Предыдущий | Оглавление | Следующий

 

ГУГО ГРОЦИЙ И ЕГО ТРАКТАТ «О ПРАВЕ ВОЙНЫ И МИРА»

Время жизни и деятельности выдающегося голландского ученого-юриста Гуго Гроция (1583— 1645) совпало с эпохой начала разложения феодализма и окончательного распадения политического и религиозного единства средневекового мира Западной Европы. Единство это, впрочем, никогда не было полным. Священная Римская империя никогда не охватывала всех государств Западной Европы, не говоря уже о Восточной Европе. Внутри самой империи единство нарушалось борьбой императора то с непокорными городскими республиками, то с могущественными имперскими князьями.

Наряду с образованием областных рынков и национальных государств, с распадением политического единства происходит разрушение и религиозного единства Западной Европы в результате реформации.

Наконец, Тридцатилетняя война в Западной Европе (1618—1648) положила конец Священной Римской империи, которая распалась на 355 самостоятельных государств, что было санкционировано Вестфальским мирным договором.

Однако, несмотря на такую политическую и религиозную раздробленность, Западная Европа в общественно-экономическом отношении все еще являла общие черты феодального строя, в недрах которого, прежде всего в городских общинах, происходил процесс первоначального накопления капитала и развивались очаги зарождавшегося нового, буржуазного общества.

Голландия, родина Гроция, одной из первых в Европе встала на путь капиталистического развития,

Гуго Граций и его трактат «О праве войны и мира»   7

простор для которого открыла Нидерландская революция 156б—1609 гг., освободившая страну от господства испанских феодалов. В XVII столетии Голландия, по словам К. Маркса, была «образцовой капиталистической страной». Обладая мощным торговым флотом, Голландия успешно соперничала на море с возраставшим могуществом Англии.

Интересы буржуазного развития общества в конечном счете и выражали произведения Гроция, явившегося одним из создателей буржуазной, прогрессивной для своего времени науки права.

Гуго Гроций, по-голландски — Huig de Groot, был потомком выходца из Франции. Дед его, бургундский дворянин, женился во Франкфурте-на-Майне на дочери голландца Гроота и от него принял фамилию Groot, a отец, Иоганн, приехал в Голландию и поселился 8 г. Дельфте, где занял должность бургомистра. Здесь 10 апреля 1583 г. и родился Гуго Гроций.

Гуго Гроций принадлежал к университетской интеллигенции: отец его был куратором, а дядя, Корнелис, ректором Лейденского университета. Гуго Гроций в весьма раннем возрасте проявил исключительные научные дарования и уже 14 лет поражал своими знаниями ученых и правителей. Будучи в свите посланника Голландия Ольденбарневельде в Париже, он так удивил своими знаниями короля Генриха IV, что тот воскликнул в присутствии придворных: «Вот чудо Голландии!».

Гроций посвятил себя изучению произведений древних классиков и права и в 1598 году, то есть в 15 лет, в Орлеанском университете получил степень доктора прав. Занимаясь изданием трудов греческих и латинских авторов под руководством выдающихся французских гуманистов Скалигера и Казобона, он также выполнял обязанности адвоката в Гааге. В 1604—1605 гг. Гроций написал трактат «О праве добычи» (De iure praedae), часть которого была напечатана в 1609 году под заглавием «Свободное море, или о праве, принадлежащем голландцам в области торговли с Индией» (Mare liberum, sive de iure quod Batavis competit Indicana commercia). Здесь он отстаивал право свободного плавания кораблей под всеми флагами в открытом море, доказывая несостоятельность притязаний на исключительное морское господство сначала Испании и Португалии, а затем и Англии.

8 Гуго Граций и его трактат «О праве войны и мира»

Трактат «О праве добычи» содержит изложение основ международного права и является первоначальным наброском системы,.развитой Гроцием впоследствии в его главном труде — «Три книги о праве войны и мира» (De iure belli ас pacis libri tres).

