Предыдущий | Оглавление | Следующий

§ 3. ТАКТИКА ОСМОТРА ВЕЩЕСТВЕННЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

 

Вещественными доказательствами в соответствии со ст. 73 ГПК РФ, являются предметы, которые по своему внешнему виду, свойствам, месту нахождения или по иным признакам могут служить средством установления обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела.

Последние изменения в гражданском и арбитражном процессуальном законодательстве частично сузили нормативную базу в вопросе вещественных доказательств. Так, норма ст. 69 ГПК РСФСР, посвященная именно порядку истребования и представления вещественных доказательств, отсутствует в ГПК РФ. В данном случае отправной точкой будет служить общее правило, закрепленное в ст. 57 ГПК РФ, согласно которому, с одной стороны, доказательства представляются лицами, участвующими в деле, а при недостаточности суд вправе им предложить представить необходимые доказательства. С другой стороны, если представление необходимых доказательств для этих лиц затруднительно, суд по их ходатайству оказывает содействие в собирании и истребовании доказательств.

Лицо, представляющее вещественное доказательство или ходатайствующее о его истребовании, должно указать, какие обстоятельства, имеющие значение для дела могут быть уста­новлены этим доказательством. Вещественные, как и все остальные доказательства дол­жны отвечать признаку относимости. Если вещественное до­казательство, представленное участником процесса, к делу не относится, то оно не приобщается к материалам дела и не ис­следуется в судебном заседании. Другими словами, «представ­ление вещественного доказательства» в сущности является ни­чем иным, как ходатайством о приобщении к делу и исследо­вании в судебном заседании имеющегося у участника процесса вещественного доказательства.

В гражданском процессуальном законодательстве, в отличие от Уголовно-процессуального, оказались неурегулиро­ванными некоторые важные аспекты, связанные с порядком собирания судом вещественных доказательств. В частности, ст. 182,183,185 УПК РФ посвящены выемке определенных предметов и документов, имеющих зна­чение для дела, в отношении которых точно известно, у кого они находятся. В ГПК РФ подобный институт отсутству­ет, хотя в отдельных случаях имеется необходимость в его применении. Так, при рассмотрении дела по иску Щ. к Р. о при­знании завещания недействительным, в связи с удовлетворе­нием ходатайства эксперта о предоставлении ему дополнитель­ного сравнительного материала в Мещанском межмуниципаль­ном суде г. Москвы встал вопрос о порядке изъятия приходных и расходных ордеров из Сбербанка, в котором хранил свои сбе­режения наследодатель. В материалах дела имеется документ, именуемый «протоколом выемки». «Выемка» приходно-расходных документов была произведена судебным приставом в присутствии понятых. Очевидно, необходимые суду докумен­ты в конечном итоге можно было получить и иным путем, на­пример, в результате соответствующей переписки[1]. В то же время субсидиарное применение известного уголовно–процессуальному праву института выемки позволило решить вопрос о собирании доказательств более оперативно. Вероятно, потребность в производстве выемки вещественных или письмен­ных доказательств в гражданском процессе может появиться и в каких-то иных случаях. Поэтому было бы целесообразно закрепить данный институт в ГПК РФ. В зависимости от си­туации такую выемку мог бы производить судья или по его поручению судебный пристав, а также государственный нота­риус в порядке обеспечения доказательств.

В ГПК РСФСР (ст. 71) было записано, что вещественные доказательства хранятся в деле или по особой описи сдаются в камеру хране­ния вещественных доказательств суда. Ст. 74 ГПК РФ говорит только о том, что вещественные доказательства хранятся в суде, не предусматривая специального помещения для этого. Указанных выше камер хра­нения в большинстве федеральных судов не было и нет. Функции таких камер в случае необходимо­сти выполняют шкаф или сейф в кабинете федерального су­дьи либо в канцелярии суда.

В ч. 2 ст. 74 ГПК РФ сказано, что вещественные доказательства, которые не могут быть доставлены в суд, хранятся по месту их нахожде­ния или в ином определенном судом месте. Они должны быть осмотрены судом, подробно описаны, а в случае необхо­димости сфотографированы и опечатаны. Как отмечает А. А. Власов, ГПК отдельных стран СНГ содержит подобное правило в несколько иной ре­дакции.

