|
Сегодня |
||
УНИВЕРСАЛЬНЫЙ УЧЕБНИК |
||
Предыдущий | Оглавление | Следующий
Вождь большевистского переворота считал естественным и
обычным насильственное проявление «пролетарской» диктатуры. Для него расстрел
был простейшим и необходимым средством решения задач классовой борьбы. Его
жестокость не знала предела. Это отмечали не только его противники, но и
друзья. Горький написал о Ленине 10 (23) ноября 1917 г.: «...человек
талантливый, он обладает всеми свойствами «вождя», а также и необходимым для
этой роли отсутствием морали и чисто барским, безжалостным отношением к жизни
народных масс» (Горький М. Несвоевременные мысли. М.; СП: Интерконтакт, 1990.
С. 84). Особенно Ленин жесток по отношению к белогвардейцам. В телеграмме в
Вологду в губисполком 9 августа 1918 г. Ленин писал:
Розин Э. Ленинская мифология государства.
М.: Юристъ, 1996. С. 260
«Необходимо оставаться в Вологде и напрячь все силы для
немедленной беспощадной расправы с белогвардейцами, явно готовящими измену в
Вологде, и для подготовки защиты» (50,143).
Жестокость и беспредельное насилие, по Ленину, есть
непреложный закон революции. Опубликовано много свидетельств безбрежного
террора со стороны большевиков. Вот один из таких примеров, приведенных в
«Архиве русской революции». Бывший офицер В.Ю. Арбатов вспоминал :
«Руководитель Чека города Екатеринославля Валявка по ночам выпускал по
десять–пятнадцать арестованных в небольшой, огороженный высоким забором двор.
Сам Валявка с двумя–тремя товарищами выходил на середину двора и открывал огонь
по совершенно беззащитным людям. Крики их разносились в тихие майские ночи по
всему городу» (Архив русской революции. Т. XII. Берлин, 1923. С. 89–93).
В ответ на покушение на Ленина в Москве и в других городах
развернулся массовый красный террор. Сотни людей были расстреляны. Порой это
делалось публично. «Днем в Петровском парке, – вспоминал бывший работник
революционного трибунала С. Кобяков, – в присутствии публики расстреляли
бывшего министра юстиции Щегловитого, бывшего министра внутренних дел Хвостова,
бывшего директора департамента полиции Белецкого (он побежал, но его догнали и
пристрелили), бывшего министра Протопопова, протоиерея Восторгова и еще десятки
людей...» (Архив русской революции. Т. VII. Берлин, 1922. С. 273). Так в крови террора рождалась
тоталитарная система большевизма. Конечно, Ленин мог быть непричастным к
конкретным расстрелам. Но он несет за них ответственность как их подстрекатель,
как зачинатель и организатор государственного терроризма и основатель всего
советского тоталитарного режима. Так мифы классовой борьбы, классовой ненависти
и диктатуры «пролетариата» превращались в действительность, в метод
функционирования Советского государства.
Уже отмечалось, что «полное» пятое, пятидесятипятитомное
собрание сочинений Ленина, с его ленинскими документами о насилии, расстрелах,
терроре, заложниках, концентрационных лагерях, принудительных работах и т.д. и
т.п. – достаточное свидетельство организаторской роли Ленина в режиме массового
террора. И все же новые ленинские документы, хранившиеся до 1992 г. в секретном
фонде ЦПА ИМЭЛа, поражают своим цинизмом. Некоторые из них, об Эстонии, о
сожжении Баку и уничтожении Казани, уже приводились. Но следует обратиться еще
к нескольким документам Ленина, прочтение которых не оставляет сомнений в том,
кто был в послеоктябрьской России конкретным организатором государственного террора.
Речь идет о строго секретном письме Ленина Молотову для членов Политбюро о событиях
в Шуе в марте 1922 г. Но сначала о телеграмме Молотову от 12 марта 1922 г.
Розин Э. Ленинская мифология
государства. М.: Юристъ, 1996. С. 261
«Тов. Молотову.
Немедленно пошлите от имени Цека шифрованную телеграмму всем
губкомам о том, чтобы делегаты на партийный съезд привезли с собой возможно
более подробные данные и материалы об имеющихся в церквах и монастырях
ценностях и о ходе работ по изъятию их.
