Сегодня

Добавить в избранное

УНИВЕРСАЛЬНЫЙ УЧЕБНИК
 
Главная| Контакты | Заказать | Рефераты

Предыдущий | Оглавление | Следующий

Раздел 3. Способы разрешения конфликтов

 

§ 1. Типологии процедур урегулирования конфликтов

А. Судебные и несудебные способы урегулирования конфликтов

Б. Социально-политические структуры и способы урегулирования конфликтов

§ 2. Типологии доказательств

§ 3. Выход из конфликтов

Раздел 4. Система возмездия и уголовная система

§ 1. Система возмездия

 

Как правило, после того как возникает какой-либо конфликт, для того, чтобы его разрешить[1], надо пройти через два этапа: первый – это когда участники конфликта пытаются найти процедуру, с помощью которой они могли бы прийти к обоюдному согласию в разрешении конфликтной ситуации, и в поддержку своих претензий выдвигают ряд доказательств; второй – когда решение или санкция по спорному вопросу принимается в конце этой процедуры. Далее, нам предстоит составить типологию этих процедур и доказательств и рассмотреть вопрос о том, как завершаются конфликты.

§ 1. Типологии процедур урегулирования конфликтов

Рассмотрим несколько типичных ситуаций. Самая простая состоит в том, что применяется насилие, подчиненное определенным правилам (система возмездия); в других ситуациях насилие запрещено; наконец, нередки случаи, когда насилие трансформировано в ритуальные обряды. К третьей категории относятся, например, песенные соревнования инуитов (восточные берег Гренландии) и тивов (северо-восточная Нигерия); боксерские поединки или обмен взаимными ударами (тагба боз у местных жителей Новой Гвинеи); бюритила-юло у аборигенов островов Тробриан (когда конфликт между группами грозит вот-вот перейти в стадию мести,

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 161

по совету одного из вождей одна из противоборствующих групп предлагает другой определенное количество пищи, а та, в свою очередь, отвечает тем же; если оба дара равны, то конфликт считается исчерпанным; если же одна из групп отказывается от этого мирного урегулирования конфликта, то ей достаточно предложить другой группе больше, чем та предложила ей, но это воспринимается как унижение, которое требует применения возмездия).

Можно также различать судебные и несудебные способы урегулирования конфликтов, которые отдают предпочтение применению слова, но вписывают его в разные структурные рамки.

А. Судебные и несудебные способы урегулирования конфликтов

Рассмотрим последовательно каждый из этих способов.

Несудебные способы. К ним относятся все способы , которые основываются на спорах между определенным количеством участников и с помощью которых конфликт регулируется без вмешательства судьи. Эти способы подразделяются на две категории.

Первая категория включает в себя такие ситуации, где стороны сами решают свой спор: здесь речь идет о двустороннем соглашении. Этот вид переговоров довольно часто встречается в общинах, отличающихся высокой монолитностью, где развиты межиндивидуумные отношения. Переговоры, как средство разрешения конфликтов, существуют в той или иной степени во всех обществах как в глобальном масштабе, так и на уровне подгрупп.

Вторая категория включает в себя такие ситуации, где необходимо вмешательство третьей стороны, дабы конфликт был разрешен именно путем переговоров. Это вмешательство встречается более часто в тех обществах, где численность вовлеченного в конфликт населения играет определенную роль и когда стороны почти не поддерживают отношений или же находятся в таком состоянии, когда конфликт зашел очень далеко и двусторонние переговоры уже просто невозможны. Вмешательство третьей стороны может приобретать различные формы, что зависит от того, насколько высоко обе стороны ценят авторитет посредника и насколько директивны могут быть его советы. Самая простая форма – это посредничество: посредник помогает сторонам найти решение, и, более того, он не навязывает им ни одного решения. Напротив, при арбитраже именно сам арбитр формулирует решение, которое он предлагает противоборствующим сторонам, пытаясь их убедить в обоснованности своего решения, поскольку нельзя заставить стороны проводить в жизнь решение арбитра.

Судебные способы. Это такие способы, где третья сторона выступает в качестве судьи спора: ее решение – судебное постановление – является обязательным для сторон, тем более что

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 162

апелляция в традиционном обществе редко возможна. Ссылка на нормы становится основой. Было бы ошибкой увязывать существование норм с процедурой судопроизводства, а их отсутствие – с несудебными способами: право не ограничивается судебным постановлением, в то время как переговоры, посредничество и арбитраж являются как бы юридическим фактом. Подлинное различие заключается скорее всего в том, каким способом стороны используют эти нормы: при судебном постановлении они обязательны для исполнения, чего нет при несудебных способах, когда стороны располагают большей свободой выбора при их применении, когда от них можно отойти или же изменить их.

Судебные способы имеют особое распространение в современных обществах, но они также имеют место в некоторых традиционных обществах, прежде всего в тех, где наличествует дифференциация политической власти, которая вмешивается в область правосудия, руководствуясь судебными способами разрешения конфликтов.

Б. Социально-политические структуры и способы урегулирования конфликтов

Здесь мы сталкиваемся с тем же механизмом, который зиждется на принципе накопления и применяется, как мы это уже видели выше, в других областях: социально-политическая структура любого общества играет основную роль в выборе, который это общество делает среди множества возможных вариантов урегулирования конфликтов, или определяет, почему данное общество отдает предпочтение тем, а не иным способам. Исходя из этого принципа, Э. Ле Руа составил типологию[2], которая представлена в нижеследующей таблице:

Тип социальной структуры

 

Правовой источник

 

Способ урегулирования конфликтов

 

Элементарные общества

 

Мифы

 

Месть; двусторонние переговоры, посредничество

 

Полуэлементарные общества

 

Мифы; обычаи

 

Месть; двусторонние переговоры; посредничество; арбитраж

 

Полусложные общества

 

Мифы; обычаи; закон

 

Месть; двусторонние переговоры; посредничество, арбитраж; суд

 

