Предыдущий | Оглавление | Следующий

 

Возможности политика как коммуникатора по оказанию информационно-психологического воздействия  1

Способы формирования эмоций масс. 1

6.4. Информационно-психологическая безопасность в политических отношениях. 4

Сущность тайного принуждения, раскрываемая через основные понятия. 4

 

Возможности политика как коммуникатора по оказанию информационно-психологического воздействия

В связи с тем, что информация воспринимается человеком селективно (избирательно), в зависимости от имеющихся психологических установок, инициато­ры информационного воздействия стремятся оказы­вать эффективное влияние на массовое сознание с учетом готовности аудитории воспринять ту или иную информацию. Достаточно устоявшейся точкой зрения среди зарубежных и отечественных специалистов является тот факт, что манипулятивное воздействие на психику людей как объектов пропагандистских акций осуществляется в виде двух относительно самостоя­тельных этапов, дополняющих или сменяющих друг друга. Это обусловлено общей закономерностью вну­шающего воздействия, на основе которого прежде всего базируются манипулятивные стратегии и так­тики и для которого характерно использование в про­цессе внушения двух основных этапов — подготови­тельного и основного.

В соответствии с выделенными закономерностями и соответствующими механизмами информационного воздействия, функции первого подготовительного этапа заключаются в облегчении восприятия последующих затем пропагандистских материалов. Его основное назначение заключается в создании атмосферы дове­рия между коммуникатором (источником информации) и аудиторией воздействия. В связи с тем, что информация воспринимается легче, если для этого создана благоприятная почва, в задачи первого этапа входит разрушение у адресата имеющихся психологических установок, барьеров к восприятию последующей ин­формации независимо от того, покажется ли она ад­ресату неприятной или даже чудовищной.

На втором этапе осуществляется привлечение вни­мания и возбуждения интереса к передаваемым сооб­щениям на основании некритического восприятия и усвоения аудиторией (слушателями, читателями, пуб­ликой) получаемой информации, что позволяет в зна­чительной степени увеличить внушающий эффект воздействия информации в ущерб ее рациональной оценке. На этом этапе также активно используются техника и специальные приемы манипулятивного воздействия.

Деление на указанные выше этапы является отно­сительно условным, и не следует это рассматривать так, что сначала идет серия информационных сообще­ний, решающих лишь задачи первого этапа, а затем следуют пропагандистские материалы, в соответствии со вторым этапом манипулятивного воздействия. За­дачи первого и второго этапов психологического воз­действия решаются постоянно в процессе практиче­ски всех осуществляемых пропагандистских акций. В определенные периоды времени может осуществ­ляться лишь некоторое преобладание в сообщениях материалов, свойственных для одного из данных эта­пов, что соответствует решаемым задачам в конкрет­ный период времени (например, укрепление доверия к источнику или доведение нужной информации в со­ответствующей форме).

Субъект политики как коммуникатор по сравне­нию с аудиторией обладает заведомым преимущест­вом. Могущество современного коммуникатора — в его комплексности, системности, масштабности и целена­правленности, что связано со следующими причина­ми. Во-первых, информационные сообщения готовят­ся специалистами, прошедшими соответствующую подготовку и ориентирующимися на особенности вос­приятия той или иной информации. Использование определенных механизмов психики людей позволяет во многом предвосхитить необходимую реакцию ау­дитории. Во-вторых, время сообщения информации, канал ее распространения и другие особенности «дос­тавки» адресату не являются случайными, а диктуют­ся определенным расчетом, который осуществляется соответствующими специалистами. В-третьих, политик готовится к общению, чтобы вызвать у аудитории симпатию, желание слушать (смотреть, читать) имен­но его, а не другого человека. Таким образом, решает­ся задача привязки аудитории к эмоционально близ­кому, персонифицированному источнику информации. В-четвертых, существует масса эффектов и приемов (начиная от подпорогового влияния на психику и кон­чая эксплуатацией базовых потребностей индивида), использование которых притягивает человека к ком­муникатору, заставляет принять его информацию.

Самым главным обстоятельством и характеристи­кой манипулятивного информирования является то, что, предлагая аудитории вынести свое собственное суж­дение, политик создает лишь иллюзию независимости, объективности, возможности выбора из различных точек зрения и опоры на мнение аудитории. Мнение аудитории, у которой возникает негативная ответная реакция на определенную информацию, не распростра­няется на всю аудиторию воздействия. Массовая ауди­тория территориально разобщена, и люди, потребляя информацию, находятся если не в одиночестве, то, по крайней мере, в малых группах и имеют возможность возразить разве что друг перед другом. Публичное выражение своего протеста в отношении текущей ин­формации нереально, а именно она становится посто­янно действующим инструментом манипулятивного вли­яния на людей, которые при современной системе информирования обречены на пассивность и сущест­вование лишь в качестве объекта воздействия.

