|
Сегодня |
||
УНИВЕРСАЛЬНЫЙ УЧЕБНИК |
||
Предыдущий | Оглавление | Следующий
II. Развод по западным законодательствам.
III. История развода в России.
III. Развод православных по действующему праву.
IV. Развод инославных и нехристиан.
III. Расторжение брака между нехристианами.
§
62. Личные и имущественные отношения супругов
I. Положение замужней женщины на Западе.
II. История личных и имущественных отношений супругов в России.
Литература: Кулишер, Развод и положение женщины, 1896; Способин, О разводе в России, 1881; Загоровский, О разводе по русскому праву, 1884; Полежаев, Душевная болезнь одного из супругов, как повод к расторжению брака («Ж. Юр. Общ.» 1896, №8); Розенбах, Расторжение брака вследствие помешательства («Ж. М. Ю.» 1899, №3); Чиж, Расторжение брака вследствие помешательства супруга («В. Пр.» 1899, №8); Вороты некий, Душевная болезнь одного из супругов, как повод к расторжению брака («Врач», 1898, № 45); Суворов, О безбрачии, как последствии расторжения брака по причине прелюбодеяния («Юр. В.» 1889, №8); Соловьев,О вечном безбрачии виновного супруга («Юр. В.» 1881, № 2); Глубоковский, Развод по прелюбодеянию и его последствия по учению Христа Спасителя («Христианское чтение», 1895, январь-апрель); Гусаков, Отмена безбрачия для разведенных («Право», 1904,№ 31); Нечаев, К вопросу о разводе («Право», 1903, № 6).
Совместное сожительство, соединенное с браком, устанавливается не на срок, а на всю жизнь супругов. Смерть одного из них естественным образом прекращает этот союз.
Однако как нравственный союз, имеющий своей целью полное общение, физическое и духовное, он лишается своего содержания с невозможностью достижения этой задачи и становится тяжелым бременем для связанных навсегда
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.420
супругов. Нравственный союз, потерявший свою нравственную основу, должен быть расторгнут, иначе он может принять форму безнравственного общения. Разлучение супругов (separatio) не достигает цели, потому что оно сохраняет формальную связь там, где нет никакого внутреннего содержания, и потому, что он толкает разлученных, но не разведенных супругов на незаконные союзы. Только прекращение неудачного брака открывает возможность другого, более счастливого. Это достигается разводом, под которым понимается прекращение законно существовавшего брака по указанным в законе причинам. Отсюда обнаруживается отличие развода от естественного прекращения брака смертью одного из супругов и от признания брака недействительным, т.е. законно не существовавшим.
Трудность законодателя в деле развода заключается в определении тех условий, при которых становится невозможным общение и сожительство: он может или настолько затруднить расторжение браков, что многие из них не будут соответствовать своей идее, или же, наоборот, настолько облегчит возможность разрыва, что каждая ссора станет поводом к разводу, и брак превратится во временное сближение двух лиц разного пола. Задача законодателя еще более затрудняется там, где не существует гражданских браков и необходимо считаться с каноническими правилами, не склонными расторгать то, что связано с церковью.
Первоначально развод всюду носит характер односторонний, как право мужа отпустить от себя жену (repudium), без распространения на нее такого же права уйти от мужа. В таком виде встречается развод у древних евреев, римлян, германцев. В дальнейшем, с завоеванием женщиной более самостоятельного положения, развод становится правом каждого из супругов. Так в Риме, по заявлению римского императора Александра Севера, «издревле установлено, что браки должны быть свободны, а потому не может иметь силы условие, направленное к воспрещению разводиться».
Против этой свободы разводов выступила христианская церковь. В самой церкви сначала обнаруживаются колебания по этому вопросу, но потом достигается решительное единение в пользу нерасторжимости брачного союза. Пропаганда этой идеи в старом римском обществе имела мало успеха, но зато молодой германский мир легче поддается настояниям церкви. Полного торжества достигает взгляд католической церкви в XVI веке, в постановлениях Тридент-ского собора, который окончательно устранил идею развода и допустил взамен лишь разлучение от стола и ложа (separatio quoad torum et mensam).
Но идея развода нашла себе поддержку в реформации, отвергнув в браке таинство; протестанты признали в нем чисто юридический институт, которого определение подлежит ведению светской власти.
Французская революция, в законах 1792 года, стала на точку зрения, прямо противоположную той, которую отстаивала католическая церковь. Была допущена полная свобода развода, по взаимному соглашению и вследствие несходства характеров; разлучение же было устранено, как учреждение, толкающее на путь безнравственности. Кодекс 1804 года стремится к примирению: до-
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.421
пуская развод, он стесняет его свободу ограничением поводов к нему, и в то же время восстанавливает разлучение супругов. В кодексе обнаруживается явное покровительство мужчинам: в то время, как один факт нарушения верности со стороны жены дает право мужу требовать развода, жена может настаивать на разводе только в том случае, если муж вводит любовницу в свой дом. Под влиянием реакции, в эпоху торжества легитимизма и католицизма, был издан в 1816 году закон, устранивший возможность развода и восстановивший снова разлучение. Такое положение вещей продолжалось в течение почти 70 лет. Только по закону 19 июля 1884 года, по инициативе Накэ, французское законодательство возвращается к свободе развода, поставленной, впрочем, в довольно тесные рамки. Законы 1886 и 1893 дополнили содержание предшествующего закона.
Действующее законодательство Франции допускает развод по следующим основаниям: 1) прелюбодеяние одного из супругов; 2) грубое обращение, начиная с нанесения ударов и до покушения на жизнь; 3) тяжкие оскорбления; 4) уклонение от обязанностей супруга; 5) осуждение одного из супругов за совершенное им преступление к позорящему уголовному наказанию.
При составлении германского гражданского уложения 1900 года законодателю приходилось считаться, с одной стороны, с протестантской точкой зрения, успевшей выразиться в прусском ландрехте и в саксонском уложении, а с другой стороны, с оппозицией католического центра в рейхстаге. Постановления уложения являются компромиссом этих двух течений.
