Предыдущий | Оглавление | Следующий

Глава III. ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫЕ НАЧАЛА И ОСНОВАНИЯ ВОЗМЕЩЕНИЯ ВРЕДА, ПРИЧИНЕННОГО ВЛАДЕЛЬЦЕМ ИСТОЧНИКА ПОВЫШЕННОЙ ОПАСНОСТИ

§ 1. Гражданско-правовые начала возмещения вреда, причиненного владельцем источника повышенной опасности

1. B гражданско-правовой литературе наиболее распространенным является мнение о том, что возмещение имущественного вреда, причиненного источником повышенной опасности, строится исключительно на началах ответственности. Никаких иных начал возмещения указанного вреда господствующая концепция не приемлет. В результате может сложиться представление, что по этому вопросу в науке существует такое единство взглядов, какого нельзя обнаружить в отношении любой иной цивилистической проблемы. В действительности это далеко не так. Единство мнений здесь более чем иллюзорно. Оно лишь поверхностно и охватывает только сферу терминологии. При попытке же разобраться в сущности соответствующих теоретических построений от названного единства мнений практически ничего не остается.

Противоречивость взглядов обнаруживается уже при постановке такого простого и в то же время принципиального вопроса: что такое гражданско-прававая ответственность, каковы ее сущность и начала?

Советская наука гражданского права на разных этапах своего развития давала далеко не одинаковые ответы на этот вопрос.

Уже в течение 20-х и начале 30-х годов в нашей науке происходил весьма острый обмен мнениями относительно тех начал, на которых строится гражданско-правовая ответственность в целом. Господствующей в тот период являлась концепция причинения.

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.116

Длительная и острая борьба закончилась победой принципа ответственности за вину, причем не столько в результате внутринаучных дискуссий, сколько под давлением судебной практики, которая не восприняла принципа причинения. Теоретическая мысль того времени неохотно расставалась с принципом причинения и тем не менее вынуждена была пойти на пересмотр своих конструкций ответственности по советскому праву з целом и по гражданскому траву в частности.

За прошедшие с того времени годы вопросы ответственности так или иначе не могли не привлекать внимания наших исследователей; анализируются санкции отдельных видов обязательствт[1], изучаются формы и способы защиты нарушенных прав[2], обсуждаются основания освобождения от ответственности[3] и т.д. Были изданы монографические исследования по важнейшим вопросам рассматриваемой проблемы[4].

В результате предпринятых исследований в науке сформировалось и упрочилось мнение о том, что гражданско-правовая ответственность представляет собой определенную меру государственного принуждения, применяемую к виновному правонарушителю. Принцип ответственности за виновное деяние рассматривается теперь как непоколебимое начало.

Вместе с тем в настоящее время в нашей гражданско-правовой литературе сложилась весьма противоречивая

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.117

картина. Принцип ответственности за вину декларируется всеми, но как только заходит речь о его последовательном проведении в теоретических исследованиях законодательства и судебно-арбитражной практики, соответствующие декларации «повисают в воздухе».

Быть может, в настоящей работе и не стоило специально обсуждать этот большой и сложный теоретический вопрос, если бы не одно обстоятельство, имеющее принципиальное значение для решения всей проблемы возмещения вреда в порядке ст. 90 Основ. Дело в том, что авторы, допускающие исключение из принципа вины либо высказывающиеся за существование «двух начал» ответственности, находят «исключения», «вторые начала» и т.д. прежде всего и именно в решении вопроса о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности. Иначе говоря, ответственность владельца источника повышенной опасности оказывается тем пробным камнем, на котором проверяется любая теория гражданско-правовой ответственности по советскому гражданскому праву в целом. Вот почему представляется необходимым хотя бы в самых общих чертах обрисовать основные из имеющихся по данному вопросу высказываний. Это тем более необходимо в связи с тем, что в них, по нашему мнению, не дается удовлетворительного объяснения тем началам, на которых строится возмещение вреда причиненного источником повышенной опасности. 2. Вce многообразие взглядов советских цивилистов относительно начал гражданско-правовой ответственности может быть подразделено на четыре основные концепции, к которым по существу сводимы все остальные представления с теми или другими теоретическими нюансами.

