Предыдущий | Оглавление | Следующий

5

6

 

5

Вторая группа теорий, также не признающая юридического лица реальностью, вовсе отказывается от объяснения его сущности. Эти теории исходят из понятия юридического лица, как из созданного правопорядком центра или точки «вменения» или «приурочения» некоторого комплекса прав и обязанностей. Значение юридического лица, по мнению представителей этих теорий, состоит лишь в том, что некое организационное единство вовне выступает, как целое.

91

Весьма характерна в этом отношении позиция Рюмелина. Рюмелин создал законченную теорию юридической личности, как центра или точки приурочения прав и обязанностей. По мнению Рюмелина, права и обязанности могут быть соединены не только с детьми или умалишенными,, корпорациями и учреждениями, но и со всяким любым понятием и именем [1]. Конечно, для того чтобы предоставленное право имело действительную ценность, необходимо привести его в связь с человеческой волей, которая использует это право и делает его действительным. Поэтому всякое юридическое лицо связано с людьми, разумная деятельность которых поставлена на службу праву. Однако это не означает, что понятие юридического лица необходимым образом связано с понятием субъекта и субъективного права [2]. В качестве средства связи права с волеспособными людьми может быть использовано любое обозначение (Bezeichnung). Вполне возможно, что права и обязанности могут быть приобретены и соответственно обоснованы для № 1891, а определенный человек будет управлять приобретенным имуществом. Иначе было бы трудно объяснить, почему имеют место случаи, когда человек, управляющий каким-либо имуществом, является не управомоченным, но обязанным лицом. Поэтому юридическое лицо — пункт привязки прав (Anknupfungspunkt) [3].

Между правом в субъективном смысле и юридическим лицом столь же мало связи, как и между понятием юридического лица и понятием субъекта права. Совершенно не обязательно всякий пункт отнесения (Beziehungspunkt), к которому привязаны права, обозначать в качестве субъекта права. Учение о юридическом лице не должно быть связано с учением о субъекте .прав. Однако никакие права не могут существовать без пункта отнесения или опорного пункта. Ответ на вопрос, существуют ли права без субъекта, зависит от того, что необходимо понимать под субъектом права. Рюмелин приходит к выводу, что понятие юридического лица при всех этих разнообразных способах применения и различном объеме приписываемых ему прав—одно и то же; оно состоит в том, что имущество

92

находится в определенной связи с самостоятельным опорным пунктом [4].

Теория Рюмелина свидетельствует об отказе буржуазной юриспруденции от попыток раскрыть сущность юридического лица, и эта теория даже буржуазными авторами квалифицируется как агностическая [5].

Так называемая юридическая школа государствоведов (Еллинек, Лабанд и др.), исходя из дуализма бытия и долженствования, считает, что понятие субъекта права — это юридическая абстракция, созданная правопорядком. Правопорядок может сделать юридической личностью любое единство, в том числе определенный коллектив людей. Человеческая личность не представляет в этом отношении исключения.

Для Еллинека юридическое лицо — продукт права, не имеющий предюридической реальности. Коллективная личность — не объективно существующее, но субъективное единство. Эти единства «реализуются (sich vollziehen) только в нашем представлении, им ничего не соответствует в мире настоящего или уже случившегося (in der Welt des Seins oder Geshehens) такого, что было аналогичным имеющейся в нашем сознании связи элементов, разъединенных пространственно, временно и психически» [6]. По Еллинеку, познающий субъект превращает множество в единство там, где имеется общая цель. Лишь только практическое мышление превращает множество в единство. С точки зрения теоретической существуют только индивиды.

Еллинек в отличие от Рюмелина не проводит различия между понятием юридического лица и понятием субъекта права. У Рюмелина еще имелись сомнения, можно ли понятие субъекта, связанное с волевым началом, отождествлять с понятием опорного пункта. Поэтому он говорил о невыясненности понятия субъекта права. Для Еллинека не только юридическое лицо, но и лицо физическое — это юридическая абстракция, продукт правопорядка. Теория Еллинека также означает отказ от уяснения сущности юридического лица, сведение его к фикции. К охарактеризованным выше взглядам на юридическое лицо, как на пункт «приурочения» прав и обязанностей,