Заняв официальную должность ратспенсионария, то есть синдика, Роттердама (1613 г.), Гроций принял участие в религиозно-политических спорах между «гомари-стами» и «арминианами» (по имени профессоров Лейденского университета — Гомара и Арминия, вожаков враждовавших партий). Он примкнул к «арминианам».

Борьба велась с большим ожесточением и окончилась победой «гомаристов», с которыми соединился наместник Мориц Оранский. Гуго Гроций был осужден на пожизненное заключение (17 мая 1618 г.) в замке Левестейн (на р. Маасе). Там он находился около двух лет и освободился с помощью своей жены Марии, урожденной фон Рейхесберген. По преданию, он был вынесен в ящике с книгами (1621 г.), и в одежде каменщика спасся бегством во Францию, где королем Людовиком XIII ему была назначена пенсия.

Во Франции Гроций написал свой знаменитый трактат «Три книги о праве войны и мира», который был начат в 1623 году и появился в свет в самый разгар Тридцатилетней войны, в марте 1625 года.

Трактат имел необычайный успех, выдержал несколько изданий при жизни автора. Уже в 1627 году он был внесен в папский список запрещенных книг и находился в последнем до 1900 года.

В дальнейшем Гроций занимался правом («Введение в изучение права Голландии», 1631 г.), историей и отчасти религиозно-политическими вопросами.

Попытки после смерти Морица Оранского добиться разрешения вернуться на родину без унизительного ходатайства о помиловании оказались тщетны, и Гроций в 1632 году поселился в Гамбурге. Он отказался от голландского гражданства и с 1634 года принял пост шведского посланника при французском дворе. Но дипломатическая деятельность его не была успешна, отчасти вследствие враждебного отношения к нему кардиналов Ришелье и Мазарини.

Несмотря на расположение к нему шведской королевы Христины и покровительство ее канцлера Оксеншерна, в 1644 году Гроций освобождается от должности шведского посланника. В следующем году через Голландию, где его принимают с почетом, он направляется в

Гуго Граций и его трактат «О праве войны и мира»   9

Швецию. Там он отклоняет назначение его государственным советником. Вскоре он выезжает в г. Любек. Корабль, на котором он находился, потерпел кораблекрушение близ Данцига. Гродий простудился и заболел. Его перевозят в г. Росток. Здесь в августе 1645 года он скончался. Похоронен Греции в родном г. Дельфте.

Литературное наследие Греция огромно (свыше 90 работ). Его произведения оказали большое влияние на последующее развитие прогрессивной юридической мысли.

Много времени на протяжении всей своей жизни Гроций отдавал изучению древних авторов. Им были, в частности, изданы «Изборник Стобея» (греческий текст с латинским переводом Гроция), «Отрывки из греческих трагедий и комедий», творения Тацита со своими примечаниями (соответственно в 1622, 1625, 1640 гг.). Значительный интерес представляют исторические труды Гроция. В раннем трактате «О древности и строе Батавской республики» (1610 г.) он не только излагает историю образования голландского государства, но главным образом стремится обосновать и оправдать так называемое «отпадение» Соединенных Провинций (Нидерландов) от испанской монархии. В сочинении «О происхождении американских народов» Гроций высказывает предположение о происхождении американского народа от северных норманнов, спускавшихся морем вдоль берегов Гренландии в Северную Америку (1642—1643 гг.). В качестве первоисточника для изучения истории борьбы Соединенных Провинций против посягательств на их независимость со стороны Испании может служить хроника Гроция, опубликованная посмертно (1657 г.) под заглавием Annales et historiae de rebus Belgicis.

Высокая оценка деятельности Гроция и его трудов дана в программе Коммунистической партии Голландии. В ней констатируется, что духовная свобода, свобода совести и мысли составляют наиболее ценный вклад в культурное наследие Голландии: «Гуго Гроций и многие другие голландцы боролись за это в прошлом».

