Предыдущий | Оглавление | Следующий

ГЛАВА III. Учение Полибия о государстве

Происхождение и место государства в человеческой жизни

К вопросу о происхождении государства Полибий подходит исторически — с точки зрения того, как государственность зарождается на определенном этапе развития социальной истории, во многом следуя предшествующим политическим мыслителям, в частности Платону. Вместе с тем, намечая путь исследования эволюции государственности, Полибий подчеркивает, что в отличие от Платона, изложение которого о государстве «запутанно и многословно», он стремится к краткому и ясному рассказу, подобающему политической истории, доступному пониманию заурядного читателя (VI,5,1—4), «Точкой отсчета» в развитии государственности По-либию, как и Платону, служит послепотопное время, когда силой природы (чума, неурожай и т.п.) ранее существовавшие общественные институты (учреждения) были уничтожены.

Вслед за Платоном историк отдает определенную дань преданиям, т.е. информации, содержащейся в мифах, и их логике (VI,5,5). Правда, априорность мифологических конструкций, на которых Платон ос-

46

новывал свое понимание происхождения и дальнейшей эволюции государства[1], у Полибия во многом преодолена. Это подтверждается не только использованием в изложении посылок условного, гипотетического характера, но и всем духом концепции. Условность некоторых выводов Полибия строится на применении импликативных суждений: «Если бы род человеческий погиб от потопа или чумы... тогда вместе с людьми погибли бы и все учреждения их...» и т.д. (VI,5). Примечательно, что импликация как логическая операция применяется им лишь для описания первоначальной стадии происхождения государства. Это объясняется, на наш взгляд, тем, что он сознательно привлекает мифологическую традицию государственно-правовых исследований предшественников[2].

В первоначальной стадии длительного процесса становления государства люди, согласно Полибию, находятся в разобщенном, диком состоянии. Со временем, когда число их достигает известного предела, люди, повинуясь естественным закономерностям, собираются вместе в некое первичное стадо (здесь и далее Полибий ищет параллели между обществом людей и стадом животных), в котором неизбежно выделяется наиболее сильный в физической отношении индивид, становящийся вожаком. Подобное положение о лидере человеческого сообщества уже было высказано Платоном (Законы, 680 е), что, на наш взгляд, подтверждает его влияние на Полибия не только в «общей схеме рассуждения»[3], но и в отдельных деталях концепции историка.

Полибий подчеркивает естественность происходящего процесса. «Порядок этот,— пишет он, имея в виду закономерности в развитии сообщества людей и стада животных,— надлежит признавать непререкаемым делом самой природы» (VI,5,8).

В литературе отмечалось влияние на Полибия идей Аристотеля и средней Стои, проявившееся, в частности, в признании им естественности процесса зарождения государства (в результате стремления лютей к совместной жизни по причине их индивидуальной слабости). Характеризуя первую стадию развития государственности, он отмечает, что основным ее содержанием является сближение людей и их совместное существование, предполагающее господство во-

47

Жака, мерой власти которого служит физическая сила. Сообщество же покоряется вожаку. Такой способ управления сообществом он квалифицирует как единовластие (но не царство).

С течением времени общественные отношения эволюционируют в сторону их смягчения и упорядочения. Полибий приводит примеры влияния житейской практики на изменение характера общественных отношений: преданность детей родителям воспитывается на отрицательных и положительных примерах; люди, поступающие вопреки доброте и правде, создают отрицательные образцы (модели), в противовес которым формируются представления о справедливости. Достойнейшим оказывается тот, кто заботится не о себе и не об отдельном человеке, а об обществе в целом. Поступки такого индивида получают одобрение сообщества, он удостаивается «от народа знаков благоволения и участия, равно как поступающий противно этому — презрения и хулы» (VI,6,1—8). Так вырабатываются представления о долге, справедливости, красоте, правде и обратные им: «Таково у людей первоначальное естественное образование понятия красоты и правды и обратных понятий, таково начало зарождения настоящего царства» (VI,7,1). Возникшие как критерии этического порядка, эти понятия со временем приобретают политическое содержание. Добродетельным оказывается человек, различающий подлое и прекрасное в социальном плане, стремящийся подражать примерам общественно полезного поведения, действующий в русле общественных интересов.