а) Концепция «виновного с исключениями начала» является наиболее распространенной и даже можно сказать господствующей в нашей гражданско-правовой литературе. Она нашла свое отражение в работах О.С. Иоффе[5], Г.К. Матвеева[6], М.В. Гордона[7], В.Т. Смир-

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.118

нова[8], С.В. Занковской и В.Г. Вердникова[9], а также многих других советских цивилистов[10]. Существо данной точки зрения в ее наиболее характерных чертах может быть сформулировано следующим образом. Ответственность да советскому гражданскому праву основана на принципе ответственности за вину. Наличие норм о возмещении вреда в случаях невиновного причинения — своего рода исключение из общего правила и не дает никаких оснований отрицанию указанного принципа.

Наиболее обстоятельно эти соображения были изложены и аргументированы в работе О.С. Иоффе, посвященной вопросам ответственности по советскому гражданскому праву. В данной книге автор показывает, что «частные» отступления от принципа ответственности за вину не создают какого-то нового принципа или нового начала ответственности[11]. Аналогичные идеи развивает О.С. Иоффе и в своих последующих работах как по гражданскому праву[12], так и по общей теории права. Причем может показаться, что в общетеоретических работах О.С. Иоффе идет еще дальше в отрицании ответственности «без вины».

В книге О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородского совершенно справедливо и обоснованно проводится мысль о том, что «для наличия ответственности необходимо обще-

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.119

Пропущенно

ставимо опасное, виновное, противоправное деяние. Отсутствие одного из указаиных элементов исключает ответственность. Ответственность может быть, только за виновное деяние (курсив мой — О.К..), виновным может быть только противоправное деяние, а противоправным только деяние»[13]. Казалось бы, авторы более чем недвусмысленно отрицают возможность наступления ответственности за случайное (невиновное) причинение, равно как и за вред, наступивший в результате проявления сил природы (событий), которые не суть деяния. К тому же несколько выше они весьма точно фиксируют, что «основанием ответственности является не всякое деяние, а только противоправное, виновное деяние человека»[14]. Однако эта утверждения носят преимущественно декларативный характер. К одному из приведенных положений авторы делают маленькую сноску, которая сводит на нет всю концепцию об ответственности только за виновное поведение. Вот эта сноска: «Мы оставляем при этом в стороне обоснование правила ст. 404 ГК (РСФСР 1922 года.— О.К.) и других аналогичных норм, поскольку они относятся к числу специальных проблем гражданского права и потому выходят за пределы тематики данной работы»[15].

Тематическая удаленность норм об ответственности владельца источника повышенной опасности от вопросов, исследуемых названными авторами, не так-то уж велика, как это им кажется. Скорее, наоборот. Решая вопрос об ответственности и ее основаниях по советскому социалистическому праву в целом, авторы не должны были игнорировать те особые случаи, которые не «укладываются» в предложенную и отстаиваемую ими конструкцию, ссылаясь на специфичность тех или других форм возмещения вреда. Для науки, как известно, важно особенное, а не только, и подчас не столько, общее. Анализ не только общего, но и специфического в нормах об ответственности, и в частности в предписаниях закона о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности, очевидно, заставил бы О.С. Иоффе и

 

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.120

М.Д. Шаргородского пересмотреть свою точку зрения в ту или другую сторону.

Таким образом, анализируя соображения относительно «виновного с исключением начала» ответственности по советскому гражданскому праву, следует отметить как положительные, так и отрицательные их стороны. Рассматриваемая точка зрения правильно акцентирует внимание на том, что ответственность по советскому гражданскому праву строится на принципе вины. Вместе с тем нельзя не видеть и слабых сторон данной концепции. Хотя ответственность без вины (независимо от вины) и не рассматривается в качестве одного из принципов, в принципе считается допустимым и основанным на законе возложение ответственности при субъективно случайном (невиновном) причинении вреда. Иначе говоря, данная точка зрения допускает наступление ответственности при наличии таких двух обстоятельств, как противоправность действий и причинная связь, наличия же вины для возложения ответственности в «исключительных» случаях не требуется[16]. Думается, что квалификация возмещения вреда при наличии только этих двух условий по существу ломает всю теоретическую конструкцию данной концепции.