В частности, удачной представляется редакция ч. 2 ст. 76 ГПК Грузии, где записано, что вещественные доказательства, хранящиеся в месте их нахождения, должны быть подробно описаны, а в случае необходимости сфотографированы или опечатаны. Совершенно верной является и уточняющая де­таль, содержащаяся в ч. 3 ст. 52 ГПК Эстонии. Там указывает­ся, что вещественные доказательства, хранящиеся в месте их нахождения, должны быть описаны в протоколе осмотра.

В заключение обратим внимание еще на одну особенность процессуального режима документов – вещественных доказа­тельств по ГПК Литвы. Статья 86 ГПК Литвы называется «Меры, принимаемые в отношении вещественных доказа­тельств после вступления в законную силу судебного реше­ния». В соответствии с ч. 3 этой статьи документы, являющи­еся вещественными доказательствами, остаются при деле в течение всего срока его хранения либо передаются заинтере­сованным предприятиям, организациям, учреждениям или гражданам по их просьбе.

На основании ст. 76 ГПК РФ вещественные доказа­тельства после вступления в законную силу решения суда воз­вращаются лицам, от которых они были получены, или передают­ся лицам, за которыми суд признал право на эти предметы, либо реализуются в порядке, определенном судом.

Предметы, которые согласно федеральному закону не могут находиться в собственности или во владении граждан, передаются соответствующим организациям.

Вещественные доказательства после их осмотра и исследования судом могут быть до окончания производства по делу возвращены лицам, от которых они были получены, если последние об этом ходатайствуют и удовлетворение такого ходатайства не будет препятствовать правильному разрешению дела.

 

Процессуальный порядок осмотра

вещественных доказательств

 

Основным способом исследования вещественных доказа­тельств является их осмотр. В ходе осмотра суд при участии и с помощью лиц, участвующих в деле, а в необходимых случа­ях – экспертов, свидетелей и специалистов извлекает из ос­матриваемых объектов информацию, имеющую доказатель­ственное значение.

Уголовному судопроизводству характерна так называемая концепция следственного осмотра, которая должна включать в себя положения, относящиеся к гносеологической природе следственного осмотра, его роли и месту в системе способов получения доказательственной информации, функциональным возможностям этого следственного действия и концептуальным положениям его тактики.

Чем является следственный осмотр: методом практической деятельности следователя по расследованию преступления, как считают некоторые ученые, процессуальной формой осуществления одной из разновидностей этой деятельности или способом собирания доказательств? Ответ на эти вопросы имеет принципиальное методологическое значение.

С гносеологической точки зрения, следственный осмотр – момент процесса познания следователем объективной истины по делу. Как всякий познавательный процесс, он осуществляется путем применения комплекса познавательных методов, приемов, процедур. Доминирующим является такой общенаучный метод познания, как наблюдение, – простое и квалифицированное, но во всех случаях непосредственное. Наблюдение сочетается с другими методами: измерением, сравнением, описанием; а при необходимости – и с экспериментом. Но результаты их использования ре­ализуются в процессе осмотра по-разному.

Результаты наблюдения и измерения прямо облекаются в процессуальную норму протокола осмотра; описание служит методом фиксации этих результатов. Применение метода сравнения требует наблюдения двух объектов – материальных, если они оба находятся на месте происшествия, либо материального и идеального образа в памяти осматривающего. В первом случае срав­нение служит целям сокращения описания второго объекта в про­токоле, во втором – целям узнавания объекта с последующим его описанием на базе такого узнавания.

