Предыдущий | Оглавление | Следующий

§ 3. ТАКТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ОЦЕНКИ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ЭКСПЕРТА

 

Итогом судебной экспертизы является заключение эксперта, которое закон относит к числу самостоятельных судебных доказательств (ч. 2 ст. 55 ГПК РФ, ч. 2 ст. 64 АПК РФ, п. 3 ч. 2 ст. 74 УПК РФ).

Вопрос о сущности заключения эксперта в юридической литературе долгое время оставался спорным. Несмотря на ряд предпринятых исследований в этой области, в полной мере адекватное решение не найдено и по сей день.

До настоящего времени в процессуальной доктрине нет единства мнений по поводу того, что определяет доказательственную силу заключения эксперта: только выводы (ответы на поставленные судом вопросы) или выводы и факты, выявленные в ходе исследования (так называемые промежуточные факты), профессиональная оценка которых и составляет выводы. Распространено мнение, что значение судебного доказательства имеют как выводы эксперта, так и промежуточные факты[1].

По нашему мнению, выявляемые экспертом в ходе специаль­ного исследования промежуточные факты (они отражаются в опи­сательной части заключения) составляют фактическое основание для выводов эксперта. В этом смысле правильность установления фактов предопределяет правильность конечной оценки их экспер­том и тем самым влияет на доказательственную силу заключения в целом. Однако такие факты сами по себе, в отрыве от выводов о них эксперта, доказательством признаны быть не могут. Только профессиональная оценка экспертом выявленных им фактов со­ставляет содержание его выводов. И только вывод эксперта может быть воспринят и использован судом как доказательство, как ин­формация об искомом юридическом факте.

Таким образом, не всякая новая информация, добытая экспер­том в ходе специального исследования, может претендовать на статус судебного доказательства. В решении данного вопроса сле­дует пользоваться логико–юридическим критерием, заложенным в дефиниции ч. 1 ст. 55 ГПК РФ, а именно: способностью ин­формации отражать свойства искомого обстоятельства, имеющего определенное юридическое значение (значение юридического или доказательственного факта). Промежуточные же факты указанной способностью не обладают в силу природы экспертизы как исследо­вания.

Поясним сказанное на примере. Предположим, суд назначил психологическую экспертизу, поставив перед экспертом главный вопрос: мог ли завещатель в полной мере осознавать фактическое содержание своих действий и в полной мере осознанно управлять своими действиями при составлении завещания? Чтобы ответить на вопрос, эксперт проводит специальное исследование, в ходе которого устанавливает различные факты психологической природы: 1а) пси­хологические особенности личности в интеллектуальной, волевой, эмоциональной сферах; 1б) психологические особенности ситуации действия (наличие стрессогенных и подобных факторов). Все это есть факты первой степени. Далее эксперт определяет: 2а) каково влияние психологических особенностей личности на способность данного человека в принципе верно ориентироваться в окружающей обстановке и принимать адекватное ей решение; 2б) как коррелирует указанная способность с условиями конкретной ситуации (2а и 2б – факты второй степени). Обе группы фактов относятся к фактам промежуточным. Наконец, на основе проведенного исследо­вания эксперт формулирует вывод: в момент составления завещания завещатель был способен в полной мере осознавать фактическое содержание своих действий, а также был способен в полной мере осознанно управлять своими действиями по составлению завещания. Данный пример весьма схематичен и упрощен. Выделение фак­тов первой и второй степени также условно и предпринимается, чтобы обозначить различие в иерархии и последовательности выяв­ляемых в ходе исследования фактов.

Дискуссия о доказательственной значимости промежуточных фактов вспыхивает с новой силой при обсуждении проблемы веро­ятных заключений эксперта. В последние годы преобладает точка зрения, согласно которой сведения о фактах, изложенные в описа­тельной части вероятного заключения, могут быть использованы в качестве косвенных доказательств[2]. Основное различие в подхо­дах проявляется в том, что одни ученые придают доказательствен­ное значение только промежуточным фактам (но не самим вероят­ным выводам)[3], другие – значение косвенного доказательства признают как за промежуточными фактами, так и за самим веро­ятным выводом эксперта[4].

Как известно, косвенное доказательство, в отличие от прямого, характеризуется многозначностью связей с искомым обстоятельст­вом[5]. Эта характеристика является логическим компонентом, ко­торый необходим, но недостаточен для квалификации информации в качестве судебного доказательства.

