Предыдущий | Оглавление | Следующий

II. Нормативность права

1. Нормативность — свойство права, выявляющее его смысл и предназначение; в нормативности выражается потребность утверждения в общественных отношениях нормативных начал, связанных с обеспечением упорядоченности общественной жизни, движения общества к свободе, согласия и компромисса в общественной жизни, защищенного статуса автономной личности, ее прав и свободы поведения.

Выделяя свойство нормативности и рассматривая его в качестве определяющего, наиболее общего в составе всего комплекса свойств права, необходимо сначала заметить следующее:

Право под известным углом зрения может быть охарактеризовано как «система норм», т.е. общих правил, образцов, моделей поведения, которые распространяются на все случаи данного рода и в соответствии с которыми должно строиться поведение всех лиц, попавших в нормативно регламентированную ситуацию.

При этом самое существенное заключается в том, что праву, если рассматривать его с глубоких институциональных позиций, свойственна нормативность особого качества. Это нормативность, имеющая характер всеобщности, т.е. такая, когда общие правила являются таковыми для всей страны, а сама нормативность выступает как нормативность общеобязательная.

2. В чем же состоит значение присущей праву всеобщей (в рамках всей страны), общеобязательной нормативности?

Прежде всего нормативность такого особого рода обладает значительным (по масштабам и силе действия) регулятивным и демократическим потенциалом, потенциалом гуманизма. Феномен нормы, характерной для права, в том и состоит, что при ее помощи в общественную жизнь вносятся существенные элементы единства, равенства, принципиальной одинаковости:

вводимый и поддерживаемый юридическими нормами порядок распространяется в принципе «на равных» на всех участ-

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.88

ников общественных отношений. Отсюда и проистекает значительный не только регулятивный, но и демократический, гуманистический потенциал; реальное, на практике осуществление действующих юридических норм в соответствии с требованием равенства всех перед законом уже есть утверждение гуманизма, демократических принципов в общественной жизни.

Суть характерного для права регулятивного и демократического потенциала может быть обрисована с еще большей определенностью, если принять во внимание дозволительную природу права, его ориентацию преимущественно на юридические дозволения.

Как нельзя более такое влияние права необходимо именно сейчас. Задачи кардинального де-мократического преображения России, перехода российского общества в новое качественное состояние предполагают такое преобразование общественных отношений, при которой в полной мере открылся бы простор для активности, творческой инициативы людей, их коллективов, были бы приведены в действие механизмы самоуправления, товарно-рыночного хозяйствования.

Для этого нужны правовые средства обеспечения самостоятельности, активности участников общественных отношений, адекватные указанным экономико-политическим процессам. Эту адекватность с научной, теоретической стороны и дает понимание права, в котором преодолены тоталитарные, этатически-обязывающие трактовки и в котором необходимое, достойное место занимают дозволительные начала.

Однако значение нормативности, характерной для права (всеобщей, общеобязательной), не исчерпывается заложенным в ней регулятивным потенциалом, потенциалом гуманизма, характерным для права как институционного образования, его свойств. Верное само по себе положение о том, что право есть система корга, еще не раскрывает всего того глубоко социального и юридического, что свойственно нормативности права[1].

Под нормативностью применительно к праву в целом следует понимать нечто более юридически глубокое и более соци-

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.89

ально значимое, непосредственно связанное с собственной ценностью права. Нормативность в указанном смысле означает, что право при помощи общих правил реализует потребность общества в утверждении нормативных начал и поэтому охватывает все сферы социальной жизни, нуждающиеся в юридическом регулировании. Причем так, что в нем не должно оставаться «дыр», «пустот», где бы могли получить пристанище произвол, беззаконие, своеволие — социальные антиподы права.

В связи с необходимостью обеспечения нормативных начал общество и само право (в том числе и с точки зрения его нормативности) предстают в виде целостной нормативной регулирующей системы, имеющей глубокое правовое содержание и построенной на единых правовых принципах и общих положениях. В соответствии с ними ключевым моментом правового регулирования является общедозволительная его направленность, а в самой юридической материи — юридические дозволения, субъективные права.