Постепенно меняющиеся общественные отношения превращают «господство отваги и силы» в царство — первую в исторической цепи форму государства. Полибий демонстрирует это на примере эволюции этического образа господствующего лица — от вожака до царя: «Когда лицо, стоящее во главе сообщества и в своих руках держащее верховную власть, всегда в согласии с народным настроением, оказывает деятельную поддержку перечисленным выше людям [т.е. добродетельным] и, по мнению подданных, воздает каждому по заслугам, тогда подданные покоряются уже по велению рассудка, содействуют ему в сохранении власти, как бы стар он ни был, единодушна помогают ему и непрестанно борются с людьми, зло-

48

умышляющими против его владычества. Примерно таким-то способом самодержец незаметно превращается в царя с того времени, как царство рассудка сменяет собою господство отваги и силы» (VI, 10—12).

Так резюмирует Полибий процесс зарождения и становления государственности, состоящий, по сути, из двух последовательных стадий. Если первоначальная стадия этого процесса характеризуется господством неупорядоченных в политическом смысле отношений и постоянным движением по пути самосовершенствования, то последующая является как бы его завершением. Обозначенные стадии различаются и противопоставляются историком (VI,6,12; 7,1). Основой для их противопоставления Полибий признает новые, возникшие постепенно из прежних политические отношения, опирающиеся не на физическую силу, а не рассудочные установления — обычаи и законы. Отношения людей, превращающиеся в политические, создают собственно государство, его первую (в ряду других) форму. Политическими эти отношения становятся потому, что сложились представления о долге, его силе и значении, что, согласно Полибию, «составляет начало и конец справедливости» (VI,6,8).

Много внимания Полибий уделяет социально-психологическому анализу субъекта властвования: на первоначальной стадии — вожака, на стадии собственно государства — царя, которому «свойственно творить всем добро, стяжать себе любовь добрыми делами и милосердием, руководить и управлять людьми, повинующимися по доброй воле» (VI, 11,6).

Разумеется, взгляды Полибия на происхождение и сущность государства и права весьма далеки от глубокого научного осознания причин происхождения политико-правовых явлений. Учитывая необходимость конкретно-исторической оценки его вклада в развитие политико-правовой мысли, мы стремимся показать историчность его идей при всей их ограниченности. «Исторические заслуги,— писал В.И. Ленин,— судятся не по тому, чего не дали исторические деятели сравнительно с современными требованиями, а по тому, что они дали нового сравнительно со своими предшественниками»[4]. В этой связи необходимо указать на такие теоретические и познавательно ценные моменты в подходе Полибия к проблеме происхождения государства, как подчеркивание им естественно-

49

го и постепенного характера преобразования человеческого стада в предгосударственное сообщество. В связи с полибиевой характеристикой роли вождя, следует отметить, что у многих народов, в том числе и греческих, наряду с советом рода или фратрии и народным собранием имел место институт единоличного главы. Ведение войны — «важной общей задачи, той большой совместной работы, которая требуется либо для того, чтобы захватить объективные условия существования, либо для того, чтобы захват этот защитить и увековечить»[5] — способствовало выделению военного вождя, имеющего особые функции.

Согласно Полибию, сообщество, управляемое вождем с помощью силы, не имело других органов власти— совета и народного собрания. Это сообщество пришло на смену орде, его сущностная характеристика состоит в неупорядоченности отношений между людьми: поскольку они лишены представлений о красоте и правде, постольку им неведомы «товарищеские прочные связи» (VI,5,10), т.е. урегулированные «добрыми» законами и обычаями отношения людей в государстве. Подобные отношения Полибий считает политическими, складывающимися по поводу управления государством. Характерная их черта (обусловленная законами и обычаями) — гармоничность и органическое соответствие государственному строю.