В тех случаях, когда невыгодное коммуникатору мнение доминирует, задача манипулятивного инфор­мирования сводится к коррекции, изменению умо­настроений масс. Демонстрация подтасованных ре­зультатов опросов, «фильтрация» звонков в студию, организация «мнения общественности» через подстав­ных лиц и многие другие приемы направлены на то, чтобы у человека, имеющего иное мнение, сформи­ровать психологическую установку «белой вороны» — оказывается, другие, и их много, думают иначе. По­рой несогласие и инакомыслие сознательно или слу­чайно допускается, например, озвучивается возму­щенный телефонный звонок или публикуется протест. Этот момент тоже обыгрывается, подчеркиваются достоинства данного источника информации, который показывает весь спектр мнений и точек зрения по различным вопросам.

Способы формирования эмоций масс

Значительная часть пропагандистских приемов, разнообразных методов манипулятивного воздействия на психику и поведение людей основаны на использо­вании различных закономерностей восприятия, мыш­ления, эмоциональной сферы человека. В этих целях проведено огромное количество исследований, в резуль­тате которых по вопросам психологии и функциониро­вания средств массовой информации опубликовано множество работ.

В последнее время технологии и приемы информа­ционно-психологического воздействия на массовое сознание получили дальнейшее развитие в практике функционирования российских СМИ. Появление мно­гочисленных печатных и электронных СМИ определило тактику первоначального этапа их функционирования, которая строилась на активном использовании техники формирования доверия и привязанности к комму­никатору. Одним из приемов, который применяется для создания подобного доверия, является формирова­ние имиджа в особой осведомленности». Установлено, что предпочтение к источнику информации, вызываю­щему доверие аудитории, прямо связано с его досто­верностью и осведомленностью. Интерес и, как след­ствие этого, доброжелательность к коммуникатору чаще возникают в той группе слушателей или читателей, ко­торая добровольно обращается к определенному источ­нику информации, особенно когда благодаря ему мож­но почерпнуть что-либо новое, неизвестное, или, что еще значимее,— закрытое для широкой огласки. Преодоле­ние цензуры и запрета на какую-либо информацию играет роль своеобразного катализатора интереса к ней массовой аудитории.

Перефразируя известное выражение, можно ска­зать, что все тайное особенно привлекает в тот момент, когда становится явным. Интерес к ранее закрытой информации может пропасть достаточно быстро, но в момент опубликования новость носит элемент сенсации, а потому практически всегда при­влекательна и широко тиражируема. Политики, утаи­вая что-либо от истории, оставляют тлеющий порохо­вой заряд, воспламенение которого отсрочено, но может произойти с течением времени. К наиболее ярким примерам подобного плана в последние годы можно отнести публикаций начала девяностых годов в журнале «Огонек» серии статей о Н. Бухарине или гибели Л. Троцкого, начала 2000 года — сенсационные сооб­щения об утечке национальных богатств за рубеж, правозапретных обогащениях магнатов и олигархов России, кремлевских интригах и т. п.

Развитию и поддержанию привязанности к ком­муникатору на основании имиджа особой осведомлен­ности способствует использование таких приемов, как «псевдообъективность» и так называемый «альтер­нативный голос». Необходимый эффект в данном слу­чае создается, в частности, передачей сообщений о текущих событиях, замалчиваемых в силу различных причин официальными представителями государст­венных инстанций или представляющих информацию о каких-либо фактах и событиях в усеченном виде. Атрибутами такой информации, как правило, служат ссылки на «информированные источники», «собствен­ные источники в правительстве», «источники, поже­лавшие остаться неизвестными» и т.п. При этом мо­жет осуществляться цитирование документов, оценок экспертов, свидетельских отчетов и других материа­лов, которые необходимы для большей убедительно­сти. К весьма распространенным приемам манипулятивного воздействия, построенного на эксплуатации интереса к конфиденциальной информации, относит­ся организация «утечек информации» из правитель­ственных или иных кругов.

Доверие аудитории (слушателей или читателей) к коммунникатору заключается в укреплении его авто­ритета, популярности и может создаваться передачей достоверных сведений, точность которых заранее из­вестна слушателям или читателям и может быть легко ими проверена. К категории такой «убеждающей ин­формации» относятся, в частности, фактические дан­ные. Например, имена, названия улиц, номера домов, огромное количество деталей, являющихся достоверны­ми, в которые как бы «упаковываются» информацион­ные сообщения. Так, радиостанции, занимающиеся «серой» (распространение не полностью достоверной информации) и «черной» (распространение ложной информации) пропагандой, используют телефонные книги для того, чтобы упомянуть в передачах реальные фамилии граждан.

Так называемой «серой пропагандой» активно используется прием, который заключается в смеши­вании достоверной информации с фабрикуемой и известный под названием полуправды. В годы Второй мировой войны радиостанция, созданная англичана­ми, настолько искусно смешивала достоверную инфор­мацию, получаемую из разведывательных источников, с пропагандой и окопной бранью, что немецкие сол­даты, на которых велось вещание, считали эти пере­дачи нелегальным выходом в эфир разочаровавшихся в фашизме соратников.

Использование достоверных данных в объеме, который может меняться по мере выполнения постав­ленных задач, снимает у слушателей предвзятость к данному источнику информации. Настороженность постепенно разрушается достоверными сведениями, сообщением фактических данных, явно правдивых и в то же время нейтральных. Происходит снятие пси­хологического барьера недоверия, который является одним из естественных способов психологической защиты личности от манипулятивного воздействия со стороны незнакомых (не известных ранее) источни­ков информации.