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 163

Элементарные общества. Власть в них обеспечивается в рамках единой родственной организации. В качестве примера мы можем взять племя нюер (Судан), это общество существует без законодательной и судебной власти. Когда возникает какое-то разногласие между двумя индивидуумами, принадлежащими к разным группам, то способ, с помощью которого будет урегулирован конфликт, во многом зависит от того, какое положение они занимают в системе возрастных и родственных отношений, и от того, какая социальная дистанция разделяет их группы. Возможны многие варианты: либо соблюдаются тарифы условных выплат, которые предусмотрены как штраф за определенные виды нанесенного ущерба, но все зависит только от двустороннего соглашения, так как никакая внешняя власть не может заставить производить эти выплаты; либо та сторона, которая себя считает правой, с помощью своих сородичей захватывает скот у противоборствующей стороны. Последняя может оставаться пассивной: ее сопротивление служит побудительной причиной для развязывания мщения. Когда разногласие разделяет двух индивидуумов, являющихся близкими родственниками и живущих в одной и той же деревне, то конфликт, как правило, регулируется с помощью предводителя, облаченного в шкуру леопарда, который выступает в качестве посредника.

Полуэлементарные общества. Здесь не существует центральной власти, а дуализму правовых источников (мифы плюс обычаи) отвечает дополнительный уровень способов урегулирования конфликтов: к двусторонним переговорам и примирению добавляется арбитраж. В качестве примера можно взять племена каривондо (Танзания).

Арбитраж как средство урегулирования отношений применяется на уровне племен, племенных групп и отдельных членов этих групп после неудавшихся двусторонних переговоров. Если арбитраж проходит удачно, он заканчивается натуральным внесением компенсации. В случае же неудачи племя потерпевшей стороны начинает вести переговоры с племенем того, кто нанес ущерб. Если к согласию прийти не могут, никакие центральные власти навязать это соглашение не могут, но в этом случае в каждом племени, чтобы не допустить враждебных действий, в дело урегулирования конфликта вступают старейшины, они выступают косвенно в качестве арбитров и стараются найти приемлемое решение для обеих сторон, но вменить его в обязанность они не могут.

Что касается посредничества, оно применяется для урегулирования отношений между членами одной большой семьи. Жизненная общность здесь выражена сильнее, чем в племенных группах или племенах, а выплата компенсаций может привести к еще более глубокому расколу семьи. Глава такой большой семьи обязывает пойти в этом случае на жертвы и совершить обряды очи-

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 164

щения виновного от его проступка. Если же имеют место рецидивы, то виновный подвергается изгнанию.

Полусложные общества В этих обществах политическая власть отделена от родственной власти, при этом либо первая главенствует над второй, либо наоборот. Тройственному характеру правовых источников (миф, обычай, закон) соответствует дополнительный уровень в области применения способов урегулирования конфликтов: к двусторонним переговорам, посредничеству и арбитражу добавляется суд.

Двусторонние переговоры и посредничество – это те средства урегулирования конфликтов, которые применяются в обширных семьях. Что же касается арбитража, то этот способ урегулирования конфликтов применяется на уровне индивидуумов, принадлежащих к разным большим семьям, но живущим в одной деревне (племена догонов), а также для разрешения конфликтов жителей разных деревень (племена нкуми).

Суд как институт принадлежит политической власти: когда совершаются акты, расцениваемые как наносящие ущерб обществу в целом, представители этой власти принимают решения, обязательные для сторон. Исключительно важную роль для суда играют представленные сторонами доказательства.

§ 2. Типологии доказательств

Как заметил А. Леви-Брюль, если доказательство является «...механизмом, с помощью которого достигается установление истинности довода, права или факта»[3], то судебное доказательство не совсем подпадает под это определение: предоставляя свои доказательства, каждая сторона стремится прежде всего не к установлению объективной истины, а к тому, чтобы оказать свое влияние на третью сторону, которая призвана разрешить спор, и это касается как традиционных обществ, так и современных. Однако эта черта еще более ярко выражена в элементарных и полуэлементарных обществах: при отсутствии центральной власти давление общественного мнения может быть определяющим, и такое положение вещей очень устраивает каждую сторону в силу существующей возможности привлечь его на свою сторону. Кроме того, традиционные общества придают особое значение доказательствам трансцендентного свойства, чего нет в наших современных обществах. Чтобы составить типологию доказательств, можно воспользоваться, слегка ее изменив, классификацией Ж. Пуарье. Этот

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 165

автор делает различие между трансцендентными и вещественными доказательствами. Первые делают ставку на потусторонние силы, т.е. силы невидимого нами мира, а вторые – на добычу материальных свидетельств техническими средствами. Мы, со своей стороны, добавим к этим двум типам доказательств еще один тип, промежуточный или смешанный, когда могут прибегать, в зависимости от обстоятельств, как к трансцендентным элементам, так и к вещественным[4].

Трансцендентные доказательства. Этот вид доказательств опирается на невидимые силы потустороннего мира, к ним относятся божий суд, пророчество и присяга. Божий суд и пророчества опираются все на те же силы невидимого нами мира, которые, как предполагается, выражаются определенными знаками или определяют то или иное поведение. При божьем суде субъект располагает определенной свободой инициативы. Иногда здесь имеет место двусторонний фактор, который состоит в проведении поединков (часто проводимых в феодальную эпоху как форма божьего суда; в Черной Африке они встречаются гораздо реже). В других же случаях здесь имеет место эксперимент: прямого столкновения между состязающимися нет, но один индивидуум подвергается экспертом (колдуном, священником, вождем или самим обвиняемым) определенной процедуре, например, наложению раскаленного железа на слизистую оболочку или принятию яда, а реакция подвергаемого испытанию будет определяющим фактором в установлении его виновности или невиновности (как правило, доза яда, которую должен принять испытуемый, не смертельна: если испытуемого сразу же начинает рвать и яд выбрасывается из организма, то с обвиняемого снимается обвинение, тяготевшее над ним).