Наравне с разводом признается и разлучение. Наличность повода к разводу дает право супругу требовать, вместо развода, разлучения. Но другому супругу дозволяется в этом случае поставить вопрос на почву развода. Сам развод строится по уложению на принципе вины, т.е. для развода необходимо, чтобы один из супругов оказался виновным против идеи брачного сожительства. С этой точки зрения недопустим развод по обоюдному соглашению, как не основанный на вине. Впрочем, стройность этой идеи, отстаиваемой составителями уложения, потерпела в рейхстаге поражение вследствие внесения в число оснований к разводу и душевной болезни одного из супругов. Сами поводы к разводу разделены на две группы: на абсолютные и относительные. В первом случае, например, при прелюбодеянии, установление факта супружеской неверности является достаточным для развода; во втором случае, например, при грубом обращении, необходима еще оценка суда, насколько несовместим установленный факт с идеей брачного общения. К поводам первого рода закон относит, помимо прелюбодеяния, посягательство на жизнь и злонамеренное оставление (§§ 1565-1567). Второе основание формулировано, как грубое нарушение созданных браком обязанностей или развратное поведение, столь глубоко расшатавшее супружеские отношения, что продолжение брака стало невозможным (§ 1568). Наконец, супруг может предъявить иск о разводе, если другой супруг впал в душевную болезнь, которая продолжалась во время брака не менее 3 лет и настолько развилась, что духовное общение между супругами прекратилось и, притом, исчезла всякая надежда на восстановление этого общения (§ 1569).
В Англии развод весьма затруднен. Согласно закону 28 августа 1857 года, собственно только прелюбодеяние составляет законный повод к расторжению
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.422
брака. Как бы в возмещение этого, закон 1895 года значительно увеличивает поводы к разлучению супругов. При этом закон составлен односторонне в пользу мужа: он вправе требовать развода при установлении факта нарушения супружеской верности, жена же получает это право только тогда, если нарушение верности со стороны мужа усложняется еще кровосмешением, противоестественным пороком, жестокостью и др.
Развода не знают, под влиянием католицизма, законодательства Австрии, Италии, Испании, Португалии.
В прежнее время в России развод допускался в более широких размерах, нежели в настоящий момент. Причиной тому является влияние на русскую семью со стороны восточной церкви, которая усвоила себе более свободный взгляд на брак, нежели западная. С другой стороны, в России церковь воздействовала на жизнь под руководством светской власти, которая сама была настолько увлечена государственным строением, что обращала мало внимания на частный быт.
В московский период встречается много обстоятельств, которые способны были вести к расторжению брака. Прежде всего, конечно, сюда следовало отнести прелюбодеяние, которое давало мужу, но не жене, право требовать развода, а священнику в этом случае развод вменялся в обязанность. Основаниями к разводу служили также неспособность сожития со стороны мужа, бесплодие жены, пострижение в монашество, чаще всего насильственное, мужем жены. Развод допускался вследствие болезни супруга, «аже жене лихий недуг болит», а особенно в случав проказы. Под влиянием византийским православная церковь признавала поводами к расторжению брака, если жена мылась в одной бане с мужчинами, если без согласия мужа посещала цирк, театр, амфитеатр, хотя эти поводы не имели корней в русской жизни, которой были чужды эти формы увеселений. Самостоятельно русский быт выдвигал, как достаточное основание для развода, обоюдное согласие супругов: «как мы по своей воле сошлись, говорится в разводных актах, так по своей доброй воле и разошлись», «договорились мы полюбовно, чтобы нам брак наш расторгнуть».
В петербургский период вырабатывается более строгий взгляд на возможность расторжения брака. Соответственно тому сокращаются поводы к разводу, бывшие до сих пор в ходу. Но государственная точка зрения выдвигает взамен одних ряд других поводов. Сюда относятся: расторжение первого брака в случае двоебрачия, расторжение брака в случае безвестного отсутствия, в случае ссылки, в случае несообщения одним супругом другому о заговоре против государя. Нельзя не заметить, что со времени Петра I обнаруживается тенденция уравнять женщин с мужчинами вправе требовать развода.
С XIX века проявляется стремление по возможности ограничить число поводов к разводу, прекратить всякие неформальные способы расторжения браков (разводные письма, отпускные). Указ 1850 года окончательно установил несколько поводов к расторжению брака. Бракоразводные дела ведаются у нас исключительно духовными судами.
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.423
Для лиц православного исповедания в настоящее время допущены следующие поводы к расторжению брака.
1. Главным поводом является прелюбодеяние одного из супругов. Допуская развод по прелюбодеянию, православная церковь основывается на тексте Евангелия (Матф. XIX, 9): «Но Я говорю вам: кто разведется с женой своей не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует». Под именем прелюбодеяния следует понимать только половое сношение одного из супругов с посторонним лицом, все равно состоящим в браке или свободным, все равно в виде постоянного сожительства или единичного факта. Право требовать развода принадлежит одинаково как мужу, так и жене.
Просьба о расторжении брака по прелюбодеянию не может быть удовлетворена: а) если тот же факт послужил основанием для потерпевшего супруга возбудить против виновного супруга уголовное преследование за нарушение супружеской верности (Улож. о нак., ст. 1585 и Уст. угол, суд., ст. 1016); b) если ищущий развода супруг сам будет уличен в нарушении супружеской верности, хотя этот вывод, принятый в практике наших духовных судов, не имеет под собой ни юридического, ни нравственного основания.
В установлении факта прелюбодеяния духовные суды стеснены предписанной им формальной теорией доказательств. Собственное признание ответчика в нарушении святости брака не принимается в уважение (т. X, ч. 1, ст. 47 и Уст. дух. коне., ст. 250). Главными доказательствами преступления должны быть признаны: 1) показания по крайней мере двух очевидных свидетелей и 2) прижитие детей вне законного супружества, доказанное метрическими актами и доводами о незаконной связи с посторонним лицом. Затем, прочие доказательства, как-то: письма, обнаруживающие преступную связь ответчика; показания свидетелей, не бывших очевидцами преступления, но знающих о том по достоверным сведениям или по слухам; показания обыскных людей о развратной жизни ответчика и другие, - тогда только могут иметь свою силу, когда соединяются с одним из главных доказательств, или же 3) в своей совокупности обнаруживают преступление (Уст. дух. коне., ст. 249).
Сюда же относится случай нарушения святости брака'вступлением в другой брак которое дает оставленному супругу право просить о разводе (т. X, ч. 1, ст. 41).