Нормативность, рассматриваемая в таком более глубоком смысле, выявляет одну из главных внутренних пружин, один из стержней правового регулирования в обществе и потому имеет значение закономерности, которая выражена в рассматриваемом свойстве и недоучет, а тем более игнорирование которой приводит к немалым негативным последствиям, потерям, издержкам, «мстит за себя». Право с этой точки зрения представляет собой наиболее адекватное требование цивилизации, выражение и олицетворение нормативных начал в общественной жизни, призванных обеспечивать надлежащий уровень организованности и упорядоченности общественных отношений, реальное претворение в жизнь заложенной в человеческом обществе устремленности к свободе человека, его высокому достоинству, реализации его индивидуальности.

3. Предложенная трактовка нормативности позволяет ответить на один, казалось бы, непростой вопрос: не означает ли нормативная трактовка права того, что каждый нормативный акт любого государственного органа (и именно потому, что это акт нормативный) должен признаваться правовым?

Положительный ответ на поставленный вопрос, который как будто бы вытекает из нормативной трактовки права, в действительности не согласуется с предложенным более основательным в научном смысле пониманием нормативности.

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.90

Ведь саму нормативность права, подчеркнем еще раз, следует понимать не упрощенно, т.е. не только в том смысле, что те или иные акты имеют нормативный характер (это все же плоскость формы права), а более глубоко, т.е. главным образом в том смысле, что при помощи норм, нормативных начал достигается общая упорядоченность данной группы общественных отношений, участка социальной жизни. Следовательно, каждый нормативный акт значим не только сам по себе, но и в первую очередь в той мере, в какой он содействует общей упорядоченности, вписывается во всю систему актов, прежде всего кодифицированных, которые обеспечивают эту общую упорядоченность.

Потому-то для права характерна не просто нормативность, а нормативность особого качества, неотделимая от специфического правового содержания. Такая нормативность, которая выражена в целостной регулирующей нормативной системе, пронизанной единым духом — принципами, общими положениями, а главное — едиными на каждом участке общими регулятивными началами, единым юридическим порядком, как правило, особым юридическим режимом. Все это строится так, что регулирование в соответствии с высоким социальным предназначением права в конечном итоге связано с его гуманистическим содержанием (на данной ступени общественного развития), с его направленностью на утверждение свободы в обществе, в современных условиях — на утверждение прав человека и поэтому «выходит» на субъективные права, предоставляемые субъектам. В соответствии с этим каждый новый нормативный акт должен сообразовываться с указанными особенностями правового нормативного регулирования, быть совместимым по своему содержанию с правовым содержанием регулирования в целом, с тем чтобы нормативная регулирующая система, образно говоря, «приняла» этот акт.

Уместно отметить, что, как показывает практика правотворчества на всех его уровнях, значительная часть подготовительных работ по каждому акту связана с необходимостью «вписать» проект в нормативную систему, по всем пунктам согласовать с ней и внешне (по отсылкам, реквизитам, технико-юридическому оформлению и т.д.), и главным образом по содержанию, фактическому и правовому, о котором только что говорилось.

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.91

Ну а как оценить нормативный акт, который, будучи по формальным признакам нормативным и, стало быть, входящим в общую систему писаного права, все же не вписывается в действующую нормативную правовую систему, не согласуется либо с ее принципами, либо с общими регулятивными началами, либо с какими-то иными моментами, характерными для содержания действующего права? Оценка такого акта должна быть однозначной: по своей сути такой акт не является правовым с точки зрения глубокого гуманистического содержания права, содержания правовой системы в целом.

Акты, не согласующиеся с правовой системой в целом, описаны и в нашей литературе, в том числе в литературно-публицистических статьях, и они по большей части обозначаются как «правовая самодеятельность».

Подобная оценка нормативного акта того или иного органа, которая, кстати сказать, может быть у разных людей далеко не одинаковой, конечно, не лишает этот акт юридической силы, да и сама оценка нуждается в критической проверке. Но такие акты по первому же сигналу должны стать объектом повышенного внимания вышестоящих по отношению к данному органу инстанций, в особенности органов конституционного контроля (Конституционного Суда), прокуратуры, призванных при наличии необходимых оснований осуществлять проверку соответствия изданного нормативного акта действующему законодательству, а затем, коль скоро несоответствие будет выявлено, принимать в установленном порядке меры к его изменению или отмене.

Впрочем, все это не устраняет всей сложности существующей здесь проблемы. Ведь если отмеченные механизмы устранения «неправового» нормативного акта не срабатывают, то он как акт писаного права продолжает действовать.