Вышеприведенные суждения о промежуточном факте как кос­венном доказательстве страдают односторонностью: в них учитывается только логический компонент.

Таким образом, оценивая юридическое значение вероятного заключения эксперта, следует обращать внимание на следующие обстоятельства: 1) сформулирован ли вывод с применением специальных знаний; 2) оценена ли экспертом степень вероятности.

Исследование и оценка заключения эксперта судом – важнейшие этапы судебной деятельности, в ходе которых с применением ряда тактических приемов и комбинаций, прежде всего связанных с криминалистической тактикой допроса, проверяется и оценивается доказательственная сила заключения.

Исследование заключения эксперта производится в судеб­ном заседании, ибо, согласно ст. 195 ГПК РФ суд основы­вает решение лишь на тех доказательствах, которые были иссле­дованы в судебном заседании. Прежде всего, суд оглашает за­ключение эксперта для его непосредственного восприятия всеми участвующими в деле лицами и в соответствии с принципами устности и непосредственности (ст. 157 ГПК РФ). Это – обязанность суда; недостаточно лишь визуально ознакомиться с заключением.

Что касается порядка исследования экспертного заключения, то он подчинен общим правилам ГПК РФ. Основные элемен­ты исследования доказательств составляют: непосредственное вос­приятие доказательственной информации судьями, устное исследо­вание в судебном заседании.

Согласно ст. 175 ГПК РФ суд, заслушав объяснения участвующих в деле лиц, и учитывая их мнения, устанавливает последовательность исследования доказательств.

После оглашения заключения (ст. 187 ГПК РФ) эксперту – с разрешения суда – могут быть заданы вопросы в целях разъяс­нения и дополнения заключения. Это происходит в рамках допроса эксперта, который выступает одним из процессуальных способов проверки экспертного заключения.

ГПК РФ регламентирует порядок допроса эксперта, хотя ст. 187 ГПК РФ сам термин «допрос» не употребляет. Первым задает эксперту вопрос лицо, по хода­тайству которого назначен эксперт, и его представитель, а затем – другие лица, участвующие в деле, и представители. Эксперту, назначенному по инициативе суда, первым предлагает вопросы истец. Судьи вправе задавать вопросы эксперту в любой момент его допроса.

Следует подчеркнуть, что результаты допроса эксперта не являются самостоятельным доказательством искомого юридического факта; при допросе эксперту не могут быть заданы новые вопросы, которые не были предметом экспертизы; эксперт также не вправе формулировать новые выводы. В ходе допроса лишь уточняются и разъясняются ход экспертного исследования и те выводы, к кото­рым пришел эксперт. Это – признанная практикой позиция, на­шедшая отражение в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации[6]. Некоторую неоднозначность толкования может вызвать указание ч. 2 п. 20 упомянутого постановления о том, что допрос эксперта возможен в целях дополнительного за­ключения. Представляется, что речь может идти лишь о более полном пояснении заключения, но не дополнении заключения но­выми выводами; последнее допустимо лишь в ходе дополнительной экспертизы.

Вызов эксперта в суд необязателен; данный вопрос решается по усмотрению суда – с учетом того, является ли участие эксперта в судебном заседании необходимым для всестороннего и полного исследования заключения эксперта. В уголовно-процессуальной доктрине предпринимались попытки определить примерный перечень оснований, при наличии которых вызов эксперта в суд желателен. В частности, к их числу относят: допрос эксперта, сомнение в обоснованности заключения, противоречие его другим доказатель­ствам по делу, противоречивость выводов в самом заключении, ходатайства участвующих в деле лиц о вызове эксперта[7].

На наш взгляд, такие рекомендации применимы и при исследо­вании заключения эксперта в гражданском процессе.

Особенно хотелось бы подчеркнуть право участвующих в деле лиц ходатайствовать о вызове эксперта. Думается, здесь мог бы быть рассмотрен вопрос о закреплении в ГПК РФ дополнительных гарантий в зависимости от того, по чьей инициативе назначалась экспертиза. Так, если она проводилась по взаимному согласию и ходатайству о том сторон, то и последующее обоснован­ное ходатайство о вызове в судебное заседание эксперта не может быть игнорировано судом. Во всех иных случаях суд должен рас­смотреть ходатайство, а в случае отказа в его удовлетворении вынести мотивированное определение.

Закрепление такого правила в процессуальной норме соответствовало бы усилению принципа состязательности гражданского процесса.

Таким образом, в исследовании заключения принимают уча­стие все заинтересованные лица, но обязанность его проверки ле­жит на суде.