Формируя имидж объективности, независимости или альтернативности источника информации, офици­альные СМИ должны позаботится, чтобы в сообщения включались элементы самокритики. Это известное правило пропаганды звучит следующим образом: что­бы похвала была убедительной, добавьте в нее немного критики, а если критикуете, необходимо чуть-чуть похва­лить. Использование дозировки положительных и от­рицательных моментов в сообщениях (для укрепления «имиджа» объективности) позволяет подготовить сооб­щение с выгодной коммуникатору направленностью, осуществляя дискредитацию конкретных лиц, каких-либо мероприятий и т. п.

Изложенное выше относится к правилам, которых придерживаются при формировании доверия к источ­нику информации. Согласно этим правилам, следует сообщать реальные факты, если нет острой необходи­мости замалчивать или видоизменять их. В случаях, когда аудитория выявляет в информации ложь или передержки, влияние коммуникатора на объекты про­пагандистского воздействия существенно ослабевает. Закрепление доверия и привыкание к обращению к одному и тому же источнику информации не будут достаточно эффективными, если не будут опираться на эксплуатацию базовых потребностей человека, осу­ществляемых через СМИ. К одной из таких потребностей, по мнению ученых, следует относить коммуника­тивную потребность человека. Актуализация этой по­требности связывается специалистами с использова­нием в СМИ техники оперативного информирования. В современном мире зависимость человека от инфор­мации (если только он не изолирован от общества) чрез­вычайно велика. Осведомленность, базирующаяся на оперативности в получении значимой для человека информации, дает преимущество в предприниматель­стве, политике, науке и других областях человеческой деятельности. Для обывателя осведомленность связа­на с реализацией утилитарных потребностей: узнав что-либо быстрее других, он на время оказывается в центре внимания менее информированных людей. Значение оперативности при формировании доверия к источнику информации основывается на том, что че­ловек, получивший какую-либо информацию раньше другого, подсознательно ощущает себя более значимым, хотя зачастую практической пользы из полученной информации он не извлекает.

Источник информации, первым сообщающий о значимых событиях, становится более привлекатель­ным для аудитории, чем другие. Это способствует формированию и закреплению предпочтения к дан­ному источнику информации на будущее, по сравне­нию с теми, кто действует менее оперативно. Таким образом, на первый взгляд технический вопрос о ско­рости передачи сообщения перерастает в стратеги­ческий при проведении психологических операций. В связи с этим коммуникаторы стремятся не просто к оперативности, а к сверхоперативности. С помо­щью специальных групп журналистами организуют­ся прямые репортажи с места происходящих собы­тий, куда они стремятся попасть, что называется, всеми правдами и неправдами. При этом они стараются во что бы то ни стало опередить официальные источни­ки информации. Ущербность сверхоператнвности — в приоритете факта передачи информации над оцен­кой ее содержания и социальных последствий. Одно дело что-то передать или показать, другое — досто­верно объяснить, что происходит или «просчитать» последствия передаваемой информации. Опережение официальных, других конкурирующих, источников ин­формации создает ореол осведомленности, хотя ин­формация может в значительной степени фабриковаться (конструироваться) на основе, мягко говоря, не вполне достоверных материалов и сомнительных источников.

Эффекту сверхоперативности сопутствует такой прием, как придание сообщению видимости сенсаци­онности, то есть необычности, неординарности про­исходящего, причем даже в тех случаях, когда этого на самом деле нет. Информация, которая в той или иной форме освещается СМИ, превращается манипулято­ром в значительную помещением ее перед другими сообщениями, путем выделения ее с помощью инто­нации, мимики, жестикуляции, внешнего антуража, других невербальных компонентов общения и паралингвистических средств. При этом создается ощуще­ние необычайной важности передаваемой информации, сообщения, содержания телешоу. Сенсационность не­обходима прежде всего для того, чтобы привлечь вни­мание и расширить аудиторию воздействия распрост­раняемой информации.

Своеобразной трансформацией сенсационности и тяготения человека к познанию скрытых, тайных сто­рон жизни является использование приема затрагивания запретных или нежелательных тем, кото­рые не находят отражения в официальных источниках информации. Это может быть, в частности, информа­ция, связанная с негативно воспринимаемыми ауди­торией моментами частной жизни политических дея­телей, должностных лиц, звезд эстрады, романтизацией различных форм насилия, эксплуатацией интереса к половым извращениям и т. п. С одной стороны, подоб­ная практика поддерживает весьма привлекательную идею свободы информации, свидетельствует о возмож­ности говорить практически обо всем, с другой сторо­ны, она же способствует распространению форм поведе­ния, от которых общество в конце концов страдает. То есть определенным образом программируется поведе­ние аудитории, особенно молодежи, сознание которой только формируется.