2. Брак может быть расторгнут вследствие неспособности к брачному сожитию. Неспособность должна быть природной (т. X, ч. 1, ст. 49), во всяком случае возникшей до брака, а не наступившей после него. Развод на этом основании может быть возбужден не ранее, как через 3 года по совершении брака (т. X, ч. 1, ст. 48). Неспособность должна быть подтверждена освидетельствованием во врачебном отделении губернского правления. Последствием развода на этом основании является запрещение больному супругу вступать в новый брак (Уст. дух. коне., ст. 153), однако препятствие это не может считаться безусловным, потому что оно является не наказанием, а лишь предупредительной мерой, и удостоверенное в установленном порядке выздоровление способно открыть возможность вступления в брак.
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.424
3. Лишение всех прав состояния одного из супругов дает другому основание просить о расторжении брака для вступления в новый (т. X, ч. 1, ст. 50). Не судебный приговор сам по себе прекращает брак, а совершенный в установленном порядке развод, который возбуждается просьбой, основанной на приговоре. Если оставшийся супруг не просил о разводе, а виновный вернулся по отбытии наказания или вследствие помилования, то теряется основание к разводу (т. X, ч. 1, ст. 53). Точно так же утрачивается возможность развода, если другой супруг добровольно последовал за осужденным.
По закону 14 декабря 1892 года такой же результат получила ссылка на житье в Сибирь с лишением всех особенных прав и преимуществ (т. X, ч. 1, ст. 50). Право просить о разводе на последнем основании приобретается только по истечении 2 лет со дня вступления в законную силу приговора о ссылке (пс прод. 1895, Уст. о ссыльных, ст. 501, дополнение). Однако нужно иметь в виду, что законом 12 июня 1900 года ссылка на житье и поселение отменена. Так как с этим отпадает разлучение супругов, то едва ли имеет основание и просьба о разводе.
Право требовать развода принадлежит как невиновному супругу, так и самому осужденному.
Действие нового закона ограничивается браками между лицами православными, браками смешанными православных с инославными и, наконец, браками старообрядцев. Право просить о расторжении брака имеют и ссыльно-каторжные по истечении 1-3 лет, смотря по разряду исправляющихся, если супруги их не последовали за ними в место ссылки.
4. Поводом к разводу служит безвестное отсутствие одного из супругов, продолжающееся не менее 5 лет (т. X, ч. 1, ст. 54). Просьба о разводе на этом основании предполагает удостоверение в безвестном отсутствии, произведенное в порядке, установленном по закону 14 января 1895 года. Просьба о расторжении брака по случаю безвестного отсутствия, подаваемая духовной консистории, должна содержать в себе обстоятельные указания по тем многочисленным вопросам, которые поставлены самим законом. Проситель может представить всякие имеющиеся в его распоряжении письменные доказательства, удостоверяющие безвестное, не менее 5 лет, отсутствие супруга, а также указать лиц, могущих подтвердить обстоятельства, приводимые им в подкрепление своего иска.
Консистория, соображаясь с показаниями, сделанными в прошении, рассылает через полицию повестки к родителям и родственникам супругов, а равно ко всем тем лицам, которые могут иметь ближайшие сведения об отсутствующем, для представления отзывов о том, что им известно. Вместе с тем консистория наводит справки административным порядком, а также печатает в Церковных Ведомостях о возбужденном иске.
По истечении года со времени напечатания объявления, консистория приступает к рассмотрению дела и, если не возникает сомнения в безвестном отсутствии, то полагает решение о расторжении брака. Суждение о вине безвестно отсутствующего супруга, если брак будет расторгнут, отлагается до явки его или обнаружения места его пребывания.
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.425
5. Для бездетных супругов существует возможность расторжения брака поступлением обоих в монашество (т. IX Зак. сост., ст. 413 п. 1). Едва ли есть какое-либо препятствие для вступления в новый брак тому из супругов, который впоследствии выйдет из монашеского звания.
Таковы основания к разводу для лиц православных. Те же основания могут послужить поводом к расторжению браков между старообрядцами с той только разницей, что расторжение производится не духовной, а гражданской властью, судом (т. X, ч. 1, ст. 78).
Браки между католиками в России не подлежат расторжению, потому что они находятся под действием исключительно канонических правил, а по учению католической церкви брак не расторжим с момента физического общения (matrimonium consumption). Следовательно, он может быть признан только недействительным. Поэтому, при неспособности одного из супругов, принадлежащих к православию, брак расторгается, тогда как католический брак в этом случае признается недействительным (закон 1836 года для Царства Польского, ст. 22). Поэтому лишение всех прав состояния, безвестное отсутствие и прелюбодеяние не могут послужить основанием к расторжению католического брака.
Отрицая возможность развода даже в случае прелюбодеяния, католическая церковь основывается на тексте Евангелия: «Он сказал им: кто разведется с женой своей и женится на другой, тот прелюбодействует от нее» (Ев. от Марка, гл. X, ст. 11): «Всякий разводящийся с женой своей и женящийся на другой прелюбодействует, и всякий женящийся на разведенной с мужем прелюбодействует» (Ев. от Луки, гл. XVI, ст. 18).
Признавая брак, совершенный другой церковью, католическая церковь не признает расторжения такого брака. Даже более, в случаях смешанных браков католиков с православными или лютеранами, расторжение брака православной или евангелической духовной властью не освобождает католического супруга от признания его, с точки зрения католической церкви, состоящим в браке.
2. Наибольшая легкость развода существует в России для лиц евангелического исповедания. Кроме причин, признаваемых православной церковью, для лютеран имеются следующие причины к разводу: неизлечимая прилипчивая и крайне отвратительная болезнь, сумасшествие, развратная жизнь и противоестественные пороки, жестокое и угрожающее опасностью обхождение, намерение лишить супруга чести, свободы, жизни, злонамеренное оставление (т. XI, ч. 2; Уст. иностр. испов., ст. 369). Таким образом сумасшествие одного из супругов, которое для православных может послужить основанием для признания брака недействительным (т. X, ч. 1, ст. 37, п. 1), для лютеран является основанием к расторжению действительного брака. Последствием развода по прелюбодеянию является запрещение виновному супругу вступать в новый брак до разрешения консистории, которое может быть дано по указанным в законе причинам (т. XI, ч. 1, изд. 1896г. ст. 331).
