, разрабатываемые внутри каждого типа политического сознания, "подогнаны" друг к другу, связаны, достаточно согласованы между собой, являются как бы "кирпичиками" теоретических конструкций, "сооружений". В то же время в рамках политического сознания происходит сложное "многоканальное", разнонаправленное взаимодействие, согласование, уточнение, взаимообмен между сходными понятиями, разрабатываемыми в разных типах политического дознания. Обмен смыслом, согласование, заимствование и т. д. на уровне понятий между "государственническим" и "антигосу-дарственническим" типами сознания возможны, но имеют определенные пределы, диктуемые внутритиповыми принципами. Более интенсивный обмен когнитивными средствами осуществляется между однотипными течениями политической мысли. Однако и этот процесс не может быть беспредельным, он ограничен методологическими, исходными аксиоматическими, мировоззренческими рамками. Какими бы гибкими не были эти основы и познавательные средства теории, существует некоторый предел допустимых изменений данной теории (или как его называл В.П. Копнин, "предел развития теории"[23]), после превышения которого доктрина преобразуется в новую, включается в иной класс теорий, отличающийся от предыдущего качественной спецификой. В анархическом типе политического сознания такое превышение допустимых изменений имело место, когда на основе и как отрицание классического анархизма XIX – начала XX вв., в начале XX в. – 1920-х гг. сформировался новый подтип в анархическом типе сознания – постклассический анархизм, состоящий из неоклассического и неклассического анархизма.

В современном представлении о процессе познания преодолено упрощенное его понимание как окончательного одноразового акта и в значительной мере отождествляющее его с устранением неопределенности, с превращением ее в определенность. В настоящее время наука признает не только субъективную неопределенность знания для познающего субъекта, но и объективную неопределенность познаваемого им внешнего мира[24]. Это общенаучное положение вполне соответствует процессу углубляющегося познания государства и права как имеющих разные уровни, порядки познания, развивающихся и изменчивых, а поэтому также относительно неопределенных объектов познания [25]. "Неисчерпаемость объекта познания, —

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.68

справедливо пишет академик А.Д. Урсул, – его развитие, взаимосвязи с другими объектами действительности и ряд других факторов свидетельствуют о том, что знания, лишенного неопределенности, в принципе не может быть (хотя может существовать знание, где эта неопределенность еще не выявлена)"[26]. Это положение в равной мере относится к обоим типам политического сознания. Однако, степень конкретности, а следовательно, и определенности выше у "государственнического" сознания непосредственно связанного с позитивной политической и юридической практикой. Но в некоторых сферах, проблемах, в освещении сторон, связанных с недостатками государства, и т. д. большей определенностью обладает анархическое сознание.

Процесс познания – сложное явление, включающее отражение и неопределенности, неоднозначности знания и подвижности, эволюции самого объекта познания (в нашем случае – государства и права). Даже достаточно точное в определенных условиях знание о политико-правовой реальности в силу подвижности, эволюции государства и права, раскрытия их новых сторон, усложнения отношений, оказывается весьма приблизительным знанием в новых условиях, требует уточнений. В этом отношении для мобильного и своевременного обновления общественного политического сознания необходимы не только различные течения "государственнического" типа, конкурирующие между собой и базирующиеся при этом на некоторых общих для всех течений ценностных ориентирах, но и межтиповая конкуренция полярных типов сознания, позволяющая активнее переосмысливать, подвергать сомнению, когда это необходимо, более фундаментальные внутритиповые положения. Тем самым внутри политического сознания решается и задача "выхода за рамки данной системы" для обоснования, опровержения и проверки положений, не доказуемых средствами, имеющимися в рамках данной системы[27]. Одним из таких средств самопроверки политического сознания является конкуренция, взаимная критика, альтернативность видения объекта двумя противоположными типами политического сознания.

Оценочно-критическая функция анархического сознания неразрывно связана с его когнитивной функцией. Вышеотмеченные такие черты анархического сознания как значительная роль негативно-критических образов государства и закона, активное использование понятий с отрицательным содержанием, специализация на критико-познавательном отражении политических институтов, законодательства и его применения непосредственно связаны и с оценочно-критической функцией.

Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России - М., Форум-М, 1994. - С.69

Оценочно-критическое рассмотрение государства и права ведется анархическим сознанием в нескольких направлениях, ретроспективном, перспективном и с точки зрения их современного состояния. Анархическое сознание выступает, пожалуй, наиболее радикальным критиком, "отрицателем" государства, законодательства и связанных с ними институтов. В процессе этой критики в общественное сознание исторически вносится определенная доля радикального политико-правового скептицизма. Известный немецкий правовед Р. Штаммлер научное значение теории анархизма видел в том, что "ей свойствен по вопросу о правовом порядке радикальнейший скептицизм"[28]. Он полагал, что никогда "нельзя отделаться" от исследования вопроса – действительно ли принудительный правовой порядок нечто справедливое и неизбежное? Человечество вновь и вновь обращается к нему на разных этапах исторического развития. Штаммлер справедливо считал этот вопрос "основным вопросом социально-научнаго исследования", отмечал, что о "столкновении" с этим вопросом "в исключительно острой форме" заботится анархическая доктрина[29]. Ценность "сомнения" в науке он видел в том, что оно "направляет внимание исследователей на те традиционные догмы, истина которых недостаточно обеспечена научным доказательством от глубокого сомнения и вместе с тем побуждает к критико-творческой работе, которая подвигается вперед, постоянно имея в виду возможность сомнения"[30].

Предыдущий | Оглавление | Следующий



[1] См.: СпиркинА.Г. Происхождение сознания. М., 1960. С. 9. См. также: Спир-кин А.Г., Ярошевский М.Г. Сознание. В кн.: Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 622.

[2] См.: Тугаринов В.П. Философия сознания (современные вопросы). М., 1971. С. 60-65. В.П. Тугаринов рассматривал сознание как орудие, инструмент познания, общения и практического действия (См.: там же. С. 60).

В последние годы внимание исследователей привлекает квантово-механическая трактовка сознания как высокоорганизованного самопрограммируемого компьютера, имеющего более сложные, чем ранее представлялось, формы взаимодействия с внешним миром, а также ряд новых уровней. См.: Цехмистро И.З. Поиски квантовой концепции физических оснований сознания. Харьков, 1981; Иванов В.В. Чет и нечет. Асимметрия мозга и знаковых систем. М., 1978; Налимов В.В. Спонтанность сознания. М., 1989. С. 95-98, 104 и др.

[3] См.: Лукашева ЕА Социалистическое правосознание и законность. М., 1973. С. 49. Колеватов В.А. Социальная память и познание. М., 1984. С. 139.

[4] См.: Петроченко Н.Ф. Политическая идеология и ее роль в обществе. Томск, 1988. С. 38-43.

[5] См.: Лукашева Е.А. Социалистическое правосознание и законность. М., 1973. С. 105. См. также: Мухтаров А.К. Гносеологическая функция правосознания в правотворчестве // Юридические науки. Вып. 4. Алма-Ата, 1974. С. 19-26.

[6] Мамут Л.С. Правосознание. В кн.: Общественное сознание и его формы. М., 1986. С. 123-126.

[7] См.: Щегорцов ВА Социология правосознания. М., 1981. С. 31-34.

[8] См.: Щегорцов ВА Социология правосознания. М., 1981. С. 31-34.

[9] Когнитивная (познавательная) функция нами понимается как идентичная по содержанию гносеологической функции, выделяемой рядом исследователей. Но терминологически название функции "гносеологическая" (то есть буквально – функция теории познания, относящаяся к учению о познании) менее точно, чем "когнитивная" соответствует вкладываемому в нее смыслу – получение знания, познание.

[10] Мамут Л.С. Этатизм и анархизм как типы политического сознания. Домарксистский период. М., 1989. С. 102.

[11] См.: там же. С. 102-103. "Разумеется, – пишет Л.С. Мамут, – не стоит переоценивать того, что числится в теоретическом приходе анархизма. Но незачем и отворачиваться от фактов, пребывая в ошибочном убеждении, будто у него нет ни единого собственного гроша за душой" (Там же. С. 103).

[12] В анархическом сознании в начале XX в. учение о федерализме получило дальнейшее развитие в работах ПА Кропоткина. См.: Ударцев С.Ф. О взглядах П.А. Кропоткина на федерацию // Известия АН КазССР. Сер. обществ, наук, 1983, № 5. С. 75-81; Он же. Анархическая теория государства ПА Кропоткина // Правоведение, 1986, 2.

[13] Баймаханов М.Т. Противоречия в развитии правовой надстройки при социализме. Алма-Ата, 1972. С. 73.

[14] См.: Могильницкий Б.Г. Введение в методологию истории. М., 1989. С. 52, 57.

[15] Баймаханов М.Т. Указ. соч. С. 75. Об образах в теории Штирнера см.: Мамут Л.С. Образ государства в доктрине анархизма ("Единственный и его собственность" Макса Штирнера). В кн.: Историко-правовые исследования: Проблемы и перспективы. М., 1982.