Так как человек не может не беспокоиться относи­тельно своего будущего (хотя бы неосознанно), среди приемов завоевания доверия заметное место занимает предсказание событий, то есть сообщения о тех собы­тиях, которые могут случиться, и об этом извещают заранее. Религиозные секты пугают концом света, а опытные манипуляторы сообщают о том, что точно знают наперед. Используя этот прием,— специалисты иногда обозначают его как «голос пророка»,— можно сущест­венно повысить степень доверия к источнику инфор­мации. Коммуникатор, применяя данный прием, может ссылаться на события, которые он якобы предсказал заранее и которые получили развитие, схожее с «предсказанным» в силу объективных условий либо в силу случайности. Профессиональные предсказатели и гадалки часто стремятся дать информацию в общем виде, позволяющем независимо от развития событий впоследствии трактовать ее в выгодном для себя пла­не. Известно, что чем более нестабильна ситуация в обществе, тем больший спрос на прорицателей. Мате­риалы СМИ, отобранные в качестве иллюстрации вер­ных прогнозов, зачастую лишь плод проведенной се­лекции — из всего многообразия предварительных версий о возможных событиях отбирается только та, которая оказалась ближе к реальности, об остальных просто не вспоминают.

Доверие создается также более оперативной ин­формацией о текущих событиях, изменениях обстанов­ки, с преобладанием тематики, не находящей освеще­ния в других источниках. Сообщения по таким темам стараются сделать просто и убедительно. Если ин­формация по освещаемым темам не поддается пере­проверке, то ее истинность (достоверность) в данном случае не обязательна, сообщение должно лишь вы­зывать планируемый эффект.

Таким образом, современные политики, используя различные возможности, в том числе СМК и СМИ, обладают большими возможностями для информаци­онно-психологического воздействия на аудиторию и манипулирования ею. Это объясняется, с одной сто­роны, особенностями человеческого восприятия, с другой стороны — применением психологических технологий при передаче информации. Причем, неза­висимо от сути политической системы — и при демо­кратии, и в тоталитарных государствах, эти средства активно использовались для управления обществом.

Манипулятивные возможности субъектов полити­ки достаточно хорошо известны исследователям и спе­циалистам в области рекламы и имиджмейкинга, пси­хологам и др. Среди них особое место занимают СМИ, которые становятся звеном технологий завоевания и удержания власти

6.4. Информационно-психологическая безопасность в политических отношениях

Сама логика общественного развития выдвигает проблемы информационно-психологической безопас­ности в число первоочередных. Это обусловлено тем, что без их решения невозможно дальнейшее устойчи­вое общественное развитие и обеспечение безопасно­сти личности, общества и государства в политической, экономической, социальной, духовной, военной и дру­гих областях.

Современное понимание безопасности в контексте учета оптимального соотношения интересов личности, общества и государства выдвигает задачу рассмотре­ния нового аспекта этой проблемы — информационно-психологической безопасности в политике. Выделение информационно-психологической безопасности в этой сфере в качестве самостоятельного предмета теории и социальной практики связано также с тем, что процес­сы и технология воздействия информационной среды на духовную сферу обладают качественной специфи­кой, которая определяет необходимость рассмотрения этой проблематики в концептуальном, методологическом и практическом плане.

Содержание понятия «информационно-психологи­ческая безопасность» в общем виде можно обозначить как состояние защищенности индивидуальной, группо­вой и общественной психологии и, соответственно, социальных субъектов различных уровней общности, масштаба, системно-структурной и функциональной организации от воздействия информационных факто­ров, вызывающих дисфункциональные социальные процессы. Иными словами, речь идет о таких социаль­ных процессах, которые затрудняют или препятствуют оптимальному функционированию государственных и социальных институтов российского общества и чело­века как полноправного и свободного гражданина

Масштабность и мощность воздействия информа­ционных факторов на психику людей выдвигает за­дачу обеспечения информационно-психологической безопасности в современных условиях на уровень общенациональной проблемы. Несмотря на большое разнообразие объектов обеспечения информационно-психологической безопасности, в качестве которых выступают социальные субъекты различного уровня общности, масштаба, системно-структурной и функциональной организации, основным и далее не раз­ложимым структурным элементом и центральным объектом информационного воздействия, как уже отме­чалось, является человек, как индивид, личность, субъ­ект деятельности и индивидуальность.

Именно человек и его психика подвержены непо­средственному воздействию информационных факто­ров, которые, трансформируясь через его поведение, действия (или бездействие), оказывают актуализирую­щее или дисфункциональное влияние на социальные субъекты разного уровня общности, различной систем­но-структурной и функциональной организации. При этом не столь важно, какая у него социальная роль — политик ли он или избиратель.

Таким образом, проблема информационно-психо­логической безопасности личности в рамках полити­ческих отношений, ее психологической защищенности и способов формирования психологической защиты в условиях кардинальных изменений российского обще­ства становится особенно актуальной как в теорети­ческом, так и в прикладном плане.

Информационно-психологическую безопасность личности можно рассматривать как состояние защи­щенности ее психики от действия многообразных ин­формационных факторов, препятствующих или затрудняющих формирование и функционирование адекватной информационно-ориентировочной основы социального поведения человека (и в целом, жизнедея­тельности в обществе), а также адекватной системы его субъективных (личностных, субъективно-личностных) отношений к окружающему миру и самому себе.