«Товарищеские прочные связи» возникают на стадии, которая признается Полибием, по сути дела, стадией окончательного перехода к государству. Им отводится роль конституирующих факторов: все более утверждаясь, они преобразуют вожака в царя (фигура которого привлекает его внимание) и изменяют общественные отношения. Коллективное сосуществование индивидов, согласно Полибию, неизбежно вырабатывает нормы поведения в обществе. Тот, кто не следует им, становится «предметом отвращения» (VI, 6,10). На примере возникновения морально-этических норм в сфере семейных отношений он указывает на естественность и постепенность происхождения представлений о долге и справедливости. Однако то, что является действительной основой возникающих семейных отношений — отношения собственности, — Полибий обошел молчанием.

Суммируя сказанное, необходимо подчеркнуть попытки Полибия рассмотреть проблемы происхожде-

50

ния государства с точки зрения исторической, стадиально — как развитие от первоначального стада к предгосударственному сообществу, от него — к государству. Историком подчеркивается естественность происходящего — источник развития общества не привнесен извне, а находится в нем самом. При этом Полибий стремится к рациональной трактовке имеющихся данных.

В то же время необходимо подчеркнуть, что социально-исторические условия, а также идейно-политическая и теоретико-познавательная позиция Полибия обусловили ограниченность его взглядов по этой проблематике.

Согласно Полибию, в хронологическом плане государству предшествует индивид, в социальном же бытии оно первично по отношению к индивиду. Это положение вытекает из представления о государстве как о некоем живом организме, объединяющем в одно целое свои части — людей. Внимание Полибия прежде всего привлекает процесс становления и развития государства, стадии этого процесса, их характеристика и выявление «агрегатных состояний» государства в дальнейшем развитии. Именно в историческом движении, по мнению Полибия, раскрывается государство, проявляются все его глубинные качества..

Сложившееся государство той или иной формы неизбежно подчиняется общим закономерностям. В зависимости от ряда моментов (образ правления, историческая ситуация и т.д.) оно может быть оценено так же, как и отдельный человек. В оценочной категориальной системе Полибия первое место занимает способность государства существовать «стабильно и благородно» (VI, 1,6). Такое существование предполагает независимость государства, организующего политическую жизнь по своим законам при сохранении свободы и достоинства лиц, в него объединившихся.

Подходя к проблеме исторически, Полибий предлагает определять степень совершенства того или иного государства по характеру, значительности его целей: если в прежнее время государство стремилось к прочному охранению своих владений и удержанию внутренней свободы, то теперь у него появилась цель

51

«более достойная»—властвование над другими государствами, осуществление внешней (лучше — мировой) гегемонии. В изменившихся исторических условиях (Полибий образно называет эту эпоху временем «всесокрушающих превратностей судьбы»— VI, 1,6) некоторые государства, по его мнению, уже не соответствуют политической реальности, поскольку не способны достичь поставленных целей. Например, спартанцы, отличающиеся благородством и умеренностью во внутриполитической жизни, в стремлении к господству над другими государствами не сумели проявить себя с лучшей стороны (VI,10). Римское же государство благодаря своему устройству, наиболее соответствующему требованиям времени, способно достичь господства над миром (VI,49,50).

От этого тезиса Полибий переходит к вопросу о началах (основах) государства, каковыми он признает законы и обычаи: «Я полагаю, что каждому государству присущи два начала, которые и определяют, заслуживают ли его учреждения и отправления подражания или следует воздерживаться от них. Начала эти — обычаи и законы» (VI,47). В государстве, где господствует законность, царят благонравие и умеренность в частной жизни людей, «там мы наблюдаем добрые обычаи и законы и смело можем утверждать, что хорошими окажутся здесь и люди и общественное устройство их. Точно так же, если мы в частной жизни людей видим любостяжание, а в государственных деяниях неправду, очевидно, можно с большой вероятностью предположить, что и законы их, и нравы частных лиц, и весь государственный строй негодны» (VI,47,3-4).