Специфика заключения эксперта такова, что оно формируется до исследования его в судебном заседании. Допрос эксперта не является необходимым и обязательным элементом исследования экспертного заключения. Если суд не находит оснований для до­проса эксперта, заключение исследуется выше приведенными спо­собами (оглашается в судебном заседании, воспринимается, сопо­ставляется с другими доказательствами по делу).

Процессуальным способом проверки экспертного заключения может служить повторная экспертиза, которая назначается в слу­чае несогласия суда с заключением эксперта по мотиву необосно­ванности, а также в случае противоречий между заключениями нескольких экспертов (ч. 2 ст. 87 ГПК РФ, ст. 87 АПК РФ). При этом прове­дение экспертизы поручается другому эксперту или другим экс­пертам. Такое правило обусловлено тем, что констатируя необос­нованность экспертного заключения, суд тем самым признает его недостоверным.

В процессуальной доктрине вопрос о повторной (как и дополнительной) экспертизе традиционно рассматривается в контексте оценки заключения эксперта[8].

В самом деле, вывод о необоснованности или неполноте экспертного заключения можно сделать, лишь оценив его. С другой сто­роны, суд назначает повторную экспертизу именно с целью проверки первоначального заключения эксперта. Проверка – один из элементов судебного исследования, направленный на выявление доброкачественности информации, оценку источников ее форми­рования.

Сложность формального разграничения таких стадий судебного доказывания, как исследование, проверка, оценка приводит к отождествлению проверки и оценки. Само понятие оценки раскры­вают через категорию проверки[9]. И, напротив, проверку называ­ют элементом оценки[10]. Поскольку и само исследование неразрыв­но связано с оценкой доказательств, то при создании теоретиче­ской модели Уголовно-процессуального законодательства нашли возможным стадию исследования нормативно не выделять, ограни­чившись указанием на то, что доказывание состоит в собирании и оценке доказательств[11].

Такая позиция вполне обоснованна. В реальности исследова­ние, проверка и оценка доказательств тесно взаимосвязаны друг с другом. Проверяя доказательство, суд одновременно и оценивает его; зависимость здесь не линейная (сначала – проверка, а потом – оценка), а функциональная[12]. Главное различие видят в том, что оценка доказательств есть мыслительная, логическая деятель­ность, тогда как проверка, помимо этого, предполагает также про­ведение определенных процессуальных действий, направленных на исследование доказательств, отыскание новой информации о том же искомом обстоятельстве (с тем, чтобы определить достоверность проверяемого доказательства). Таким образом, проверка и оценка не полностью тождественны.

Следует иметь в виду, что окончательная оценка доказательства, имеющая процессуальное значение, всегда формализуется в определенных судебных актах, прежде всего в судебном реше­нии по делу. Предварительная оценка сопровождает весь про­цесс исследования доказательств. Например, вынося определе­ние о вызове эксперта для допроса, суд также предварительно оценивает заключение с точки зрения того, нуждается ли оно в дополнительных пояснениях. Предварительная оценка является необходимым элементом стадии исследования, но в качестве са­мостоятельной стадии судебного доказывания выступает лишь окончательная оценка заключения эксперта, отражаемая судом в решении по делу. Вынося определение о назначении повторной экспертизы, суд дает завершающую оценку заключению перво­начально проведенной экспертизы. Окончательная оценка будет дана только в решении суда[13].

В процессуальной доктрине высказывались различные мнения о том, что может быть основанием назначения и предметом пов­торной экспертизы.

Законодатель различает два основания назначения повторной экспертизы: 1) необоснованность заключения; 2) наличие противо­речий между заключениями нескольких экспертов (ч. 2 ст. 87 ГПК РФ; аналогичное положение содержится в ст. 87 АПК РФ).

Если второе основание достаточно ясно, то по поводу первого высказывались различные суждения.

Необоснованность может быть следствием научной неразработанности основ экспертизы, отсутствия апробированных методик, неустановления экспертом необходимых признаков исследуемых объектов, неверной оценки промежуточных фактов, неаргументированности выводов[14]. В этой связи возникает вопрос: может (и обязан) ли суд проверять и оценивать научную состоятельность заключения эксперта, в частности научную обоснованность приме­ненных им методик? Одни ученые презюмируют за судом такое полномочие[15]; другие полагают, что вменение суду подобной обя­занности недопустимо[16].