[16] Французский профессор Андрэ Решлер отмечает, что "миф и идеология равно служат опорой образному, вдохновленному языку анархии" (Reschler A. Les mythes politigues contemporaines. P., 1982, p. 46). Он относит к мифам анархизма "революцию", "прогресс", "золотой век", "коллективного спасителя" и т.д. (См.: Революции и реформы в XX веке: их роль в истории общества. М., 1990. С. 113-114). С отнесением им революции и прогресса к мифам вряд ли можно согласиться.

[17] См.: Бунтарь. Издание Тверской организации Конфедерации анархистов-синдикалистов. 1990, № 6.

[18] См.: Газета саратовских анархистов. 1990, № 4. С. 2, 5; 1990, № 5. С. 3, 5-7; 1990, № 6. С. 4,5,7.

[19] См.: Весть. Независимое анархо-гуманистическое издание. 1990, № 1. С. 4.

[20] См.: Голос анархизма. Вестник Московского союза анархистов. 1990, № 2. С. 2; 1990, № 4. С. 1; 1990, № 5. С. 1; 1991, № 4. С. 1-4. В седьмом номере газеты на четырех страницах – 11 карикатур и две фотографии.

[21] См. рецензию АА Борового на книгу ПА Кропоткина "Современная наука и анархия": Голос минувшего, 1913, № 8. С. 280. На эту черту анархизма обращал внимание С.А. Котляревский, отмечая, что анархизм "склонен изображать в произвольно светлых чертах эпохи, отмеченные слабостью государственной власти..." (Котляревский С.А. Власть и право. Проблема правового государства. М., 1915. С. 18).

[22] См., напр.: Святогор А "Доктрина отцов" и анархизм-биокосмизм // Био-космист, 1922, № 3-4. С. 3 и др.

[23] Под "пределом развития теории" В.П. Копнин понимал такой момент, когда "в теоретическом построении при включении в него новых фактов обнаруживаются противоречия, неразрешимые в рамках данной системы знания. Решение этих противоречий предполагает существенное изменение принципов, лежащих в основе данной теории, поскольку новые факты вступают в противоречие с этими принципами" (Копнин В.П. Гносеологические и логические основы науки. М., 1974. С. 240.)

[24] См.: Урсул А.Д. Проблемы информации в, современной науке. Философские очерки. М-, 1975. С. 153, 154.

[25] С.З. Зиманов прав, отмечая, что "на каждом витке познавательной деятельности" предмет познания "раскрывает себя все глубже и глубже, причем он никогда не исчерпывает себя, свои внутренние "секреты" (Зиманов С.З. Общая теория права и ее место в системе правоведения. Алма-Ата, 1982. С. 12).

[26] См.: Урсул А.Д. Указ. соч. С. 157.

[27] "Таким образом, – пишет в другом месте А.Д. Урсул, – получается, что знание, если оно адекватно воспроизводит объект, должно фиксировать в своих формах не только определенность объекта познания, но и его неопределенность. Эта неопределенность не есть незнание, а именно знание, точнее: такой же важный компонент знания, как и определенность... Содержание знания выступает а самом общем случае как единство определенности и неопределенности..." (Там же. С. 154-155).

[28] Как известно, австрийский логик и математик Курт Гёдель (1906-1978) доказал неполноту достаточно богатых формальных систем, проявляющуюся в том, что в них содержатся истинные положения, которые в рамках средств, имеющихся в данной системе недоказуемы и неопровержимы. Библиографию о теореме Гёделя см.: Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 105; Современная западная философия. Словарь. М., 1991. С. 72.

[29] О смыслах понимания терминов "история" и "современность" см., напр.: Иванов В.В. Соотношение истории и современности как методологическая проблема. М., 1973. С. 33-34. Штаммлер Р. Анархизм. Теория и критика. СПб., 1906. С. 42-43.

[30] Там же. С. 43. Проф. И.М. Нахов также отмечает значение критики и отрицания в познавательной деятельности, обращает внимание на психологическое состояние, которое называет "негативной филиацией идей". "Это такая особенность мыслительного процесса, – пишет он, – когда исследователь, отталкиваясь от того, что он решительно не приемлет, выдвигает противоположное, но, с его точки зрения, продуктивное мнение и отрицая последнее, диалектически подходит к новому качественному синтезу" (Нахов И. Лосев и марксизм // Свободная мысль, 1991, №15. С. 81). Возникновению таких познавательных ситуаций могут способствовать критика, политический скептицизм, отрицание, характерные для анархического политического и правового сознания.

[an error occurred while processing this directive]