Предыдущий | Оглавление | Следующий

4

5

6

7

 

Поправки к кредитной реформе и практика договорных отношений уже в 1931—1932 гг. опрокинули этот установленный законодательством двадцатых годов порядок, фактически отменили статьи Положения о трестах, характеризующие производственное предприятие как юридически несамостоятельную часть треста. Трест перестал быть единым

303

госпредприятием, он превратился в сложное, или составное предприятие — хозяйственную организацию. Не случайно цитированный выше отчет не пытается разрешить поставленную им проблему путем отсылки к закону о трестах. Уже в 1932 г. Государственный арбитраж хорошо понимал, что ригористическое применение этого закона — нежизненно, что хотя трестированное предприятие и не названо ни в одном из законодательных актов юридическим лицом, но фактически им является.

Прежде всего была признана юридическая личность за трестированным предприятием арбитражной практикой,. Это не случайно — арбитражу чаще, чем суду, приходилось убеждаться на деле, что сложившиеся в связи с поправками к кредитной реформе я законодательством 1931—1933 гг. о договорах хозяйственные взаимоотношения между социалистическими предприятиями переросли рамки Положения о трестах. Поэтому уже в инструкции Госарбитража при СНК СССР о заключении хозяйственных договоров на 1934 г. содержится косвенное признание имущественной самостоятельности предприятия. Из инструкции, установившей, что «дополнительная ответственность сторон по генеральному договору, в случае неоплаты счетов лекальщиком, может быть установлена в договорах лишь в виде изъятия», [1] нетрудно сделать этот вывод. Если стороной в генеральном договоре выступало объединение или трест, то обычно стороной в локальном договоре являлось предприятие.

Наконец, в 1938 г. в своем постановлении по делу, к которому нам придется вернуться в дальнейшем в связи с проблемой дополнительной ответственности треста за долги предприятия, Госарбитраж при СНК СССР в совершенно ясных, не вызывающих никаких сомнений выражениях признал юридическую личность трестированного предприятия. «Хозрасчетное производственное предприятие, — сказано в этом постановлении Госарбитража, — является самостоятельным субъектом имущественных прав и несет самостоятельную имущественную ответственность в пределах выделенных ему средств, на которые

304

допускаемся законом обращение взыскания по обязательствам предприятия» [2](разрядка моя. — С. Б.).

Медленнее усваивался принцип имущественной самостоятельности трестированного предприятия судебными органами. Однако и судебная практика пошла по тому же пути.

Еще а 1932 г. Президиум Верховного суда РСФСР установил, что взыскания, предъявляемые Сельхозснабом к неисправным плательщикам-покупателям его продукции, производятся с соответствующего объединения или треста, в состав которого входит предприятие-покупатель, своевременно не оплативший счетов Сельхозснаба, лишь в том случае, если объединение или трест принял на себя по договору гарантию платежа [3]. Стало быть, за трестированным предприятием была признана самостоятельная имущественная ответственность. Выходит, что трест отвечает по договору, заключенному входящим в его состав предприятием, лишь на основании поручительства. Такое решение вопроса понятно лишь в том случае, если предприятие является самостоятельной юридической личностью. Только этот вывод и может быть сделан из постановления Президиума Верховного суда РСФСР. Поручительство может иметь место только тогда, когда должник и поручитель — два самостоятельных лица.

Вопрос о юридической личности трестированного предприятия вновь возник перед Верховным судом РСФСР в 1933 г. Президиум Верховного суда пришел к выводу, что «при рассмотрении исков к хозрасчетным организациям, входящим в состав объединений, суды могут выносить решения о производстве взысканий только с ответчиков, привлеченных к делу, но не могут выносить решений о произ-

305

водстве взысканий с объединений, в состав которых эти хозрасчетные организации входят, если эти последние не были привлечены в качестве ответчиков» [4].

В литературе было высказано мнение, что это постановление имеет только процессуальное значение и, при условии участия в качестве ответчика самого объединения, не снимает с «его ответственности по иску, предъявленному к его хозрасчетной единице. «Самое большее, о чем свидетельствует постановление, это о том, что за хозрасчетной единицей признается право иска и ответа на суде, но им (постановлением — С. Б.) не ограничивается ответственность юридического лица за его хозрасчетное предприятие» [5].