Далее, отметим, что эти методы опираются на определенную психологическую рациональность: как правило, тот, кто не виновен, идет на испытание добровольно, потому что он уверен в своей правоте; но если испытание оборачивается против него, то очень часто бывает так, что в этом случае он сам себя убеждает в своей виновности.

При пророчествах же подозреваемый или обвиняемый не имеют никакой инициативы, они остаются полностью пассивными субъектами: используемые способы к ним не применяются. В данном случае часто применяется допрос трупа. Производится наблюдение за тем, какая походка у тех, кто переносит покойника к месту погребения: исходя из направления, по которому продвигаются переносящие тело, делается вывод, была ли смерть естественной или нет, произошла ли она в результате конфликта с родственником или чужаком. В других местах прибегают к помощи живот-

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 166

ных. Перед норкой паука развешивают нити, которые символизируют каждого из братьев покойного. Виновным считается тот, чью ниточку паук передвинет, он должен тогда отдать взамен им убитого мужчину или женщину из своего рода. Совершенно естественно, что для разрешения подобного рода проблем довольно часто прибегают к услугам колдунов, которые либо помогают урегулировать эти конфликты, либо являются их первопричиной. Вмешательство колдунов может носить и более прямой характер. Так как считается, что колдуны могут превращаться в различных животных (людей-пантер, людей-леопардов, что эквивалентно нашим оборотням), то и предполагается, что они могут нападать на свои жертвы и убивать их.

Устное обязательство, присяга или клятва, кроме судебной сферы, могут применяться и в других областях: клятва в братской дружбе, клятва преданности вассала своему сюзерену, политическая клятва, клятва в любви, клятва в союзе бога со своим народом и т.д.

Однако когда применение клятвы касается судебной сферы, то она должна быть освящена: факты, к которым она относится, так же, как и свидетельства, которые представляет дающий клятву и его поручители, отдаются во власть невидимых сил, которые берут на себя выяснение истины и в случае необходимости покарают клятвопреступника и его гарантов. Подобное освящение данной процедуры является доминирующим фактором при даче судебных клятв, и это характерно для традиционных общества, хотя последние отнюдь не являются здесь исключением. Еще совсем недавно в наших обществах свидетели на уголовных процессах давали клятву перед богом и при этом использовались предметы, его символизирующие (например, распятие). В древнем римском праве sacramentum mirem[5] – самое главное из действ Законов XII таблиц – происходит из того же самого механизма: процедура не касается прямо предмета спора, она стоит перед необходимостью разобраться в двух противоречащих друг другу клятвах, которые были даны каждой из сторон. Возвращение вещи ее истинному хозяину является лишь следствием расследования, ведущегося с целью определения, какая из двух сторон является клятвопреступницей, что может навлечь на общину гнев богов, гнев, которого можно избежать лишь благодаря осуждению виновного. И здесь главная роль отводится невидимому миру. Что же касается вещественных доказательств, то тут уже логика другая, она уже ближе к нашей.

Вещественные доказательства. В качестве таковых могут рассматриваться явное преступление и результаты дознания. Очевидность преступления часто ведет к тому, что жертва сама себе

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 167

обеспечивает защиту. Однако если спор регулируется с помощью процедуры, требующей вмешательства третьей стороны и участия свидетеля, то свидетельство будет принято во внимание только в том случае, если свидетель явно показал виновному факт своего присутствия на месте преступления.

Если нет очевидного преступления, а свидетельские показания и допросы оказываются недостаточными для установления истины, то тогда прибегают к дознанию (расследованию), в ходе которого эксперты будут добывать вещественные доказательства.

Смешанные доказательства. Это доказательства, опирающиеся на материальные элементы, которые содержат также символические и священные аспекты. К ним относятся свидетельства, признание, вещное действие, письмена. Доказательства, представляемые свидетелями, имеют тем большую силу, чем выше социальная ступенька, которую занимает дающий показания. Общественное положение свидетеля определяется рядом критериев: возраст (ребенок, например, может давать показания, но их значение невелико; взрослым он становится при достижении половой зрелости или при посвящении, которые по времени могут совпадать или не совпадать); пол (как правило, показание женщины ценится меньше, чем показание мужчины); социальный статус и правовое положение (слово гриотов[6], кузнецов, пленников, вольноотпущенников имеет меньше веса, нежели слово свободных людей). Свидетельства касаются конкретных элементов, но, строго говоря, эти свидетельства не являются вещественными доказательствами, поскольку очень часто их гарантия обеспечивается клятвой.

Признание состоит в том, что какой-то индивидуум заявляет о своей виновности, признает факты и поступки, которые ему вменяются в вину или автора которых пытаются найти. Здесь еще часто обращаются к невидимому миру; это делается в той мере, в какой признание часто является следствием того, что прибегают к испытаниям невиновности (божьим судом) и к пророческим методам. Фактически признание является еще в меньшей степени «королевой доказательств» в традиционных обществах, чем в наших, потому что невиновный может совершенно свободно объявить себя виновным, если он верит в то, что невидимые силы могут указать на него, или если он думает, что мог совершить поступки, которые ему вменяют в вину и которые он мог совершить, будучи в бессознательном состоянии (во время сна или если он был невменяем).

Вещное действие (инструментальное доказательство) состоит в предъявлении какого-либо предмета. В данном случае это лишь видимость вещественного доказательства. С одной стороны, уделя-

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 168

ется больше внимания не самой конкретной вещи, а личности представляющего вещественное доказательство. С другой стороны, гораздо больше придается значения отношениям между преподносящим и принимающим, которые символизируют данный предмет, а не самому предмету как таковому. Данное явление хорошо просматривается в традиционном праве, например, при подношении выкупа: приданое удостоверяет бракосочетание; оно не просто состоит из каких-то компенсационных преподношений семье супруги, а символизирует союз между семейными группами супругов.