б) Концепция «двух начал» гражданско-правовой ответственности нашла свое выражение в работах авторов, которые, идя в исследованиях различными путями, пришли к одному общему выводу. Сущность его состоит в признании того, что советское гражданское прав строит ответственность за причинение вреда исходя из двух начал. Одним из них является ответственность за вину, другим — независимо от вины («6eз вины»). О существовании таких двух начал, двух принципов говорит Б.С. Антимонов[17]. К этим соображениям присоединяется и

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.121

Е.А. Флейшиц, по мнению которой «всякое применение санкции за нарушение гражданско-правовой обязанности есть вид гражданской ответственности»[18]. О принципе «ответственности независимо от вины» ведут речь Л.А. Майданик и Н.Ю. Сергеева[19].

Наиболее последовательно отстаивает идею двух «равновеликих» начал гражданско-правовой ответственности К.К. Яичков. Полемизируя со сторонниками концепции «виновного с исключением начала», К.К. Яичков пишет: «Каким же образом должен быть решен вопрос о соотношении принципа ответственности за вину и принципа ответственности без вины в обязательствах из причинения вреда в советском праве? Может ли быть признано травильным утверждение о том, что принцип ответственности за вину действительно является главным, определяющим, исходным началом гражданской ответственности за противоправное причинение вреда, что ответственность за вину есть общее правило ответственности за внедоговорное причинение вреда?»[20]. На поставленный вопрос К.К. Яичков дает следующий ответ: «Совершенно очевидно, что, если исходить из закона, у нас нет никаких оснований к тому, чтобы утверждать, что тот или иной принцип ответственности за противоправное причинение вреда имеет какое-либо преимущественное значение перед другим в осуществлении тех задач, которые возложены на институт возмещения вреда в советском праве»[21]. И далее: «Вина ответственного лица является лишь дополнительным условием ответственности в тех случаях, когда по закону установлена ответственность за виновное причинение вреда»[22].

Данная точка зрения представляется еще менее приемлемой, чем теория «виновного с исключением начала». Она возводит «безвиновную» ответственность на положение одного из общих принципов гражданско-правовой

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.122

ответственности. Этим данная точка зрения отодвигает виновное начало на второй, если не более отдаленный, план.

в) Своеобразным логическим продолжением приведенных выше представлений о началах гражданско-правовой ответственности являемся точка зрения, которую сокращенно можно назвать концепцией «объективных моментов». Хотя она и не получила сколько-нибудь заметного распространения в нашей литературе, тем не менее засуживает особого внимания.

Соображения об «объективных моментах» ответственности высказаны С.С. Алексеевым, который полагает, что «ответственность в гражданском праве наступает уже при наличии объективных моментов, характеризующих состав гражданского правонарушения, — объективированного вредоносного результата противоправности, причиненной связи. Правда, законодатель — продолжает С.С. Алексеев, — учитывает, и субъективный момент, что особенно важно для проведения воспитательной роли советского гражданского права. Однако учет этот производится в рамках особой правовой категории, приобретающей в гражданском праве специальное значение, — в рамках оснований освобождения от ответственности»[23].

Такое решение проблемы вины вытекает, по мнению названного автора, из действия в гражданском праве презумпции виновности правонарушителя. Обосновывая данный тезис, С.С. Алексеев пишет: «Если не ограничивать значение этой презумпции лишь ее процессуальными функциями, а признавать за ней и материально-правовое действие, то неизбежен вывод, согласно которому достаточно наличия объективной стороны состава правонарушения, чтобы считать возможным привлечение лица к гражданско-правовой ответственности»[24].