Едва ли. это так. Смысл постановления Президиума Верховного суда РСФСР заключается не только в признании процессуальной правоспособности входящих в состав объединения хозяйственных организаций, но и в том, что последние рассматриваются в качестве субъектов права. Дело в том, что постановление говорит о самостоятельной ответственности не предприятий, а хозрасчетных организаций, входящих в состав объединений. Стало быть, речь идет и о трестах, ибо в 1933 г. процесс ликвидации объединений еще не закончился и в их состав часто входили не только предприятия, но и тресты, равно как и иные хозрасчетные организации, действовавшие на правах трестов (конторы, автономные предприятия и т. д.). Но трест — даже в период падения его значения— всегда оставался юридическим лицом. Поэтому правильнее предположить, что привлечение объединений в качестве ответчиков и взыскание с них сумм по искам, предъявленным к их хозрасчетным организациям, по мнению Верховного суда, могло практиковаться лишь в тех случаях, когда из обстоятельств дела выяснилось, что ответственным лицом по данному иску должно являться объединение. Но если даже исходить из того, что постановление Верховного суда РСФСР имело в виду не тресты, не автономные заводы, а иные хозрасчетные единицы, то и в этом случае

306

бесспорно то, что Верховный суд далеко вышел за рамки Положения о трестах.

Признав самостоятельную имущественную ответственность хозрасчетной единицы, входящей в состав объединения в тех случаях, когда последнее не привлекается в качестве ответчика, Верховный суд тем самым признал имущественную самостоятельность и самостоятельное участие в гражданском обороте, а стало быть, и юридическую личность этой хозрасчетной единицы.

4

С косвенным признанием юридической личности трестированного, либо входящего в состав объединения предприятия мы встречаемся и в некоторых постановлениях Правительства. Насколько назрела уже в начале 1932 г. потребность в урегулировании взаимоотношений между объединением (трестом) и предприятием, свидетельствует постановление СНК СССР от 25 мая 1932 г., принятое по докладу Государственного банка. Правительство предложило Госарбитражу совместно с заинтересованными организациями урегулировать вопрос об ответственности объединений (трестов) по обязательствам подведомственных им предприятий и внести соответствующие предложения в СТО [6]. Однако указание СНК СССР выполнено не было.

О том, что ответственность треста за долги его предприятия не предполагается, но является лишь исключением из общего правила, свидетельствует другое постановление Правительства — более позднего происхождения. Охраняя интересы колхозов, СНК СССР в своем постановлении от 19 июля 1936 г. допустил без дополнительного решения арбитражных или судебных органов принудительное взыскание на средства республиканских и областных заготовительных организаций по требованиям колхозов, вытекающим из задолженности колхозам низовых заготовительных организаций (заготовительных баз, складов) за сданную колхозами продукцию. Это взыскание, однако, могло быть произведено только при отсутствии средств на расчетных счетах непосредственных должников (низовых заготовительных организаций) т. е. только в порядке дополнительной (субсидиарной) ответственности [7].

307

Своеобразно разрешена интересующая .нас проблема в налоговом законодательстве. Изданное в 1932 г. Положение о взыскании налоговых и неналоговых платежей не содержит никаких указаний об ответственности треста (объединения) по налоговым обязательствам входящих в него предприятий. Это умолчание объясняется просто. Согласно действовавшим в тот период правилам, плательщиками налогов являлись объединения и тресты в целом по всем операциям входящих в их состав хозрасчетных единиц [8]. Поэтому в 1932 г. вопрос о возложении ответственности треста за его предприятие по налоговым обязательствам последнего вовсе не возникал. Но возник другой вопрос —об ответственности предприятий по налоговым обязательствам треста.

Поскольку трест (объединение) со всеми входящими в его состав предприятиями выступал по отношению к государству в качестве единого субъекта налоговых обязанностей, этот вопрос был разрешен положительно. Положение о взыскании налоговых и неналоговых платежей предусматривает возможность обращения взыскания на имущество входящих в состав треста (объединения) предприятий по недоимкам, числящимся за трестом (объединением). В том случае, если трест (объединение) отказывается дать указание, на имущество какого предприятия должно быть обращено взыскание, взыскание обращается по усмотрению финансовых органов на имущество любого из входящих в данный трест (объединение) предприятий [9].