Полноценное развитие человека, свободное воле­изъявление гражданина и защита его жизненно-важных интересов, прав и свобод должны не только быть первостепенными задачами государства, закрепленны­ми Конституцией и законами Российской Федерации, но в первую очередь выступать как важнейшие и необходимые условия демократического развития и прогрессивных социальных изменений, формирования и укрепления гражданского общества.

Рассматривая информационно-психологическую безопасность личности как понятие, требующее one-рационализации для использования в регулировании, в том числе правового, общественных отношений в сфере обеспечения безопасности личности, общества и государства, можно использовать следующее рабо­чее определение. Информационно-психологическая безопасность личности это состояние защищенности ее жизненно важных интересов от угроз, связанных с воздействием информационных факторов на психику человека.

Выделение информационно-психологической безо­пасности человека из общей проблематики безопас­ности определяется следующими причинами.

Во-первых, в связи с переходом к информацион­ному обществу (информационной цивилизации), уве­личением масштабов и усложнением содержания и структуры информационных потоков и всей инфор­мационной среды многократно усиливается ее влия­ние на психику человека, а темпы этого влияния стре­мительно возрастают. Это определяет необходимость формирования новых механизмов и средств выжива­ния человека как личности и активного социального субъекта в современном обществе.

Во-вторых, взаимодействие психики человека с информационной средой отличается качественной спе­цификой и не имеет адекватных аналогов в информаци­онном взаимодействии других биологических структур, технических, социальных и социотехнических систем.

В-третьих, основной и центральной «мишенью» информационного воздействия является человек, его психика. Именно от отдельных личностей, их взаимо­связей и отношений зависит нормальное функциони­рование социальных субъектов различного уровня слож­ности, любых общностей и социальных организаций — от малой группы до населения страны в целом.

Общим источником внешних угроз информацион­но-психологической безопасности личности является та часть информационной среды общества, которая в силу различных причин неадекватно отражает окружающий человека мир. То есть информация, которая вводит людей в заблуждение, в мир иллюзий, не позволяет адекватно воспринимать окружающее и самого себя. Следователь­но, для успешного решения этой задачи важно обеспе­чить научное понимание актуальной проблемы, а также подготовку человека, в том числе субъекта политики, к обеспечению собственной безопасности. Для этого тре­буется знание таких вопросов, как: сущности тайного принуждения, раскрываемой через основные понятия ;психологии манипуляций как основной угрозы информа­ционно-психологической безопасности в политике; ком­плексных технологий тайного принуждения личности; основ психологической защиты от информационно-психологического манипулятивного воздействия.

Сущность тайного принуждения, раскрываемая через основные понятия

Содержание понятий, используемых для обозначе­ния способов и проявлений тайного принуждения в политических отношениях, можно разделить на три ос­новные группы: понятия, в основном сформировавшиеся и используемые в повседневном языке; понятия, исполь­зуемые в практике социального управления; понятия, употребляемые в научных исследованиях.

Вполне очевидно, что некоторые из понятий могут использоваться в различных областях и таким обра­зом как бы включаться в разные группы. То есть в этом разделении есть определенная мера условности. Та­кое деление, с одной стороны, отражает динамизм и развитие понятийного аппарата, а с другой — много­образие и сложность такого социально-психологиче­ского феномена, как скрытое психологическое прину­ждение в политических отношениях.

К первой группе понятий, сформировавшихся и используемых в повседневном языке, можно отнести следующие: афера, махинация, мошенничество, блеф, интрига, жульничество, плутовство, манипуляция, об­ман и т. п. Кратко рассмотрим, как раскрывается в словарях содержание этих понятий, какие харак­теристики отражают их сущность.

Афера (фр. «дело») —жульническое предпри­ятие; мошенничество; сомнительная сделка; не­добросовестное, противозаконное или сомни­тельное с точки зрения законности предприятие, темное дело, махинация.

Блеф (англ., первоначально название приема в карточной игре в покер, когда игрок, имею­щий плохие карты, действует так, чтобы сопер­ники сочли его карты выигрышными). В пере­носном значении: выдумка, обман, имеющий целью запугать, внушить преувеличенное пред­ставление о себе; выдумка, обман из хвастовст­ва или рассчитанный на запугивание, введение в заблуждение кого-либо; выдумка, ложь с це­лью запугать или внушить другому преувели­ченное представление о чем-либо.

Жульничество — плутовство, мошенничество. Жульничать — прибегать к недобросовестным, мошенническим приемам; плутовать.

Плутовство — нечестный, мошеннический поступок, обман.

Обман — слова, поступки, действия и т п., на­меренно вводящие других в заблуждение.

Интрига — происки, скрытые действия, обыч­но неблаговидные для достижения чего-либо, неблаговидные действия для достижения какой-либо цели; коварные, скрытые действия, направ­ленные против кого-либо, скрытые действия неблаговидного характера для достижения ка­кой-либо цели; происки, козни. В литературе интрига означает схему развития событий, рас­крывающую борьбу действующих лиц между со­бой в драматическом или эпическом произве­дении.

Манипуляция (от лат. горсть, пер. зн.) — ма­хинация, мошенническая ловкая проделка.

Махинация (от лат. хитрость, уловка) — не­добросовестный способ достижения цели; нече­стная, хитрая проделка».

