Сегодня

Добавить в избранное

УНИВЕРСАЛЬНЫЙ УЧЕБНИК
 
Главная| Контакты | Заказать | Рефераты

Предыдущий | Оглавление | Следующий

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Древнее предание, перешедшее из Египта в Грецию, говорит, что тот из богов, который был врагом людского покоя[1], был изобретателем наук*. Что же должны были думать о науках сами египтяне, среди которых они зародились? Дело в том, что они видели перед собою источники, науки породившие. В самом деле, если перелистаем мы все летописи мира и даже восполним, при помощи разных философских построений, все пробелы в очень сбивчивых хрониках, мы не найдем такого источника человеческих знаний, который отвечал бы нашим любимым представ-

Рассуждение о науках и искусствах    37

лениям о их происхождении. Астрономия родилась из суеверий; красноречие – из честолюбия, ненависти, лести, лжи; геометрия – из скупости; физика – из праздного любопытства, – все они и даже сама мораль вместе с ними – из человеческой гордыни. Науки и искусства, таким образом, обязаны своим происхождением нашим порокам*: мы бы меньше сомневались в их достоинствах, если бы своим происхождением обязаны они были нашим добродетелям.

Порочное их происхождение даже слишком наглядно открывается перед нами снова в том, чему они служат. К чему были бы нам искусства, если бы не питающая их роскошь? Не будь людской несправедливости, зачем понадобилась бы нам юриспруденция? Что сталось бы с историей, если бы не было ни таранов., ни войн, ни заговорщиков? Одним словом, кто бы захотел проводить свою жизнь в бесплодном созерцании, если бы каждый, сообразуясь лишь с обязанностями человека и с требованиями природы, отдавал все свое время только родине, несчастным и своим друзьям? Неужто мы созданы для того, чтобы умереть прикованными к краям колодца, в котором скрылась истина?[2] Одно только это соображение должно было с первых шагов отпугнуть всякого человека, который всерьез стремился бы просветиться, изучая философию.

Сколько опасностей, сколько ложных путей угрожают нам в научных исследованиях! Через сколько ошибок, в тысячу раз более опасных, чем польза, приносимая истиною, нужно пройти, чтобы этой истины достигнуть? Несоразмерность затрат и результатов очевидна: ибо ложное может выступать в бесконечных сочетаниях, истина же существует лишь в одном виде[3]. Впрочем, кто же ищет ее со всею искренностью? Даже при самом большом желании, по каким признакам можно с уверенностью ее узнать? В этой толчее различных мнений, что будет нашим критерием, позволяющим верно судить о ней? И что всего труднее, – если по счастию мы найдем, наконец,

Руссо Ж. Ж. Об общественном договоре. Трактаты – М.: КАНОН-Пресс, 1998. С. 38

этот критерий, – кто из нас сумеет правильно его применить?

Если наши науки бессильны решить те задачи, которые они перед собою ставят, то они еще более опасны по тем результатам, к которым они приводят. Рожденные в праздности, они, в свою очередь, питают праздность, и невозместимая потеря времени – вот в чем, раньше всего, выражается вред, который они неизбежно приносят обществу. В политике, как и в морали, не делать никакого добра – это большое зло; и каждый бесполезный гражданин может рассматриваться как человек вредный[4]. Ответьте же мне, знаменитые философы, вы, которые открыли нам, почему тела притягивают друг друга в пустоте[5]; каковы при обращениях планет отношения пространств, пройденных за равные промежутки времени[6]; какие кривые имеют сопряженные точки[7], точки склонения и точки изгиба; как человек все видит в Боге[8]; как душа и тело отвечают друг другу[9] не сообщаясь так же, как двое часов в разных местах; какие небесные тела могут быть обитаемы[10]; какие насекомые размножаются необычным образом[11], – ответьте мне, говорю я, вы, которые дали нам столько блистательных открытий: если бы вы не узнали ничего из этих вещей, были бы мы менее многочисленны, хуже управляемы, менее грозны для врагов, процветали бы меньше или были бы менее порочны? Подумайте же еще раз о значении ваших произведений и если самые просвещенные труды наших ученых и наших лучших граждан для нас столь малополезны, скажите нам, что должны мы думать об этой толпе безвестных писателей и праздных грамотеев, которые высасывают жизненные соки государства, не принося ровно никакой пользы.