93

близка точка зрения дореволюционного русского цивилиста Дювернуа, который выводит понятие юридического лица из необходимости создать критерий распознаваемости и постоянства правоотношений. Дювернуа, как и все юристы, отрицающие реальность юридического лица, полагает, что «как собирающего, сосредотачивающего в себе оригинальным образом (первообразно и самолично) и осуществляющего всю... сумму правоспособности, мы можем представить себе только вполне волеспособного, зрелого, бдительного человека» [7]. Однако последовательное проведение этой точки зрения лишило бы юридические отношения свойств постоянства, известности и непрерывности. «Правоспособность и чисто личный характер юридических отношений, сосредоточенный и объективно известный, продолжает существовать, несмотря на отсутствие активного органа его осуществления, несмотря на парализованное его состояние, ибо он необходим, как постулат всего социально - юридического строя в данных бытовых условиях, а не какого-то отдельного человека только» [8].

По мнению Дювернуа, нельзя соединять понятие юридической личности с реквизитом разумности и волеспособности субъекта. Такой подход закрывает путь объяснению явлений гражданской правоспособности, выходящей за пределы правоспособности отдельного человека. Понятие воли — вне гражданского права. Поэтому «раз найдена постоянная связь известных юридических отношений с юридически определенным правообладателем, кто бы он ни был, отдельный человек или та или другая союзная форма, цель цивилиста достигнута. Нам видны все роли юридической драмы, кто истец, где ответчик, владелец, покупщик, правопреемник, собственник, должник, веритель, и мы укажем выход (юридический) из любой коллизии». Поэтому не только отдельные люди, но и человеческие союзы суть лица в юридическом смысле: «Нельзя утверждать, что одни из них суть реальные особи, а другие только мыслимые. Правообладающий союз людей отнюдь не менее правоспособен, чем отдельный человек в соответствующей сфере» [9].

94

В русской дореволюционной литературе к теории «приурочения» присоединился Ельяшевич. По его мнению, юридическое лицо, как «пункт приурочения прав», «единство» и т. д., есть форма юридического мышления, восполняющая все необходимые для юридической жизни функции. Ельяшевич считает, что все попытки объяснить сущность юридического лица не достигли своей цели, потому что они преследовали задачи, лежащие вне компетенции юриста. Между тем для практических целей вполне достаточно констатировать, что юридическое лицо «пункт приурочения прав». Все остальное, что заключается в «теориях», есть в сущности лишь попытка дать «философское обоснование этой новой юридической формы». Задача же заключается в том, чтобы за понятием юридического лица вскрыть те юридические отношения, которые характеризуют его внутреннюю организацию, ибо «юридическое лицо — это общие скобки, которые обнимают различные по своей юридической сущности явления» [10]. Хотя юридическая личность, по Ельяшевичу, и не обусловлена внутренней структурой скрывающихся за ней отношений и наоборот, однако, он признает, что для образования юридического лица необходимы минимально два момента — известная организация и обособленное имущество, служащее целям этой организации [11].

В том же духе высказываются и современные представители фикционной теории. Так, например, Кипп а своих добавлениях к «Учебнику пандектного права» Виндшейда, защищая теорию фикций от нападок ее критиков, утверждает, что фикционисты не отрицают за корпорацией свойства быть действительным, а не фингированным единством группы людей. Но корпорация — не организм, как утверждает Гирке, а организация. Фикция имеет лишь то значение, что некоторые человеческие союзы в своих правах и обязанностях рассматриваются, как равные людям. Фикция в данном случае — это юридическое предписание: «Оно переносит хорошо известную технику юридических отношений индивидов на юридические отношения корпорации» [12].

Высшей точки своего развития противопоставление должного и сущего, мира нормативного и мира реального

95

Достигло у Кельзена. Для Кельзена юридическая личность — это только искусственное мыслительное средство, персонификация норм, регулирующих поведение одного человека или множества людей. Кельзен считает, что фиктивно не юридическое лицо, но господствующая конструкция, уравнивающая лицо в юридическом смысле и человека. Выражение «Человек имеет права и обязанности» означает лишь, что поведение этого человека является содержанием юридических норм. [13] Юридическое лицо есть комплекс норм, охватывающих множество людей, вплоть до государства. Персонификация — это только вспомогательное средство юридического познания; это — Vorstellungsakt [14]. Вместе с тем Кельзен вынужден признать, что хотя человек в биопсихологическом смысле не имеет ничего общего с субъектом права, однако только человеческие действия могут быть содержанием правовых норм, «только человек... может быть правомочным или обязанным в том смысле, что его поведение становится... содержанием правовой нормы» [15].