И, наконец, что касается письменных доказательств, то к ним иногда относились как к чему-то святому. Большинство традиционных обществ знало лишь устные доказательства. Но письменность постепенно входила в быт с приходом мусульманских и европейских колонизаторов. Впрочем, африканцы, когда они знали письменные знаки, очень часто придавали им магический характер. Очень многие талисманы представляют собой маленькие кожаные мешочки, внутри которых хранятся стихи из Корана; мешочки носятся на шее. (С нашей стороны было бы неосторожно квалифицировать такое поведение инфантильным или «первобытным»: давайте-ка вспомним, какое большое значение мы придаем письменным отношениям, которые мы поддерживаем с административными органами).

Какой бы ни была природа используемых доказательств, они должны обычно приводить к тому, что именуется истиной, которая должна быть утверждена принятым решением, что является одним из средств положить конец конфликту.

§ 3. Выход из конфликтов

Мы понимаем под выходом из конфликта целый комплекс мер и решений, способных либо временно, либо окончательно погасить конфликт. В зависимости от степени автономности каждой из сторон выход из конфликта можно схематически представить в виде двух вариантов:

Обе стороны берут на себя ответственность за конфликт. В данном случае для разрешения конфликта может быть принят целый ряд решений. Стороны могут избежать столкновения путем примирения или прибегнув к двусторонним переговорам. И, наоборот, они могут пойти на прямое столкновение либо принять решение о применении системы мщения.

В разрешение конфликта вмешивается третья сторона, причем характер вмешательства может быть более или менее директивен. По спору выносится решение, форма и природа которого могут быть различны.

Выше мы уже рассматривали случаи двусторонних переговоров, а теперь изучим применение системы возмездия (мщения).

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 169

Здесь речь пойдет о санкциях по спору и об уклонении от конфликтов.

Санкции по спору. Они делятся на три категории: очищения, компенсации наказания.

Очищения, сопровождаемые жертвоприношениями, как правило, применяются для разрешения споров, возникающих между индивидуумами одной и той же группы. Этот вид санкций может также в некоторых случаях сопровождаться провозглашением другого вида санкции.

Возмещения и компенсации, которые могут принимать различные формы, должны вручаться их получателям под страхом предписания, которое усилит тяжесть нанесенного ущерба.

Что касается наказаний, то их применение зависит от тяжести совершенного преступления. Среди них различают: психологические, телесные (членоотсечение), телесные с лишением свободы, лишение свободы и, как крайняя мера, окончательное изгнание или смертная казнь. В традиционных обществах широкое применение имеют психологические санкции и изгнание. Именно их мы рассмотрим несколько подробнее.

Психологические санкции имеют целью заставить виновного испытать чувство стыда за свои действия путем вынесения ему порицания и высмеивания. Виновный может стать предметом нескончаемых публичных обсуждений (Новая Гвинея) или объектом косвенного давления. У инуитов-нунамиутов (Аляска) община, живущая в одном доме, может принять решение, согласно которому _никто в доме в течение какого-то времени не будет разговаривать с виновником происшествия. У жителей Аммассалика (восточный берег Гренландии) того, кто отказывается подчиниться правилам коллективного раздела дичи, начинают звать «скупым», и это быстро становится ему нестерпимым; более мелкие проступки предусматривают и более слабые санкции, например сатирические песнопения. В некоторых обществах инуитов (карибу, иглуликов, инуитов западного побережья Гренландии) охотно прибегают к публичной исповеди: под давлением шамана и всей общины, собравшейся вокруг виновного, он одну за одной признает свои ошибки и говорит, какие запреты он нарушил.

Изгнание является гораздо более суровым наказанием, но оно тоже имеет свою градацию и предусматривает различные формы. Могут разбегаться целые группы, а могут из них временно изгоняться отдельные индивидуумы; стороны, находящиеся в споре, могут продолжать жить в той же общине, но прекратить между собой какие бы ни было отношения; к одним видам деятельности группы нарушители могут допускаться, а от других – отстраняться. И, наконец, полное изгнание может стать эквивалентом не только социальной смерти, но и физической: в некоторых экологических средах покинутый группой индивид выжить не может (инуиты).

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 170

Уклонение от конфликтов и примирение. Месть, переговоры и вмешательство третьей стороны являются теми процедурами, которые предполагают обозначившееся в той или иной степени прямое столкновение между сторонами.

Но в этом случае могут быть использованы и другие средства, а именно уклонение от конфликта и примирение. Вместо того чтобы входить в конфликт и затем погашать его, стороны предпочитают просто разорвать отношения; затем, если разрыв отношений остро сказывается на их общих интересах и никаких других обходных путей не существует, стороны вновь завязывают отношения, приступая к ритуальному перемирию. Результаты исследований, проведенных между различными народностями и среди разных групп населения (садоводы из племени яале Новой Гвинеи; принявшие христианство земледельцы с островов Фиджи на юге Тихого океана; мусульманки города Джидда в Саудовской Аравии), позволяют со всей очевидностью свести данные в типовую матрицу, которая создается сама собой, казалось бы, вопреки несхожести контекстов.

В трех приведенных выше случаям отношения, которые поддерживают стороны, имеют слишком большое значение для них самих и для общины, к которой они принадлежат, в силу чего общины стремятся, чтобы конфликту был положен конец. Поэтому группа в целом оказывает давление на противоборствующие стороны, подталкивая их к примирению. Обряд примирения имеет различные формы. Но в каждом случае он выражает и символизирует ценность отношений, которые надо вновь завязать: арабские женщины из Джидды, отношения которых состоят из взаимных визитов и обмена презентами, мирятся во время встречи, где они друг другу дарят подарки; у племени яале. где конфликт противопоставляет родственников по мужской линии, происходит обмен поросятами и едой, как это и должно быть между родственниками. У жителей Фиджи, где организация обществ очень неравная, в данном случае имеет место церемония «i soro» (я виноват), во время которой обидчик доказывает свое крайнее унижение перед обиженным. С опущенной головой он молча сидит в углу дома жертвы. Во имя примирения посредник просит принять китовый зуб. Принятие этого презента обиженным символизирует примирение. Но не все конфликты кончаются мирно.