Праздных, говорю я? О, если бы Богу было угодно, чтобы так было на самом деле! Нравы были бы тогда здоровее, а общество – спокойнее. Но эти бесполезные и ничтожные витии наступают на нас со всех сторон, вооруженные своими пагубными парадоксами, подкапываются под самые основы веры[12] и уничтожают добродетель. Они презрительно улыбаются, когда слышат старые эти слова: «родина», «религия» и обращают свои дарования и свою философию на то, чтобы все, что есть у людей святого, разрушить и опорочить. И не то, чтобы они ненавидели в самом деле добродетель и наши догматы; они – враги об-

Рассуждение о науках и искусствах    39

щественного мнения; и чтобы снова привести их к подножию алтарей, достаточно было бы зачислить их в безбожники. О, это неистовое желание – отличаться – тех, кому это не дано!

Это большое зло – потеря времени. Но зло еще худшее несут с собою литература и искусство. Такое зло – роскошь, рожденная, как и они, из праздности и людского тщеславия[13]. Роскошь редко обходится без наук и искусств, они же никогда не обходятся без роскоши. Я знаю, что наша философия, неистощимая в изобретении удивительных афоризмов, утверждает, вопреки всему вековому опыту, что роскошь сообщает блеск государствам[14]; но, забыв о необходимости законов против роскоши, осмелится ли она также отрицать, что долговечность империй зиждется на добрых нравах и что роскошь представляет собою диаметральную противоположность добрым нравам? Пусть роскошь представляет собою достоверный признак богатства; пусть она даже служит, если угодно, для умножения богатств: что же следует заключить из этого парадокса, столь достойного наших дней? и что станется с добродетелью, если люди будут вынуждены обогащаться любой ценою? Политики древности беспрестанно говорили о нравах и о добродетели; наши – говорят лишь о торговле и о деньгах[15]. Один вам скажет, что человек стоит в такой-то стране столько, сколько можно было бы за него получить, если продать его в Алжир[16]; другой, следуя тому же расчету, найдет такие страны, где человек не стоит ничего[17], и такие, где он стоит меньше, чем ничего. Они оценивают людей как стада скота. По их мнению, ценность человека в Государстве определяется лишь тем, что он в этом Государстве потребляет; таким образом, один сибарит стоил бы добрых тридцати лакедемонян[18]. Вот и угадайте, которая из этих двух республик, Спарта или Сибарис, была покорена горстью крестьян[19] и которая из них повергла в трепет Азию.

Монархию Кира завоевал с тридцатью тысячами человек государь[20] более бедный, чем самый незначительный из персидских сатрапов; а скифы, самый нищий из всех народов, противостояли самым могущественным монархам вселенной[21]. Две знаменитые республики оспаривали друг у друга власть над миром[22]; одна из них была очень богатой, у другой – не было ничего, и именно эта последняя

Руссо Ж. Ж. Об общественном договоре. Трактаты – М.: КАНОН-Пресс, 1998. С. 40

разрушила первую. Римская империя, поглотив все богатство мира, стала добычею людей, даже не знавших, что такое богатство. Франки завоевали Галлию, саксы – Англию[23], не имея иных сокровищ, кроме храбрости и бедности. Толпа бедных горцев, все вожделения которых не шли дальше нескольких бараньих шкур, унизив гордыню австрийцев, сокрушила затем богатейшую и грозную Бургундскую династию[24], приводившую в трепет властителей Европы. Наконец, все могущество и вся мудрость наследника Карла V[25], подкрепленные всеми сокровищами Индий, разбились о горсточку ловцов сельдей[26]. Пусть наши политики соблаговолят прекратить свои подсчеты и поразмыслят над этими примерами, и пусть они раз и навсегда поймут, что за деньги можно приобрести все, кроме добрых нравов и обычаев добрых граждан.