10               Гуго Граций и его трактат «О праве войны и мира»

***

В посвящении, которым открывается книга Гуго Гроция «О праве войны и мира», указывается, что она написана «в защиту Справедливости». Выявить начала справедливости в международных отношениях — вот та основная цель, которую преследует выдающийся голландский ученый, предпринимая свое исследование. Бессмысленные жестокости и вероломство, сопутствовавшие войнам между современными ему государствами, в частности Тридцатилетней войне, встречают осуждение со стороны Греция. Он заявляет, что сердца людей, «утомленные распрей», жаждут «повсеместного» водворения мира.

Коль скоро войны между государствами по тем или иным причинам избежать невозможно, то она, согласно глубокому убеждению Греция, должна вестись в соответствии с принципами права и гуманности. Гроций вступает в спор с людьми, которые утверждают, что в международных отношениях все решает сила и что во время войны всякие законы смолкают. Он пытается иначе разрешить проблему соотношения войны и права.

Разрешение этой Проблемы упиралось в разрешение вопроса о том, что собой вообще представляет право. Поставив такой вопрос, Гроций пишет, что в научную плоскость его можно перевести, лишь тщательно отделив в законак правила, возникшие «путем установления», от правил, вытекающих «из самой природы». «Ибо ведь то, что вытекает из природы вещи, всегда пребывает тождественным самому себе и потому без труда может быть приведено в научную форму; то же, что возникло путем установления, часто изменяется во времени и различно в разных местах, а потому и лишено какой-либо научной системы, подобно прочим понятиям о единичных вещах» [1].

Нетрудно заметить, что здесь Гроций высказывает мысль о существовании так называемого естественного права. Подобную мысль высказывали некоторые мыслители еще в рабовладельческом обществе. Элементы естественно-правовой доктрины мы находим, в частности, у древнегреческих софистов и стоиков, у величайшего

Гуго Граций и его трактат «О праве войны и мира»   11

мыслителя древнего мира — Аристотеля, труды которого Гродий неоднократно цитирует в своей книге. Идеи естественного права встречаются и в произведениях писателей феодальной эпохи. С проповедью этих идей выступал, например, средневековый схоласт Фома Аквинский. Концепция Греция, однако, существенным образом отличается от естественно-правовых концепций этих его предшественников.

Сама по себе ссылка на естественное право еще мало о чем говорит. Важно вскрыть содержание тех требований, которые преподносятся в форме естественного права. Так, анализ взглядов Фомы Аквинского показывает, что учение о естественном праве у него было направлено на защиту устоев феодализма и религии. Если же мы присмотримся к принципам естественного права у Греция, то легко обнаружим их буржуазный характер Греции был одним из первых мыслителей, использовавших естественно-правовые представления для обоснования перехода общества от феодальных порядков на более высокую ступень. Апеллируя к «природе человека», эти мыслители вскоре подвергли сокрушительной критике феодализм и возвестили приближение новой эры — «царства разума». «Мы знаем теперь, — пишет Ф.Энгельс, — что это царство разума было не чем иным, как идеализированным царством буржуазии, что вечная справедливость нашла свое осуществление в буржуазной юстиции, что равенство свелось к буржуазному равенству перед законом, а одним из самых существенных прав человека провозглашена была — буржуазная собственность» [2]. Но для своего времени обоснование перехода от феодального строя, который изжил себя, к новому, буржуазному строю, открывавшему простор для развития человеческого общества, было глубоко прогрессивным делом. Буржуазные естественно-правовые учения, несмотря на их ненаучность, сыграли положительную роль, идейно подготовив людей к штурму феодализма и нанеся удар по теологическим теориям государства и права.