Полибий иллюстрирует приведенное положение результатами сравнительного анализа государственного устройства Спарты и Крита. По его мнению, все, что в Спарте заслуживает положительной оценки, существовало благодаря хорошим законам: законы, установленные Ликургом, предохраняли государство от внутренних беспорядков (VI,48), а законодательно установленное равенство земельных участков, простой и общительный образ жизни спартиатов обусловили благонравие их в частной жизни, содействовали воспитанию мужества и крепости духа. Не уделяя проблеме социально-классовых столкновений столько жe внимания, сколько, например, Аристотель, Полибий

52

тем не менее подчеркивает значение мер, направленных на предупреждение «смут», «раздоров», «междоусобиц» и т.п. Он неоднократно указывает на опасность влияния подобных явлений на внутри- и внешнеполитическую жизнь, их пагубность для государства (VI,46,7): именно в процессе раздоров среди граждан зарождается «напасть», которая ведет к его падению (VI,48). Государственный организм подвергается неизбежной порче, причем внутренние смуты и междоусобицы представляют для него гораздо большую опасность, нежели угрозы, исходящие извне (IХ,25,3). Внутренняя порча обусловлена самим процессом политической жизни, при внешней — жестко фиксированные закономерности развития событий отсутствуют. Однако и тот и другой путь изменений суть проявления всеобщей, единой закономерности, которая формулируется Полибием как «необоримая сила природы» (VI.57).

Источники происхождения раздоров, ведущих к порче, различны. В самом общем виде это недостатки законов и обычаев. В определенной исторической ситуации раздоры в государстве могут быть порождены тяжелым хозяйственным положением. В качестве примера Полибий приводит сообщение о том, что в разрушенном и разоренном войной Мегалополе имели место столкновения различных политических группировок— аристократов и «толпы, возглавляемой честолюбцами» (V,93,3—4). Здесь, как и в некоторых других фрагментах, нашло отражение классовое отношение Полибия-аристократа к описываемым событиям. Излюбленная тема его рассуждений — развиваемая в духе этических представлений стоицизма идея о зависимости устойчивости государства от нравов людей.

Чрезвычайно важен для Полибия вопрос о сознательной и целенаправленной деятельности людей по учреждению органов государства и приданию всему государству того или иного облика. Так, заслугу создания органов смешанного устройства Спарты он целиком признавал за Ликургом, не сомневаясь в достоверности сведений о нем как о лице историческом (VI,10; VI,48,3): Ликург ясно осознал истоки, закономерности и конечные итоги эволюции политических форм (как их понимал Полибий) и, вооруженный этим знанием, установил такую форму государства,

53

которая смогла просуществовать долго и стабильно, «неизменно пребывая в состоянии равномерного колебания и равновесия, наподобие идущего против ветра корабля» (VI, 10,8). Восхищаясь деятельностью спартанского реформатора, Полибий говорит, что подобное могло совершить скорее божество, чем человек (VI,48,2). В его устах это — одобрение, а не признание господства божественного промысла в делах государства, что подтверждается, в частности, и другим фрагментом, где Полибий говорит о Ликурге как о политическом деятеле, который часто выдавал свои мысли за внушения пифии (Х,2,8).

Фактором, упрочивающим государство, Полибий признает религию. Подобно софистам, он утверждает, что, поскольку толпа, состоящая отнюдь не из мудрецов, «легкомысленна и преисполнена нечестивых вожделений, неразумных стремлений, духа насилия...» и легко внушаема, постольку она нуждается в управлении. Это положение было осознано древними, которые «с расчетом внушали толпе... понятия о богах, о преисподней...» Отсюда им делается вывод о необходимости религии как средства управления «толпой». Впрочем, оговаривается Полибий, в государстве, сотоящем из мудрецов, в этом не было бы необходимости (VI,56). Обращаясь к Риму, где, по его мнению, религиозность стала «основой государства», Полибий показывает на богобоязненность римских граждан как на один из источников их победы над карфагенянами (VI,56).

Важнейшая задача, стоящая перед любым государством, согласно Полибию, состоит в обеспечении своего стабильного существования, поскольку именно так полнее раскрываются его возможности. Основа стабильного существования государства — его правилъное развитие, которое в свою очереди неразрывно связано с рациональным конструированием структуры государственных органов, вытекающим из познания естественных закономерностей, в силу которых государство зарождается и развивается.

B духе античных воззрений на государство Полибий мыслил его как некое целое, вне которого существование людей не упорядочено и не является политическим.

54

Предыдущий | Оглавление | Следующий