Сказанное позволяет заключить, что весь процесс осмотра осуществляется на основе исходных и формирующихся в его ходе представлений о механизме события и его участниках, т. е. на основе следственных версий, вначале типичных, а затем конкретных, общих и частных. Мыслительная деятельность следовате­ля при осмотре протекает на фоне тех психических процессов, которые определяют его состояние и способность выполнения про­фессиональных задач. Анализируя психологические основы осмот­ра, Ф. В. Глазырин справедливо заметил: «Именно такая сложная мыслительная деятельность следователя, основанная на правовых, криминалистических, психологических знаниях, профессиональ­ном и жизненном опыте, с использованием помощи специалистов, других участников этого процессуального действия, на проявле­нии профессионально необходимых психологических качеств, де­лает осмотр места происшествия рациональным и эффективным, позволяет определить связь обнаруженных объектов с расследуе­мым событием, выявить различные причинные зависимости меж­ду обнаруженными явлениями, негативные обстоятельства, рас­познать возможные инсценировки»[2]. Таким образом, психологи­ческие основы следственного осмотра представляют важный ком­понент его теории.

Какова роль следственного осмотра в системе способов получения доказательственной информации?

Очевидно, она в немалой степени зависит от вида следственного осмотра и, в определенном смысле, – от момента его проведения[3].

Связь осмотра с иными способами работы с доказательствами можно назвать информационной, причем возможны оба его вари­анта – прямой и обратный. Прямой, например, будет связь ос­мотра с допросом лица, признаки пребывания которого обнаруже­ны на месте происшествия при осмотре или принадлежность ко­торому предмета будет установлена при его осмотре.

Наглядным примером обратной связи служит связь осмотра с экспертизой. Возможности того или иного вида экспертизы опре­деляют содержание осмотра ее потенциальных объектов и даже круг этих объектов, что выглядит особенно убедительно приме­нительно к микрообъектам.

Функциональные возможности следственного осмотра как способа работы с до­казательствами определяются субъективными возможностями ос­матривающего и разрешающими способностями технических средств осмотра. Помимо необходимых профессионально–психоло­гических качеств, которыми должен обладать осматривающий, важно наличие у него соответствующих знаний и опыта их при­менения. Нужно четко знать, что, с какой целью и как осматривать. Эти знания основываются на представлении о значении и перспективах того, что может быть обнаружено при осмотре, для решения генеральной задачи расследования – установления ис­тины[4].

Представители криминалистической науки предлагают разграничить понятия «осмотра предметов» и «осмотра веще­ственных доказательств», указывая на то, что «осмотр веще­ственных доказательств является частным случаем осмотра предметов»[5].

Пытаясь перенести данный взгляд в область науки граж­данского процессуального права, В. Г. Тихиня, в частности, ар­гументирует его тем, что «не все усмотренные судом предме­ты, которые представляются сторонами и другими лицами, уча­ствующими в деле, приобщаются к делу в качестве вещественных доказательств (например, ввиду отсутствия связи между пред­метами и подлежащими доказыванию фактами)»[6].

Нет сомнения в том, что разграничение понятий «осмотр предметов» и «осмотр вещественных доказательств» в крими­налистике и уголовном процессе правомерно. Так, при осмот­ре места происшествия, например, убийства, следователь с по­мощью специалистов-криминалистов осматривает множество предметов, однако далеко не все они могут приобрести значе­ние вещественных доказательств по делу. Иное положение имеет место в гражданском судопроизводстве. Лица, участву­ющие в деле, представляют, а суд истребует для приобщения к делу и исследования в судебном заседании не любые пред­меты материального мира, но лишь те из них, которые хотя бы предположительно могут иметь доказательственное значение. Разумеется, между предположениями судьи о реальной дока­зательственной ценности соответствующего предмета и дан­ными, полученными в результате его осмотра, могут быть весь­ма существенные расхождения. Именно поэтому, в частности, судья или суд удовлетворяют далеко не любое ходатайство лиц, участвующих в деле, об истребовании и исследовании в судебном заседании предметов материального мира (ст. 57, 59 ГПК РФ, ст. 66, 67 АПК РФ).

Аксиоматичным является то, что понятие «осмотр предме­тов» более емкое по сравнению с понятием «ос­мотр вещественных доказательств». Однако в гражданском су­допроизводстве, с учетом его специфики, эти понятия, как пра­вило, практически совпадают. Несмотря на то, что ст. 58 ГПК РФ и ст. 78 АПК РФ называются «Осмотр и исследование доказательств по месту их нахождения»[7], в них речь идет о возможности суда по производству осмотра и исследования именно письменных или вещественных доказательств по месту их хранения или месту их нахождения при невозможности или затруднительности доставки их в суд.