При подходе же к данной проблеме с более широких позиций, когда действующее позитивное право рассматривается под углом зрения его соответствия естественному праву, может оказаться, что не один нормативный акт, а целый их комплекс не является в указанном ранее смысле правовым.

И право данной страны в этом случае предстает в виде разноплоскостного, противоречивого образования — такого, которое не только не проявляет свои исконные функции, но и по ряду позиций является негативным, дестабилизирующим

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.92

фактором. Именно эта черта и характерна для российского права в условиях проходящих ныне реформ.

4. У нормативности, характерной для права, есть еще одна существенная черта: право выражается в нормах, которые являются нормативными обобщениями.

Дело в том, что нормативность, например, обычаев и морали слита с самой социальной деятельностью. И только в плоскости идеальной (идеологической) формы мораль, обычаи в той или иной мере вычленяются как нормативные явления. Право же потому и образует объективированное институционное образование, что соответствующие положения получают формальное закрепление, воплощаются в письменных документах.

Такое формальное закрепление, фиксирование соответствующих положений и означает, что они обретают свое самостоятельное, особое существование как явления идеального порядка, причем в виде внешне объективированных норм. А каждая закрепленная в письменном тексте норма как явление идеального порядка есть уже известное обобщение. Уровень, степень ее «обобщенности» можно повышать в результате целенаправленной законодательной деятельности, и это является одним из показателей совершенства юридического регулирования. Вот почему, например, в литературе в качестве крупного недостатка одной из тенденций правового регулирования хозяйственных отношений справедливо было отмечено, что «нормативное регулирование, развиваясь по пути дальнейшей дифференциации и детализации, будет напоминать географическую карту масштаба, все более приближающегося к натуральному»[2].

Но именно потому, что нормы, образующие право, представляют собой явление интеллектуального порядка, обобщения, и потому, что уровень их «обобщенности» можно развивать, оказывается возможным вот с этой интеллектуальной стороны обобщать демократическое содержание права, его черты как нравственного, духовного гуманистического феномена. Обогащение достигается путем включения непосредственно в ткань правовой материи правовых принципов или же развития в содержании права таких специфических правовых построе-

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.93

ний, как общие дозволения и общие запреты (в дальнейшем они будут рассмотрены более подробно).

Причем в последнем случае, в отличие от обогащения интеллектуального содержания права в виде принципов, происходит обогащение социально-политическими, нравственными началами самого юридического инструментария. Механизм этого таков: поскольку в ткани права сложились широкие обобщения, последние выступают в качестве таких, которые согласно природе данной правовой системы имеют соответствующее социально-политическое, нравственное звучание. Когда, например, еще в советское время в трудовом законодательстве был установлен общий запрет на перевод рабочего или служащего на другое место работы без его согласия, то этот общий запрет представлял собой не просто технико-юридическое обобщение, а регулятивное начало, которое именно в силу своего общего характера призвано было хоть как-то противостоять даже в условиях советского общества зависимому положению работников на предприятиях, в организациях.

В связи со всем сказанным следует подчеркнуть новую грань нормативности права: это не просто общеобязательная нормативность, а нормативность, неотделимая от социально-политического, нравственного, гуманистического содержания права. Следовательно, это такая нормативность, которая в своем действии имеет четкую социально-политическую, нравственную направленность.

5. Нормативность, свойственная праву, связана и с другой его особенностью как объективированного институционного образования, обладающего значительной социальной силой.

Нормы права — центральное, организующее ядро всей системы правовых средств. Ведь сами по себе нормы — вовсе не единственный компонент содержания права. Материю права наряду с юридическими нормами на их основе образуют индивидуальные предписания, санкции, меры защиты, юридические факты и некоторые другие явления правовой действительности. Содержание права при более детальном анализе оказывается объемным, многомерным, включающим многие правовые феномены, из которых складывается целостный юридический организм.

Но все это не должно каким-то образом принизить конститутивное значение юридических норм, свойство нормативности. Право — это не только нормы, но без нормы, без свойства

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.94

нормативности права нет. И дело не просто в том, что юридические нормы представляют собой центральный, ключевой компонент правовой действительности, а в том еще (или даже прежде всего в том), что именно при помощи юридических норм разнообразные средства воздействия, защиты и т.д. обретают правовой характер. Как мы увидим подробнее далее, нормы, выраженные в формально-определенных писаных правилах, т.е. в нормативных юридических документах, представляют собой инструмент институализации всей системы правовых средств, возведения их на уровень целостной регулятивной системы.