Ганс Вольф правильно подметил, что трактовка юридического субъекта, как персонификации части правопорядка, уподобляет ее барону Мюнхгаузену, который, как известно, сам себя вытащил из болота за волосы; выходит, что нормы являются субъектами права, что субъективные права сами себя носят.

Ганс Вольф при конструировании понятия юридического лица пытается сохранить психофизиологического субъекта, т. е. человека, как предюридическую или преднормативную реальность. Он одобрительно отзывается о высказанной Кельзеном мысли, согласно которой понятие лица и человека — форма и содержание; человек вне категории лица — юридически иррелевантен; лицо без человека — пустая форма [16]. Однако и Вольф ярый противник реальности юридического лица. И его теория — это одна из модификаций фикционной теории. «Общая воля», «коллективный интерес» и т. д., по мнению Вольфа, — не реально существующие явления, а фикции. Реальны лишь индивидуальные человеческие воли; точно так же реальны только индивидуальные

96

интересы, ибо они суть психические состояния. Теории, признающие юридическое лицо «волевым единством», выражением «общих интересов» и т. д., оперируют фикциями. Единство благодаря общей цели всегда есть нечто представляемое (Vorgestelltes), а не нечто реально существующее. Подобно тому, как упряжка двух лошадей не создает одного хвоста вместо двух, несколько однородных волевых актов «е создают единой воли, но лишь производят согласованную совместную деятельность людей. Точно так же обстоит дело и с так называемым коллективным интересом. Поэтому фиктивна трактовка юридического лица как реального явления; фиктивно проэцирование воли органа на «единое множество»; фиктивным является уравнение индивидуально-психологической воли носителя органа с юридической «общей волей»; фиктивно, наконец, отождествление различающихся друг от друга совокупностей лиц, возведение их в единство, превращение их в личности [17].

Юридическое лицо, утверждает Вольф, — это не фикция в смысле теории Савиньи и не союзная реальная личность в смысле теории Гирке и других представителей реалистической школы, а юридическая конструкция. Юридическое лицо есть идеальная, мысленная связь юридических фактов, отношений и норм. Оно — сокращенная связь абстракций, отвлечений от реальных отношений, оно — часть правопорядка. Не правы те, продолжает Вольф, кто считает, что юридическое лицо создается государством. В этом заблуждении была повинна старая теория фикций. Основное в юридическом лице — его организация. Организация не является ни фикцией, ни созданием государства. Единство части правопорядка символизируется правовой теорией в юридическом лице. Государство только легитимирует организацию [18].

Юридическое лицо — всегда субъект в юридико-техническом смысле слова. Ни один из признаков, характеризующих юридическое лицо, не может оправдать аналогии юридического лица с людьми как субъектами права. Эти признаки суть следующие.

Только избранные или назначенные индивиды, т. е. органы корпорации, призваны к восприятию (Wahrnehmung) прав и обязанностей, относящихся к общему имуществу

97

корпорации. Организация юридического лица и правоотношения между его участниками независимы от изменения членов. Исключенные члены теряют связь с общим имуществом, вновь вступившие члены вступают во все право» отношения, предусмотренные уставом. Устав и правоотношения между участниками независимы от смены управителей (Organwaiter). Права и обязанности последних благодаря уставу превращаются в «должность» и поэтому при смене должностных управителей остаются неизменными. Правомерное преследование и ограничение общих интересов органами осуществляется только в пользу или в обременение общего имущества, которое одно лишь «ответственно» по «обязательствам», принятым руководителями, и одно лишь обогащается через «права», приобретенные ими же. Правомерное и даже «деликтное» поведение органов вменяется членам не непосредственно, а путем уменьшения или увеличения общего имущества. Наконец, если юридическое лицо правоспособно, ограничение или расширение его ответственности, независимость от смены членов или управляющих имеют значение также и для третьих лиц.[19]

Ряд признаков, указанных Вольфом, бесспорен: независимость существования юридического лица от смены членов и управителей, деятельность органов не в своих собственных интересах, а в интересах юридического лица, в большинстве случаев его самостоятельная имущественная ответственность и т. д. Но выведение этих признаков построено на той же порочной основе, что и у всех нормативистов — на отказе от признания реальности юридического лица.

