Предыдущий | Оглавление | Следующий

Глава третья. Цивилизация и право

I. Право — явление цивилизации и культуры

1. Возникнув как институт цивилизации в соответствии с ее требованиями, как один из ее первых «блоков», право стало носителем этих требований, механизмом претворения их в жизнь, обеспечивающим «самоподдержание» общества.

В эпоху цивилизации общество в значительной степени оторвалось от жесткого «слепого», безвариантного диктата природы и, опираясь на собственную основу, на культуру как на область возрастающего и объективируемого творчества, само дерзко «двинулось вперед», наращивая темп развития, по сложным, неизведанным, непредсказуемым путям прогресса. Новые общественные силы, которые сложились в условиях цивилизации, — не только и не столько факторы и силы разрушения прошлого (хотя такое значение нельзя упускать из виду), сколько импульсы саморазвития, стимулы творческих созидательных начал, активности, наращивания самоценности человека, и главное — реализации и обеспечения свободы для высшего творения Природы — человека. Сообразно этому свобода и гуманизм, движение к ним стали выражением и главным показателем прогресса человечества.

Сказанное подводит к выводу о том, что для общества в эпоху цивилизации характерны такие регулятивные механизмы, которые образуют новую, «цивилизационную» инфраструктуру социального регулирования. Основным, центральным ее элементом и стало право.

2. В советской юридической науке в качестве исходного при понимании права рассматривалось высказывание К. Маркса и Ф. Энгельса из «Манифеста Коммунистической партии», сформулированное в виде обращения к классу буржуазии: «Ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса». Несмотря на то (а точнее — благодаря тому) что в этом высказывании, и не претендовавшем на строго научное обобщение, сильны публицистические, партийно-пристрастные акценты, ему в советской правовой доктрине был придан всеобщий и императивный характер. Именно это вы-

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.61

сказывание лежало в основе классовой, директивно-императивной трактовки права в советской правовой науке, и именно оно придавало пониманию права узкоклассовую, этатическую направленность, тоталитарный оттенок, вполне согласующийся с доктриной и практикой сталинского тоталитарного режима.

Действительно, в определенном смысле право может быть охарактеризовано как классовый феномен, хотя по исходным пунктам совершенно иначе, нежели это вытекает из ортодоксальной марксистско-ленинской трактовки.

Если не упрощать проблему и не сводить ее к классовому господству, то классовое строение есть одна из существенных, и притом естественных, необходимых, характеристик структурированности общества, вступившего в эпоху цивилизации. В классовом строении выражаются расстановка и соотношение общественных групп, слоев населения страны (или даже в международном плане) по ряду коренных признаков функционирования общества и жизнедеятельности людей, в первую очередь по их отношению к собственности. Классовое строение дает возможность не только увидеть глубинный срез общества как саморегулирующейся системы, но и выявить движущие силы общественного развития, прогресса общества, взаимодействующие между собой. В результате нарастающих процессов отчуждения классовые отношения приобретают антагонистичный, во многом самодовлеющий характер, выливаются в острую борьбу за власть; тогда классовые отношения, преимущественно через государство, партии, иные звенья политической системы, начинают нести немалый заряд негативного — того, что осложняет, деформирует естественное общественное развитие, делает его еще более чуждым человеку.

В чем же состоит связь права с классовым строением общества, со всеми его неизбежными последствиями? Тут могут быть отмечены две основные позиции, характеризующие право как известный противовес негативным явлениям, обусловленным классовыми отношениями.

Во-первых, классы, их взаимодействие, сотрудничество и борьба создали в обществе принципиально новую социальную ситуацию: на первый план, в особенности в обстановке антагонистических, самодовлеющих классовых отношений, выдвинулись классовые столкновения, конфликты, противоборства, жестокая борьба за власть. И это расширяет и ожесточает «кон-

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.62

фронтационное поле» жизни людей, в том числе этнические, групповые, личностные взаимоотношения. Общественные связи, объединяющие сообщество людей, стали испытываться «на разрыв». Потребовался своего рода противовес — формирование общественной силы, притом мощной силы, которая по самим своим исходным свойствам была бы направлена на то, чтобы обеспечивать всеобщее упорядочение общественных отношений, их умиротворение, гарантировать стабильность и устойчивость общественных связей, введение в необходимые рамки поведения людей, справедливое и разумное решение конфликтов. Таким противовесом и стало право.

Во-вторых, право выступило в качестве противовеса и в отношении наиболее могущественного образования, способного при известных условиях (неразвитость политических отношений, несовершенство демократических институтов) быть мощной классовой силой, — государства. Предназначенное по своей сути, как и право, для того, чтобы обеспечивать функционирование общества как целостной системы, государство при упомянутых условиях играет негативную роль, противостоять которой в принципе может достаточно развитое право.