Для нехристиан основанием к расторжению брака, сверх поводов, допускаемых их верой, служит присоединение одного из супругов к христианству.
Лицо нехристианского исповедания, по восприятии крещения, может пребывать
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.426
в единобрачном сожительстве с некрещеным супругом; брак их остается в силе и без утверждения его церковным венчанием (т. X, ч. 1, ст. 79). Таким образом, при обоюдном согласии такой брак продолжает сохранять значение. Но при отсутствии этого согласия брак может быть расторгнут, причем инициатива расторжения распределяется законом не однообразно. В браке иудейском она принадлежит супругу, оставшемуся в прежней вере, в магометанском - обращенному в христианство. Если муж или жена иудейского закона, по обращении другого супруга в православие, жить в прежнем брачном союзе не пожелают, то брак расторгается христианской духовной властью, и обратившемуся лицу разрешается вступить в брак с христианином (т. X, ч. 1, ст. 81). Следует полагать, что принятие иудеем лютеранства не составляет основания к расторжению брака, потому что такое сожительство не противоречит догматам лютеранской церкви. Новокрещенный магометанин, если имел несколько жен, должен выбрать одну из них и брак их продолжается, но если он не изъявит желания жить с некрещеною, то ему дозволяется вступить в новый брак с христианкой (т. X, ч. 1,ст. 82, 83).
Литература: Жид, Гражданское положение женщины с древнейших времен, 1902; Оршанский, Личные и имущественные отношения супругов («Суд. Журнал», 1874); Савельев, Юридические отношения между супругами, 1881; Рейнке, Движение законодательств об имущественных правах замужней женщины («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1884, №3); Азаревич, Семейные имущественные отношения по русскому праву («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1883, № 4); Шменин, Личные и имущественные отношения супругов («Ж. Гр. и Уг. Пр.», 1893, №6); Победоносцев, Курс гражданского права, т. II, стр. 104-133; Качан, О совместной жизни супругов («Ж. Спб. Юр. Общ.», 1894, № 7); О . Пергамент, К вопросу об имущественных отношениях супругов по древнейшему русскому праву («Ж. М. Н. Пр.», 1894); Бардзкий, Иск мужа о водворении к нему жены согласно ст. 103, т. X, ч. 1 («Ж. М. Ю.», 1898, №2); Боровиковский, Суд и Семья (Отчет судьи, в. 2, 1892, стр. 207-348); Загоровский, Курс семейственного права, 1902.
Из юридического понятия о браке и признания свободы личности за каждым гражданином, к какому бы классу и полу он ни принадлежал, следует, что в личных и имущественных отношениях супруги должны быть так же равноправны и самостоятельны, как они были до брака. Брак не должен оказывать никакого влияния на положение супругов, юридические отношения которых должны быть таковы, как и между посторонними лицами. Законодатель не должен распределять власти в семье, потому что главенство определяется силой характера, нравственным авторитетом обоих супругов, а не повелением закона. Женщина в семье должна пользоваться таким же юридическим положением, каким она пользовалась до замужества и каким будет пользоваться по прекращении брака. Также самостоятельна она должна быть и в имущественном отношении. Если фактически в семье возникает общий фонд, в виде домашней обстановки и денежных средств, определяемых на текущие потребности, то это воз-
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.427
можно, и действительно устанавливается между посторонними лицами в случае совместного сожительства. Но это общение не имеет большого юридического значения, тем более, что оно сохраняется только, пока между супругами не возникает раздора. Юридический интерес признания имущественной раздельности относится к недвижимостям, капиталам, не подлежащим фактическому слиянию и обеспечивающим материальную самостоятельность каждого супруга. Однако, вследствие исторически сложившихся взглядов, этот идеальный порядок отношений между супругами является далеко не признанным в современных законодательствах.
Германские племена внесли в жизнь новых народов взгляды на семью, которые так прочно утвердились, что ни продолжительный период времени, ни влияние рецепции римского права, ни новые идеи XVIII века не в состоянии были их вытеснить. По древнегерманскому праву жена находилась под опекой мужа (mundium), который был единственным представителем семьи на внешней стороне. В отношении женщин действовала вечная половая опека отца, братьев, мужа. Из личной подчиненности вытекала уже и имущественная несамостоятельность. Жена была хозяйкой дома, но ей ничего не принадлежало, даже то, что она принесла с собой в новую семью. С течением времени имущественная подчиненность перешла в имущественное общение, как более мягкое выражение того же юридического явления.
В основу этой общности имущества между супругами подставлена былаидея о соответствии имущественного общения с личным и нравственным общением, вытекающим из брака. В действительности такая имущественная несамостоятельность замужней женщины, устанавливаемая большинством современных западноевропейских законодательств, основывается не на идее брака, а направе личной власти мужа над женой, с которым мало согласовалась бы имущественная независимость. Если бы общность имуществ основывалась на брачном общении, то права обоих супругов были бы равны, а между тем всюду мужу предоставляется управление общим имуществом. Право мужа на пользование и распоряжение общим имуществом не вытекает из существовавшего некогда взгляда на вечную незрелость женщины, неспособность ее к делам, потомучто женщина до замужества и после прекращения брака пользуется такой жедееспособностью, как и мужчина.
Итак, устанавливаемое западными законодательствами общение имущества вытекает исторически из личной подчиненности жены мужу. Вследствие этого, замужняя женщина на Западе, по законодательствам романского типа, не вправе совершать юридических сделок без разрешения мужа, не вправе предъявлять иск и вступать в ответ по иску, предъявленному без его согласия. Жена подчиняется мужу в деле выбора места жительства, воспитания детей. Нарушение верности супружеской со стороны жены обсуждается строже, чем неверность мужа, под тем предлогом, что неверность жены может иметь своим последствием появление в семье незаконных детей, тогда как неверность мужа теряет свое значение за дверьми дома. Французский законодатель, особенно строгий к женщине, извиняет мужа, убившего свою жену, которую он застал в мо-
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.428
мент нарушения супружеской верности (Угол, код., § 324). Такого же направления держались и законодательства германского типа (прусское, саксонское), но новейшее германское уложение значительно освободило замужнюю женщину от требования авторизации со стороны мужа совершаемых ею юридических сделок.