Возложение ответственности по недоимкам треста на его хозрасчетные единицы, основанное на практике исчисления и платежа налогов, ни в коей мере не колеблет утверждения, что трестированное предприятие является юридической личностью. Сама постановка вопроса об ответственности предприятия по налоговым обязательствам треста могла возникнуть только потому, что закон не сомневается в имущественной самостоятельности предприятия. В этом смысле характерен самый текст закона, устанавливающий ответственность предприятия по недоимкам треста. В законе по этому поводу сказано: «...взыскание может

308

обращаться... на расчетные счета, товары и имущество, принадлежащие входящим в данное объединение или трест предприятиям» (разрядка моя. — С. Б.).

Стало быть, наличие у предприятия имущественной самостоятельности — вне спора даже с точки зрения Положения о налоговых и неналоговых платежах.

В последующие после издания этого положения годы трестированные предприятия все чаще стали выступать в роли самостоятельных субъектов налогового обложения. В настоящее время, как правило, обложение налогом с оборота производится в децентрализованном порядке [10]. Плательщиками являются предприятия, имеющие собственные расчетные счета в Госбанке (завод, контора, магазин и т. д.), т. е. предприятия, переведенные на полный хозяйственный расчет. Централизованный порядок расчетов — через трест или главк — применяется лишь в порядке исключения [11].

В виде доказательства имущественной самостоятельности трестированного предприятия не только в налоговой области, но и в области иных взаимоотношений с госбюджетом можно сослаться также на порядок расчетов при передаче предприятий, зданий и сооружений между госу-

309

дарственными организациями. При передаче предпринял, выделенного из состава треста, последний обязан передать на баланс выделяемого предприятия внесенные за его счет в текущем гоДу налоги, отчисления от прибылей и другие платежи в государственный и местный бюджеты. Недоимки по этим платежам, так же как и незаконченные к установленному сроку передачи расчеты с органами Министерства финансов, передаются на баланс выделяемого предприятия [12].

Имущественная самостоятельность трестированного Предприятия находит свое прямое или косвенное выражение во всех нормативных актах, определяющих его положение в гражданском обороте и его (предприятия) взаимоотношения с трестом. Упомянутые выше Правила о порядке расчетов при передаче предприятий, зданий и сооружений всячески подчеркивают необходимость выявления самостоятельного имущественного лица передаваемого предприятия не только в связи с налоговыми отношениями или иными платежами в бюджет. Эти правила требуют также, чтобы основные и оборотные средства передаваемого трестированного предприятия переходили к принимающей организации в размерах, предусмотренных финансовым планом того квартала, в котором, согласно постановлению о передаче, оно (предприятие) должно быть передано.

После вынесения решения о передаче передающая организация не вправе производить никаких изъятий основных и оборотных средств передаваемого предприятия, кроме излишков оборотных средств против нормативов, а также не вправе вносить изменения в норматив оборотных средств, предусмотренный квартальным финансовым планом. В том же случае, если основные и обортные средства передаваемого предприятия в нарушение указанного .порядка были изъяты передающей организацией, они должны быть возвращены принимающей организации.

Текущие расчеты между передающей организацией и передаваемым предприятием по операциям, для которых законом предусмотрено обязательное возмещение или перечисление средств, производятся в общем порядке ликвидации дебиторской и кредиторской задолженности. Сюда

310

относятся расчеты по накоплениям, по амортизационным отчислениям, товарные и прочие расчеты между трестом и входящим в его состав передаваемым предприятием [13].

5

Какое влияние оказал закон от 15 июля 1936 г. «О хозрасчетных правах главных управлений промышленных наркоматов» на имущественно-правовое положение производственного предприятия?

Юридическая личность предприятия этим законом поколеблена не была, хотя на содержании имущественных прав предприятия постановление от 15 июля 1936 г. несомненно отразилось.