На наш взгляд, эксперт свободен в выборе научных методов исследования; как было доказано ранее, это вытекает из принципа независимости эксперта, который следует закрепить законодатель­но, что соответствовало бы и признанным международным стан­дартам. Кроме того, оценка содержания научных положений, из которых исходил эксперт, равно как и научной состоятельности избранных им методик, ведет к вторжению в сферу специальных знаний, носителем которых в процессе – в силу выполняемых функций – предполагается эксперт, но не суд. Наконец, объек­тивно невозможно обязывать суд быть компетентным во всех отраслях специальных знаний, которые могут составлять основы различных экспертиз, используемых на практике.

В процессуальной литературе обсуждался вопрос, обязан ли суд назначать повторную экспертизу во всех случаях, когда приходит к выводу о необоснованности первоначального заключения экспер­та[17]. Одни ученые давали утвердительный ответ (В. А. Притузова[18]), другие полагали, что такой обязанности у суда нет (А. Я. Па­лиашвили[19]). Как справедливо подчеркивал Ю. М. Жуков, назначе­ние повторной экспертизы – право, но не обязанность суда. Поэ­тому, если имеется возможность установить действительные обсто­ятельства при помощи других доказательств, повторная экспертиза может не назначаться; обязанность суда назначить повторную экс­пертизу возникает лишь в том случае, когда для решения соответ­ствующих вопросов экспертиза обязательна[20].
Т. А. Лилуашвили предложил компромиссный вариант: по его мнению, суд обязан назначить повторную экспертизу, если в деле отсутствуют другие доказательства или заключение эксперта является единственно до­пустимым доказательством[21].

На наш взгляд, решение данной проблемы зависит от правиль­ного понимания соотношения функций суда и сторон в судебном доказывании. Отметим, что законодатель ни в УПК РФ, ни в ГПК РФ не предусматривает обязательности назначения по­вторной экспертизы. Заключение эксперта есть доказательство, в том числе и при производстве повторной экспертизы. Суд не обя­зан собирать доказательства, хотя вправе по своей инициативе решать вопрос о назначении экспертизы. Таким образом, если суд признает заключение эксперта необоснованным, а другие доказа­тельства, по мнению суда, достоверно не подтверждают наличие искомого факта, то возможны два варианта: 1) назначение повтор­ной экспертизы по инициативе суда; 2) назначение повторной экс­пертизы по ходатайству стороны.

Назначение повторной экспертизы следует признать обязательным, если законом установлена обязательность проведения экспертизы для установления определенных обстоятельств. Если первоначальная экспертиза проводилась по инициативе суда (без ходатайства о том сторон), то вопрос о повторной экспертизе реша­ется судом, исходя из общего правового основания: имеется ли потребность в применении специальных знаний для решения определенного вопроса. Также вправе поступить суд, если первоначальная экспертиза назначалась по ходатайству одной из сторон. Вместе с тем следует, на наш взгляд, учитывать усиление состяза­тельного начала в гражданском процессе. Поэтому, если первона­чальная экспертиза назначалась по ходатайству обеих сторон, а заключение эксперта признано судом необоснованным, то при за­явлении ходатайства сторонами о назначении повторной эксперти­зы она должна быть назначена.

Думается, данные положения требуют специальной регламентации, которая пока отсутствует.

Следует подчеркнуть, что заключение эксперта, даваемое по итогам повторной экспертизы также является судебным доказательством.

В этой связи в юридической литературе обсуждался вопрос о возможности давать оценку первоначального заключения эксперта при производстве повторной экспертизы. По существу, это вопрос о том, может ли повторная экспертиза назначаться исключительно для проверки первоначального заключения.

Решая данную проблему, следует исходить из следующих положений.

1. Окончательно процессуальная оценка заключения эксперта (как первоначального, так и повторного) осуществляется только судом, и только такая оценка имеет юридическое значение. Поэтому нельзя при назначении повторной экспертизы задавать эксперту вопрос по поводу оценки первоначального заключения.

2. Следует, безусловно, различать процессуальную оценку заключения эксперта и специальную оценку правильности установления тех или иных фактов специальной природы (промежуточных фактов), оценку правильности применения специальных методик при исследовании конкретных объектов. Поэтому в экспертологии признано, что если эксперт, проводящий повторную экспертизу, приходит к другим выводам, он должен в своем заклю­чении объяснить причины расхождения в выводах, т. е., по сущест­ву, дать специальную оценку первичного заключения[22].