Так, по иску Государственной инспекции охраны историко-культурного наследия Воронежской области к ООО «Мострансгаз» п/о Коммунарка о взыскании 280 914 руб. в возмещение ущерба, причиненного повреждением памятника археологии «Курганная группа № IV у с. Ивановка», суд выезжал на место нахождения этого памятника, где произвел осмотр кургана. В ходе осмотра методом эхолокации с применением прибора поиска, представленного ответчиком, выявлено место прокладки трубы газопровода[8].

Кроме того, если исходить из реальности, имеющей место в гражданском судопроизводстве, то неприобщение к делу предмета, осмотренного судом, далеко не всегда означает, что такой предмет не имеет доказательственного значения. Суды сравнительно редко приобщают к делу осмотренные ими ве­щественные доказательства. Думается, что для этого имеется ряд причин. В их числе причины как субъективного, так и объективного плана. К первым необходимо отнести недоста­точно хорошее знание частью судей норм ГПК и не вполне уважительное отношение их к гражданскому процессуально­му закону. Причин объективного плана больше. Это – практическое отсут­ствие в судах камер хранения вещественных доказательств (как об этом говорилось выше), относительная громоздкость многих веществен­ных доказательств по гражданским делам, которые могут пред­ставлять собой предметы одежды, домашнего обихода, авто­мобили, мотоциклы и т. д. и т. п. Сюда же следует отнести определенную ценность большинства вещественных доказа­тельств по гражданским делам, наличие потребности в повсед­невном пользовании многими предметами такого рода у заин­тересованных лиц и т. п.

Таким образом, неприобщение к делу осмотренного судом предмета вовсе не лишает его доказательственного значения при условии, что результаты осмотра надлежащим образом нашли отражение в протоколе судебного заседания.

Имея в виду изложенное, в дальнейшем мы будем пользо­ваться единым термином «осмотр вещественных доказа­тельств», тем более, что до известной степени он носит условный характер. Законодатель исходит из того, что в боль­шинстве случаев суд воспринимает факты, на которые ссыла­ются участники процесса, при помощи зрения. Однако по об­стоятельствам конкретных дел суд может познавать интере­сующие его факты и с помощью других органов чувств – слуха, обаяния, осязания и вкуса. В случае необходимости в ходе осмотра с помощью специалистов либо непосредствен­но судом возможно также количественное измерение соот­ветствующих качеств исследуемого объекта – его веса, дли­ны, ширины и объема, а также определение специфических свойств того или иного предмета материального мира. В ка­честве примеров можно привести определение процента жир­ности молока или сыра, процента содержания сахара и других веществ в соответствующих напитках. Имея это в виду, Е. В. Васьковский в свое время предлагал вместо термина «осмотр вещественных доказательств» употреблять термин «восприя­тие вещественных доказательств»[9]. Но поскольку в законода­тельстве употребляется термин «осмотр» и он является при­вычным в теории и на практике, то вряд ли целесообразно де­лать предложения о каком-либо его уточнении. В то же время в определении понятия «осмотра», имеющегося в процессу­альной литературе, правильно подчеркивается, что это процессуальное действие заключается в непосредственном воспри­ятии и изучении судом с участием лиц, участвующих в деле, признаков, свойств и состояния определенного материально­го объекта в целях установления обстоятельств, имеющих зна­чение для дела. Большинство авторов квалифицирует судеб­ный осмотр в качестве способа собирания и получения необ­ходимой информации, содержащейся в исследуемом объекте[10]. Данную точку зрения мы считаем правильной.