3. Исконная природа права, при всей важности для него самого факта деления общества на классы, классовых отношений состоит в том, что оно представляет собой позитивное высокозначимое явление цивилизации.

При этом право как явление цивилизации характеризуется тем, что оно призвано быть носителем высших начал, основополагающих ценностей цивилизации, реализовать историческое предназначение общества, связанное с утверждением в нем высоких гуманитарных начал, с принципами и идеалами свободы. В этой плоскости право призвано внести в остросложную социальную ситуацию, вызванную классовой, политической борьбой, этническими, групповыми и иными столкновениями, личностными конфликтами, постоянные и твердые (определенные, обеспеченные, гарантированные) нормативные начала, построенные на принципах гражданского мира, умиротворения, согласия, соглашения, учета различных интересов, взаимных скоординированных уступок.

С древнейших времен, с самых первых памятников права — законов, уставов, сборников обычаев и судебных решений, других юридических документов — сквозь вязь противоречивых элементов, когда правовую ткань порой разрывают классовые

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.63

интересы, политические страсти, а то и своеволие, произвол правителя-законотворца, в ней неизменно проступает исконное (что находит выражение в самом факте введения и поддержания общеобязательных норм, юридических процедур, одинаковых для всего населения решений) — нацеленность на установление единого, стабильного, целесообразного порядка поведения людей, разумного решения конфликтов, на учет интересов лиц, участвующих в различных отношениях, защищенность и гарантированность их прав.

Внимательный анализ обнаруживает в юридических документах, прежде всего в памятниках права, стремление утвердить в жизни справедливость (охватывающую истину и правду; не случайно поэтому многие памятники права так и назывались — «правды»), мудрость (видимо, оправданно то, что многие служители права, правосудия зачастую слыли мудрецами), реализм и жизненность (и потому юридическое регулирование проникает во все сложности жизни, касается деталей и подробностей человеческих отношений, стремится учесть всевозможные жизненные интересы).

Даже в древнейших законодательных документах порой встречаются обобщающие формулировки, затрагивающие сами основы права. Вот как, например, обосновывалось издание Сборника законов царя Хаммурапи (XVIII в. до н. э.): «Для того, чтобы дать сиять справедливости в стране, чтобы погубить беззаконных и злых, чтобы сильному не притеснять слабого». В древнеиндийских законах Ману говорилось: «Если бы царь не налагал неустанно наказание ка заслуживающих его, более сильные изжарили бы слабых, как рыбу на вертеле».

Видимо, тут присутствует в какой-то мере и лицемерие, то, что иные называют красивой фразой или двойной моралью, но весьма знаменательно, что подобные слова приводятся все же в законах, в положениях, обосновывающих их издание. Законы так или иначе сообразовывались с господствующим общественным мнением, с господствующими представлениями. Вспомним, что говорили древние римляне: право — это искусство добра и справедливости.

Вполне закономерно, что в условиях, когда (уже в новейшей истории, XVI—XX вв.) демократия, общее движение к свободе, к гуманизму получили всеохватывающее глобальное развитие, произошел и своего рода взлет права. Оно по самой своей природе было приуготовлено к восприятию всеобщего

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.64

движения к свободе, общечеловеческих ценностей, прав человека, к тому, чтобы быть их выражением и носителем.

В более широком плане можно сказать о том, что историческое предназначение права, его способность быть воплощением и гарантом свободы и высокой организованности свидетельствуют о наличии в нем значительных потенциальных резервов, причем таких, которые первостепенны для утверждения и развития в обществе демократии, гуманизма, социального прогресса. Эти резервы, можно предположить, сыграют свою позитивную роль в решении сложных проблем настоящего и будущего человечества, в том числе и таких трудных, которые ныне стоят перед нами в нашей охваченной кризисом стране.

Позитивная сторона широкой трактовки права, наиболее основательно связывающая само его понимание с принципами, ценностями и идеалами социальной свободы[1], заключается как раз в том, что указанная трактовка ориентирована на демократию, гуманизм, социальный прогресс. И то обстоятельство, что при этом упускаются из поля зрения другие важнейшие социальные основы и черты права, прежде всего его особенности как юридического явления, его институционность, само по себе не должно затенять указанную позитивную сторону широкой, этико-философской трактовки права.