Таким образом, по существу Вольф развивает взгляды, близкие к взглядам Биндера и других сторонников теории юридического лица, как особой, формы товарищества. Но у Вольфа гораздо резче, чем у Биндера, подчеркивается значение персонификации. Юридическое лицо для Вольфа — это удвоенная юридическая конструкция. В основе ее лежит понятие субъекта права как конечного пункта вменения (Zurechnungspunkt). Юридическое лицо — такой полюс субъективного вменения, который имеет своим содержанием комплекс правоотношений, покоящихся на организации. Но никогда эта организация не превращает соответствующие юридические отношения в новое качество. Благодаря поня-

98

тию юридического лица указанные отношения только принимают сокращенную форму выражения. В силу юридической фикции часть правопорядка лишь трактуется как конечный пункт субъективного вменения.

Подведем некоторые итоги. Несмотря на различные оттенки и модификации теорий, отрицающих реальность юридического лица, все они сходятся в одном. Юридическое лицо — это только юридическая абстракция или фикция, сознанная правопорядком, это лишь опорный пункт приурочения прав и обязанностей или комплекса норм. От наивно-реалистического понимания субъекта права, как волеспособной личности, до ноомативистского его понимания расстояние не столь велико, как это может показаться на первый взгляд. Отрыв формы от содержания, должного от сущего, отрицание объективной реальности права, сведение реальных общественных явлений к формам сознания и т. д. — таковы характерные черты, общие для всех идеалистических нормативистских теорий юридической личности. Не отказываясь от достигнутых в результате тщательного изучения и обработки законодательства о юридических лицах выводов, относящихся к определению признаков юридического лица, советская наука права должна отвергнуть юридический конструктивизм в его идеалистической, оторванной от реальных общественных отношений форме, столь характерной для буржуазной науки последних десятилетий.

6

Реалистические теории юридического лица, признавая его реально существующим явлением, различно оценивают природу и характер этого явления.

Значительный след в развитии учения о юридическом лице оставила органическая теория, связанная главным образом с именем Гирке. По мнению Гирке, юридическое лицо степь же реально, как и лицо физическое [20]. Юридическое лицо — это особый телесно-духовный организм, это союзная личность. «Союзная личность, — пишет Гирке, — есть признанная правопорядком деятельность человеческого союза, выступающего в качестве отличного от суммы соединенных в союзе лиц единого целого, являющегося субъектом прав и o6язанностей». Союзная личность — это действительная,

99

а не выдуманная личность. Как правовое понятие она, конечно, является абстракцией, но эта абстракция получает свое содержание из действительности. Таково же понятие и субъекта права, физического лица—ему соответствует человеческая личность. Как физическое лицо, так и личность суть субъекты права не потому, что таковыми их создало право, а потому, что право признало их. Объективное право может отказать союзу в признании его юридической личностью, «но оно не может при этом действовать произвольно, не вступая в противоречие с правовой идеей». Государство в качестве носителя законодательной власти определяет предпосылки признания союзной личности (установление явочного или разрешительного порядка образования юридического лица). В качестве носителя высшей административной власти государство может влиять созидательно или разрушительно на жизнь развивающихся в нем союзов [21].

Союзная личность правоспособна. Ее правоспособность, равно как и правоспособность индивида, простирается и на публичные и на частные отношения. Правоспособность юридических лиц, с одной стороны, уже, с другой стороны — шире правоспособности лиц физических. Уже — ибо у юридического лица отсутствуют семейные права, шире — ибо юридическое лицо обладает правами, вытекающими из взаимоотношений целого с его членами.

Кроме того, союзная личность дееспособна. Она не нуждается в представительстве других лиц. Союзная личность имеет свою волю и действует. В своем) нечувственном единстве она в состоянии действовать только через органы, которые образованы из отдельных людей. Юридическое лицо проявляет себя через деятельность органов. Это не представительство, т. е. не замещение одного лица другим, но «представление» (Darstellung) целого через часть.

Поскольку единство союзной личности — это единство общественного организма, она представляет собой сложное (составное) лицо. Индивиды, составляющие союзную личность, сами являются субъектами. Поэтому отношения между союзной личностью и членами ее становятся юридическими отношениями. Эти отношения, равно как и тупе-тенция органов, определяются уставом.