Процессуальному порядку осмотра, как способ исследо­вания интересующей суд информации, посвящен ряд норм ГПК РФ. Осмотру вещественных доказательств посвящены ст. 78,79,162 АПК РФ. Что касается осмотра вещественных доказательств, подвергающих быстрой порче, новая норма ГПК РФ (ст. 75) не содержит указания на продукты и другие вещи, а называет более обобщенный термин «вещественные доказательства…», которые немедленно осматриваются и исследуются судом по месту их нахождения или в ином определенном судом месте, после чего возвращаются лицу, представившему их для осмотра и исследования, или передаются организациям, которые могут их использо­вать по назначению. В последнем случае владельцу вещественных доказательств могут быть (а не должны – как это предусматривалось ранее) возвращены предметы того же рода и качества или их стоимость. К сожалению, законодатель не предусмотрел порядок определения стоимости вышеназванных предметов.

 Кроме того, в случаях, не терпящих отлагательства, судья единолично в порядке подготовки дела к слушанию с извещением лиц, участвующих в деле, может про­извести осмотр на месте письменных и вещественных дока­зательств (п. 10 ст. 150 ГПК РФ). К сожалению, федеральные суды крайне редко используют данную разновидность осмотра вещественных доказательств, хотя необходимость в этом порой встречается.

В п. 20 Постановления от 14 апреля 1988 г. «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству» № 2 (в последней редакции от 25.10.1996 г.) Пленум Вер­ховного Суда РФ разъяснил, что в порядке судебного по­ручения могут быть собраны те фактические данные, которые устанавливаются осмотром и исследованием вещественных доказательств. Вместе с тем, в порядке судебного поручения не должны собираться вещественные доказательства, кото­рые могут быть представлены сторонами или по их просьбе истребованы судом, рассматривающим дело[11].

Как справедливо отмечает А. А. Власов, самым распространенным видом осмотра вещественных доказательств является осмотр их в судебном заседании[12]. Ве­щественные доказательства осматриваются судом и предъяв­ляются лицам, участвующим в деле, их представителям, а в необходимых случа­ях – свидетелям, экспертам, специалистам (ч. 1 ст. 183 ГПК РФ, ч. 1 ст. 162 АПК РФ). Причем в про­токоле судебного заседания нередко появляется стандартное и малосодержательное указание о том, что суд «обозревает» соответствующее вещественное доказательство. Между тем, недостаточное внимание суда к собиранию и проверке веще­ственных доказательств, игнорирование фактических данных, полученных в результате их исследования, порой ведет к вы­несению ошибочных судебных постановлений[13].

Лица, которым предъявлены вещественные доказательства, могут обращать внимание суда на те или иные обстоятельства, связанные с осмотром. Эти заявления заносятся в протокол судебного заседания (ч. 2 ст. 183 ГПК РФ).

Исследование вещественных доказательств судом с соблю­дением принципа непосредственности является важным сред­ством установления действительных обстоятельств дела, ока­зывает на стороны и всех участников процесса большое убеж­дающее воздействие, способствует вынесению законных и обоснованных судебных постановлений. Полученные в судеб­ном заседании при осмотре и исследовании вещественных до­казательств данные бывают настолько наглядны и очевидны, что позволяют суду правильно оценить иные добытые по делу доказательства. В этом отношении характерно дело по иску В. к АООТ «Химчистка для Вас», рассмотренное Федеральным судом Железнодорожного района г. Воронежа. Истица сдала в АООТ «Химчистка для Вас» шубу из искусственного меха для производства мелкого ремонта. После ремонта В. отказалась забрать шубу, мотивируя это тем, что она испорчена и непригод­на для дальнейшей носки. Возражая против иска, представитель ответчика сослался на заключение химико-технологической экспертизы, в соответствии с которым все де­фекты шубы образовались в процессе носки. В такой ситуа­ции ясность в действительные обстоятельства дела мог вне­сти лишь осмотр спорной шубы, что и было произведено судом. В протоколе судебного заседания по делу это было за­фиксировано следующим образом: «Суд обозревает шубу истицы. Спереди шубы на правой половине видны ласы[14] от утюга. Такие же ласы имеются на рукавах и внизу шубы». После предъявления шубы предста­вителю ответчика он заявил: «Я подтверждаю, что в отмечен­ных в протоколе судебного заседания местах шубы имеются ласы от утюга. Иск признаем»[15]. Таким образом, осмотр веще­ственного доказательства в судебном заседании не только по­мог суду собрать весьма ценную информацию, ставшую оп­ределяющей при разрешении дела по существу, но и принци­пиально изменил позицию представителя ответчика, который, будучи наделен надлежащими полномочиями (ст. 45 ГПК РСФСР, ст. 53 ГПК РФ), признал иск в ходе судебного заседания.