Мошенничество — 1. Поведение, образ дей­ствий мошенника; жульничество, плутовство (мо­шенник — нечестный человек, плут, жулик, об­манщик). 2. Лишение индивидуума части его достояния путем обмана, заставив действовать во вред себе. 3. Преступление, заключающееся в завладении чужим имуществом или правом на него, а также в получении иных благ путем об­мана или злоупотребления доверием. 4. (в амер. законодательстве) Преднамеренное искажение правды, с тем, чтобы, используя ложную вер­сию или обман или злоупотребляя доверием, за­владеть ценным имуществом индивидуума или организации.

Хитрость — 1. Свойство по значению прила­гательного хитрый — хитрость ума; хитрость ме­ханизма. 2. Притворство с каким-либо умыслом. 3. Изобретательность, мастерство, искусность в чем-либо. 4. Что-либо неясное, непонятное, скры­тый смысл чего-либо.

Хитрый. 1. Скрывающий свои истинные на­мерения, идущий непрямыми, обманными пу­тями к достижению чего-либо; лукавый. 2. Изоб­ретательный, искусный в чем-либо. 3. Искусно, затейливо сделанный, выполненный. 4. Непро­стой, мудреный, замысловатый. Требующий осо­бой проницательности, смекалки, сообразитель­ности.

Анализ содержания понятий, выделенных в пер­вую группу, позволяет сделать ряд следующих выводов, представляющих интерес для достижения информа­ционно-психологической безопасности в политических отношениях. При раскрытии содержания в описании данных понятий используется ряд общих признаков, выступающих в качестве основных их характеристик. Зачастую это приводит к тому, что значение одного из них определяется через значение другого. Так, на­пример, манипуляция определяется как махинация, жульничество как плутовство и мошенничество и т. п.

У данных понятий можно выделить ряд общих и специфических характеристик. Для нашего исследо­вания наибольший интерес представляют общие ха­рактеристики данных понятий, составляющие основ­ное значение, в качестве которых в первую очередь целесообразно отметить следующие: сокрытие истин­ных целей действий, суть которых заключается, как правило, в получении односторонней или большей вы­годы для инициатора этих действий; использование приемов, маскирующих истинные цели и побуждаю­щих совершать действия, выгодные для инициатора их применения; опасность для окружающих действий, обозначающихся данными понятиями, которая выра­жается в общей негативной моральной оценке или как неодобряемого поведения лиц, применяющих такие действия (аферист, мошенник, жулик, плут, манипу­лятор, махинатор, обманщик и т. п.).

Степень неодобрения и порицания различна. От слабо выраженной, как в хитрости и плутовстве, до наиболее высокой, превращающей ее в уголовно на­казуемое общественно опасное деяние, как, например, мошенничество, имеющее квалификацию преступле­ния с соответствующим составом и мерой пресечения.

В специфических характеристиках отражаются особенности условий использования (афера — дело, предприятие), сфера применения (мошенничество — получение имущественной или иной, преимуществен­но материальной, выгоды), основные приемы (блеф), механизмы (интрига) и т. п.

Ко второй группе можно отнести следующие по­нятия, которые сформировались и, в основном, используются применительно к деятельности в сфере соци­ального управления: «макиавеллизм», стратагемы и стратагемная политика, политические интриги и мис­тификации, психологические и тайные операции, про­паганда и психологическая война, политические игры и недобросовестная реклама (политическая и коммер­ческая), дезинформация, оперативные игры и т. д.

Рассматривая эту группу понятий, можно отметить следующие характерные особенности. В понятиях этой группы, как и в предыдущей, содержатся основные ха­рактеристики, отражающие сущность скрытого прину­ждения людей: сокрытие истинных целей действий, суть которых заключается, как правило, в получении односторонней или большей выгоды для инициатора этих действий; использование приемов, маскирующих истинные цели и побуждающих совершать действия, выгодные для инициатора их применения; опасность для окружающих действий, обозначающихся данными понятиями, которая отражается в их общей морально негативной оценке.

В то же время следует отметить, что происходит определенная трансформация моральной оценки спо­собов тайного принуждения, использующихся в сфе­ре социального управления. Моральное неодобрение их использования способствует появлению такого приема, как публичное обвинение оппонентов в их применении и, таким образом, в нарушении якобы общепринятой этики социального взаимодействия. В действительности же использование таких способов в международных отношениях, политической и эконо­мической борьбе, противоборстве спецслужб, военном искусстве и дипломатии является правилом и, соот­ветственно, влияет на моральную оценку.

Таким образом, наряду с общей публичной мо­рально негативной оценкой использования этих спо­собов, в указанных сферах социального взаимодей­ствия оценка их применения определяется такими двумя основными принципами, как «цель оправды­вает средства» и «двойной стандарт». Иными слова­ми, применение способов тайного принуждения с собственной стороны оправдано и морально допусти­мо, а с противоположной — нет, так как цели оппонен­тов якобы не являются такими высокими и полезны­ми, как свои собственные. Достижение собственных целей определяет допустимость применения любых способов и средств.

Политические и оперативные игры, специальные и тайные операции, психологические операции и психологическая война, пропагандистские и реклам­ные кампании являются понятиями, отражающими устойчивые организационные формы целенаправ­ленного комплексного применения различных спосо­бов и средств скрытого принуждения людей.