100

Корпорация—это союз, обладающий правоспособностью, вытекающей из него самого. Душа корпорации — ее единая общая воля, ее тело — союзный организм (Vereinorganis-mus). Учреждение — союз лиц, правосубъектность которого установлена извне. Душа учреждения — единая учредительная воля, его тело — органическое устройство (organische Einrichtung). Возможны и смешанные типы. Например, государство представляет собой соединение корпоративных и институтных элементов [22].

В отличие от римской корпорации, в которой, по мнению Гирке, отсутствовала лично-правовая связь с ее членами, в старогерманской корпорации совокупное лицо и индивид взаимно влияют друг на друга, между ними устанавливается лично-правовая связь. Дух старогерманской корпорации жив и поныне в современном германском праве. Корпорация создается в силу акта объединения (Vereiaigungs-akt), являющегося социально-правовым конститутивным актом, а не договором. Соединение индивидов в единое совокупное лицо (Gesamtperson) осуществляется через корпоративную организацию. «Сущность организации состоит в устройстве (Herstellung) органов, в жизнедеятельности которых выявляется жизненное единство совокупного лица с соответствующими правовыми последствиями» [23].

Правоспособность корпораций — троякого рода. Это, во-первых, корпоративная власть ее над членами. Вторая группа прав и обязанностей корпорации вытекает из вчле-нения ее в другое вышестоящее союзное единство. Это не только гражданские, но и публичные права. Третья черта правоспособности корпорации вытекает из ее отношений, как субъекта гражданского права, с другими субъектами— физическими или юридическими лицами. В этой связи корпорация находится в одинаковом положении с другими лицами. Поэтому возникающие у корпорации из этих отношений права и обязанности Гирке именует ее индивидуальными правами, а соответствующую правоспособность — индивидуальной правоспособностью [24]. Корпорации также присущи и индивидуальные личные права — имя, честь, авторские права и т. д.

Исходящие от корпорации действия распадаются на три

101

группы. Во-первых, это так называемые gemeinheitlichen корпоративные действия — своеобразные акты социального права, не имеющие прообраза в индивидуальном праве: они направлены частично на образование (Gestaltung) и приведение в движение корпоративного социального организма, частично же на выполнение корпоративной социально-жизненной задачи. Во-вторых, это так называемые gliedmassige корпоративные действия, одновременно относящиеся как к внешней жизни союзного лица, так и к внутренней жизни других союзных лиц. Соответствующие действия представляют собой социально-правовые акты, но они могут совершаться и индивидами, являющимися членами союзной личности. Третья группа — индивидуальные корпоративные действия — относится к внешней жизни совокупного лица. Они аналогичны юридическим действиям, совершаемым индивидами [25].

Взаимоотношения корпорации с ее членами также троякого рода. Внекорпоративные отношения — это отношения корпорации с ее членами, как с не связанными с ней субъектами. Эти отношения регулируются теми же нормами, какими регулируются и отношения между индивидами. Второй вид правоотношений корпорации с ее членами — чисто корпоративные отношения, т. е. отношения, основанные на уставе. В этих случаях «действует между ними чистое социальное право, которое у публичных союзов возводится в ранг публичного права». Внутри корпорации указанные юридические отношения выступают как отношения корпоративной власти; внешне они проявляются как состояние участия в корпоративной правовой сфере. Вместе с тем это правоотношения с обоюдными правами и обязанностями. Поэтому они должны быть юридически защищены в случае неправомерного их нарушения в исковом порядке. Правоотношения, вытекающие из членства в корпорации и из корпоративной -власти, совершенно не затрагивают индивидуальных прав соответствующих субъектов.

Третья группа правоотношений — это отношения, развивающиеся частично внутри, частично вне корпоративной сферы. Соответствующие права и обязанности именуются Гирке корпоративными неотчуждаемыми правами. Это так называемые Sonderrechte. Они отражают борьбу социаль-

102

ного и индивидуального права. Таковы, например, право на одинаковое со всеми другими членами участие в голосовании, право пользования корпоративным имуществом и др. [26].