О чем же, строго говоря, идет речь, когда мы рассуждаем о роскоши? О том, чтобы узнать, что важнее всего для держав: быть блестящими и существовать недолго или добродетельными и долговечными? Я говорю блестящими, но каким блеском? Склонность к пышности едва ли уживется в одних и тех же душах с любовью к честности. Нет, невозможно, чтобы умы, погрязшие во множестве ничтожных забот, возвысились когда-нибудь до чего-либо великого, и если бы даже у них и хватило на это сил, им не хватило бы на то мужества.

Каждому художнику желанны рукоплескания. Похвалы современников – это самая драгоценная часть его награды. Что же ему делать, чтобы заслужить эти похвалы, если он имел несчастье родиться среди такого народа и в такое время, когда вошедшие в моду ученые позволили легкомысленной молодежи задавать тон; когда мужи жертвуют своими вкусами в угоду тиранам их свободы*;

Рассуждение о науках и искусствах    41

когда один пол решается одобрять лишь то, что соответствует малодушию другого, и потому терпят провал шедевры драматической поэзии[27] и отвергаются чудеса гармонии?[28] Что же сделает художник, господа? Он принизит свой гений до уровня своего века и предпочтет создавать произведения посредственные, которыми будут восхищаться при его жизни, нежели чудеса искусства, которыми будут восхищаться лишь через долгое время после его смерти. Скажите нам, знаменитый Аруэ[29], сколько откровенных и сильных красот принесли Вы в жертву нашим ложным приличиям! и скольких великих созданий стоил Вам дух галантности, породивший столько безделушек!

Так распущенность нравов – неизбежное следствие роскоши – в свою очередь ведет к испорченности вкуса. Если же случайно среди людей выдающихся по своим дарованиям, найдется один, у которого достанет твердости в душе, чтобы не примениться к духу своего века и не унизить себя жалкими творениями, – то горе ему! Он умрет в нужде и забвении. И это не пророчество, а плоды горького опыта! Карл, Пьер[30], пришло время, когда кисть, предназначенная для того, чтобы умножать величие храмов наших изображениями возвышенными и священными, выпадет из ваших рук или будет осквернена тем, что станет украшать непристойными картинками дверцы экипажей[31]. А ты, соперник Праксителя и Фидия[32], чьим резцом древние могли бы воспользоваться, чтобы творить себе богов, способных оправдать в наших глазах их идолопоклонство, неподражаемый Пигаль, твоей руке придется лепить животы смешных уродцев[33], или – она не найдет себе работы.

Размышляя о нравах, нельзя не вспомнить с наслаждением картины простоты обычаев первобытных времен. Это – прекрасное побережье, украшенное руками одной только природы, к которому беспрестанно обращаются наши взоры и от которого отдаляешься столь неохотно. Когда люди были невинны и добродетельны, они хотели, чтобы боги были свидетелями их поступков, и они жили с богами под одной и тою же крышею; но вскоре, когда люди стали недобрыми, им наскучили эти неудобные свидетели и они удалили их в великолепные храмы. В конце концов, они изгнали богов и оттуда, чтобы обосноваться в этих храмах самим, или, по меньшей мере, храмы богов уже перестали отличаться от домов людей. Это было преде-

Руссо Ж. Ж. Об общественном договоре. Трактаты – М.: КАНОН-Пресс, 1998. С. 42

лом упадка нравов, и никогда пороки не заходили столь далеко, как в то время, когда их, так сказать, поддерживали мраморные колонны и когда они у входа во дворцы великих мира сего были запечатлены в коринфских капителях.