Гроций далеко не так решительно порвал со средне вековым мировоззрением, как это сделали впоследствии идеологи революционной буржуазии, особенно во второй половине XVIII века во Франции. Его взгляды еще во многом сохраняли на себе отпечаток представлений феодальной эпохи. В своих рассуждениях о государстве и праве он нередко повторяет установки средневековой

12               Гуго Граций и его трактат «О праве войны и мира»

юриспруденции. Тем не менее черты буржуазной идеологии легко усматриваются в его воззрениях. Буржуазный характер концепции естественного права, выдвинутой Гроцием, очивиден, хотя эта концепция, объективно выражавшая интересы буржуазии, не шедшей еще на крутой разрыв с феодализмом, и не включала р себя тех далеко идущих демократических выводов, которые были сделаны целым рядом позднейших представителей естественно-правовых учений.

«Мать естественного права есть сама природа человека...» [3], — говорит Гроций. Это право, по его утверждению, не зависит не только от произвола людей, но и от воли бога. В том, что оно действует, нельзя сомневаться, если даже допустить, что бога нет или что он не печется о человеческих делах. Гроций не считает возможным сделать такое допущение, не совершая тягчайшего преступления [4]. Он остается на почве признания религии и верит в существование бога. Однако это не мешает ему твердо придерживаться того мнения, что содержание естественного права не зависит от божественных установлений. Бог, по словам Гроция, не в состоянии изменить требований естественного права, ибо он не может зло по внутреннему смыслу обратить в добро, подобно тому как он не может упразднить правила, согласно которому дважды два равняется четырем [5].

Развивая эти мысли, Гроций оговаривается, что предписания естественного права не расходятся с божественной волей. Больше того, бог требует их соблюдения. Поскольку бог является творцом всего сущего, постольку он, указывает Гроций, выступает и в роли создателя человеческой природы, из которой проистекает естественное право. Но именно человеческая природа предопределяет содержание последнего, а не произвольное усмотрение бога, потому что он не может сделать так, чтобы явление противоречило своей собственной сущности [6].

Очевидно, что здесь Гроций отступает от тех представлений о естественном праве, которые мы находим у некоторых идеологов феодализма. Взять хотя бы учение того же Фомы Аквинского. В этом учении естественное право изображается как одно из проявлений вечного закона, представляющего собой, дескать, самый божественный разум. Такая постановка вопроса у Фомы Аквин-

Гуго Граций и его трактат «О праве войны и мира»   13

ского имела целью подчинить науку, в том числе юриспруденцию, религии. В противоположность Фоме Аквинскому и его последователям Греции дает трактовку понятия естественного права, приноровленную к задачам освобождения юриспруденции от подобного подчинения. Он разрабатывает светскую по своему существу правовую теорию, хотя в подтверждение многих положений и ссылается на священное писание.

В своем .труде «О праве добычи» Гроций вслед за римскими юристами придерживался мнения, что воздействием естественного права охватываются не только люди, но и животные. В трактате же «О праве войны и мира» он иначе решает этот вопрос, расходясь с римскими юристами в определении сферы действия естественного права. Гроций заявляет, что нет никакого «восприимчивого к праву существа», кроме человека [7].

Человек, по словам автора трактата «О праве войны и мира», есть живое существо «высшего порядка». К числу свойств, присущих человеку, относится «стремление к общению». Очевидно, что здесь Гроций воспроизводит точку зрения Аристотеля, видевшего в человеке социальное животное, для которого якобы в силу самой его природы характерна общительность. Отправляясь от такой точки зрения, Гроций указывает, что человеку присуще не просто стремление к общению, а «стремление к спокойному и руководимому собственным разумом общению... с себе подобными» [8]. Для общения люди наделены «особым органом речи»; они вместе с тем обладают способностью «к знанию и деятельности согласно общим правилам» [9]. Во всем этом Гроций прежде всего и усматривает отличие человека от прочих живых существ, не будучи в состоянии понять, что людей из царства животных выделяет труд, для которого решающее значение имеет изготовление орудий производства.