С.С. Алексеев, по нашему мнению, все же допустил поспешность в части существа приведенного вывода и переоценку в отношении неизбежности такового. Пра-

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.123

вильно то, что в советском гражданском праве (в рассматриваемого рода случаях) действует презумпция виновности правонарушителя. Верно и то, что функция данной презумпции не исчерпывается процессуальной сферой, но может иметь и свои материально-правовые последствия. Но каждое из этих положений в отдельности, равно как и в идеальной совокупности, не обосновывает и не может обосновать неизбежности перемещения вины причинителя вреда из условий (оснований) ответственности в число оснований (в форме невиновности) освобождения от нее. Здесь С.С. Алексеев, с нашей точки зрения, неверно представляет себе соотношение положительных и отрицательных фактов[25]. Но дело даже не в этом. Оперируя материальнo-пpавовой категорией «привлечения к ответственности», автор, не заметив того, пошел по пути ее процессуального истолкования. В результате этого оказалось «возможным привлечение лица к гражданско-правовой ответственности» при наличии одних лишь «объективных моментов». Предъявление иска и разбирательство по делу, с точки зрения процессуальной, могут быть отнесены к одной из форм привлечения к ответственности. Если же исходить из того, что здесь автор имеет в виду ответственность в материально-правовом значении, то положения, им отстаиваемые, приобретают сходство с представлениями сторонников концепции причинения. С.С. Алексеев, по-видимому, сам уловил эту близость и поспешил отмежеваться от такой точки зрения, защитив тем самым свою позицию от упреков методологического порядка. Весьма решительно подчеркнув значение принципа вины в советском гражданском праве (что сразу отметает какие-либо упреки в отношении методологии автора), С.С. Алексеев пишет: «Если сторонники концепции причинения вовсе исключили субъективные элементы из сферы гражданской ответственности, то мы, напротив, подчеркиваем их значение в этой сфере; мы лишь в соответствии со спецификой гражданско-правового регулирования относим эти элементы не к основаниям ответственности, а к основаниям освобождения от нее»[26].

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.124

Вопреки мнению С.С. Алексеева сторонники принципа причинения вовсе не исключали субъективные элементы из сферы гражданско-правовой ответственности. Они перечеркивали значение этих элементов с точки зрения оснований возложения ответственности. Но, как известно, они не отворачивались от указанных моментов в анализе оснований освобождения от ответственности. Более того, вынуждаемые текстом закона, они довольно обстоятельно обрисовывали особый характер вины потерпевшего, специфику учета его поведения и т.д.[27].

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.125

Таким образом, концепция, «объективных моментов», по нашему мнению, не может быть принята для решения вопроса о началах гражданско-правовой ответственности в силу того, что она. отодвигает принцип вины еще дальше, чем делает это теория «двух начал»[28].

г) Теоретическим коррективом к указанным выше соображениям цивилистов является точка зрения согласно которой возмещение вреда может быть возложено на то или другое лицо лишь постольку, поскольку последнее действовало виновно. Эти представления фактически разделял М.М Агарков, хотя он и не сформулировал своих выводов в прямой и категорической форме[29]. Впоследствии вывод о том, что ответственность за причинение вреда (независимо от того, причинен он источником повышенной опасности или нет) возлагается лишь на виновного причинителя, был сделан Т.С. Хаскиной. В 1950 году она писала: «Вина является основанием ответственности и по ст. 403 и по ст. 404 ГК РСФСР» (1922 года.— О.К.)[30]. Однако этот взгляд не получил

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.126

скольконибудь заметного признания в нашей гражданско-правовой науке. Скорее наоборот, соответствующие высказывания стали предметом подчас весьма острой критики, доходившей до обвинения в отрыве от практики, в полном противоречии последней и т.д.[31].

Представляется, что эта критика имела под собой определенные основания. Рассматриваемая точка зрения оставляла без внимания вопрос о квалификации субъективно-случайного причинения вреда; она не давала ответа на данный вопрос.