Пока умножаются жизненные удобства, совершенствуются искусства и распространяется роскошь, истинное мужество хиреет, воинские доблести исчезают; и все это тоже дело наук и всех этих искусств, что развиваются в тиши кабинетов. Когда готы опустошили Грецию[34], все библиотеки были спасены от сожжения лишь благодаря тому, что один из победителей подумал: надо оставить врагам то их достояние, которое так удачно отвращает их от военных упражнений и располагает к занятиям праздным и требующим сидячего образа жизни. Карл VIII оказался повелителем Тосканы[35], почти не обнажая шпаги; а весь его двор приписал эту неожиданную легкость победы тому, что итальянские государи и дворянство больше увлекались остроумием и ученостью, чем занимались упражнениями, развивающими силу и воинское рвение. В самом деле, говорит тот здравомыслящий человек[36], который приводит эти два случая, все эти примеры учат нас, что при таком военном порядке – и при всяком ему подобном – изучение наук гораздо более способствует расслаблению и утрате мужества, чем укреплению этих чувств и воодушевлению людей.

Римляне признавались, что воинская доблесть исчезала среди них по мере того, как они начинали понимать толк в картинах, гравюрах[37], сосудах из золота и серебра и заниматься изящными искусствами; и, как если бы эта знаменитая страна была предназначена судьбою постоянно служить примером для других народов, возвышение дома Медичи и возрождение искусств[38] вновь и, быть может, навсегда погубили ту воинскую славу, которую Италия, казалось, возвратила себе за несколько веков перед тем.

Древнегреческие республики с той мудростью, какою блещет большая часть их установлений, запретили своим гражданам заниматься всеми теми спокойными и требующими сидячего положения ремеслами, которые, ослабляя и разрушая тело, слишком рано иссушают стойкость души. В самом деле, как, думаете вы, смогут встретиться

Рассуждение о науках и искусствах    43

лицом к лицу с жаждой, усталостью, опасностями и смертью люди, которых малейшая нужда угнетает, а малейшая трудность лишает мужества? Откуда возьмется у солдат мужество, чтобы нести непомерные тяготы, к которым у них нет никакой привычки? Откуда возьмется у них пыл, чтобы совершать вынужденные переходы под командованием офицеров, которые не в силах держаться в седле? Пусть не указывают мне в ответ на прославленную доблесть всех этих современных воинов, которые вымуштрованы столь умело. Мне весьма расхваливают их храбрость в день битвы, но мне никак не объясняют, как они выдерживают чрезмерное напряжение, как они переносят капризы разных времен года и непогоды. Достаточно, чтобы немного пригрело солнце или выпал снег, достаточно лишить этих воинов некоторых удобств, чтобы в несколько дней рассеять и уничтожить лучшую из наших армий. Бесстрашные воины, стерпите однажды правду, которую вам столь редко приходится слышать. Вы храбры, я это знаю; вы одержали бы с Ганнибалом победу при Каннах и при Тразимене[39]; Цезарь пересек бы с вами Рубикон[40] и поработил свою страну: но никак не с вами перешел бы Ганнибал через Альпы и не с вами победил бы Цезарь ваших предков[41].

Предыдущий | Оглавление | Следующий



[1] ...тот из богов, который был врагом людского покоя... – Руссо, вероятно, имеет в виду- Гермеса, как глашатая богов, гонца, исполнителя воли их главы Зевса и, кроме того, – автора разнообразнейших открытий и изобретений. Греки отождествляли образ Гермеса, охарактеризованный выше, с фигурой Гермеса Трисмегиста (трижды величайшего), как называли бога древних египтян Тота. Последний же считался у себя на родине божеством разума, изобретателем языка и письменности, творцом искусств и наук.