Есть здесь еще один пункт, который принципиально важен. Это организующая, цементирующая, объединяющая роль нормативности для формирования комплексов правовых средств, когда в полной мере выявляется значение нормативности как своего рода «инструмента инструментов».

В развитых правовых системах на общественную жизнь воздействуют не отдельно взятые, изолированно существующие правовые нормы, иные правовые средства, хотя бы и возведенные в устойчивые, институализированные правовые формы, а их системы, комплексы, порой довольно сложные. Именно через системы правовых средств оказывается возможным обеспечить многостороннее правовое воздействие на общественные отношения, учесть интересы различных субъектов, в полной мере реализовать в юридическом и социальном бытии глубокие правовые начала, надежно юридически гарантировать правовые позиции субъектов.

И вот соединить правовые средства во взаимосвязанные комплексы, в целостные системы можно при помощи нормативной формы, точнее, при помощи нормативных документов, в особенности кодифицированных, которые в первую очередь затрагивают содержание права, саму правовую материю. С этой точки зрения суть кодификации заключается в применении более широких нормативных обобщений, иными словами, в приведении в действие нормативности более высокого ранга. Это выражается не только в том, что в само содержание кодифицированных документов включается нормативный материал, выраженный в дефинициях юридических понятий, положениях о принципах и иных общих юридических началах, но и в том, что путем нормативных обобщений, возможных лишь в рамках кодифицированных актов, объединяется в одну связку

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.95

совокупность правовых средств, образующих в этой связке целостный их комплекс.

Таков, скажем, содержащийся в нашем российском гражданском законодательстве комплекс правовых средств, регулирующих правовое положение граждан в имущественных и связанных с ними отношениях. В части первой Гражданского кодекса Российской Федерации гражданам как субъектам гражданского права посвящено 30 статей, причем наглядно видно, что содержащийся в них нормативный материал «сбит» в целостный комплекс с использованием нормативных обобщений весьма высокого ранга, свойственных кодифицированному изложению. В ст. 17 ГК, по сути дела, закрепляется всеобщее и равное для всех граждан «право на право»: правоспособность гражданина т.е. способность иметь гражданские права и нести гражданские обязанности (гражданская правоспособность), признается в равной мере за всеми гражданами. Остальные же нормы рассматриваемого комплекса имеют детализирующий по отношению к приведенному обобщенному положению характер, хотя они тоже представляют собой нормативные обобщения высокого ранга (имя гражданина, место жительства гражданина, банкротство индивидуального предпринимателя, эмансипация, опека, попечительство, доверительное управление имуществом и т.д.).

Именно в кодифицированных нормативных документах получают юридически завершенное закрепление юридические конструкции — такие комплексы правовых средств, которые образуют типизированные модели (построения), соответствующие своеобразной разновидности общественных отношений.

Конечно, юридические конструкции могут объединять и «компоновать» правовой материал и в отдельных нормативных юридических актах. Но все же, думается, определенное построение правового материала выливается в завершенную юридическую конструкцию тогда, когда оно в виде комплекса нормативных положений высокого уровня воплощается в соответствующем кодифицированном акте или строится в органической связи с таким актом с учетом содержащихся в нем нормативных обобщений. При этом принимаются во внимание достижения правовой культуры в целом, в том числе мировой.

Итак, при помощи юридических норм, в особенности содержащихся в кодифицированных актах (когда формулируются обобщения высокого ранга — высокозначимые элементы пра-

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.96

вовой культуры), осуществляется оптимальное системное действие правовых средств, объединение их в такие эффективные комплексы, которые дают возможность всесторонне, в сочетании различных компонентов воздействовать на общественную жизнь. В рассматриваемом отношении юридические нормы, прежде всего нормы кодифицированных актов, представляют собой своего рода «инструментальный цех», который обеспечивает правовую систему отработанным юридическим инструментарием.

6. Нормативность, как бы широко ни трактовалось это определяющее свойство права, в принципе ни в чем ином, кроме как в нормах, общих формализованных писаных правилах поведения, выражаться не может.