Это постановление касается не только предприятий, но и трестов и иных хозяйственных организаций, являющихся официально признанными юридическими лицами. В предидущей главе закон от 15 июля 1936 г. был подвергнут подробному анализу: этот закон свидетельствует о возросшем значении оперативного планирования в условиях полной победы социализма в стране. Не случайно закон был издан в 1936 г., т. е. через пять лет после принятия поправок к кредитной реформе.

За этот период хозрасчет в промышленности и в других отраслях народного хозяйства значительно окреп. Производственное предприятие не на бумаге, а в действительности стало хозрасчетным. Немалую роль в укреплении хозрасчета сыграло, развитие договорных отношений между различными звеньями управления социалистическим хозяйством. В 1931 г. имущественная самостоятельность предприятия должна была быть выражена в такой форме, которая обеспечивала бы рост его накоплений и в течение известного периода времени возможность маневрирования даже излишними оборотными средствами. Другое решение в условиях 1931 г. было нецелесообразным. Предприятие впервые получило имущественную и оперативную самостоятельность. Поэтому постановление от 23 июля 1931 г. разрешало изъятие у предприятия излишних оборотных средств в середине года лишь на время и в порядке заемной операции. Были созданы условия, при которых предприятие

311

могло проявить самостоятельность в имущественных отношениях, а также прочувствовать эту самостоятельность, убедиться воочию в ее благотворных результатах.

С другой стороны, оперативность планово-регулирующих органов в 1931 г. оставляла желать лучшего. Для того чтобы изъятие оборотных средств у предприятия не повредило выполнению плана, не нарушило его хозрасчетной самостоятельности, в частности, имущественной заинтересованности, для этого наше планирование, учет и контроль должны были быть подняты на более высокую ступень, чем та, на которой они находились в 1931 г.

В 1936 г. была достигнута та ступень планирования, которая позволила расширить оперативные функции главных управлений и усилить централизацию руководства оперативной деятельностью предприятий. Закон от 15 июля 1936 г. не имел в виду умалить имущественную самостоятельность предприятия и хозорганов. Однако формы проявления этой самостоятельности несколько изменились. Необходимо было еще теснее, чем раньше, сочетать оперативную и имущественную самостоятельность предприятия с общегосударственными интересами, с задачей мобилизации всех ресурсов для выполнения и перевыполнения плана. Тот факт, что излишние оборотные средства ранее подлежали изъятию к концу года, а сейчас они могут быть изъяты в целях правильного их использования в течение всего года, не подрывает принципа хозрасчета госпредприятия и не умаляет его юридическую личность.

Однако свобода маневрирования излишними оборотными средствами предприятий, предоставленная главным управлениям, не должна выходить за определенные рамки. Главные управления не должны злоупотреблять своими правами, чтобы не нарушать хозрасчетных стимулов в работе предприятия и не подрывать его имущественной и оперативной самостоятельности. Полное изъятие главком всей прибыли предприятий и покрытие их потребностей в оборотных средствах только за счет средств, получаемых от главка, практиковавшиеся в довоенные годы в некоторых отраслях народного хозяйства (например, в каменноугольной промышленности, в черной металлургии), нарушало взаимозависимость между результатами работы предприятия и состоянием его оборотных средств [14].

312

Все сказанное по поводу имущественного положений предприятия в связи с осуществлением главком своего права по перераспределению излишних оборотных средств справедливо по отношению к предприятию и в том случае, когда те же права осуществляет трест, в состав которого входит предприятие.

6

Ознакомление с законодательством о кредитно-расчетных отношениях и договорной дисциплине, с практикой его применения в суде и арбитраже, равно как и с иными нормативными актами, так или иначе затрагивающими вопрос о правовом положении трестированного предприятия, убеждает в том, что это предприятие является юридическим лицом. Однако этот итог официально не закреплен. Ни в одном законодательном акте expressis verbis не сказано, что трестированное предприятие — это юридическое лицо. Директор предприятия действует на основании доверенности управляющего трестом. С точки зрения закона о трестах производственное предприятие — это не столько организация, сколько часть имущества треста, управляемая доверенным лицом.