Итак, изначальное, исконное назначение права заключается в том, чтобы сообщить нормативность доминирующим началам цивилизации — упорядоченности социальной жизни и свободе человека как автономной личности и гарантировать их реальность. Причем сделать это как в нормальном, так и конфликтном сценарии, с расчетом, в частности, на ситуации, когда происходит «сшибка» классовых интересов и политических действий. Да и само соединение упомянутых начал, в чем-то разноплоскостных (упорядоченность далеко не всегда совпадает со свободой человека, ее проявлениями), как раз и характеризует специфические черты правовой материи, отличающейся прежде всего юридическими дозволениями (в их соотношении с юридическими запретами), сложными сочетаниями

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.65

правового статуса субъектов, субъективных прав и обязанностей, мер защиты и юридической ответственности. Впрочем, более подробная характеристика правовой материи будет дана в следующих главах.

4. Именно в связи с тем, что право представляет собой явление цивилизации, выражающее ее глубинные требования, основополагающие ценности, может быть обрисован своего рода «образ права», его идеал, ориентированный на такого рода требования, ценности.

Именно в таком направлении строятся, надо полагать, теоретические разработки, выраженные, в частности, в упомянутых широких трактовках права, в ряде других научных подходов, философских и правоведческих.

Например, по мнению Л.С. Мамута, признаками права, наряду с притязательно-обязательным характером, являются равенство, справедливость, свобода[2].

В.О. Мушинский с опорой на гегелевские определения предлагает понимать право как исторически обусловленное человеческой свободой динамическое равновесие между личным интересом и общественной необходимостью[3]. Еще один из авторов полагает, что юридические нормы — это правила, отмеряющие «зону» свободы поведения людей[4].

Сейчас — и это является своего рода знамением времени — на первое место при определении права выдвигается его качество как «средства общественного компромисса, орудия снятия общественных противоречий, механизма управления общественными делами»[5], «идеи человеческой справедливости и свободы»[6].

В таком же направлении строятся разработки в философской литературе. Развивая классические философские концепции, кантианское понимание права, Э. М. Соловьев видит суть

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.66

данных концепций в том, что «право для философов-классиков — это мораль, регламентирующая правителя», и считает, что право призвано обеспечивать «совместное гражданско-политическое существование людей на началах личной свободы и при минимуме карательного насилия»[7]. И далее: «Правового регулирования в строгом смысле слова («право по понятию») просто нет там, где отсутствуют права человека, законодательные запреты на сословные привилегии и на их социальные аналоги... и, наконец, законодательные гарантии активного гражданства. Если в действующем законодательстве недостает хотя бы одного из важнейших признаков автономии (свободы), его уже нельзя считать строго правовым».

5. Суть феномена права как явления, выражающего требования цивилизации, не исчерпывается только тем, что оно, право, нормативно объективирует и реализует эти требования. Право есть также явление культуры как сферы творчества, его аккумуляции, самовозрастания.

В чем это выражается? Прежде всего в том, что право в специфическом виде отражает жизнь во всех ее сложных проявлениях, причем в проявлениях чрезвычайно широкого диапазона — от главных и глубинных пластов жизни (экономической организации общества, структуры политической власти и др.) до самых что ни на есть прозаических, житейских, семейных, бытовых вопросов.

При этом юридические нормы ориентируются на основы качественного состояния общества, говорят о том, каковы должны быть поступки людей. Они призваны наперед регламентировать поведение людей, определять, что можно, а что нельзя, плюс к тому с таким расчетом, чтобы разрешались всевозможные конфликты, столкновения интересов. В этом и состоит удивительное своеобразие законодательных положений как явления культуры.

Недаром законы прошлых эпох, скажем, Законы XII таблиц, законы Ману, Русская Правда, Кодекс Наполеона, являются своего рода окошками в прошедшие времена, позволяют уви-

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.67

деть существовавшие тогда отношения, нравы, конфликты — словом, наглядно и зримо увидеть прошлое[8].

Именно потому, что в юридических нормах отражается жизнь людей, да притом под углом зрения возможных конфликтов, юридическая наука — юриспруденция всегда была тесно связана с искусством, с литературой, с театром. В Древней Греции юридические проблемы, конфликты между свободой и деспотизмом прямо воплощались в трагедиях Эсхила и Софокла и выносились на сцену древнегреческого театра, столь авторитетного и широко посещаемого в то время.

Таким образом, поскольку реализация права — юридическая практика выявляет и концентрирует острые жизненные конфликты и проблемы, она, как и право, имеет культурную ценность[9].

Но дело не только в этом.

Быть может, именно через право воплощается главное, в чем выражается предназначение культуры, — потенциал накопленных духовных богатств творчества, призванных и способных оградить и защитить человека от непреклонных демонических сил природы и общества. Культурный потенциал права коренится в особенностях правовой материи. В частности, в том, что действующее позитивное право, право как институционное образование — это право писаное и что право-

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.68

вая материя воплощена в письменных текстах[10], а также в том, что нормативность права углубляется путем развития в правовой материи нормативных обобщений и, следовательно, путем повышения в ней интеллектуальных элементов, сторон. А это приводит к тому, что в саму ткань права проникают иные проявления культуры, прежде всего духовной.