Во Франции имущественные отношения между супругами определяются брачным договором (contrat de mariage), который, ввиду важности его, должен быть непременно совершен в нотариальной форме. Имущественные отношения между супругами сводятся главным образом к следующим четырем типам: 1) Se paration des biens, система полной разделенное™ имуществ; 2) Regime dotale, система, при которой имущество жены делится на две части, на приданое и на особое имущество (biens paraphernaux); 3) Regime de communaute - система общности имуществ, при котором имущество обоих супругов составляет одну общую массу; 4) Regime exclusif de communaute отличается от предшествующей системы тем, что хотя доходы с имущества того и другого супруга идут на общее хозяйство, но по прекращению брака каждому супругу возвращается та часть, которая ему принадлежит. Если супруги не заключили брачного договора или если договор, за несоблюдением формы или других существенных условий сделки, будет признан недействительным, то отношения определяются системою общности имуществ, которая признается законодателем наиболее отвечающею идее брака и соответствующею историческим началам.
Несмотря на то, что Германия свыклась с системою общности имуществ, как с национальной, германское гражданское уложение признало основною формою имущественных отношений между супругами систему управления (Verwaltungsgemeinschaft). Супругам предоставляется договором определить свои имущественные отношения (Ehevertrag) как им угодно, лишь бы не нарушались интересы третьих лиц (§ 1432). Договор должен быть заявлен в реестр участкового суда по месту жительства мужа (§ 1558). Однако законодатель, в виде образца, предлагает несколько систем, т.е.: a) Allgemeine Gil tergemeinschaft, в силу которого имущество мужа и жены сливаются в одну массу (Gesamtgut); b) Errungenschaftsgemeinschaft, в силу которой сливается в одну массу только приобретенное каждым супругом во время брака, но не до брака; с) Fahrnissgemeinschaft, в силу которой сливаются только движимые имущества супругов, и d) Gutertrennung, в силу которой имущество супругов признаются раздельными. Если ни одна из этих систем не установлена соглашением, то имущественные отношения супругов определяются законною системою (§§ 1363-1431). Имущество жены, приобретенное ей до брака или во время брака, поступает в управление и пользование мужа (eingebrachtes Gut). Это право мужа не распространяется на имущество жены, приобретенное ей собственным трудом и самостоятельной промышленной деятельностью (Vorbehaltsgut). Также независимо от управления мужа и все дошедшее к жене под этим условием по дарению или по завещанию.
В Англии брак имеет своим последствием слияние в юридическом отношении лица жены с, лицом мужа (coverture), так что, если, например, завещано имущество супругам и еще третьему лицу без определения долей, то оно делится
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.429
не на три, а на две части. С этой же точки зрения не допускается между супругами дарение, потому что нельзя дарить самому себе. Но так как и по английскому праву преобладание дано мужу, то дело сводилось к полному подчинению всего имущества обоих супругов одному мужу. Он имел полное и безотчетное право на всю недвижимость, приобретаемое женою, хотя личным трудом; ему принадлежало право пользования, хотя и без права отчуждения, недвижи-мостями, дошедшими к жене в виде приданого, дара, наследства. Законы 1870 и 1874 гг. сделали первую попытку поставить жену в более независимое положение. За нею было признано право на ее личные заработки, на жалование, рабочую плату, литературный гонорар, на доход от промысла или торговли, которые она ведет независимо от мужа. Приобретаемая ею движимость по дарению или наследству не свыше 200 ф. ст., а также доходы с принадлежащих ей недви-жимостей составили ее исключительное право. Наконец, закон 1882 г. установил полную раздельность в имущественных отношениях супругов, признав за замужнею женщиною материальную и процессуальную дееспособность. В этом же духе составлен закон 1893 г., определяющий отношения замужней женщины к третьим лицам по заключенным сделкам.
Современное русское законодательство, придерживаясь того же взгляда на личную подчиненность жены мужу, в имущественном отношении устанавливает полную самостоятельность ее. Такое уклонение русского законодательства от западных составляет загадку истории русского права, к решению которого было предложено несколько ответов. По мнению некоторых (Неволин, Победоносцев), установленный в нашем законодательстве принцип раздельности имущества между супругами вытекает непосредственно из всей истории, в которой это начало выразилось будто бы с замечательною последовательностью. По мнению других (Владимирскпй-Буданов) в историческом развитии обнаруживается преимущественно три типа отношений: а) в древнее время вместе с лицом жены и самое имущество ее подчиняется власти мужа; b) во второй период до XVIII века господствует начало общности семейных имуществ лишь с некоторыми исключениями в пользу раздельности; с) и только в XVIII веке устанавливается законом ныне действующее право полной раздельности имуществ супругов.
В древнейший период русской истории семья, как и всюду, пользовалась автономией. Личные и имущественные отношения между членами семьи не подлежат законодательным определениям. Этим обстоятельством объясняется бедность указаний на семейные права в исторических и юридических памятниках. Определение характера отношений супругов может быть сделано только на основании общих памятников литературы и некоторых современных обрядов, являющихся отголоском далекой старины.
В эпоху господства физической силы едва ли подлежит сомнению полное подчинение жены власти мужа. При невмешательстве государства во внутреннюю жизнь семьи трудно даже отличить эту власть от власти над рабами. В пользу личной подчиненности указывает обряд разуванпя, который показался, например, Рогнеде слишком унизительным в отношении к Владимиру, сыну ра-
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.430
быни. На это же указывает существующий в некоторых местностях обряд, по которому отец новобрачной ударяет ее плетью и передает последнюю мужу. Владимир Мономах в поучении своем детям говорит: «жену свою любите, но не давайте над собой власти». При личном подчинении жены не могло быть и речи об имущественной ее самостоятельности. Упоминание о том, что Ольге принадлежал город Вышгород, не противоречит этому взгляду, потому что в этом примере частноправовой элемент отступает перед публичным и, притом, княгиня в то время была без мужа. Таким образом вся вероятность говорит в пользу того предположения, что в этот период имущество принадлежало мужу, а жена находилась в полной личной и имущественной подчиненности.