Недостатки органической теории общеизвестны. Это прежде всего биологизация понятия реальной союзной личности. Правда, сам Гирке в своей речи, в которой он подвёл итоги своих исследований о юридическом лице, пришел к выводу, что между человеком и человеческим союзом существует только известное сходство и что только по аналогии человеческий союз можно назвать организмом. Гирке признает, что внутренняя структура целого, частями которого являются люди, предполагает не биологическую, а духовную связь здесь кончается естествознание и начинается наука о духе. «Однако, — продолжает Гирке,—мы приравниваем социальное тело к индивидуальному организму и вместе с последним подчиняем их родовому понятию живого организма». Гирке приходит к заключению, что союзная личность «подобно индивиду — это телесно-духовное жизненное единство, которое может желать и претворять желаемое в действие» [27]. Второй существенный недостаток органической теории — это отсутствие у нее исторического подхода к явлениям. В свое время Дювернуа правильно отметил этот порок, указав на то, что основоположник органической теории Безелер в понятии Genossenschaft соединил совершенно разнородные явления — начиная от привилегированных форм обладания для лиц высшего дворянского сословия и кончая акционерной компанией [28]. Гирке и прочие германисты пытаются превратить в истинно-германские, свойственные якобы только германскому духу те явления, которые характерны для известной фазы общественного развития вообще, а не только для «германского духа». Такова германская корпорация, в которой, как утверждает Гирке, в противоположность римской universitas выражена не отрешенность ее от членов, но тесная и неразрывная связь множественности и единства, сосуществование прав на общее имущество каждого члена корпорации и корпорации в целом (Korporatives Gesamteigentum).

Во-первых, Гирке приписывает римской universitas то, в чем она неповинна (см. гл. III), и на это обстоятельство германистам, в частности Гирке, в свое время указывали

103

некоторые немецкие романисты, не ослепленные мнимой самобытностью .германского духа. Тот факт, указывал Бринц, — что многие совместно, а не по частям владеют и могут владеть имуществом, не является преимуществом немецкого права; это явление встречается и в римском праве и сохраняется даже в римской корпорации [29].

Кроме того, в действительности, как правильно отметил Дювернуа, едко высмеявший германистическую идеологию Гирке, дело обстоит иначе, чем учат германисты. «Ни один народ ни в прошлом, ни в современном состоянии не являл такого полного и тяжелого подчинения чужой системе юридических понятий, как немцы»[30]. Дювернуа имеет в виду рецепцию римского права в Германии.

Во-вторых, та нерасчлененность множественности и единства, которая характеризует собственность общей руки и Genossenschaft, есть прежде всего продукт феодализма. Гирке смешивает средневековые корпорации и корпорации буржуазной эпохи, возникшие в совершенно иной социально-экономической обстановке. По поводу этой стороны учения Гирке опять-таки нельзя не присоединиться к остроумной критике по его адресу со стороны Дювернуа. Дювернуа обратил внимание на то, что Гирке по существу исходит из учения Бартола, последнее же — «учение именно вселенского характера, приноровленное особенно к условиям слабого развития государственной власти, автономного строения различных общественных союзов (церкви, общины, сословия), нерасчлененности права публичного и частного, зависимого и поглощенного союзом положения личности человека. Точным образом его надлежит назвать по этим признакам средневековой догмой по преимуществу» [31].

При всех своих недостатках теория Гирке имеет ряд положительных черт, прочно усвоенных всеми сторонниками и защитниками теории реальности юридического лица. К числу положительных свойств органической теории относится прежде всего признание реальности юридического лица как такого реального коллектива, которое не сводимо ни к арифметической сумме индивидов, ни к фикции, или к тому или иному приему юридической техники. Далее заслуживает внимания учение Гирке об органах юридического лица,

104

об условиях их деятельности (через действия органа проявляется деятельность юридического лица) и отличии органов от представителей. Наконец, необходимо отметить данную Гирке характеристику членских прав и обязанностей, в особенности так называемых Sonderrechte, взаимоотношений членов с корпорацией, корпоративной власти. Освобожденная от германистической схоластики формула о неразрывной связи союзной личности в целом и ее членов, о существовании и взаимопроникновении коллектива и отдельного члена коллектива, содержит в себе элементы правильного подхода к проблеме юридического лица. В этой формуле заключена верная мысль: хотя целое и не сводимо к сумме частей, но и не существует вне этих частей. Гирке не забывает тех людей, которые в своем единстве составляют юридическое лицо.