Но здесь хотелось бы сказать и о том, что сами нормы нужно понимать не в одном аспекте — не только под углом зрения начал цивилизации, демократии и т.д., но и с точки зрения самой их «плоти», видеть в них более насыщенные, богатые явления действительности именно с правовой стороны, учитывать, что они сами предстают в виде своеобразных регулятивных комплексов.

Вот несколько соображений на этот счет, формулируемых в качестве гипотезы.

Уже упоминалось, что отдельное, изолированно взятое нормативное предписание, как правило, не выступает в качестве регулятора в реальных жизненных отношениях. И дело не только в том, что реальное воздействие на общественную жизнь оказывают целостные комплексы нормативных положений.

Тут еще два момента.

Во-первых, в действии того или иного нормативного положения или их ассоциации нередко, так сказать, в скрытом виде проявляется и действие нормативных положений более высокого ранга, находящихся как бы за их спиной. Речь идет о принципах права, в особенности отраслевых, и, кроме того, об общих дозволениях или общих запретах, об основанных на них правовых режимах. Все это в определенной мере оставляет «след» на данных конкретных нормативных положениях, прямо или в виде «следа» участвует в правовом регулировании. С этой стороны правовые нормы и их ассоциации оказываются богатыми, юридически насыщенными регулятивными феноменами, которые в процессе регулирования демонстрируют и свою силу, и силу проявляющихся через них принципов, общих пра-

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.97

вовых начал, иных общих положений. А это помимо всего иного означает, что даже с рассматриваемой стороны первичные частицы правовой материи не просто и не только нормы как таковые или их ассоциации, а нечто более богатое и многогранное в нормативном смысле. И когда мы говорим, что право есть система юридических норм, то, даже оставаясь в плоскости нормативного видения права, мы упрощаем проблему, обрисовываем первичные частицы правовой материи в урезанном, «обескровленном» виде.

Во-вторых, действие каждого нормативного положения или целой их ассоциации сопровождают не только явления более высокого ранга, хотя такого же нормативного класса (принципы права, общие правовые начала), но и явления, относящиеся к другим секторам целостной правовой системы. Норма или ассоциация норм как бы окутана «облаком» правосознания, правовой идеологии, через которое те или иные стороны нормативного материала получают специфическое выражение (и это происходит даже тогда, когда при помощи правосознания не исправляется, не корректируется содержание действующих норм; такое выражение, которое сообразно правосознанию раскрывает ту или иную грань нормативного регулирования). Не меньшее, а, пожалуй, большее значение имеет практика применения нормативных положений, их ассоциаций. При этом практика присоединяется к нормативному материалу не только в виде «облака» правовой идеологии, правосознания (в частности, профессионального), но и в виде так или иначе объективированных ее форм, в том числе правоположений практики, содержащихся в актах суда, других правоприменительных органов. Причем в ряде случаев эти правоположения носят формально выраженный нормативный характер (что присуще, например, актам высших юрисдикционных органов, в частности постановлениям Пленума Верховного Суда, Пленума Высшего Арбитражного Суда в нормативной их части).

Итак, что же получается? Вместо «голого» нормативного положения или ассоциации таковых перед нами сложный регулирующий комплекс. Отсюда возникает следующее предположение: не слишком ли упрощается проблема права, когда даже в нормативном аспекте его видения мы по большей части говорим о нем как о системе норм? Не точнее ли, как уже упоминалось, утверждать, что первичными частицами развитой системы права являются вот эти самые регулирующие

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.98

нормативные комплексы? И быть может, при более тщательном анализе окажется, что структура таких комплексов на микроуровне воспроизводит структуру правовой системы в целом, где, как говорилось ранее, наряду с центральным элементом — совокупностью действующих общеобязательных норм — присутствуют и правосознание (правовая идеология), и юридическая практика.

Очевидно, высказанное предположение нуждается в обсуждении, во всесторонней проработке. Но, как говорится, игра стоит свеч: возможно, рассмотрение явлений правовой действительности сквозь призму первичных частиц права, имеющих комплексный характер, позволит поднять осмысление правовых вопросов на новый, более высокий уровень научного анализа.

Помимо всего прочего при таком варианте научной интерпретации правовых проблем отчетливо прослеживаются «институциональные» различия между публичным и частным правом. В сфере последнего на первое место выдвигаются индивидуальные (многосторонние, двусторонние и даже односторонние) акты-сделки, имеющие правоустанавливающее значение.

Предыдущий | Оглавление | Следующий