В московскую эпоху государственная власть слишком была занята интересами охранения политической самостоятельности России, чтобы обращать внимание на семейные отношения. Но условия общественной жизни были мало благоприятны для развития независимости замужней женщины. Под татарским влиянием последняя лишалась той свободы, которой пользовалась прежде, и подвергалась заключению в терем. Господству мужа не ставилось никаких границ, и фактически жена была во власти мужа. В описании иностранцев встречаются много указаний на жестокое обращение мужей с женами. Достаточно вспомнить картину семейных отношений и идеал, обрисованные Домостроем. Иоанн IV повелел признавать недействительным назначения мужей в завещании жен душеприказчиками, потому что он в воле мужей. Относительно имущественной сферы проф. Владимирский-Буданов высказывает предположение о существовании в период с XIV до XVII в. системы общности имуществ между супругами. Однако подтверждения этому взгляду в памятниках не находится, а, напротив, встречаются самые противоречивые указания и на раздельность и на управления мужа приданым жены. Постановления уложения (XVII, 2), по которому «купленная вотчина жене его, вольно ей в той вотчине, как похочет, нет до нее никому дела» свидетельствует не об общности имущественной, а о праве наследования после мужа в имуществах, приобретенных не под условием службы. Основывать общность имуществ между супругами на купчих грамотах, где говориться «се аз... продал семи... и его жене и его детям в прок без выкопу вотчину» невозможно, потому что из таких грамот следовало бы вывести и общность имуществ между родителями и детьми. Таким образом, юридическая сторона имущественных отношений между супругами в московский период не поддается определению.
Петр I много способствовал освобождению русской женщины. Весь XVIII век, несмотря на отдаленные примеры противоположного свойства, представляет собой последовательный ход развития личности женщины. Однако несмотря на такую перемену в бытовых условиях, замужняя женщина осталась и до сих пор подчиненною неограниченной власти мужа. Напротив, в имущественном положении XVIII век представляет несколько колебаний, которые в XIX столетии разрешаются признанием полной самостоятельности женщины. В 1753 году Сенат по делу Головиной нашел, что жена может продать свое имение без согласия мужа. В 1763 году Сенат признал недействительность договоров между супругами ввиду личной зависимости жены от мужа. Свод законов установил
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.431
принцип раздельности имуществ супругов и провел его вполне последовательно.
В объяснение такого прямого решения этого вопроса, когда история не давала к тому достаточно прочных оснований, приводят различные основания. Некоторое значение придается влиянию русских императриц, которые приняли к сердцу положение женщины. Было высказано мнение (Оршанским), что начало раздельности основано не на исторических данных, не на указах, даже не на склонности к этой системе составителей Свода, а только на отсутствии всяких постановлений, ограничивающих независимость незамужней женщины. Однако такое объяснение кажется мало вероятным ввиду бытовой важности вопроса. Очевидно, Свод Законов не стал в противоречие жизни, а, напротив, соответствовал обычаям. На отсутствии указов можно было бы основать с одинаковым успехом и запрещение женщине распоряжаться своим имуществом.
Идея общения предполагает равенство общественного положения супругов. Там, где сохранились сословные начала, вопрос этот имеет немаловажное значение. Какими правами состояния должны пользоваться оба супруга при принадлежности их к разным сословиям? По русскому законодательству уравнение супругов имеет место только в том случаи, когда жена принадлежит к низшему состоянию, чем муж. Муж сообщает жене своей, если она по роду своему принадлежит к состоянию низшему, все права и преимущества, сопряжены с его состоянием, чином и званием (т. IX, ст. 5; т. X, ч. I, ст. 100; т. IX, ст. 44, 53, 367, 493, 539, 542, 710). Безразлично, принадлежали ли мужу права состояния до брака или приобретены им после брака. Наоборот, жена, принадлежащая к высшему состоянию, не сообщает мужу своих сословных прав и сама не теряет их. Дворянка, вышедшая замуж за мещанина, не теряет дворянства. В купеческое свидетельство, выдаваемое на имя мужа, не может быть внесена жена; в выданное же на имя жены свидетельство муж внесен быть не может (т. V ст. 288 и закон 8 июня 1898, п. VII).
Жена не только пользуется правами мужа, но приобретает их в своем лице. Поэтому она не утрачивает их в случаи смерти мужа, лишения его всех прав состояния (т. X, ч. 1, ст. 101), развода. В последнем случае возбуждается сомнение, сохраняет ли жена права состояния мужа или утрачивает их. Развод есть прекращение брака действительного, т.е. такого, который имел все юридические последствия. Если женщина приобрела права состояния мужа вступлением в брак, то она не теряет их впоследствии, когда наступает факт, прекращающий брак, т.е. смерть или развод (указ 1 деп. Сен. 1903, № 9773 по поводу жен евреев).
Что касается фамилии, то взгляды законодательств по этому вопросу противоречивы. Германское уложение сохраняет за разведенной женой фамилию мужа, если она сама не пожелает возвратиться к прежней (§ 1577). Французский закон 6 февр. 1893 г. разрешил этот вопрос в противоположном смысле, восста-новляя фамилию, которою жена пользовалась до замужества. Точно также решает этот вопрос и английское право по закону 1857 года. У нас этот вопрос представляется тем более сомнительным, что закон наш ничего не говорит о приобретении женой права на фамилию мужа.
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.432
Главная личная обязанность, вытекающая из брака, - это совместное сожительство. Сожительство основывается на идее брачного общения и на праве личной власти мужа. Этим объясняется неравномерность распределения обязанностей. Супруги обязаны жить вместе, говорит закон, а посему при переселении, при поступлении на службу или иной перемене постоянного жительства мужа жена должна следовать за ним (т. X, ч. 1, ст. 103). Таким образом место жительство семьи определяется местом жительства мужа, если только он имеет постоянную оседлость. Сам закон, однако, устанавливает исключения из общего правила, не говоря уже о том, что обязанность сожительства прекращается перед дверьми тюрьмы и у ворот казармы: а) Когда один из супругов приговорен к наказанию, сопряженному с лишением прав состояния, то другой супруг может за ним не следовать (т. X, ч. 1, ст. 50); b) Жены лиц, переселяемые в Сибирь по приговорам обществ, могут не следовать за мужьями, по изъявленному на то согласию мужа, по тяжкой неизлечимой болезни жены и по жестокому с нею обращению мужа или по явно развратному его поведению (Уст. о ссыльных, 255).