Об их «узаконенном» характере как определенных норм социального взаимодействия могут, в частности, свидетельствовать следующие факты. Данные понятия введены в официальное употребление, и их содержа­ние раскрывается в соответствующих нормативных и методических материалах и литературных источниках. Так, например, в американском законодательстве при­водятся следующие определения тайных операций и психологической войны.

Тайная операция — 1. Деятельность по сбору разведывательной, контрразведывательной и другой информации, тайная политическая или экономическая пропаганда и полувоенная дея­тельность, проводимая такими способами, ко­торые обеспечивают секретность операций. 2. Операции, планируемые против иностранных правительств, учреждений и лиц таким обра­зом, чтобы скрыть подлинных организаторов или позволить им в случае провала отрицать причастность к данным операциям. 3. Опера­ция негласного расследования, в которой ис­пользуется секретный агент.

Психологическая война — планомерное про­ведение пропагандистских и других психо­логических операций для оказания влияния на мнения, чувства и поведение иностранных груп­пировок в целях достижения задач национальной политики государства.

В то же время, опираясь на данные иностранных источников, следует сразу же отметить, что объектами психологических операций, проводимыми зарубежны­ми государствами, выступают не только иностранные группировки, но и определенные социальные группы и организации как других стран (враждебных и дру­жественных), так и своей собственной страны, а также ее население в целом.

Технология проведения психологических операций на тактическом, оперативном и стратегическом уровнях детально описана в нормативных документах и ме­тодических материалах вооруженных сил США и ряда других стран. Цели, задачи и способы, методика, уровни организации и осуществления психологических опе­раций, в частности, изложены в принятых во второй половине восьмидесятых годов нормативных докумен­тах, регламентирующих действия армии США в этой сфере.

Об активизации использования тайных операций и информационно-психологических акций свидетельству­ет, в частности, позиция американских законодателей.

В 1991 году в США внесены дополнения в приня­тый в 1947 году закон «О национальной безопасно­сти», которым за правительством США официально закреплено право осуществлять тайные операции, т. е. такие действия по оказанию влияния на политичес­кую, экономическую или военную обстановку за ру­бежом, при осуществлении которых предполагается, что роль руководства и государственных органов Со­единенных Штатов не будет очевидной или публично признанной.

В этом плане достаточно показательными являют­ся высказывания председателя комитета по разведке палаты представителей конгресса США П. Гооса, ко­торый, выступая перед американскими журналиста­ми в мае 1998 года, отмечал необходимость повышения эффективности тайных операций. Тайные операции ближайшего времени, как считает П. Гоос, который в прошлом был оперативным работником ЦРУ, вероят­но, будут включать элементы психологической войны, а также более активное использование информацион­ного оружия.

Комплексное использование различных способов скрытого психологического принуждения людей в виде системы психологических операций и разнооб­разных пропагандистских акций и рекламных кам­паний выступает как распространенное средство политической борьбы не только во внешнеполитиче­ской деятельности и в условиях международных кон­фликтов, но и как присущее внутриполитической деятельности. И в этом состоит еще одна его харак­терная особенность.

Так, например, рассматривая психологическую войну в широком смысле, как целенаправленное и пла­номерное использование политическими оппонентами пропаганды и других средств (дипломатических, военных, экономических, политических и т. д.) для прямого или косвенного воздействия на мнения, настроения, чув­ства и в итоге на поведение противника с целью за­ставить его действовать в угодных им направлениях, современные российские политологи отмечают, что, будучи компонентом системы политических отношений, психологическая война присутствует в различных из­мерениях этой системы не только как внешняя, но и как внутренняя политика.

Во внутренней политике психологическая война обычно ограничивается пропагандистским противо­стоянием политических оппонентов, хотя может при­обретать в отдельных случаях и более сложный ком­плексный характер. Внутриполитическими примерами психологической войны являются пропагандистские столкновения в ходе любой предвыборной кампании или борьбы за власть.

Здесь психологическая война выступает в качест­ве действий, направленных на ослабление морально­го духа политических оппонентов, на подрыв автори­тета их руководителей, на дискредитацию их действий, в конечном счете на оказание давления на взгляды отдельных людей и общественное мнение в целом для достижения конкретных целей.

В последнее время для обозначения такого рода действий активно используется понятие «информаци­онная война». В то же время следует отметить, что информационная война — это более широкое и емкое понятие, охватывающее широкий спектр действий в информационной сфере.

Продолжая рассмотрение понятий данной груп­пы, можно выделить еще некоторые характерные осо­бенности и различия в их значении.

Во-первых, выделяется ряд понятий, отражающих общий подход к использованию способов скрытого принуждения людей. К ним, в частности, относятся такие понятия, как макиавеллизм и стратагемная по­литика.

Под макиавеллизмом (от имени Н. Макиавелли) понимается образ политической деятельности, не пре­небрегающей любыми средствами ради достижения поставленной цели.