Идея о виновном характере ответственности владельца источника повышенной опасности более чем заманчива. Она позволяет преодолеть наиболее слабые стороны не только представлений об «объективных моментах» и «двух началах» ответственности, но и, что наиболее существенно,— освободиться от «исключений» в принципе «вины с исключением». Однако в настоящем своем виде рассматриваемая точка зрения мало пригодна для всех случаев обоснования возмещения вреда в порядке ст. 90 Основ. Она, не давая ответа относительно оснований возложения обязанности по возмещению субъективно-случайного (невиновного) вреда, толкает на путь освобождении от указанной ответственности владельца источника повышенной опасности. Этим данная точка зрения вступает в противоречие не только с практикой но и с самим законом.

Рассмотреть приведенных выше взглядов цивилистов относительно сущности и начал, на которых строится ответственность по советскому гражданскому праву, приводит к следующим выводам.

1) Каждая из четырех концепций имеет свои положительные моменты. Акцентируя внимание на тех или других специфических сторонах гражданско-правовой ответственности, авторы соответствующих теоретических построений и взглядов предостерегают от игнорирования известных особенностей возмещения имущественного вреда.

2) В то же время ни одна, как нам представляется, из рассмотренных точек зрения в их настоящем виде не

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.127

может быть отнесена к числу приемлемых. Если теория «вины с исключением» и «двух начал» ответственности абсолютизируют особое и не придают, по нашему мнению, должного значения тому общему, что свойственно гражданско-правовой ответственности в целом, то две другие точки зрения находятся в обратном соотношении с указанными категориями. Концепции «объективных моментов» и «вины без исключения» отдают преимущество общему, в результате чего особенное лишается присущего ему значения.

3) Учитывая слабые и сильные стороны существующих представлений, необходимо, очевидно, продолжить поиски теоретической конструкции, которая позволила бы дать последовательное обоснование не только общих начал гражданско-правового возмещения вреда, но и объяснить единство рассматриваемого рода ответственности, а также определить место каждого отдельного вида и его особенности в пределах данного рода.

4) В нашей гражданско-правовой литературе все еще недостаточно четко и последовательно проводится разграничение между тремя видами причинения вреда (виновным, субъективно-случайным и объективно-случайным)[32]. Конечно, было бы неправильным представление о том, что в нашей науке вообще смешиваются указанные виды причинения и между ними не усматривается разницы. Однако как только заходит речь о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности, разграничение виновного и невиновного причинения игнорируется; виновное и субъективно-случайное причинение сливается в теоретических представлениях в один «комбинированный» (виновно-невиновный) вид, который противополагается объективно случайному причинению вреда. В результате этого меры гражданско-правовой ответственности отождествляются с различными правовыми формами восстановления имущественного положения потерпевшего.

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.128

5) Для преодоления в науке гражданского права ряда неправильных, с нашей точки зрения, мнений относительно обязанности владельца источника повышенной опасности по возмещению вреда необходимо обратить внимание не только на виновное причинение, но и на факты субъективно-случайного (невиновного) причинения, ибо именно они «не укладываются» в научный и правовой принципы ответственности за вину.

6) Анализ указанных обстоятельств позволит, очевидно, исследовать юридическую природу обязанности владельца источника повышенной опасности по возмещению субъективно-случайно (невиновно) причиненного вреда, а также выяснить те начала, на которых построено возмещение в порядке ст. 90 Основ.

3. В советской (науке, права принято различать по меньшей мере три вида юридической ответственности: уголовно-правовую, административно-правую и гражданско-правовую (имущественную). Названные виды ответственности не исключают, а дополнят друг друга.

Применительно к предмету настоящего исследования особый интерес представляет выяснение специфических черт лишь одного из названных видов, а именно — ответственности гражданско-правовой.

Гражданско-правовая ответственность характеризуется, во-первых, тем, что она является имущественной. Меры данной ответственности оказывают непосредственное воздействие не на личность, а на имущественную сферу правонарушителя. В результате применения указанных мер (на основании закона и в порядке, им установленном) происходит изъятие определенной части имущества у лица, нарушившего нормы права. Воздействие на личность правонарушителя (столь характерное для мер уголовного и отчасти административного права) здесь осуществляется косвенным образом через имущественную сферу (ущемление имущественных интересов) указанного лица.