Итак, функции суда по оценке заключения эксперта и функ­ции эксперта при проведении повторного исследования различны по содержанию и значению. Эксперт, производящий повторную экспертизу, не оценивает первоначальное заключение эксперта как доказательство (право на это в процессе имеет только суд), но он вполне компетентен давать профессиональную оценку правиль­ности установленных специальных фактов. Такая оценка является составной частью применения специальных знаний при исследова­нии.

Процессуальный закон предусматривает также возможность проведения дополнительной экспертизы в тех случаях, когда достоверность заключения эксперта не подвергается сомнению, но суд приходит к выводу о недостаточной ясности или неполноте заключения (ч. 1 ст. 187 ГПК РФ). Основания назначения данной экспертизы не связаны с сомнением в обоснованности экс­пертного заключения, поэтому производство дополнительной экс­пертизы может быть поручено тому же эксперту.

Проведение дополнительной экспертизы вовсе не исключает новых исследований, как утверждает, например Ю. М. Жуков[23], однако они носят именно дополняющий (не повторный) характер. Если же исследования не требуется, то неясность заключения мо­жет быть восполнена посредством допроса эксперта. Поэтому, если эксперт сузил объем задания, но судом не ставятся под сомнение выводы эксперта в части разрешенных им вопросов, есть все осно­вания для дополнительной экспертизы, ибо здесь необходимо до­полнительное исследование. Но если неполнота выражается в том, что эксперт не провел всех необходимых исследований, ввиду чего под сомнение ставится правильность вывода, то в данном случае речь идет о необоснованности заключения и, как следствие, назна­чении повторной экспертизы[24].

В этой связи можно отметить социальный аспект деятельности эксперта по составлению заключения. Язык, которым излагаются заключения, с одной стороны, должен быть профессиональным, но с другой – достаточно ясным для понимания людей, не являю­щихся специалистами в той или иной области.

Не случайно за рубежом большое внимание уделяется тактике проведения экспертизы, поведению эксперта в суде. Это, в частности, является важным направлением экспертологии в США. Один из исследователей, К. Филиппе, полагает, что основными трудностями, с которыми эксперт сталкивается в суде, являются следующие: необходимость демонстрации уверенности, доказывание своей про­фессиональной квалификации, изложение выводов и разъяснений заключения в доступной для присяжных форме, доказывание эффективности именно тех методов исследования, которые были при­менены данным экспертом. При этом эксперт должен избегать высказываний, которые могли быть неправильно истолкованы[25].

Итак, окончательной оценке экспертного заключения судом предшествует исследование заключения, в ходе которого, помимо прочего, выявляются факторы, влияющие на формирование судей­ской оценки. В качестве таковых могут выступать как другие дока­зательства, сопоставление с которыми помогает суду уяснить дока­зательственную силу заключения, так и факторы внепроцессуального, психологического порядка.

Так, психологические исследования, проведенные в США, по­зволили выявить, что на персональную и профессиональную оцен­ку заключения влияет внешний вид эксперта (стиль одежды, мане­ра держаться). Психологам известен так называемый «эффект оре­ола» – эффект первого впечатления, который, вопреки распрост­раненному обыденному мнению, является весьма устойчивым и влияет на степень доверия судей к высказываниям того или друго­го человека (в том числе – эксперта). Существуют и иные психо­логические факторы, связанные с особенностями судебной психо­логии, поведением в процессе различных субъектов. В целом это обусловлено тем, что и эксперт, и участники процесса попадают в особый контекст судебного разбирательства, динамику которого психологи характеризуют как классический пример артефакта (ис­кусственно вызванного явления)[26]. С психологической точки зре­ния нельзя констатировать, что судейская оценка всегда является непредубежденной.

Безусловно, сами по себе психологические факторы процессу­ального значения не имеют, но они могут повлиять на правиль­ность формирования юридической оценки.

Судебная оценка экспертного заключения – завершающий этап деятельности по конституированию заключения как судебно­го доказательства, в ходе и результате которого и определяется, по существу, доказательственная сила заключения по конкретному гражданском делу.

Проблемам оценки судебных доказательств, как и оценки за­ключения эксперта, посвящено немало специальных работ[27]. Ана­лиз основных достижений гражданской процессуальной доктрины в этой сфере представлен в монографии М. К. Треушникова[28].

Основу содержания оценки доказательств составляет мысли­тельная деятельность суда, однако поскольку речь идет об оценке судебных доказательств, логично предположить, что критерии (принципы) оценки, как и ее результат, должны быть опосредова­ны процессуальным законом. Эта мысль находит подтверждение при анализе ст. 67, ч. 3 ст. 86 ГПК РФ.