Суть стратагемной политики заключается в том, что она обеспечивает реализацию подготовленной стратагемы, используя при этом средства и методы не из норм и обычаев международного права, а из теории военного искусства, и основывается на принципе «цель оправдывает средства». Содержательная модель стра­тагемы является «синтезом результата в оценки си­туации и специфического приема, выработанного тео­рией для аналогичной обстановки». Стратагема, в частности внешнеполитическая, в интерпретации спе­циалистов — это, как правило, хорошо разработанный стратегический план, нацеленный на решение одной или нескольких важнейших стратегических задач внешней политики государства и предусматривающий использование обманных действий (хитростей, ло­вушек), которые вводят противника в заблуждение относительно истинных целей и побуждают его дей­ствовать определенным образом, выгодном для про­тивоположной стороны.

Во-вторых, можно выделить ряд понятий, отражаю­щих определенные способы, общие механизмы и обоб­щенные схемы процесса скрытого принуждения лю­дей. К ним, в частности, можно отнести следующие понятия: дезинформирование, блеф в политике, мани­пулирование в политике, политическая интрига, пропа­ганда и агитация, недобросовестная реклама и т. п. Для иллюстрации этого положения рассмотрим кратко содержание некоторых из этих понятий.

Агитация (лат. agitatio — приведение в дви­жение) — пропагандистская деятельность с це­лью побуждения к политической активности отдельных групп или широких масс населения. Отличается разнообразием устных, печатных и аудиовизуальных средств и является распростра­ненным инструментом политической борьбы.

Пропаганда (лат. propaganda — подлежащее распространению) — деятельность, устная или с помощью средств массовой информации, осу­ществляющая популяризацию и распростране­ние идей в общественном сознании.

Понятие «пропаганда» было введено в 1662 г. Папой V образовавшим особую конгрегацию, зада­чей которой было распространение веры с помощью миссионерской деятельности.

Под политической пропагандой понимается сис­тематически осуществляемые усилия повлиять на соз­нание индивидов, групп, общества для достижения определенного, заранее намеченного результата в области политического действия.

Кроме этих значений в понятие «пропаганда» в большинстве случаев вкладывается негативный смысл. Для иллюстрации этого положения приведем ряд оп­ределений пропаганды, сформулированных зарубеж­ными авторами. Многие зарубежные специалисты по сути дела открыто признают, что пропаганда является средством обмана, информационно-психологического насилия над личностью и контроля ее поведения. Об этом, в частности, свидетельствуют даваемые ими и приведенные ниже некоторые определения.

Наиболее характерным и отражающим сущность пропаганды является определение английского теоре­тика Л. Фрезера, который полагает, что «пропаганду можно определить как искусство принуждения людей делать то, чего бы они не делали, если бы располагали всеми относящимися к ситуации данными» [145, с. 320].

Известный американский исследователь средств массовой информации Н. Лассуэлл подчеркивал, что не цель, а метод отличает управление людьми с помо­щью пропаганды от управления ими при помощи насилия, бойкота, подкупа или других средств соци­ального контроля [147].

Практически не изменилось понимание пропаган­ды, сущность которой, по мнению американских пси­хологов, высказанному еще более полувека назад, со­стоит в том, что под ее влиянием каждый индивид ведет себя так, как если бы его поведение вытекало из его собственных решений. Точно так же можно манипу­лировать поведением группы людей, причем каждый член такой группы будет считать, что поступает по собственному разумению. В те же годы американски­ми социальными психологами совершенно открыто утверждалось, что пропаганда является «частью бо­лее широкого процесса создания легенд и мифов.

Дезинформирование — 1. Мероприятие, рас­считанное на введение в заблуждение лиц или организаций путем подтасовки и подделки доку­ментальных доказательств с тем, чтобы вызвать ответное действие со стороны лиц или органи­заций, компрометирующее ее. 2. Сообщение неверных сведений, введение в заблуждение ложной информацией.

Манипуляция (от фр. manipulation) — в поли­тике рассматривается в следующих двух основ­ных значениях: 1) махинация; 2) система пси­хологического воздействия, ориентированная на внедрение иллюзорных представлений.

Кроме рассмотренных выше, во второй группе, выделяется ряд понятий, отражающих устойчивые организационные формы комплексного использования способов скрытого принуждения людей. К ним, в ча­стности, можно отнести следующие понятия: «поли­тические игры», «оперативные игры», «лоббирование», «психологические операции», «тайные операции», «специальные операции».

Среди указанных организационных форм комплекс­ного использования способов скрытого принуждения людей можно выделить две основные категории. К пер­вой относятся те из них, которые имеют специфиче­скую сферу применения, ограниченный круг объек­тов воздействия и не затрагивают непосредственно в массовом порядке значительные группы населения. Это, в частности, оперативные игры, специальные и тайные операции. К этой категории можно также от­нести некоторые кризисные технологии, политические игры и лоббирование в случаях, когда они не входят в качестве составных компонентов более крупномас­штабных организационных форм тайного принужде­ния людей, например, информационно-психологиче­ских операций. Такие же организационные формы, как психологические операции в политической борьбе, ин­формационно-пропагандистские и рекламные кампа­нии, направлены, как правило, на большие группы населения, т. е. для них практически каждый человек является объектом воздействия и скрытого психоло­гического принуждения.

Предыдущий | Оглавление | Следующий

[an error occurred while processing this directive]