Если обязанность жены жить вместе с мужем основывается на его праве личной власти (т. X, ч. 1, ст. 107 и 108), то муж может настаивать на своем праве в случае уклонения жены от сожительства. Если обязанность жены не только нравственная, но и юридическая, то требование мужа должно подлежать удовлетворению со стороны суда и исполнению. Но здесь-то и обнаруживается неосуществимость права личной власти мужа, потому что задержание последним жены составляет уголовное преступление, наказуемое строже даже, чем лишение свободы постороннего лица (Улож. о наказ., ст. 1544). На практике признание судом прав мужа приводит к следующим результатам. «Ответчица, она же и объект иска, являлась, с судебным приставом, в дом мужа; пристав делал на исполнительном листе надпись, что решение приведено в исполнение и уходил, а вслед за ним уходила и ответчица. Муж снова обращался к судебному приставу, но тот отвечал, что ему больше нечего делать: исполнение решения уже исчерпано и вторичному исполнению решение не подлежит» (Боровиковский).
Обязанность сожительства основана на праве личной власти, от которого муж не может отречься и которого не может отчуждать. Поэтому воспрещаются все акты, клонящиеся к самовольному разлучению супругов (т. X, ч. 1, ст. 46 и 103), Такие акты были бы недействительны, если бы даже закон и не указывал на то. В практике этому постановлению дают чрезмерно широкое значение и готовы уничтожать всякий акт, в котором есть указание на раздельное жительство. Сенат истолковал запрещение закона в смысле недопустимости актов, направленных на самовольное расторжение супружеской связи между мужем и женою (кас. реш. 1879, № 309). Такое толкование не может быть признано верным, потому что невозможность самовольного расторжения брака следует из всех постановлений о порядке его установления и прекращения, а во-вторых потому, что ст. 103 говорит о правах и обязанностях, вытекающих из брака и предполагающих его существование, а не расторжение. Истинное значение указанной статьи заключается в признании недействительности отречения со стороны мужа, в какой бы то ни было форме, от своего права личной власти.
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.433
На основании того же постановления в практике давно установился взгляд на невозможность выдачи паспорта жене без разрешения мужа. При нашей паспортной системе этот порядок предоставляется чрезвычайно стеснительным особенно в низшем классе, лишая женщину возможности самостоятельного заработка. Правило это представляется тяжелым, когда пребывание мужа неизвестно; оно становится возмутительным, когда делается предметом вымогательства. Между тем, этот порядок не имел под собой законного основания при прежней паспортной системе. Нигде в нашем законодательстве не было указано, что администрация может выдавать жене вид на жительство только с согласия мужа. Указывали на запрещение актов, клонящихся к разлучению супругов и подводили паспорт под вид таких актов. Но если бы было так, то паспорт не мог бы быть выдан жене и при согласии мужа, не мог бы быть выдан мужу без согласия жены. Прав же личной власти выданный паспорт не нарушает, так как служит только удостоверением личности, и муж всегда сохраняет право, несмотря на выданный с его согласия отдельный вид, потребовать жену к совместному сожительству. Между тем этот взгляд, распространенный прежде в административной сфере, хотя и не опиравшийся на закон, нашел себе выражение в положении 3 мая 1894 г. о видах на жительство, где уже решительно постановляется, что замужние женщины, независимо от их возраста, получают отдельные виды не иначе, как с согласия мужа (ст. 11). Это законодательное разрешение спорного вопроса едва ли можно признать удачным.
Законом 18 июля 1897 года жене лица, находящегося в безвестном отсутствии или страдающего умопомешательством, может быть выдан паспорт по распоряжению губернатора или градоначальника. Указом Сената предложено крестьянским учреждениям выдавать крестьянкам паспорта помимо согласия мужей, если последние окажутся виновными в жестоком обращении (1 Общ. собр. 30 ноября 1899 года).
Из права личной власти мужа следует запрещение некоторых сделок без разрешения мужа, а именно вступление в договор личного найма (т. X, ч. 1, ст. 2202), и выдачи или передачи векселей (Уст. веке., ст. 2). Первый договор устанавливает фактически такую личную близость и зависимость жены к нанимателю, которая противоречит праву мужа. Недопустимость вексельных обязательств представляется несоответствующею современному порядку взыскание по векселям, потому что не существует более личного задержание, которое стояло в прежнее время в противоречии с правами мужа.
Брак возлагает на супругов обязанность верности. Наш закон, в противоположность некоторым западным законодательствам, относиться с одинаковой строгостью как к мужу, так и к жене. По русскому праву нарушение супружеской верности, носящее название прелюбодеяния, влечет за собой, по жалобе другого супруга, одно из двух последствий. Преследование, возбужденное в уголовном порядке, перед светским судом, может привести виновного супруга к заключению в монастыре или тюрьме на время от 4 до 8 месяцев (Улож. о наказ., ст. 1585). Преследование, возбужденное в гражданском порядке перед духовным судом, может повлечь расторжение брака.
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.434
Нравственное общение, устанавливаемое браком, стесняет возможность свидетельства на суде одним супругом за или против другого. Показания за супруга не внушают достаточного доверия, показания против супруга не согласны с их взаимными обязанностями. В гражданском процессе супруги тяжущихся безусловно не допускаются к свидетельству и устраняются самим судом от показаний (Уст. гражд. суд., ст. 371 п» 4). В уголовном процессе муж или жена подсудимого лица могут устранить себя от свидетельства, а если не пожелают воспользоваться этим правом, то допрашиваются без присяги (Уст. угол, суд., ст. 705).
Русское законодательство устанавливает полную раздельность имуществ между супругами. Браком не составляется общение имущества супругов; каждый из них может иметь и вновь приобретать отдельную собственность (т. X, ч. 1, ст. 109). Приданое жены, равно как имущество, приобретенное ею или на ее имя во время замужества через куплю, дар, наследство или иным законным способом, признается ее отдельной собственностью (т. X, ч. 1, ст. ПО). Из принципа раздельности имущества вытекает возможность для каждого супруга распоряжаться своим имуществом прямо от своего имени, независимо друг от друга и не испрашивая на то взаимно дозволения (т. X, ч. 1, ст. 114). Отсюда следует, что, как самостоятельные субъекты, супруги могут вступать между собой во все возможные сделки дарственного и возмездного свойства (т. X, ч. 1, ст. 116). Один супруг не отвечает своим имуществом за долги другого.