Некоторые представители реалистической теории отказались от той биологизации юридического лица, которая свойственна органицистам, и приблизились с нашей точки зрения к правильному пониманию его сущности. Юридическое лицо рассматривается этими представителями реалистической теории как общественное образование, имеющее свою волю и действующее в целях обеспечения некоторых общих интересов, связывающих воедино определенную группу людей. Указанная группа теоретиков в своем учении об юридическом лице исходит из теории Гирке, очищенной от биологических крайностей, из теории субъективного права, опирающейся на понятия воли и интереса [32].

Представителями этого течения реалистической теории являются Мишу и Салейль. Оба указанные автора исходят из признания реальности юридического лица как человеческого коллектива, имеющего волю и интерес, отличные от воль и интересов индивидов, его составляющих. Оба названных автора — сторонники комбинационной теории субъективных прав. Мишу отдает примат интересу а не воле. Интерес является первичным элементом, воля — вторичным. Человек является субъектом права не потому, что он имеет волю, а потому, что он — человек. Не обязательно обладать волей в психологическом смысле этого слова. Достаточно, чтобы воля могла быть приписана социально или практически, чтобы закон рассматривал эту волю, как принадлежащую человеческому коллективу или индивиду.

105

Для того чтобы человеческий коллектив превратился в самостоятельное лицо, в отличие от суммы индивидов, его составляющих, необходимы два основных условия: а) наличие у этого коллектива постоянно действующего интереса, отличного от индивидуальных интересов его членов; б) соответствующая организация, способная выявлять коллективную волю, могущую представлять и защищать этот интерес.

Третье условие образования юридического лица — это признание его правом, включение его в юридическую среду государством [33]. Идея коллективной личности слабее всего выражена в обществах, преследующих цели извлечения прибыли; здесь совмещаются эгоистические индивидуальные и коллективные интересы. В альтруистических корпорациях идея коллективной личности выражена сильнее. Мишу склонен трактовать учреждение как обширную, с неопределенным изменяющимся составом ассоциацию лиц. «В благотворительном учреждении, — пишет он, — субъектом права является коллектив бедных или больных, к которым адресуется учреждение» [34].

Мишу принимает теорию органов Гирке и Елиннека, но со следующими поправками. Понятие органа юридического лица лишь аналогично, а не тождественно понятию органа физического лица; орган юридического лица — это живой человек, индивид. «Если он не есть лицо, как орган, то он лицо, как индивид». Юридическое лицо обладает волей и интеллектом только благодаря органу: «То, что называют волей юридического лица, есть не что иное, как воля органа» [35].

Вторая поправка заключается в уточнении выдвинутого теорией органов утверждения, что юридическое лицо целиком существует только в своих органах. Юридическое лицо, как организованный коллектив, может действовать не только через органы, но и иными путями, например, научное общество устраивает научные заседания. Однако правильным является утверждение, что только орган может совершать от имени юридического лица юридические действия [36].

Салейль также считает, что воля не играет решающей роли в праве. Субъективное право — это управляемая авто-

106

номной волей власть (pouvoir), которая защищает интересы, имеющие социальное значение. Субъектом этой власти может быть не только индивид, но и коллектив людей, как единство. Не обязательно, чтобы субъективное право было .реализовано волей того лица, которому принадлежит это право. Воля в юридическом смысле существует там, где она приписывается существу, способному по своей природе обеспечить ее реализацию. И ассоциация и учреждение могут реализовать право в свою пользу, т. е. для цели, которую они представляют, с момента их организации, через свои органы, т. е. через волю людей [37].

Необходимыми предпосылками возникновения юридической личности, по мнению Салейля, являются наличие: а) организма, который может на деле применить власть (юридическая активность); б) разумной, свободной и независимой воли; в) согласованности указанной выше активности и целей, которые преследует юридическая личность, с коллективными интересами общества. Стало быть, налицо должны быть элементы субъективный, объективный и социальный. Все эти признаки, составляющие содержание понятия юридической личности, имеются не только у индивида, но и у ассоциации, и учреждения. Юридическое лицо имеет определенную организацию [38]. Корпоративная организация выражает реальную и единую общую волю членов ассоциации, дотоле раздробленную и рассеянную, смешанную с их индивидуальными волями. Корпоративная воля создает единство корпоративного объединения и вследствие этого—его юридическую личность. Единство цели создает единство воли.