Во-вторых, гражданско-правовая ответственность возлагается лишь тогда, когда противоправными действиями лица причинен прямой или косвенный имущественный вред[33]. При этом степень общественной опасности вредоносного действия (что весьма существенно в

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.129

уголовном праве) не имеет существенного значения для определения мер гражданско-правовой ответственности. К имущественному возмещению причиненного вреда в равной степени обязано как лицо, совершившее умышленное преступление, так и лицо, причинившее вред по неосторожности (деяние, которое может и не преследоваться в уголовном порядке).

В-третьих, преступник или лицо, совершившее административно-правовой проступок, предполагается невиновным до тех пор, пока в установленном законом порядке не доказано обратное. При гражданско-правовой ответственности действует иной принцип. Правонарушитель (например, причииитель вреда) предполагается виновным до тех пор, пока он не докажет свою невиновность.

В-четвертых, по уголовному праву лицо может нести ответственность только за свои собственные действия. Ему не может быть вменено в вину поведение другого субъекта. Для гражданско-правовой ответственности в известной мере характерно иное положение. Здесь законом предусмотрен определенный круг обстоятельств, при наличии которых одно лицо обязано нести гражданско-правовую ответстенность за действия другого. Сюда, в частности, относится ответственность социалистических организаций за вред, причиненный их рабочими и служащими при выполнении ими своих трудовых обязанностей, ответственность родителей и усыновителей за вред, причиненный действиями их малолетних детей, и т.д.

В-пятых, гражданско-правовая ответственность знает определенные отличия от материальной ответственности рабочих и служащих, предусмотренной нормами советского трудового права. Если первая (имущественная) ответственность основана на принципе полного возмещения причиненного вреда, что для трудового права характерна, по общему правилу, ограниченная материальная ответственность. Полная материальная ответственность здесь может иметь место лишь в случаях, прямо предусмотренных законом или договором.

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.130

Наконец, в-шестых, гражданско-правовая ответственность характеризуется тем, что она применяется только к тем правонарушителям, которые действовали виновно: если нет вины, то нет и ответственности. Данный признак не является специфически гражданско-правовым; он присущ всем видам ответственности по советскому социалистическому праву.

Отмеченные шесть характерных черт гражданско-правовой ответственности присущи всем ее внутриотраслевым разновидностям. Не вызывает, очевидно, сомнения применимость приведенных положений к ответственмости по ст. ст. 88, 89, 91, 92 и 94 Основ. Разумеется, каждый из названных видов внедоговорной гражданско-правовой ответственности обладает своими специфическими особенностями, отличаясь от других, например, по субъектному составу, наличию или отсутствию определенных административных, трудовых или гражданских правоотношений между причин и тел ем вреда и потерпевшим и т.д.

Относятся ли приведенные положения к возмещению вреда в порядке ст. 90 Основ? Да, безусловно, относятся ко всем случаям возмещения вреда, причиненного виновными действиями владельца источника повышенной опасности. При наличии такого рода действий (так же, как и в иных случаях, не связанных с источником повышенной опасности) имеет место гражданско-правовая ответственность, для которой характерны шесть указанных выше моментов.

Однако не секрет, что владелец источника повышенной опасности обязан к возмещению вреда не только при наличии своей вины, но и тогда, когда имеет место субъективно-случайное (невиновное) причинение. Исполнение такой обязанности по возмещению вреда по традиции рассматривается в нашей науке и практике как мера ответственности. Представляется, что подобная трактовка обязанности возместить вред, причиненный невиновным действием, не может быть отнесена к числу приемлемых. Данная обязанность не является мерой гражданско-правовой ответственности, представляя собой особую правовую форму, восстановления имущественного положения потерпевшего. Советскому социалистическому праву известен ряд таких аналогичных форм, которые не могут и не должны быть сводимы к мерам ответственности.