* Нетрудно понять аллегорию сказания о Прометее; и не похоже на то, чтобы греки, приковавшие его на Кавказе [Нетрудно понять аллегорию сказания о Прометее и не похоже на то, чтобы греки, приковавшие его на Кавказе... – Здесь в связи с основной концепцией своего «Рассуждения» Руссо допускает произвольное толкование мифа, по которому Прометей был прикован не «греками», а слугами Зевса в наказание за то, что он похитил у молнии Громовержца божественный огонь и принес его людям на землю. Поэтому – в переносном смысле – Прометей считался греками также изобретателем искусств и образ его был окружен величайшим почитанием.], думали о нем сколько-нибудь лучше, чем египтяне о своем боге Тоге. «Сатир, – рассказывается в одной старинной басне, – увидев впервые огонь, хотел его обнять и поцеловать, но Прометей крикнул ему: «Сатир, ты будешь оплакивать бороду на твоем подбородке, ибо огонь жжется, когда к нему прика-саются»м. Таков сюжет фронтисписа.

* Чем меньше люди знают, тем более сведущими они себя считают. Разве перипатетики в чем-либо сомневались?[ Разве перипатетики в чем-либо сомневались? – Перипатетики – философская школа, основанная в Афинах Аристотелем в 335 г. до н. э.] Разве Декарт не построил вселенную из кубов и вихрей? [Разве Декарт не построил вселенную из кубов и вихрей? – Критическое отношение Руссо к теории родоначальника рационализма Декарта (1596–1650) о происхождении миров в результате вихревых движений частиц материи, вероятно, восходит к мыслям Вольтера в его «Философских письмах» (1734) и «Основам философии Ньютона», несомненно известных Руссо (см. «Эмиль», кн. I, IV).] И разве даже теперь в Европе найдется настолько плохой физик, который не взялся бы бойко объяснять глубокую тайну электричества72, хотя она, вероятно, всегда будет приводить в отчаяние истинных философов? – Мысль о происхождении наук и искусств из пороков человека имеет давнюю традицию, в которую в средние века многое привнесла церковь.

[2] ...колодца, в котором скрылась истина. – Старинное выражение это восходит к словам Демокрита, приведенным в «Установлениях» Лактанция.

[3] Аналогичную мысль см. у Монтеня, «Опыты», кн. I, гл. IX, стр. 47.

[4] ...каждый бесполезный гражданин может рассматриваться как человек вредный. – В этих строках заключается первая по времени формулировка принципов гражданственной этики Руссо, направленной как против паразитизма «привилегированных» сословий, так и против бездушного эгоизма богатой буржуазии. Огромное значение этих принципов раскрылось в революции 1789–1794 гг., потребовавшей от каждого патриота активного служения ее делу. Фактически сформулированный Руссо еще в 1750 г., этот принцип лег тогда в основу понятия о «цивизме», служил критерием при «чистках» в Якобинском клубе и т. д.

[5] ...вы, которые открыли нам, почему тела притягивают друг друга в пустоте. – Имеется в виду И. Ньютон (1642–1727), открывший закон всемирного тяготения.

[6] ...отношения пространств, пройденных за равные промежутки времени... – Речь идет о втором законе Кеплера (1571– 1630).

[7] ...какие кривые имеют сопряженные точки... – Этот вопрос рассматривался в «Заметках на различные математические темы», опубликованных Дидро в 1748 г.

[8] ...как человек все видит в Боге... – Речь идет о книге Мальбранша (1638–1715) «О розыскании истины» (1674–1675), в которой развивается мистико-идеалистическое воззрение, согласно которому познать вещи – значить увидеть их в боге, содержащем их в виде понятий.

[9] ...как душа и тело отвечают друг другу... – Так Руссо передает смысл той части учения Лейбница (1646–1716), которая говорила о предустановленной гармонии души и тела.

[10] ...какие небесные тела могут быть обитаемы... – Фонтенель (1657–1757) в своих «Беседах о множественности миров» (1686) утверждал, что Луна, а также Марс и некоторые другие планеты обитаемы.