При совместной жизни создается общая обстановка, приобретаемая на средства одного или обоих супругов. Относительно этого имущества создается между супругами фактически некоторая общность материальная. Это имущество не может быть привлечено к ответственности по долгам супругов. Трудность заключается в определении доли, на которую имеет право каждый из супругов, а следовательно и его кредиторы. Наш закон устанавливает предположение, что это имущество принадлежит тому супругу, с которого производится взыскание, пока и насколько не будет доказано противное. При взыскании с одного из супругов подвергается описи и продаже вся движимость, находящаяся в общей их квартире, за исключением платья и белья другого супруга и вещей, о принадлежности которых этому супругу представлены доказательства (Уст. граж. суд. ст. 976). Такое правило необходимо в интересе кредиторов, от которых иначе всегда ускользало бы это имущество, имеющее иногда значительную ценность. Это правило не является нарушением принципа раздельности и не составляет последствия брака, потому что такое же правило могло бы иметь применение ко взысканию с одного из нескольких лиц, живущих вместе.
При несостоятельности одного из супругов, имущество другого не входит в конкурсную массу. Однако, относительно вещей, находящихся в общей квартире, закон установил, в интересах кредиторов, правило, по которому обязанность доказывания его принадлежности лежит не на конкурсном управлении, а на другом супруге (Уст. суд. торг., ст. 558). Затем, даже обособленное имущество супруга может быть обращено в конкурсную массу, если оно перешло к нему дарственным путем от несостоятельного должника в течение последних 10
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.435
лет перед конкурсом. Далее, если вещи приобретены одним супругом у другого всзмездно, закон возлагает на первого обязанность доказать, что приобретение было сделано не на деньги, дошедшие от мужа (Уст. суд. торг., ст. 554). Здесь также нет нарушения принципа раздельности имуществ, потому что такое же опровержение сделок и поворот имущества допускается относительно детей и родственников.
На муже лежит обязанность содержания жены (т. X, ч. 1, ст. 106). Она вытекает из склада современных общественных отношений, при которых средства для существования семьи добываются обыкновенно мужчиной. Ему открыт доступ ко всевозможным занятиям, его воспитание подготовляет труженика. Право жены на содержание имеет имущественный характер, так как это есть право требовать от мужа части его доходов. Это право имущественное, но не личное, хотя оно и присвоено определенному лицу, без возможности отчуждения его, хотя требование содержания и обращается к лицу мужа, а не к преемникам его. Со смертью того и другого лица прекращаются и право и обязанность. Право так тесно связано со своим субъектом, что последний даже не может отречься от него, и все договоры, имеющие своей целью снятие и ограничение обязанности содержания, должны быть признаны недействительными. Однако право жены не должно быть рассматриваемо, как право на само имущество мужа: оно направлено только на периодические доходы, но не на сам источник их. Поэтому, если у мужа нет капитала или недвижимости, он все же несет свою обязанность, насколько не лишен рабочей силы, дающей ему самому пропитание.
Так как обязанность содержания основывается на предположении отсутствия источника средств у жены, то наличность у нее имущества, обеспечивающего ей такое же существование, какое мог бы доставить ей муж, устраняет возможность требования с ее стороны содержания. На том же основании муж, предполагающийся всегда способным приобретать средства, не имеет права требовать содержания от жены, хотя бы она несомненно обладала значительным имуществом.
Величина содержания, на которое имеет право жена, определяется потребностями жены и средствами мужа или, как говорит закон, - муж обязан доставлять жене пропитание и содержание по состоянию и возможности своей. Потребности обусловливаются общественным положением супругов. Возможно, что потребности будут значительно выше средств их удовлетворения, например, в разорившейся аристократической семье. Возможно, что средства превосходят высоту потребностей, например, у разбогатевшего купца, не успевшего соответственно развиться. Размер содержания должен непременно сообразоваться с обоими величинами. Поэтому доля средств мужа, которая должна пойти на содержание жены, не может быть заранее определена. У мужа могут быть миллионные капиталы, но из них только малая сумма должна быть выдаваема, если она отвечает уровню потребностей жены. Если объем потребностей представляется довольно устойчивым, зато величина другого мерила, средств, подвержена постоянным колебаниям, соответственно тому муж приобретает основание требовать увеличения этой суммы. Ни договоры, ни судебные решения не могут служить к тому препятствием (кас. реш. 1890, № 18).
Шершеневич
Г.Ф. Учебник русского гражданского права - М.: «СПАРК», 1995. С.436
Обязанность мужа выдавать жене содержание не стоит в зависимости от совместной жизни. Даже при раздельности местожительства, намеренном оставлении друг друга, муж продолжает нести обязанность, если сожительство нарушено по его вине, и он уклоняется от принятия жены в дом (кас. реш. 1876, №41; 1893, № 106). Таким образом, при раздельной жизни, муж обязывается и принуждается к выдаче вознаграждения условно, пока уклоняется от совместного жительства. Однако намерение его должно быть серьезным, а не притворным, для избежания только платежа; возвращение жены должно быть нравственно возможным, чего нет, например, в случае, когда муж поселит у себя любовницу. Суду надлежит в каждом отдельном случае оценить, насколько серьезно предположение мужа принять жену, и возможно ли для последней воспользоваться таким предложением (кас. реш. 1890, № 18). Если, вследствие отказа со стороны мужа выдавать содержание, жена принуждена была сделать долги, то муж обязан возместить ей эту сумму, очистить от обязательств. Предполагается, что сделанные долги вызваны необходимостью, а не роскошью. Сами кредиторы непосредственно к мужу не имеют никакого требования, потому что он нарушает их интересы, но не права. Если жена не доказала своей задолженности по причине отказа в содержании, то содержание может быть присуждено только со времени предъявления требования.
Возлагая на мужа обязанность содержать свою семью, закон не возлагает на жену обязанности участвовать в расходах на семейную жизнь, когда жена имеет самостоятельные средства. Такое привлечение ее не только не противоречило бы идее раздельности имуществ, но вполне отвечало бы ей, как это и постановляет германское уложение на случай принятой супругами системы раздельности (§ 1427).