Именно контролируемое разумом стремление к общению, составляющее-де особенность человеческой природы, Гроций объявляет источником естественного права. Принципы естественного права отвечают коренным нуждам общежития людей. Это право, как говорится в трактате «О праве войны и мира», есть предписание здравого разума, коим то или иное действие, в зависимости от его соответствия или противоречия самой разумной

14               Гуго Граций и его трактат «О праве войны и мира»

природе человека, признается либо морально позорным, либо морально необходимым [10].

Гроций не смог сколько-нибудь четко разграничить право и мораль, хотя и предпринимал попытки к такому разграничению.

Указанная особенность воззрений Гроция обусловливает своеобразие его подхода к выяснению значения принуждения для права. Поскольку Гроций стремится как-то отграничить правовые нормы от чисто моральных правил поведения, он отмечает, что «право не получает своего внешнего осуществления, если оно лишено силы для проведения в жизнь» [11]. Но вследствие того, что в конце концов в трактате «О праве войны и мира» предписания, имеющие правовой характер, отождествляются с требованиями нравственности, с требованиями «справедливости», Гроцием дается и иная постановка вопроса. Обращая внимание при рассмотрении проблемы реализации права на возможность принудительного претворения в жизнь установлений последнего, но в то же время пишет: «Нельзя оказать, чтобы право, лишенное поддержки силой, не имело никакого действия, ибо соблюдение справедливости сообщает совести спокойствие, несправедливость же причиняет терзания и муки, подобные состоянию души тиранов, описанному Платоном» [12]. Этого положения Гроций не смог последовательно связать со своим тезисом о роли «силы» в деле осуществления права, как он не смог четко вскрыть специфических особенностей того принуждения, с помощью которого в необходимых случаях обеспечивается соблюдение правовых норм. Вскрыть же такие особенности было важно, потому что именно в них, а не просто в возможности принуждения к соблюдению правовых норм следует искать ключ для проведения различия между этими нормами и другими правилами поведения людей, устанавливаемыми в человеческом обществе. Ведь, например, обычай кровной мести при родовом строе представлял собой вполне ощутимую «меру принуждения», которая, однако, не служила гарантией осуществления каких-либо правовых норм; таковых тогда еще не было.

Целый ряд вопросов, поставленных в трактате «О праве войны и мира» и отчасти затронутых нами, можно правильно решить лишь при условии понимания классовой сущности права. У Гроция не было и не могло быть

Гуго Граций и его тракт «О праве войны и мира»      15

такого понимания в силу причин исторического, объективного порядка. Его естественное право, как показано выше, своим источником имеет некую абстракцию — человеческую природу.

Метафизический характер правовых взглядов Гроция ярко обнаруживается в развиваемом им учении о неизменности естественного права. Это учение находит опору в представлении о незыблемости свойств и стремлений человека, которые рассматриваются «вообще», вне конкретной исторической обстановки.

Гроций указывает, что возможны определенные видоизменения в отношениях между людьми, регулируемых естественным правом. Подобные видоизменения, предупреждает он, нельзя принимать за изменение естественного права как такового, хотя тут и налицо «некоторое подобие изменения в действиях, предписываемых или воспрещаемых естественным правом» [13]. Так, если кредитор считает, что он уже получил с должника долг, то последний не обязан более ничего платить, но не потому, что естественное право прекратило требовать уплаты долга, а потому, что прекратился самый долг [14].

Некоторые правила естественного права, говорит далее Гроций, предписывают что-либо не прямо и непосредственно, а в расчете на известный порядок вещей. Например, общность имущества была естественна до введения частной собственности [15]. Запрещение же естественным правом посягать на чужое добро, как явствует из рассуждений Греция, рассчитано на людей, которых не связывает общность имущества и которые владеют или могут им владеть отдельно друг от друга (самостоятельно или сообща с третьими лицами) [16]. Но и тогда, когда для действия правил естественного права необходимо наличие известных условий, сами по себе эти правила остаются неизменными.