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.131

4. Цивилистическая наука yже в течение длительного периода анализирует возмещение вреда, причиненого источником ПО. При этом постоянно акцентируется внимание на том, что самым существенным квалифицирующим моментом (признаком) здесь является предусмотренная законом обязанность возмещения вреда независимо от вины владельца источника. Момент, безусловно, специфический и заслуживающий внимания. Однако не он является квалифицирующим признаком для отнесения тех или других фактов к числу оснований ответственности или возложения обязанности возмещения субъективно-случайного вреда в порядке ст. 90 Основ. Как уже отмечалось, главным квалифицирующим признаком является то, что вред причиняется источником повышенной опасности.

Из того, что на владельце лежит обязанность возмещения как «виновного», так и «субъективно-случайного» вреда, был сделан априорный и совершение неверный вывод о том, что указанное лицо в большинстве случаев, «как правило», отвечает без вины[34]. Отдельные авторы идут еще дальше, полагая, что вина владельца источника повышенной опасности представляет собой нечто исключительное[35]. Отсюда возник вопрос о допустимости квалификации виновного причинения вреда владельцем источника повышенной опасности по правилам ст. 404 ГК

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.132

РСФСР 1922 года и ст. 90 Основ. В этой йвязи были высказаны соображения о необходимости квалификация такого рода фактов причинения по нормам общегражданского деликта (ст. 403 ГК РСФСР 1922 года, ст. 88 Основ). Нет необходимости обсушадать данный вопрос по существу, поскольку поднятая вокруг него полемика является, на наш взгляд, беспредметной.

Как показывает практика органов суда, прокуратуры, ГАИ, в большинстве случаев вред источником повышенной опасности причиняется виновно. На втором месте среди причти наступления вреда в связи с действием источника повышенной опасности находится вина самого потерпевшего, на третьем — обоюдная вина как причинителя вреда, так и потерпевшего. Замыкают этот перечень причин факты субъективно-случайного (невиновного) причинения, частота и распространенность которых (насколько позволяют судить изученные нами материалы) не превышают одной единицы на несколько тысяч происшествий, обусловленных виной указанных выше лиц. «Юридические случаи» — весьма и весьма редкое явление в нашей судебно-арбитражной практике.

И все-таки ни в судебной, ни в арбитражной практике последних приблизительно 30 лет не возникло каких-либо сомнений относительно необходимости квалификации по ст. 90 Основ (a в свое время по ст. 404 ГК РСФСР 1922 года) причинения вреда источником повышенной опасности независимо от того, действовал ли владелец данного источника виновно или же причинение имеет субъективно-случайный (невиновный) характер. Юридические последствия и тех и других фактов причинения вреда источником повышенной опасности определялись и определяются по одним и тем же нормам (ст. 90 Основ, ст. 404 ГК РСФСР 1922 года, ст. 454 ГК РСФСР 1964 года).

Количественная ограниченность субъективно-случайного (невиновного) причинения вреда источником повышенной опасности не должна, во-первых, вести к игнорированию такого рода обстоятельств и, во-вторых, к отождествлению правовых форм возмещения субъективно-случайного вреда с мерами гражданско-правовой ответственности.

Все факты субъективно-случайного причинения вреда источником повышенной опасности могут быть класси-

Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. Красавчиков О.А. — М., «Юридическая литература», 1966. С.133

фицируемы на ряд категорий и групп в зависимости от характера избранных признаков подразделения. Наиболее часто (если можно употребить это выражение к такого рода редким явлениям) в судебной и арбитражной практике встречаются следующие факты субъективно-случайного причинения вреда: а) причинение вреда источником повышенной опасности, обусловленное состоянием (поведением) самого потерпевшего; б) причинение вреда, обусловленное материально-техническим состоянием источника повышенной опасности, которое не может быть поставлено в вину владельцу данного источника; в) причинение вреда, обусловленное состоянием работника, осуществлявшего управление источником повышенной опасности[36]; г) причинение вреда, обусловленное поведением третьих лиц (не являющихся лицами, обслуживающими источник, и потерпевшими). Рассмотрим некоторые из этих категорий на конкретных примерах.

Предыдущий | Оглавление | Следующий