Данные, которые могут быть получены при осмотре веще­ственных доказательств в судебном заседании, настолько убе­дительны, что суду порой бывает достаточно предложить сто­ронам представить в судебное заседание соответствующие предметы, чтобы они скорректировали свою правовую пози­цию – уменьшили размер исковых требований, полностью либо частично отказались от иска и т. п. В этом отношении характерно следующее дело, рассмотренное в том же суде. А. предъявил иск к Холдинговой компании «Мебель Черноземья» о возмещении ущерба, причиненного в результате ДТП. В числе предметов, поврежденных наездом автомашины, принадлежащей ответчику, он указал часы «Romanson». Получив исковое заявление, и ознакомившись с ним, представитель ответчика заявил ходатайство о том, чтобы суд обязал А. представить в судебное заседание указанные часы. Указания суда в этой части А. не выполнил, пояснив в судебном заседании, что хотя стекло на часах и треснуло, последние исправно ходят[16].

В руководящих разъяснениях высшего судебного органа страны по отдельным категориям дел встречаются указания о важности производства такого процессуального действия как осмотр вещественных доказательств. Так, в п. 5 постановле­ния Пленума Верховного Суда РСФСР от 23 апреля 1985 г. (в последней редакции от 25.10.1996 г.) «О практике рассмотрения судами Российской Федерации дел об освобождении имущества от ареста (исключения из описи)» подчеркивается, что суды должны тщательно проверять, яв­ляется ли истец собственником имущества, на которое нало­жен арест, либо владеет им в силу закона или договора, не признано ли это имущество по приговору суда приобретен­ным на средства, добытые преступным путем, а также насколь­ко соответствуют действительности обстоятельства, на кото­рые ссылается истец. Для этого в необходимых случаях суд может произвести осмотр вещей[17]. В то же время, анализ су­дебной практики показывает, что суды далеко не всегда при­общают относящиеся к делу вещественные доказательства и соответственно не производят их осмотра и исследования.

В некоторых случаях возникает необходимость в производ­стве осмотра вещественных доказательств до рассмотрения дела по существу в порядке обеспечения доказательств. Обес­печение доказательств до рассмотрения дела в суде произво­дится нотариальными конторами в порядке, предусмотренном законодательством о нотариате и гражданским процессуаль­ным законодательством. В частности, в ст. 103 «Основ законодательства Российской Федерации о нотариате» от 11.02.1993 г. прямо указано, что в порядке обеспечения доказа­тельств нотариусы производят осмотр вещественных доказа­тельств[18]. Если необходимость в обеспечении доказательств воз­никла после возбуждения дела в суде, указанные действия про­изводятся судьей по правилам, установленным ст. 65, 66 и иными соответствующими нормами ГПК РФ.

В различных ситуациях заинтересованные лица требуют принятия мер к осмотру веществен­ных доказательств по гражданским делам от различных органов государственного управления. В данном отношении любопытно следующее дело.

В. обратился в суд с иском к администрации ЖСК «Солнечный» о взыскании материального ущерба. Истец ука­зал, что рабочие ответчика, сбрасывавшие снег с крыш, раз­били несколько стекол его теплицы. К исковому заявлению был прило­жен протокол осмотра, произведенный местным участковым инспекто­ром милиции. В протоколе были под­робно описаны повреждения, причиненные теплице истца, наличие кусков льда внутри, а так­же вокруг нее. Решение суда об удовлетворении иска ответчиком обжаловано не было.