Раздел 4. Система возмездия и уголовная система

Большинство авторов осуждают месть. Уже в XVII в. Греции делает различие между миром природы и естественным правом, т.е. правом, основанным на естественных законах природы, кото-

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 171

рые диктуются здравым смыслом. Природе принадлежат животные, неразумная часть человека, неподвластная ему, и месть – «это естественный и общий для человека и животного принцип, откуда рождается гнев». Таким образом, государство, которое запрещает месть, является выражением победы разума над животным инстинктом. В это же самое время Спиноза пишет, что месть является рудиментарным средством разрешения конфликтов: с появлением же государства, человек достигает того, что он регулирует конфликты с меньшими потерями, а это уже само по себе означает более разумное поведение. В обоих случаях мы являемся свидетелями эволюционного подхода, осуждающего месть и соответственно выступающего в пользу вмешательства государства. Все юристы в целом разделяют эту позицию[7].

Совсем недавно этот подход был снова взят на вооружение философом Р. Жираром. Согласно этому автору, кровная месть в первобытных обществах представляет собой разгул насилия, которое передается из поколения в поколение и постепенно охватывает обитаемое пространство[8]. И только лишь с появлением подлинно судебных институтов, зависящих от государства, выпол-

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 172

няющего третейскую роль по отношению к противоборствующим сторонам, и применением процедур взаимных уступок, удалось отводить и гасить месть, благодаря чему стало возможным сдерживать насилие. В сущности мы вместе с господином Р. Вердье можем задать себе один вопрос, – при этом воздерживаясь от какой-либо характеристики первых человеческих обществ и обществ первобытных, которые, как предполагается, равноценны, – а не является ли это вечное насилие придуманным позже, при рождении государства, воображаемым представлением, чтобы узаконить монополию правосудия и применение силы, которое оно предусматривает? Исследования Б. Сонна об инуитах Гренландии заставляют задуматься над этим. Автор делает строгий анализ разрыва, который существует между практикой мести (той, какой она была до колонизации и прихода христианства) и представлениями, которые имеют на этот счет миссионеры и представители датского государства[9]. В традиционных обществах месть могла существовать только между индивидуумами, принадлежащими к разным группам и заканчивалась она, как правило, после первого убийства, означавшего, что отмщение произведено. Впрочем, как показывают этнографические исследования, к мести прибегали редко, а сами традиционные общества стремились к строгому ограничению проявлений насилия. Однако поскольку это далеко не соответствовало идеологии миссионеров и представителей государства, то они, в принципе резко осуждали месть. Им удалось внушить инуитам мысль о мести, которая сильно отличается от исторической реальности и эксплуатируется в теории Р. Жирара. Согласно этой теории, инуиты до колонизации якобы жили в постоянном страхе совершения актов мести, которые переходили от поколения к поколению, тем самым противопоставляя даже членов одной и той же семьи. Совершенно естественно, что инуиты, которым в таком извращенном виде преподнесли их собственную историю, радовались тому обстоятельству, что дикие времена прошли.

Вышеприведенный пример является лишь одним из показателей, подвергающих сомнению теоретические положения по данному вопросу. В самом деле, недавние работы по юридической антропологии, в частности Р. Вердье, позволяют показать ошибочный характер эволюционистских теорий. С одной стороны, месть не является полуживотным и диким импульсом, а, наоборот, ее осуществление проистекает из целого комплекса четко отработанных механизмов – системы возмездия.

С другой стороны, мера наказания не является завершением процесса развития, начинающегося с мести: наказание и месть

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 173

сосуществуют в любом обществе, будь то общество традиционное или современное.

Итак, именно эти два аспекта нам теперь и предстоит рассмотреть.

§ 1. Система возмездия

Этнографические данные приводят нас к заключению, что во многих обществах системы возмездия имеют определенное количество общих черт. И, кстати, не все общества в одинаковой степени прибегают к мести. С другой стороны, месть, будучи связана с принципом обмена, должна находить свое завершение, которое обычно выражается в примирении между антагонистическими группами.

Теория обмена Р. Вердье. Логика обмена находится в центре внимания многих антропологических анализов.

Р. Вердье применяет в отношении мести те же рамки анализа[10]: он считаете что она не смешивается с анархической агрессивностью и представляет собой «двусторонний обмен, вытекающий из возврата оскорбления и перемены ролей оскорбителя и оскорбленного. Обида вызывает контробиду и начальное отношение переворачивается, и теперь оскорбленный становится оскорбителем, и наоборот... Так же как запрещение кровосмешения зиждется на законе экзогамии, которая определяет структуру брачных обменов, точно так же месть основывается на законе обмена, который определяет структуру системы возмездия (мщения); таким образом, месть перестает быть желанием, которое подавляет и обуздывает закон, а становится нормой, которую закрепило общество»[11]. Как мы это уже видели, месть не имеет места внутри одной и той же группы: как оскорбитель, так и оскорбленный могут прибегать к мести только в том случае, если они принадлежат к разным социальным формированиям. Р. Вердье считает, что месть является одновременно и этикой, и кодексом.

Этика возмездия. Применение системы возмездия основывается на комплексе общих ценностей, характерных для групп– участниц конфликта. Они сводятся к двум основным идеям: нанесенное оскорбление ставит группы в положение возврата соответствующего долга; долг обиды есть долг жизни.

Обида, направленная против одного индивида, касается в целом и его группы, ставя его в положение некоего обмена с обидчи-

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 174

ком и его группой: эти последние уже приняли на себя долг в отношении оскорбленного и его группы, неизбежным следствием которого является обязательство тяжко отомстить оскорбителю и его группе.