6. Право как явление цивилизации и культуры должно рассматриваться в единстве со всей системой регулятивных механизмов, институтов, характерных для цивилизации, выражающих и обеспечивающих ее существование и функционирование.

Важнейший из таких институтов цивилизации — демократия, система народовластия, которая призвана закрепить в оптимальных цивилизованных формах свободу в сфере политической жизни. От ее состояния в немалой степени зависит возможность реализации свободы в других институтах, в том числе в праве. Более того, именно в условиях демократического политического режима право в полной мере обретает свое собственное бытие и свое собственное содержание, становится способным из орудия государства стать «суверенным» образованием, возвышающимся «над» государством (только в этом случае возможно реальное существование истинного правового государства).

Но здесь возникает такой вопрос: если право — явление цивилизации и культуры, если оно обретает свое собственное содержание в условиях демократического режима, то можно ли говорить о существовании права в прошлом, в рабовладельческом и феодальном обществах, да и в настоящем при урезанном демократическом режиме или, более того, при режимах тоталитарной власти?

Да, можно. Ибо как ни бесчеловечен и отвратителен может быть политический режим, в особенности с позиций современных представлений (обстоятельство, которое мы частенько не принимаем в расчет), в обществе все равно есть какие-то элементы цивилизации и культуры в указанном ранее значении.

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.69

И есть они в действующих юридических порядках, в самом нормативном способе регулирования, в процессуальных институтах и т.д. И мы уверенно можем говорить о «рабовладельческом праве», «феодальном праве», «праве фашистской Италии» и т.д.[11] Только следует всегда четко различать и фиксировать уровень или степень «права в праве», т.е. то, что в праве от глубинных начал цивилизации и культуры, и, с другой стороны, то, что в нем от политики, от воли властвующих групп и личностей, диктатуры, тоталитаризма и т.д. И надо учитывать, кроме того, господствующие в ту или иную эпоху представления о морали, воспринимаемые правом, — представления, которые в силу особенностей морали (в сопоставлении с правом — об этом дальше) способны «морализовать», «нравственно облагородить» любую тираническую диктатуру.

Было бы привлекательным для позиции радикального подхода (такого заманчивого в нынешние дни) сказать, например, что в условиях сталинского тоталитаризма никакого права в СССР не было. Но такое утверждение было бы неправдой. Оно не только не соответствовало бы реалиям (известны такие законодательные достижения, как ГК РСФСР 1922 г., ряд принципов и нормативных положений семейного, трудового, гражданского процессуального права), но и не «схватило» бы, быть может, не очень заметный процесс постепенного, подспудного накопления элементов общечеловеческого правосознания, так сказать «приближения» права, неизбежного его прихода. Ведь, казалось бы, зачем эта странная маскировка кровавого сталинского тоталитаризма: постановления ВЦИК, оформляющие беззакония, внешне юридически респектабельные «открытые процессы»? Но если призадуматься, становится ясно: это свидетельствовало о фактическом признании советской юридической практикой ценности права, правосудия, юстиции, юридических форм, во всяком случае их способности придать тем или иным действиям, актам цивилизованный, нормальный в глазах общественности характер.

7. По мере углубления цивилизации, перехода ее на новые, более высокие ступени накопления ценностей происходит развитие права как глобального явления, обретение им качества и

Алексеев С.С. Теория права.—М.: Издательство БЕК, 1995. С.70

характеристик, соответствующих его природе. Наиболее важное значение в этом процессе имеют, по всем данным, такие вехи развития человечества, как взлет общечеловеческой культуры в условиях античности, прорыв в глубины человеческого духа в эпоху Возрождения, нарастающее в новейшей истории движение к демократии, к свободе, к гуманизму, к современному гражданскому обществу, к прирожденным, неотъемлемым правам человека, к обеспечению высокого достоинства личности.

В ходе такого развития все более отчетливо обнаруживаются некоторые общие закономерности права как явления цивилизации и культуры:

во-первых, переход от регулирования, характеризующегося в основном запретительно-предписывающими чертами, к преимущественно дозволительному регулированию для граждан, их объединений, при котором центр тяжести переносится на юридические дозволения, субъективные права;

во-вторых, все более твердое обретение автономной личностью устойчивого правового статуса;

в-третьих, все большее связывание государства, всех лиц, имеющих власть, жесткими запретами, ограничениями, разрешительным порядком их функционирования;

в-четвертых, становление и совершенствование развитой системы правовых средств (в том числе процессуальных), основанных на идеалах свободы и гуманизма — таких, использование которых оказывается возможным любыми субъектами, прежде всего гражданином, автономной личностью.

Предыдущий | Оглавление | Следующий