Осмотр вещественных доказательств, осуществляемый в порядке их обеспечения, имеет значительное сходство с ос­мотром на месте, производящемся судьей единолично в по­рядке подготовки дела к судебному разбирательству в случа­ях, не терпящих отлагательств (п. 10 ст. 150 ГПК РФ). Вместе с тем между указанными процессуальными действиями есть и оп­ределенные различия. В частности, для обеспечения доказа­тельств требуется подача специального заявления, соответству­ющего требованиям ст. 65 ГПК РФ. Осмотр же на месте в соответствии с п. 10 ст. 150 ГПК РФ может быть произведен и по ини­циативе судьи с извещением лиц, участвующих в деле. Во всяком случае никакого заявления для это­го не требуется. Данный вид осмотра может производиться лишь судьей того суда, в котором возбуждено гражданское дело. В соответствии же со ст. 65 ГПК РФ заявление подается в суд, в районе деятельности которого должны быть совершены процессуальные действия по обеспечению доказательств. А в ст. 66 кодекса подчеркивается, что протоколы и все собран­ные в порядке обеспечения доказательств материалы пересы­лаются в суд, рассматривающий дело.

Статья 184 ГПК РФ, ст. 78 АПК РФ регламентирует порядок произ­водства осмотра на месте. Вещественные и письменные дока­зательства, которые не могут быть доставлены в суд, осматри­ваются и исследуются по месту их нахождения. О производ­стве осмотра на месте суд выносит определение.

Осмотр на месте производится всем составом суда, за ис­ключением случаев, предусмотренных п. 10 ст. 150 ГПК РФ. О вре­мени и месте осмотра извещаются лица, участвующие в деле, и их представители, однако, их неявка не препятствует произ­водству осмотра. В необходимых случаях также вызываются эксперты, свидетели и специалисты. Результаты осмотра заносятся в прото­кол судебного заседания. К протоколу могут быть приложены составленные или проверенные при осмотре планы, чертежи, снимки.

В статье 184 ГПК РФ способы фиксирования факти­ческих данных, полученных при местном осмотре, изложены исчерпывающим образом. В них сказано, что к протоколу ос­мотра могут быть приложены составленные или проверенные при осмотре планы, схемы, чертежи, расчеты, копии документов, сделанные во время осмотра видеозаписи, фотоснимки письменных и вещественных доказательств, а также заключение эксперта и консультация специалиста. Ранее приведенный в ч. 2 ст. 179 ГПК РСФСР перечень был сформулирован излишне жестко. Так, в некото­рых случаях в ходе местного осмотра с целью закрепления его результатов могут быть составлены и иные документы, на­пример, схемы. Позитивным является факт отражения достаточно широкого перечня приложений к протоколу осмотра в ч. 3 ст. 184 ГПК РФ. Терминами «планы» и «схемы» в русском язы­ке обозначают в чем-то сходные, но в то же время существенно различные понятия. Так, под планом понимается «чертеж, изображающий на плоскости какую-нибудь местность, соору­жение». А термином «схема» обозначается «чертеж, изобра­жающий устройство, взаимоотношение частей чего-нибудь»[19].

Гражданский процессуальный кодекс РФ 2002 г., вслед за УПК РФ, в качестве одной из новелл предусмотрел введение в круг иных участников гражданских процессуальных правоотношений фигуру специалиста.

Так, ст. 188 ГПК РФ предусматривает, что в необходимых случаях при осмотре письменных или вещественных доказательств, воспроизведении аудио- или видеозаписи, назначении экспертизы, допросе свидетелей, принятии мер по обеспечению доказательств суд может привлекать специалистов для получения консультаций, пояснений и оказания непосредственной технической помощи (фотографирования, составления планов и схем, отбора образцов для экспертизы, оценки имущества).

Специалист дает суду консультацию в устной или письменной форме, исходя из профессиональных знаний, без проведения специальных исследований, назначаемых на основании определения суда. Закон предусматривает обязательную явку в суд лица, вызванного в качестве специалиста (ч. 2 ст. 188 ГПК РФ). За участие в процессе специалисту предусматривается выплата определенных сумм, относящихся к издержкам, связанным с рассмотрением дела.