В литературе уже давно правильно отмечалось, что доверенность, на основании которой по Положению о трестах директор производственного предприятия управляет последним, не адэкватна действительному содержанию прав и обязанностей директора. Директор трестированного предприятия как по декрету о трестах от 10 апреля 1923 г., так и по Положению от 29 июня 1927 г. действовал как орган треста, а не как орган предприятия. Поэтому, как правильно отметил А. В. Бенедиктов еще в 1927 г., полномочия директора как должностного лица, если они не определены с достаточной полнотой в законе, должны определяться инструкцией вышестоящего органа и его непосредственными распоряжениями, а не доверенностью. Во взаимоотношениях директора завода с третьими лицами доверенность могла бы быть заменена его служебным удостоверением (мандатом), выпиской из протокола заседания правления треста и той же инструкцией, определяющей общий круг полномочий директора данного завода [15]. Было бы неправильно, однако, отрицать за такой инструкцией, если бы она была преду-

313

смотрена законом о трестах, гражданско-правовой эффект, который вытекал бы да деятельности директора как представителя треста. С превращением трестированного предприятия в самостоятельную юридическую личность доверенность окончательно утрачивает свое значение. Предприятие как самостоятельная имущественная единица фактически выступает в гражданском обороте от своего имени, и доверенность поэтому становится ненужной.

Утверждение, что доверенность потеряла свое гражданско-правовое значение, может быть доказано многочисленными уставами и положениями, регулирующими деятельность тех или иных государственных предприятий. Приведем несколько примеров. В Положении о работе директора гостиницы, входящей в гостиничный трест местного совета, мы читаем: «Директор гостиницы действует на началах единоначалия, на основании устава гостиничного треста, настоящего положения и доверенности, выдаваемой управляющим трестом» [16] (разрядка моя.—С. Б.). Нетрудно заметить, что доверенность в данном случае легко могла бы быть заменена служебным удостоверением, выданным директору руководителем вышестоящей организации. Зачем нужна доверенность при наличии утвержденного положения, в котором совершенно ясно определен объем полномочий директора! [17]

314

Можно привести другой, еще более разительный пример. В Положении о лесоторговых базах Главлесосбыта был предусмотрен полный хозяйственный расчет этих баз. Базы были подчинены торговому управлению Главлесосбыта, действовавшему в качестве хозрасчетной уставной организации, т. е. на правах треста. Базы наделены оборотными средствами, пользуются банковским кредитом, имеют самостоятельные расчетные счета, самостоятельно заключают договоры и т. д. Короче говоря, юридическое положение базы аналогично юридическому положению трестированного предприятия. Вслед за знакомой уже нам формулой, указывающей, что компетенция управляющего базой определяется настоящим положением и доверенностью, выдаваемой начальником торгового управления, мы неожиданно узнаем, что управляющий базой совершает от ее имени все операции, входящие в круг его ведения [18]. Дается оригинальная, но малоубедительная конструкция. Управляющий базой действует по доверенности организации, в состав которой она входит, но от имени базы. Не ясно ли, что доверенность в данном случае не более как анахронизм, что истина заключается во второй части приведенной выше формулы — управляющий как орган базы действительно выступает от ее имени, как юридического лица [19]. Если руководитель предприятия действует от имени предприятия, ему доверенность не нужна. Если же он действует на основании доверенности, он не может выступать от имени предприятия.

Отсутствие ясности в вопросе о значении доверенности в гражданском обороте, участниками которого являются госпредприятия, проявляется самым различным образом.

В некоторых уставах вопрос о доверенности выплывает только потому, что соответствующая уставная организация, обладающая весьма бесспорными, даже с точки зрения Положения о трестах признаками юридической личности,

315

прямо не названа в уставе юридическим лицом. Поэтому

устав или положение считают необходимым указать, что руководитель организации может совершать юридические сделки, не имея на то доверенности [20]. В других же уставах и положениях при (Наличии такой же формулировки, — предоставляющей право руководителю хозрасчетной единицы действовать на основании устава «и без особой на то доверенности», — вдруг делается неожиданное заключение о том, что хозрасчетная единица является филиалом другой организации [21].