[11] ...какие насекомые размножаются необычным образом... – Естествоиспытатель Реомюр (1683–1757), представлявший Руссо в Академию наук, когда тот выступал там с сообщением о новой системе записи нот, опубликовал в 1732–1742 гг. свой труд о насекомых, в котором писал, что некоторые из них размножаются простым делением.

[12] ...вооруженные своими пагубными парадоксами, подкапываются под самые основы веры... – Следует думать, что источником этой характеристики является, с одной стороны, антипатия Руссо к атеистическим выводам французского материализма, с другой – оправданно критическое отношение к буржуазной части энциклопедистов, в чьих воззрениях он видел тенденции эгоистические и космополитические («враги общественного мнения»). В целом эта характеристика свидетельствует, однако, о том, что Руссо оставались неясны те заслуги энциклопедистов, в которых проявилось их стремление поставить культуру на службу новым, прогрессивным для своего времени, общественным интересам.

[13] ...людского тщеславия. – Ср. Монтень. Опыты, кн. III, гл. IX «О тщеславии».

[14] ...роскошь сообщает блеск государствам... – Это пункт, кладущий начало социальной критике у Руссо.

[15] ...наши – говорят лишь о торговле и о деньгах. – В этих словах еще более отчетливо сказывается резко отрицательное отношение молодого Руссо к буржуазному духу.

[16] ...если продать его в Алжир. – Имеется в виду, по-видимому, английский экономист У. Петти (1623–1687), в книге которого «Опыт политической арифметики» говорится, что француз стоит примерно 60 фунтов стерлингов, так как такова цена ему в Алжире, на тамошнем рынке рабов.

[17] ...где человек не стоит ничего... – Вероятно, имеется в виду французский экономист Мелон, который, исходя из размеров потребления каждого человека, пытался установить, во что он обходится государству или, как он выражался, какова его стоимость.

[18] ...один сибарит стоил бы добрых тридцати лакедемонян. – Сибарис – древнегреческая колония в Лукании (Южная Италия), разбогатевшая на торговле. Изнеженный образ жизни ее жителей – сибаритов – вошел еще в древности в поговорку. Точно так же Лакедемон, иначе говоря Спарта, стал символом суровой простоты быта, неприхотливости.

[19] ...покорена горстью крестьян... – В 510 г. до н. э. Сибарис был разрушен жителями Кротона, находившейся неподалеку другой колонии, основанной выходцами из Германии.

[20] Монархию Кира завоевал... государь... – Это был Александр Македонский, вторгшийся в Персию в 334 г. до н. э.

[21] Речь идет о безуспешных попытках персидского царя Дария, Александра Македонского и римских завоевателей покорить скифов.

[22] Две знаменитые республики оспаривали друг у друга власть над миром... – Речь идет о Карфагене и Риме, борьба между которыми привела к трем так называемым Пуническим войнам (264–241; 218–201 и 149–146 гг. до н. э.).

[23] Франки завоевали Галлию, саксы – Англию... – Первое произошло в IIIIV, второе – в V в. н. э.

[24] Речь идет о борьбе швейцарского народа против дома Габсбургов, события которой, начала XIV в., связаны с именем легендарного героя Вильгельма Телля, и против дома Бургундов. Герцог Бургундский Карл Смелый, предпринявший попытку покорения швейцарцев, был ими разбит и погиб в битве при Нанси в 1477 г.

[25] ...наследника Карла V... – Речь идет об испанском короле Филиппе II (1527–1598).

[26] ...ловцов сельдей... – Имеются в виду голландцы, жители северной части Соединенных провинций, свергшие власть испанской монархии в ходе буржуазной революции в Нидерландах 1565–1576 гг.