Несмотря на отсутствие в ГПК РСФСР прямо обозначенной процессуальной фигуры специалиста, в качестве последнего выступал вызываемый в суд педагог, участие которого было необходимо при допросе несовершеннолетнего свидетеля (ст. 173 ГПК РСФСР).

Специалист, как и эксперт, – это лицо, во-первых, обладающее специальными познаниями в различных областях знаний[20], во-вторых, не заинтересованное в исходе дела. Представляется достаточно важным, необходимость выяснения судом отношение специалиста к лицам, участвующим в деле. Отношение специалиста к сторонам должно выясняться в результате собеседования с ним самим, руководителями по месту его работы, иными лицами, включая истца и ответчика. При выявлении признаков возможной заинтересованности специалиста в исходе дела, его нахождения в служебной или иной зависимости от кого-либо из лиц, участвующих в деле, их представителей, он подлежит отводу в установленном законом порядке (ст. 18 ГПК РФ).

Основное различие между экспертом и специалистом состоит в их процессуальном предназначении. Эксперт, используя свои специальные знания, проводит экспертное исследование, на основании которого формирует свое заключение, признаваемое законом в качестве одного из видов доказательств. Безусловно, процессуальное положение специалиста существенно отличается от процессуального положения эксперта. Мнение специалиста, его позиция в том или ином вопросе, где он обладает достаточным уровнем знаний и подготовки, не может приравниваться к заключению эксперта.

В стадии судебного разбирательства права, обязанности и ответственность согласно ст. 171 ГПК РФ разъясняются специалисту по тем же правилам, что и эксперту. Однако, поскольку разъяснения специалиста не являются источником доказательств, он не предупреждается об уголовной ответственности за их заведомую ложность.

Представляется, что специалист может быть предупрежден об административной ответственности за проявление неуважения к суду, выражающегося в неподчинении распоряжениям председательствующего или совершении действий, свидетельствующих о явном пренебрежении к суду или установленным в нем правилам.

По нашему мнению, специалист должен привлекаться к участию в производстве по гражданскому делу для того чтобы:

а) способствовать обнаружению, закреплению и направлению в суд предметов и документов (письменных и вещественных доказательств);

б) содействовать применению технических средств в исследовании фактических обстоятельств гражданского дела (например, фиксация путем осуществления фотографирования, аудио- и видеозаписи осмотра вещественных доказательств);

в) оказание помощи суду при формулировке вопросов эксперту в определении о назначении экспертизы;

г) разъяснение сторонам и суду вопросов, входящих в его компетенцию.

Мы полагаем, что в гражданском процессуальном законодательстве должна иметь место норма, аналогичная п. 1 ч. 3 ст. 58 УПК РФ, предусматривающая возможность для специалиста отказаться от участия в гражданском судопроизводстве, если он не обладает соответствующими специальными знаниями. Так, не считая себя компетентным, в вопросах, подлежащих выяснению с его участием, специалист должен своевременно заявить об этом и привести аргументы для обоснования своего утверждения. Компетентность специалиста удостоверяется документами о его образовании, профессии, уровне квалификации, достижениях в той или иной области знаний.

К сожалению, несмотря на то, что, по мнению заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда М. К. Юкова, «новый российский АПК является одним из самых прогрессивных процессуальных актов в мире»[21], возможность участия специалиста как лица, обладающего определенным комплексом знаний в различных областях человеческой деятельности, в арбитражном судопроизводстве не предусмотрена.

Несомненным достоинством ГПК РФ и АПК РФ 2002 г. является включение в перечень средств доказывания аудио- и видеозаписей (ч. 1 с. 55 ГПК РФ; ч. 2 ст. 64 АПК РФ). Безусловно, это вызвано реалиями современной действительности, качественно иным уровнем развития научно-технического прогресса во всем мире вообще, и в Российской Федерации, в частности. До настоящего времени данные, полученные путем киносъемки, аудио- и видеозаписи, рассматривались и исследовались в суде в качестве вещественных или письменных доказательств, а оценивались лишь в совокупности со всеми другими доказательствами.

Предыдущий | Оглавление | Следующий