В отличие от Мишу, который подчеркивает момент интереса, Салейль подчеркивает значение цели для юридического лица. В силу единства цели коллективная воля становится чем-то отличным от индивидуальных воль, хотя и исходит от них. Конечно, воля ассоциации — это не психологическая воля индивида. Это — власть (pouvoir), реализуемая волей людей, являющихся органами ассоциации. Аналогичными признаками обладают и учреждения. В учреждении действует не только воля учредителя, которая живет и меняется в соответствии с уставной целью, но и воля администрации, направляющей деятельность учрежде-

107

ния, сообразуясь с жизненными потребностями. У учреждения налицо организация, реализующая волю, и социально полезная цель [39].

Салейль сам признает себя последователем Гирке. Как он, так и Мишу распространяют свои взгляды и на область публичного права.

К сторонникам реалистической концепции следует отнести и Суворова. Последний является ревностным защитником теории публичного характера юридических лиц. Суворов считает, что всякая цивилистическая теория юридического лица должна быть проверена с точки зрения ее пригодности и для публичного права. Юридическое лицо — не фикция и не целевое имущество. Субстратом как корпорации, так и учреждения (института) являются люди. Суворов выделяет случаи перехода корпорации в учреждение и обратно, равно как и промежуточные между ними образования [40]. Необходимо и возможно указать общие признаки как для корпорации, так и для учреждения. Из различных определений юридического лица наиболее удачными являются те, по смыслу которых юридические лица—это «общественные организации» или «общественные организмы». И корпорации и учреждения осуществляют общественные задачи. И те и другие одинаково наделены и волей и дееспособностью. Суворов дает следующее определение юридического лица: «Связное целое, составляющееся из наличных членов и органов этих общественных организаций, в их связи и единстве, есть субъект имущественных прав, точно так же, как в последовательном течении времени сменяющие их члены и органы, равным образом в их связи и единстве, будут субъектами за время их существования» [41]. Суворов не был знаком с учением Гельдера, но он весьма одобрительно относится к родственной Гельдеру теории Сермана, олицетворяющей адмш; :страторов учреждения как субъектов должностного имущества, ибо считает, что за деятельностью учреждения стоит общественный интерес и общество в целом.

Выше уже были отмечены недостатки буржуазных реалистических теорий, в частности концепции Салейля. Хотя и он и Мишу неизменно подчеркивают, что их взгляды на

108

юридическое лицо основаны на признании реальности его существования, на поверку же выходит, что реальность понимается указанными авторами идеалистически. По мнению Салейля, право — не материальная вещь (une chose materielle), существующая сама по себе, но отношение, воспринимаемое разумом (concue par 1esprit) [42].

Правильно, что право нельзя воспринять нашими органами чувств, право в этом отношении нематериально, но неправильно то, что оно существует лишь в нашем сознании. Будучи общественным отношением, право существует вне индивидуального сознания и поэтому является объективной реальностью. Салейль по существу остается на идеалистических позициях. Каждое юридическое отношение является для него юридической реальностью лишь постольку, поскольку оно превращается в содержание народного сознания, в интеллектуальную реальность: «Chaque relation juridique se presente comme un rapport concu a 1etat de realite intellectuelle; settlement comme cette relation intel-lectuelle est acceptee comme telle par la collectivite, elle est, a ce litre, une realite» [43]. Отсюда и идеалистический вывод Салейля, что идея личности (personnalite) есть юридическая реальность. Юридическая же реальность — это концепция [44].

Для марксистской науки права юридические понятия суть формы отражения в нашем сознании явлений права как социальной реальности. Для Салейля же правовое отношение реально лишь постольку, поскольку оно стало понятием.

Реалистическая теория в трактовке Мишу, Салейля и других ее представителей (например, Суворова в дореволюционной России) содержит в себе много верного. Однако ее представители — это буржуазные ученые со свойственной им классовой ограниченностью. Основной порок реалистической теории заключается в отсутствии классовой трактовки понятий воли и интереса, в игнорировании классовой сущности субъекта права, в частности юридического лица, в переносе понятия юридического лица из частного права в область права публичного.

109

Предыдущий | Оглавление | Следующий