Таким образом, долг является завязкой обмена. Язык мести это подтверждает. У племен бети оскорбленные должны «вернуть зло» (vudan), а обидчики должны им возместить «убытки» (кип). У кабилов убийство обозначается термином ertal – «отдача трупа»: убийство создает кровный долг, а месть его выплачивает, возвращая труп. Отсюда вытекает два вывода. С одной стороны, нанесенный ущерб оценивается реально: учитывается ответственность автора нанесенного ущерба, умысел, предумышление, смягчающие обстоятельства учитываются меньше, чем требование возврата обиды. Но, с другой стороны, учитываются социальные статусы участников конфликта с позиции различных критериев, таких, как социальная дистанция между обидчиком и обиженным, возраст, пол и чин жертвы. Кроме того, месть меньше направлена против того, чтобы разрушить жизнь, а больше на то, чтобы заставить уважать ее: месть имеет императивный характер потому, что она является ответом на акт, который поставил под угрозу само существование группы обиженного. Она имеет такое же важное значение для воспроизводства группы, как и брачный обмен. Свидетельством этому являются понятия, которыми она оперирует и которые часто неразрывны – это кровь и честь (в Калабрии говорят, что честь замешана на крови). Кровь олицетворяет непрерывность в смене поколений, а честь – собственное лицо группы, ее самобытный характер, то, что ее отличает от других групп. Связь между жизнью и местью уходит даже в невидимый мир: в очень многих обществах считается, что душа неотомщенного усопшего обречена на скитания, он не может получить статус предка, что мешает ему играть искупительную роль в интересах живых (у бедуинов считается, что он превращается в сову и все время требует крови обидчика, чтобы ею напиться).

Кодексы и ритуалы мести. Р. Вердье считает, что отношения мести находятся между осознанием личности и враждебностью: когда социальная дистанция между конфликтующими мала, месть не имеет места, а когда она слишком велика, прибегают к военным действиям. Связь, основанная на мести, может быть квалифицирована как состояние враждебности. Так как временный мир невозможен, а месть обычно не должна перерастать во всеобщую войну в силу того, что она направлена не на уничтожение, а на сохранение групп, то, следовательно, она подчиняется какому-то кодексу, который выражается в форме различных предписаний и ритуалов. С одной стороны, не каждая обида обязательно должна вести к мести. С другой стороны, время и пространство для мести может быть ограничено, и обиженная сторона не сможет осущест-

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 175

вить свой замысел, и месть, таким образом, будет окончена (например, у мундангов Чада племя, к которому принадлежал убитый, имеет в своем распоряжении всего два дня для того, чтобы покончить с убийцей или с одним из его братьев; после того как этот срок истек, прибегают к пророчеству, чтобы определить, кто из племени убийцы должен будет искупить преступление, по истечении еще двух дней наступает примирение и, таким образом, с местью покончено). Однако хотя при осуществлении мести исполнители никогда не могут пользоваться полной свободой, рамки, в которые вписывается месть, для каждого общества различны.

Предрасположенность к мести: примеры. В некоторых обществах не знают, что такое месть. Однако этнографические данные склоняют нас к выводу о том, что это явление встречается довольно часто и большую часть времени оно находится под контролем. Но иногда месть принимает чрезмерные размеры. Далее мы проиллюстрируем на примерах три возможных случая: когда она отсутствует, когда она контролируется и когда она разрастается чрезмерно.

Отсутствие мести. Эфиопские гамо считают, что месть крайне опасна для общества, и поэтому они не допускают этого риска. Если между двумя индивидами возникает конфликт, они поочередно обращаются к арбитрам и в органы правосудия районных ассамблей, которые могут узнать виновника. Если же между различными родами возникает конфликт, доходящий до убийства, то члены этих родов должны избегать встреч друг с другом до тех пор, пока убийца, который с этих пор может быть убит любым (здесь как раз приходит мысль о homo sacer из римского права), не обратится в бегство. Однако возможность возврата у него сохраняется, если родственники убитого согласны примириться (а к этому их и побуждают ассамблеи). В данном случае в жертву приносится животное, которое забивают, а убийца и самый близкий родственник погибшего должны вместе пройти через отверстие, проделанное в шкуре животного, символизируя тем самым возрождение их отношений при новом порядке вещей.

Контролируемая месть. Это наиболее частый случай. Так, например, у иорданских бедуинов месть имеет место только в случае изнасилования или серьезного и умышленного посягательства на физическую неприкосновенность личности. Но даже и при этих возможных случаях стороны всегда могут сделать выбор в пользу того, чтобы положиться на арбитраж кади. Однако к нему обращаются не всегда, либо его вмешательство не приводит к окончательному решению вопроса. Тогда по истечении некоторого времени стороны могут прийти к заключению соглашения. Довольно часто в дополнение к компенсации стоимости крови группа обидчика должна передать в группу обиженного девушку, ближайшую родственницу убийцы. Она должна выйти замуж за сына,

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 176

брата или отца покойного, чтобы принести им в семью нового мужчину, рождение которого обеспечивает замену ушедшего. Свободу эта девушка может обрести лишь тогда, когда рожденный ею ребенок достигнет определенного возраста, т.е. когда он будет способен носить оружие. В том случае, если мести не удается избежать ни с помощью арбитража, ни с помощью выплат соответствующих компенсаций, она протекает в соответствии с точно определенными правилами. С одной стороны, необходимо соблюдение определенного паритета между мстящим и лицом, которое является объектом мести: кровь свободного человека не может быть отмщена кровью раба, совершившего убийство, а только лишь кровью хозяина этого раба. С другой стороны, чем ближе степень родства между противоборствующими сторонами, тем меньше коллективная ответственность, и наоборот: представитель жертвы по крови не может казнить своего близкого родственника по мужской линии, виновного в убийстве другого родственника по мужской линии (в одной из доисламских поэм говорится: «Это мои родственники убили моего брата Омайана, и если я пущу свою стрелу, она попадет в меня»). Более того, сила мести должна определяться степенью родства близких убийцы[12].