* Я весьма далек от того, чтобы считать, что такое влияние женщин есть само по себе зло. Это дар, которым их наградила природа; лучше направляемое, это влияние могло бы принести столько же добра, сколько зла оно причиняет сегодня. Никто еще не поймет, какие выгоды приобрело бы общество, если бы эта половина человеческого рода, которая управляет другою, получала лучшее воспитание. Мужчины всегда будут такими, как это будет угодно женщинам: если же вы хотите, чтобы они стали великими и добродетельными, научите женщин тому, что есть величие души и добродетель. Рассуждения, которые влечет за собою эта тема и которыми некогда занимался Платон, заслуживают дальнейшего развития под пером, имеющим право писать о том же после столь великого мастера и защищать столь великое дело.

[27] ...терпят провал шедевры драматической поэзии... – Имеется в виду провал пьес Мольера «Мизантроп» (1666) и Расина «Федра» (1677).

[28] ...отвергаются чудеса гармонии. – Подразумеваются произведения композитора Ж. Ф. Рамо (1683–1764), например, его опера «Зороастр», не имевшая успеха.

[29] ...знаменитый Аруэ... – настоящая фамилия Вольтера.

[30] Карл, Пьер – французские художники Карл Ван-Лоо (1705–1765), пользовавшийся большим успехом, и Жан-Батист Пьер (1713–1789), профессор Академии изящных искусств, автор рисунка фронтисписа для титульного листа первого издания данного «Рассуждения» Руссо.

[31] В оригинале vis-a-vis (визави) – так назывался экипаж с двумя сидениями, расположенными друг против друга.

[32] А ты, соперник Праксителя и Фидия... – Речь идет о Ж. Б. Пигаль (1714–1785), выдающемся французском скульпторе, названном ниже. Пракситель и Фидий – величайшие ваятели Древней Греции (V и IV вв. до н. э.).

[33] ...лепить животы, смешных уродцев... – Вероятно, имеются в виду модные в XVIII в. подражания китайской мелкой пластике.

[34] Когда готы опустошили Грецию... – Это совершили вестготы под предводительством своего первого короля Алариха в 396 г.

[35] Карл VIII оказался повелителем Тосканы... – Французский король Карл VIII в 1495 г. с большой легкостью завоевал ряд земель в Италии, но французам пришлось уйти оттуда в том же году под давлением объединенных сил папы римского, германского императора и Венеции (см. М о н т е н ь. Опыты, кн. I, гл. XXV, стр. 184).

[36] ...тот здравомыслящий человек... – Монтень (см. «Опыты», кн. I, гл. XXV).

[37] ...начинали понимать толк в картинах, гравюрах... – Руссо, говоря о картинах и гравюрах в Риме, либо проявляет свою неосведомленность, либо имеет в виду не живопись масляными красками и не гравюру как вид графики, поскольку и то, и другое римлянам не было еще известно, а употребляет эти понятия в более широком их смысле, для обозначения мозаик, фресок, гравирования на камне и на металле.

[38] ...возвышение дома Медичи и возрождение искусств... – Медичи – род, правивший во Флоренции в XVXVI вв., в эпоху итальянского Ренессанса.

[39] ...вы одержали бы с Ганнибалом победу при Каннах и при Тразимене... – При Тразимене в 217 г. до н. э. и при Каннах в 216 г. до н. э. карфагенский полководец Ганнибал нанес два тягчайших поражения войскам Рима.

[40] ...Цезарь пересек бы с вами Рубикон... – 10 января 49 г. до н. э. Цезарь с одним из своих легионов перешел реку Рубикон, отделявшую провинцию Галлию Предальпийскую от Италии, что нарушало закон и означало начало гражданской войны.

[41] ...не с вами перешел бы Ганнибал через Альпы и не с вами победил бы Цезарь ваших предков. – Войска Ганнибала, начавшего в 218 г. до н. э. поход в Италию, преодолевали малодоступные проходы через Альпы, войска Цезаря боролись с воинственным населением Галин в 58–50 гг. до н. э.

[an error occurred while processing this directive]