Именно благодаря тому, что естественное право пребывает тождественным самому себе, его принципы, по мысли Греция, можно привести «в научную форму». Но как же познаются эти принципы, коренящиеся в разумной природе человека? Решая такой вопрос, Гроций пишет, что принадлежность чего-либо к естественному праву доказывается или «из первых начал» (a priori), или «из вытекающих отсюда следствий»

16               Гуго Граций и его трактат «О праве войны и мира»

(a posteriori): Из этих двух способов познания естественного права первый отличается большей отвлеченностью, второй — большей общедоступностью. Доказательство «из первых начал» принадлежности чего-либо к естественному праву состоит у Гроция в обнаружении посредством чисто логических рассуждений соответствия данного правила поведения человеческой природе. Доказательство же «от следствий» состоит в выяснении опытным путем того, что признается естественным правом у всех вообще или, по крайней мере, у всех наиболее образованных народов. Общераспространенное следствие, как отмечается в связи с этим в трактате «О праве войны и мира», предполагает общую причину, а такой причиной «всеобщего убеждения» в рассматриваемом случае может быть скорее всего только «общий смысл» [17].

По мнению Гроция, первый из охарактеризованных способов обнаружения естественного права, хотя он и является менее доступным, позволяет добиться лучших результатов. Пользуясь доказательством «от следствий», можно сделать выводы, обладающие не «совершенной достоверностью», а лишь «некоторой вероятностью» [18]. Но все же Гроций не пренебрегает и подобного рода доказательством. На протяжении своего труда он цитирует огромное количество авторов, стремясь выявить общую точку зрения у разных народов по разбираемым им вопросам.

Исследование правовых принципов, относимых к области естественного права, не сопровождалось, как вполне понятно, у Гроция установлением их зависимости от каких-либо конкретных исторических условий, поскольку источником этих принципов объявлялась неизменная природа человека. Очевидно, что такой подход к изучению права не был научным в подлинном смысле слова.

К каким же заключениям пришел Гроций по поводу содержания тех правил, которые охватываются понятием естественного права?

Невозможно остановиться на всем том, что в поведении людей Гроций считал соответствующим естественному праву. При анализе почти всякой общественной нормы в своем произведении он определял ее отношение к началам этого права.

В Пролегоменах Гроций приводит следующий пере-

Гуго Граций и его трактат тО праве войны и мира»   17

чень требований, проистекающих из стремления людей к общению друг с другом: воздержание от чужого имущества, возвращение чужой вещи и извлеченной из нее выгоды, соблюдение обещаний, возмещение ущерба при наличии вины у его причинителя, воздаяние заслуженного наказания [19].

Эти требования, хотя и опирались на отвлеченные предпосылки и являлись абстрактными по форме, имели в эпоху Гроция тем не менее реальный смысл. Их значение состояло в том, что они были направлены на создание условий для укрепления капиталистической собственности и ограничения феодального произвола, чего добивалась вступавшая на историческую арену буржуазия.

***

От естественного права Гроций отличал право волеустановленное. Последнее «изменяется во времени и различно в разных местах». Его источником может быть либо воля бога, либо воля людей. Отсюда возникает деление этого права на право божественное и право человеческое [20].

Отрицая непосредственную зависимость содержания естественного права от произвольного усмотрения бога, Гроций, однако, объявляет его творцом особых законов — законов божественных, которые излагаются в священном писании. Закон божий был трижды дан людям: тотчас же после создания человека, затем в целях спасения человечества после потопа и впоследствии через Христа ради полного искупления человеческого рода. Ряд предписаний, исходивших от бога, касался исключительно древних иудеев, которых «господь в особенности удостоил дарованием закона» [21]. Повествуя обо всем этом, Гроций не подвергает сомнению даже достоверности легенд, содержащихся в библии, в чем проявляется ограниченность его мировоззрения.

Право человеческое, по Гроцию, имеет свои подразделения. К нему относится право внутригосударственное, устанавливаемое гражданской властью. Есть, кроме того, право человеческое в более узком

18               Гуго Граций и его трактат «О праве войны и мира»

и в более широком смысле по сравнению с внутригосударственным правом.