Месть, принимающая чрезмерные формы. Как гласит абхазская пословица, «кровь не старится», и у абхазцев месть передается из поколения в поколение. Это общество с крайними проявлениями насилия, причем до такой степени, что месть перерастает в вендетту, а система мщения перерастает в бесконечные конфликты. Даже незначительные преступления могут вести к убийствам, которые, в свою очередь, порождают целую серию ответных убийств. Соглашение между враждующими группами бывает редко, ибо оно рассматривается как недостойный способ решения конфликта. Ведь абхазцы говорят: «Мы не торгуем кровью наших братьев».

Есть и другие общества, которые также предпочитают насильственное решение конфликтов. Так, в племенах муссей (Чад и Камерун) могильный холм окружается стволами деревьев, а их число равно числу убитых покойным людей и животных; если мужчина не совершил никаких подвигов, то его хоронят там же, где хоронят женщин и детей. У осетин на Кавказе убийство могло быть условием женитьбы. Обычно тесть задает своему будущему

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 177

зятю ритуальный вопрос: «Кого ты убил, чтобы претендовать на руку моей дочери?»

Приведенные примеры показывают, что месть таит в себе много опасности: если ей отдается явное предпочтение, то она может привести к чрезмерным последствиям, что таит уже угрозу для всего общества в целом. Однако при нормальном течении дел месть должна заканчиваться мирным исходом.

Последствия мести. Обмен, на котором строится месть, может потерпеть неудачу. В этом случае месть ведет к совсем другим последствиям: она заканчивается разгулом насилия, что вместо защиты противоборствующих групп ставит их в опасное положение. И этому могут способствовать многие обстоятельства. Некоторые при обмене актами возмездия придают большое значение разногласиям, существующим между сторонами, другим же кажется, что примененные против них меры выходят за рамки допустимого, отсюда и более сильная ответная реакция. Первоначальный агрессор может отказаться признать в акте насилия, которому он подвергался, следствие его собственного ранее совершенного акта. В других же случаях, которые довольно часто имеют место в средиземноморском бассейне (например на Корсике), азарт берет верх над обменом и выливается в чрезмерное разжигание чувства чести, и месть из простой перерастает в кровную (или в вендетту). Она передается от поколения к поколению даже тогда, когда участники уже забыли начальную причину возникшего спора; становится уже невозможно отличить месть от войны.

Есть и другие факторы, которые могут нарушить равновесие системы. Первый фактор зависит от относительного паритета, который должен существовать между противоборствующими группами. Механизм обмена, на котором строится месть, предполагает, что обе стороны должны иметь взаимный интерес. Когда же одна из групп значительно крупнее другой, то месть быстро перерастает в уничтожение меньшей группы ее более крупным соперником: отсутствие взаимности подчеркивает разделение обществ на тех, кто господствует, и тех, над кем господствуют. Второй фактор может быть результатом влияния другой культуры. Когда разрушаются структуры общества из-за имеющих место очень быстрых изменений, происходящих в нем, или из-за территориальных перемещений, навязанных извне какой-либо государственной властью, то часто мы имеем дело с разгулом насилия (в качестве примера можно привести племена индейцев кайнганг из Бразилии, племена иксов из Центральной Африки, недавно изученные Турнбуллом), которое усугубляет социальное разложение.

Однако все эти примеры относятся больше к патологическим проявлениям системы возмездия и не дают четкого представления о нормальном функционировании этой системы. В принципе месть

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 178

не должна порождать избыток насилия и тем более превращаться в вечный конфликт. Существует масса способов, чтобы положить этому конец.

Отказ от мести состоит в том, что группа обидчика передает его в группу обиженного. Впрочем, обидчик может сам себя сдать. У осетин убийца мог войти как приемный сын в семью того, кого он убил. Он мог также прийти на могилу покойного и дать обет посвящения своей жизни убитому: в данном случае он прощается сыном последнего и тот как бы символически ему дарит жизнь. У чукчей существует обычай, согласно которому семья убийцы может передать его семье пострадавшего: относиться к нему там будут, как к рабу, и, более того, он становится мужем вдовы и отцом ее детей.

Месть также может окончиться благодаря вмешательству третьих лиц, т.е. посредников: обычно это женщины (у новогвинейских маенгов существует такой обычай: если во время поединка, который происходит после убийства, уважаемая всеми женщина вмешается и выльет воду на горящий факел, произнося при этом сакраментальные заклинания примирения, то поединок должен прекратиться). Посредником может быть и король, если речь идет о монархии (у племен ниамвези каждая из противоборств вующих групп может обратиться к королю с просьбой о том, чтобы он остановил конфликт; наше средневековое право обращения к королю с просьбой о защите и остановке конфликта чем-то близко к этой процедуре).

Чтобы покончить с местью, довольно часто прибегают к заключению соглашения. Р. Вердье дает этому следующее определение, «это способ обмена, который присущ ситуации, когда имеются отношения мести между двумя противоборствующими сторонами; заключается этот способ в том, чтобы заменить контробиду на подношение контрудара, эквивалентного нанесенной обиде». Юристы, страдающие эволюционистскими предрассудками, всегда представляют соглашение как некий «этап» между личной ненавистью и государственным наказанием, который связан с развитием частной собственности и денежных отношений либо отношений, близких к денежным.

Однако, как мы увидим дальше, месть не «предшествует» наказанию: и то, и другое существует одновременно. С другой стороны, приравнивать соглашение к покупной цене жизни – это значит обесценить саму систему.