Наконец, для завершения картины следует указать на то, что встречаются положения о госпредприятиях, официально, expressis verbis и вполне правильно именующий их юридическими лицами и вместе с тем предусматривающие необходимость выдачи их руководителям доверенности вышестоящим планово-регулирующим органом [22].

Не ясно ли, что доверенность в этом случае совершенно не нужна, что соответствующий орган юридического лица может и должен действовать на основании устава и служебного удостоверения [23].

С точки зрения действительной позиции трестированного предприятия в гражданском обороте наиболее удачно разрешают вопрос те уставы и положения, которые, при-

316

знавая имущественную самостоятельность переведенного на законченный хозяйственный расчет трестированного предприятия, не предусматривают выдачу доверенности руководителю предприятия [24]. Эти положения правильно исходят из того, что имущественная самостоятельность предприятия сама по себе предполагает и самостоятельное участие его в гражданском обороте.

Таким образом, доверенность, как единственное основание, создающее возможность выступления трестированного предприятия в гражданских правоотношениях, в настоящее время изжила себя. Доверенность нужна лишь в тех случаях, когда от имени предприятия совершают сделки руководители отделов, цехов и иных лишенных самостоятельного участия в имущественном обороте частей предприятия.

7

Некоторым госбюджетным учреждениям, в том числе научно-исследовательским учреждениям, вузам и техникумам, подведомственным министерствам, разрешено организовать для удовлетворения своих нужд подсобные промышленные и сельскохозяйственные предприятия [25]. Право организации подсобных предприятий предоставлено министерствам просвещения, здравоохранения, земледелия и социального обеспечения союзных и автономных республик, Министерству внутренних дел (в связи с использованием труда заключенных), местным советам; право организации подсобных предприятий при научно-исследовательских учреждениях, вузах и техникумах предоставлено соответствующим хозяйственным министерствам.

Объем правоспособности подсобных предприятий определяется задачами тех учреждений, в ведении которых под-

317

собные предприятия состоят. Согласно постановлению ЦИК и СНК СССР от 12 июня 1929 г., подсобные предприятия могут организоваться исключительно для непосредственного обслуживания научно-исследовательских учреждений или учебных заведений, при которых они состоят. Это обслуживание в отношении научно-исследовательских учреждений осуществляется путем постановки работ применению в подсобных предприятиях научно-исследовательских достижений для внедрения их в промышленность; в отношении же учебных заведений — путем установления в процессе учебы тесной связи академической работы с производством (ст. 2).

Подсобные предприятия действуют на основе хозрасчета как уставные юридические лица с самостоятельным балансом, собственными оборотными средствами и самостоятельным расчетным счетом в банке. Подсобные предприятия независимо от степени подчиненности учреждений, при которых они состоят, проходят государственную регистрацию в финоргане по месту нахождения предприятия. Учреждения, при которых подсобные предприятия находятся, за долги этих предприятий не отвечают.

На подсобные предприятия распространяется Положение о трестах за изъятием правил о распределении прибыли: часть прибыли, получаемой от деятельности подсобного предприятия, поступает в специальные средства того учреждения, при котором предприятие состоит; остальная прибыль поступает в государственный бюджет.

Но, кроме подсобных предприятий госбюджетных учреждений, существуют еще подсобные предприятия хозяйственных предприятий и организаций [26].

Подсобные предприятия, если они состоят при хозяйственных организациях, должны рассматриваться как трестированные предприятия. Если подсобное предприятие образовано при автономном предприятии или при трестированном предприятии, то было бы правильно в этом случае предоставить директору подсобного предприятия возможность выступать на основании доверенности от имени того предприятия, при котором организовано подсобное предприятие. Иначе говоря, подсобное предприятие в этом случае по общему правилу не должно превращаться в юриди-

318

ческое лицо. Народный комиссар финансов СССР А. Г. Зверев в своем докладе о едином государственном бюджете на VIII сессии Верховного Совета СССР в 1941 г. указал, что чрезмерно распространившаяся практика перевода отдельных частей предприятий, цехов, жилищных хозяйств и т. п. на самостоятельный баланс ведет к усложнению учета, исключения из этого правила допускаются только в отношении отделов рабочего снабжения (ОРС) и иногда цехов ширпотреба завода.

Предыдущий | Оглавление | Следующий