Первое не исходит от гражданской власти, но подчиняется ей. Это право бывает различных видов и охватывает веления отца, господина и т. п. По-видимому, здесь в конструкции Греция до известной степени получают отражение средневековые порядки, при которых в роли законодателя в какой-то мере фактически выступал любой феодал.

Второе — это право, обязательную силу которому сообщает воля всех народов или многих из них. Его Гроций называет правом народов [22].

Уже при первых же упоминаниях о внутригосударственном праве в трактате «О праве войны и мира» ставится вопрос о том, что собой представляет государство. К освещению этого вопроса Гроций вновь возвращается при разрешении тех международно-правовых проблем, которые составляют главный предмет его исследования.

Возникновение государств Гроций объясняет той же общительной природой человека. При этом он дает понять, что в основе стремления людей к общению лежит, в частности, чувство самосохранения. Люди, как у него указывается, первоначально объединились в государство, убедившись на опыте в невозможности для отдельных рассеянных семейств противостоять насилию. Гроций подчеркивает, что это люди сделали «не по божественному повелению», а «добровольно» [23]. Он придерживается так называемой договорной теории происхождения государства, ставшей типичной для буржуазных естественно-правовых концепций.

От такой теории до единственно правильного вывода, что государство возникло вследствие раскола общества на антагонистические классы и явилось проявлением непримиримости классовых противоречий, очень далеко.

Однако нельзя было ожидать подобного вывода от Гроция. Его заслуга состоит уже в том, что он вместе с некоторыми другими мыслителями порывает с традиционным феодальным представлением о государстве как о божественном установлении. К. Маркс пишет: «...Макиавелли, Кампанелла, а впоследствии Гоббс, Спиноза, Гуго Гроций, вплоть до Руссо, Фихте, Гегеля,

Гуго Граций и его трактат «О праве войны и мира»   19

стали рассматривать государство человеческими глазами и выводить его естественные законы из разума и опыта, а не из теологии» [24].

В согласии со своей теорией происхождения государства Греции определяет его следующим образом: «Государство... есть совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы» [25]. Это определение напоминает то определение государства, которое давал Цицерон. Но за внешне сходными формулировками у Греция и Цицерона здесь кроются различные по своему объективному значению классовые установки, связанные с разными историческими эпохами.

Так как государство призвано обеспечить общественное спокойствие, оно, по словам Греция, имеет некое верховное право распоряжения людьми и их достоянием. Соответствующее право простирается столь далеко, сколь это необходимо «для осуществления государственных целей» [26]. Вслед за Боденом Гроций развивал такое учение о государственном суверенитете, которое оправдывало предоставление широких полномочий правителям и независимость их от народа в решении многих важнейших вопросов жизни государства. Тут нельзя не видеть связи взглядов Греция с политическими результатами Нидерландской революции. Она, как известно, не открыла доступа массам к какому-либо участию в государственных делах; ее последствием было установление в Голландии республики с бесконтрольной властью купеческой олигархии и ее союзников из среды нидерландского дворянства. Отстаивая сам принцип подобной организации управления государством, Гроций, однако, теорию государственного суверенитета разрабатывал в основном применительно не к республиканским, а к монархическим порядкам, которые в то время определенные слои буржуазии продолжали считать для себя приемлемыми. Обоснование правомерности полновластия монарха в трактате «О праве войны и мира» можно объяснить среди прочих тем обстоятельством, что тогда абсолютизм в целом ряде европейских стран (в том числе во Франции, где непосредственно создавался трактат) еще не изжил себя и содействовал в известной мере росту буржуазных элементов, побуждаемый к тому потребностями развития национальной экономики этих стран.

20 Гуго Граций и. его трактат «О праве войны и мира»

Началом, приводящим в движение весь государственный организм, является, по Гроцию, верховная власть. Верховной властью же называется такая власть, действия которой не находятся под чьим-либо контролем и не могут быть отменены по усмотрению кого-либо, кроме самого носителя указанной власти или его преемника [27].