Ведь мы не покупаем жизнь: в обмен на какую-то жизнь даются какие-то материальные блага, символизирующие жизнь. Как справедливо заметил Р. Вердье, данный механизм аналогичен механизму вручения выкупа: там тоже сам выкуп не есть покупная стоимость женщины. Сходство между стоимостью крови и стоимостью невесты просматривается со всей очевидностью: одним и тем

Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 179

же словом обозначается содержание соглашения и выкупа, и использоваться могут одни и те же предметы (так, например, у маенгов слово «куру» означает «голова», т.е. жизнь, за которую надо отомстить, и одновременно оно означает совокупность ценных предметов, которые вручают семье невесты до свадьбы), договор может осуществляться путем внесения дара с женской стороны. Однако договор не означает только прекращение военных действий, он означает также начало союза, заключение которого сопровождается целым рядом обрядов, предусматривающих различные жертвоприношения. Сами жертвоприношения имеют символический характер[13].

Договор, осуществляемый на основе дара жизни, означает, что жизнь должна восторжествовать над смертью и остановить месть. Жертвоприношение животных, предложенное группой-должником по соглашению, передает символически идею о том, что жизнь возрождается из смерти. Так, например, у мундангов семья совершившего убийство еще до выполнения должностного обязательства по соглашению приводит на берег реки быка, предназначенного для принесения в жертву. Вожди родов погружают руки в его кровь в знак примирения. За исключением случаев, когда разлаживается механизм системы возмездия, месть не имеет ничего общего с безумным разгулом убийств, с которыми она обычно ассоциируется. Она также не является, как мы это увидим дальше, «архаичным» предшественником наказания.

Предыдущий | Оглавление | Следующий



[1] В противоположность распространенному предрассудку, урегулирование конфликта – это совсем не обязательно выход из него: конфликт может продолжаться или изменить форму даже после принятия решения, предполагающего его прекращение.

[2] Le Roy E. Introductions aux institutions politiques africains. Paris, 1975. P. 148–167.

[3] Livi-Bruhl H. La preuve judiciaire chez les «primitifs»// Receuils de la Societe J. Bodm. T. XVIII «La preuve». Bruxelles, 1963. P. 5.

[4] Рогггег J. La preuve judiciaire dans les droits coutumiers de Г Afnque Noire // «La preuve Bruxelles». 1963. P. 37–57.

[5] См.: изложения на эту тему Gaudemet J. Institutions de 1'Antiquite Pans, 1967 P. 407–412.

[6] Гриот – в Черной Африке – человек, принадлежащий к особой касте и являющийся одновременно поэтом, музыкантом и колдуном (прим, переводчика).

[7] Интересно сравнить два похожих, если уж не по содержанию, так по хронологии, текста. Первый был написан в 1892 г. А. Эсмейном, крупным историком права; второй текст датируется 1979 г, и принадлежит двум специалистам по гражданскому праву – А. Вейлу и Ф. Терре. «Уголовное право [у римлян поздней римской империи], – писал Эсмейн, – было неполным во многих отношениях. Во-первых, внутри высоко развитой цивилизации это право сохраняло – и это касается многих аспектов – первобытные взгляды человечества в репрессивной области. Широко известно, что наказание преступлений в обществах отдается на откуп личной мести, и очень часто нужные эффективные репрессии не предпринимаются ввиду выплаты компенсаций денежных или имущественных, которые производит автор преступления жертве или ее представителям; затем, в соответствии с обычаем или законом, это соглашение между сторонами оценивается должным образом и накладывается иск. Жертва преступления, таким образом, обладает лишь правом потребовать за причиненный ей ущерб компенсационную выплату, и она ее получает путем предъявления иска черед суд». – Esmein A. Cours elementaire d'Histoire du droit fran?ais. Paris, 1912. P. 36. А. Вейл и Ф. Терре писали: «Одной из основных функций государства является обеспечение порядка в обществе: государство обязано вмешиваться в споры индивидов, для этого оно образует общественное правосудие. Впрочем, эта государственная функция не сразу была признана. В первобытных цивилизациях обиженное лицо осуществляло право мести, и ему в этом помогало его племя. Мести, как правило, предшествовала стадия частного правосудия, когда противники договаривались о том, чтобы привлечь к разрешению их конфликта арбитра... Замена частного арбитража государственными судами предполагала усиление государственной власти». – Well A.,Terre F. Droit civil. Paris, 1979. P. 205–206.

[8] Girard G. Des choses cachees depuis la fondation du monde. Paris, 1978. P. 20.

[9] См.: Sonne В. The Ideology and Practice of Blood Feuds in East and West Greenland // Etudes Inuit. 1982, 6. P. 21–50.

[10] Познакомиться с работами Р. Вердье и его команды просто необходимо. В основном это касается работы «Месть» под ред. Р. Вердье, в 4 томах. Verdier R. La Vengeance. Paris, 1980–1984.

[11] Verdier R. Le systcme vmdicatoire // La Vengeance. Т 1. P. 14–16.

[12] См. описание Ж. Шелхода «Равновесие и паритетность в кровной мести у иорданских бедуинов» в работе La Vengeance. Т. 1. Р. 130–131. Казбекские и эльбрусские кавказцы стараются ограничивать месть, первое убийство всегда считается невольным; род убийцы, применяя целый ряд обрядов, старается погасить гнев рода жертвы, и по истечении года обязательно должна иметь место процедура примирения (См.: Charachidze G Types de vendetta au Caucase // La Vengeance. T. 1. P. 83–105).

[13] Мы позволим себе даже подчеркнуть некоторую общность рассматриваемых отношений с договором, делающим упор на невещественных аспектах, о которых упоминает Ж Дюби, и которые заключаются в разного рода передачах, имевших место при частных войнах и матримониальных союзах в глубоком средневековье В этом случае также экономическая стоимость не является единственным эталоном обмениваемых богатств Здесь тоже эти богатства символизируют победу союза, победу мира над конфликтом (Duby G. Guerners et paysans Paris, 1973 .P. 60–64 ).

[an error occurred while processing this directive]