Согласно ч. 3 ст. 86 ГПК РФ, заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в ст. 67 ГПК РФ. Несогласие суда с заключением должно быть мотивировано в решении по делу. Однозначное толкование приве­денных законодательных положений выработано и судебной прак­тикой. Именно: заключение эксперта не является исключитель­ным средством доказывания, а должно оцениваться в совокупности с другими доказательствами; оценка заключения эксперта должна быть полно отражена в решении с указанием, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все представленные на экспертизу материалы и сделан ли им соответствующий ана­лиз[29].

Таким образом, экспертное заключение должно оцениваться по общим правилам оценки доказательств – эта констатация не требует дополнительной аргументации.

Общие правила оценки доказательств установлены ст. 67 ГПК РФ: суд оценивает доказательства по своему внутреннему убежде­нию, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.

Итак, следует признать верным выработанное доктриной положение о том, что оценка доказательств имеет как внутреннюю (логическую), так и внешнюю (правовую) стороны, и, будучи мыслительным актом, проявляется во вне в процессуальных действиях.

Заключение эксперта не имеет никаких преимуществ по своей доказательственной силе по сравнению с другими доказательствами. Оно – равное среди равных. Это положение составля­ет основу оценки заключения. Вместе с тем, как будет показано далее, специфика формирования данного доказательства отража­ется на содержательной стороне деятельности по его оценке.

К сожалению, как справедливо отмечает Е. Р. Россинская, на практике заключение эксперта, в силу своей специфики, получения новых доказательственных фактов путем использования специальных познаний, воспринимается как особое доказательство. Доказательственное значение выводов эксперта существенно завышается, считается, что раз они основаны на научных исследованиях, то не может быть сомнений в их достоверности[30].

В судебной практике по гражданским делам встречаются также и отдельные случаи некритического отношения суда к выводам, содержащимся в заключении эксперта, отсутствия надлежащей оценки этого вида доказательств с учетом совокупности всех других доказательств, собранных по делу.

Группа граждан обратилась в суд с иском к управлению архитектуры и градостроительства администрации г. Липецка, предприятию «Ольга и Александр» об устранении препятствий в пользовании своими квартирами, расположенными в домах № 55 и 57 по ул. Гагарина в г. Липецке. При этом истцы утверждали, что к перечисленным домам пристроен магазин «Ольга» с существенным нарушением строительных норм и правил: допущено примыкание крыши магазина к стенам жилых домов на уровне нижней части окон квартир истцов, в результате чего с крыши имеется свободный доступ к квартирам, у крыши нет стока, на ней скапливается пыль, грязь, зимой снег заносит окна, летом от покрытия крыши отражается тепло, в квартирах создается высокая температура, коробятся рамы окон. Этими обстоятельствами создаются невозможные для проживания условия.

 Решением Советского районного суда г. Липецка от 20 января 1998 г., оставленным без изменения судебной коллегией по гражданским делам Липецкого областного суда, в иске отказано. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ удовлетворила, указав следующее.

 Разрешая спор, суд признал, что пристроенное к жилым домам здание магазина «Ольга» не создает каких-либо препятствий в пользовании истцами квартирами. В основу своего вывода суд положил заключение экспертов Центральной Воронежской лаборатории судебных экспертиз, согласно которому здание магазина «Ольга» соответствует проектной документации и не противоречит требованиям строительных норм и правил.

 Между тем экспертиза была назначена и проведена с существенными нарушениями норм процессуального права. Как видно из протокола судебного заседания, никто из лиц, участвующих в деле, не заявлял ходатайства о проведении экспертизы, суд не поставил этот вопрос на обсуждение по своей инициативе, не предложил сторонам высказать свое мнение относительно необходимости назначения экспертизы, того, кем она должна быть проведена и какие вопросы следует поставить на разрешение эксперта. Таким образом, назначив судебно-строительную экспертизу без обсуждения указанных вопросов, суд нарушил права лиц, участвующих в деле, предусмотренные ст. 74 ГПК РСФСР.

 Кроме того, экспертное заключение не отвечает требованиям ст. 77 ГПК РСФСР. В нем не содержится подробного описания произведенных исследований, отсутствуют ссылки на положения СНиП, которым по мнению экспертов, соответствует проект и построенное по нему здание.

Предыдущий | Оглавление | Следующий