Верховная власть включает в себя право принятия мер общего характера и право заведования конкретными делами. Принятие общих мер выражается в законодательной деятельности. Заведование конкретными делами либо прямо касается сферы публичных интересов, либо имеет отношение к частной области, но постольку, поскольку тут затрагиваются публичные интересы. В первом случае речь идет о повседневной правительственной деятельности, во втором — об осуществлении правосудия. Правосудие связано с частной областью и в то же время направлено на удовлетворение публичных интересов, согласно разъяснению Гроция, потому, что разрешение «споров между отдельными гражданами» производится государством в целях поддержания «общественного спокойствия» [28].

Не вдаваясь в оценку этих построений, отметим лишь сам факт разделения Гроцием государственной деятельности, в которой проявляется верховная власть, на различные виды. Однако это не означает у него разделения верховной власти как таковой. Он исходит из того, что последняя по своему существу «едина и нераздельна».

Общим носителем этой единой и нераздельной власти является государство в целом. Но имеется еще ее носитель в собственном смысле слова. В зависимости от «законов и нравов» страны в качестве такого носителя верховной власти может выступать одно лицо или несколько лиц [29].

Приведенные соображения соединены у Гроция с опровержением мнения о том, что «верховная власть всюду и без изъятия принадлежит народу» и что народ в связи с этим при наличии злоупотреблений со стороны государей вправе свободно их «низлагать и карать» Подобное мнение, проникнув «в глубину души», послужило и в состоянии еще послужить в дальнейшем причиной «многих бедствий», говорит Гроций  [30]. В этом его выска-

Гуго Граций и его трактат «О праве войны и. мира»  21

зывании отражается боязнь революционных выступлений народных масс, характерная для тех буржуазных кругов, идеологом которых он был.

Доводы, выдвигаемые Гроцием против тезиса о народном суверенитете, довольно примитивны. Допуская, что когда-то народ был сувереном, он вместе с тем ставит следующий вопрос: если каждый человек волен поступить к кому-либо в личную зависимость, то почему свободный народ не может подчиниться одному лицу или нескольким лицам с перенесением целиком на такое лицо или на таких лиц власти над собой и без сохранения у себя хотя бы малейшей доли этой власти Для Гроция очевидно, что народ может подчиниться кому угодно на самых стеснительных условиях, поскольку он имеет право избрать любой образ правления. Причин же, почему народ предпочитает полностью отказываться от верховной власти и передавать ее кому-либо, встречается, как заявляет Гроций, великое множество. Бывает, в частности, так, что люди идут на это, столкнувшись с крайней опасностью, которой иначе нельзя избежать, или с острой нуждой в средствах существования, которой иначе нельзя преодолеть А многих тут просто воодушевляют примеры народов, «счастливо живших» в продолжение ряда веков под неограниченным владычеством монархов. Приводятся в трактате «О праве войны и мира» и некоторые другие объяснения отказа народа от своего суверенитета, причем они часто столь же мало убедительны, как и указание на возможность «счастливой жизни» при деспотизме [31].

Какими же, однако, аргументами оперируют сторонники народовластия?

Говорят, что за народом сохраняется верховенство в государстве, так как дающий власть всегда выше получающего ее. Но, возражает Гроций, последнее применимо лишь к тому случаю, когда действие установления находится в постоянной зависимости от воли учредителя. Что касается избрания правителя, то последствия такого акта хорошо охарактеризованы в речи римского императора Валентиниана, обращенной к солдатам: «Избрать меня вашим императором, солдаты, было в вашей власти, но после того, как вы меня избрали, то, чего вы требуете, зависит не от вашего, но от моего произвола. Вам в качестве подданных надлежит повиноваться, мне же следует соображать о том, как мне действовать» [32].

 

Предыдущий | Оглавление | Следующий