Ленин» (54, 206).
Речь идет об изъятии церковных ценностей (золота, серебра,
драгоценных камней) в целях помощи голодающим. Предложение об изъятии церковных
ценностей, накопленных трудом многих поколений рабочих и крестьян и являвшихся
фактически народным достоянием, возникло по официальной версии среди
трудящихся. Президиум ВЦИК в феврале 1922 г. постановил: приступить немедленно
к изъятию ценностей из храмов всех вероисповеданий и обратить их на покупку
продовольствия для голодающих. ВЦИК поручил Наркомюсту срочно разработать
инструкцию по проведению в жизнь этого постановления.
Ленин в письме Молотову утверждал: «Если необходимо для
осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо
осуществлять их самым энергичным образом и в самый кратчайший срок» (РЦХИДНИ,
фонд 2, оп. 1, дело 22947, л. 5). Но содержание письма таково, что оно требует
максимально полного его воспроизведения.
Вот это письмо:
«Товарищу Молотову. Для членов Политбюро.
О событиях в Шуе. Строго секретно.
Просьба ни в каком случае копий
не снимать, а каждому члену
Политбюро (тов. Калинину тоже)
делать свои заметки на самом
документе.
Ленин
По поводу происшествия в Шуе, которое уже поставлено на обсуждение
Политбюро, мне кажется, необходимо принять сейчас же твердое решение в связи с
общим планом борьбы в данном направлении...
Я думаю, что здесь наш противник делает громадную
стратегическую ошибку, пытаясь втянуть нас в решительную борьбу тогда, когда
она для него особенно безнадежна и особенно невыгодна. Наоборот, для нас именно
данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и
вообще единственный момент, когда мы можем 99-ю из 100 шансов на полный успех
разбить непри-
Розин Э. Ленинская мифология
государства. М.: Юристъ, 1996. С. 262
ятеля наголову обеспечить за собой необходимые для нас
позиции на много десятилетий. Так как я сомневаюсь, чтобы мне удалось
присутствовать на заседании Политбюро 20 марта (1922 г. – Э.Р.), то
потому изложу свои соображения письменно... Именно теперь и только теперь,
когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не
тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей
с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаться перед подавлением
какого угодно сопротивления.
...Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие
церковных ценностей самым решительным и быстрым образом, чем мы можем
обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей. Без этого
фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное
строительство в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в
особенности немыслимо» (РЦХИДНИ, фонд 2, оп. 1, дело 22947, л. 1–2).
Следовательно, изъятие церковных ценностей имело своей целью не помощь
голодающим, а создание специальных фондов для осуществления политики
большевистской партии и Советского государства. Меньше всего беспокоили Ленина
и его окружение мысли о голодающих. Ведь в то время, когда «в голодных
местностях едят людей», российская коммунистическая партия большевиков и
Советское государство финансировали различные коммунистические партии и иные
организации, а также движения в целях разжигания пожара мировой революции,
тратя на это многие миллионы золотых рублей.
Далее Ленин продолжал в письме Молотову:
«...Один умный писатель по государственным вопросам
справедливо сказал, что если необходимо для осуществления известной
политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осуществлять их самым
энергичным ббразом и в самый короткий срок, ибо длительного применения
жестокостей народные массы не вынесут» (РЦХИДНИ, фонд 2, оп. 1, дело 22947, л.
2). Когб имел в виду Ленин, не ясно. Скорее всего Макиавелли, поскольку
макиавеллистский характер его суждений очевиден. Ясно одно, что он предлагал
применение жестокостей не к кучке «эксплуататоров», а именно к народным массам.
«Поэтому, – продолжал Ленин, – я прихожу к безусловному
выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное
сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой
жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий»
(РЦХИДНИ, там же, л. 3). Обычной жестокости Ленину кажется недостаточно, и он
предлагает подавить сопротивление духовенства с такой страшной жестокостью,
чтобы оно не забыло «этого в течение нескольких десятилетий».
Розин Э. Ленинская мифология
государства. М.: Юристъ, 1996. С. 263
«В Шую, – продолжал свое письмо Молотову Ленин, – послать
одного из самых энергичных, толковых и распорядительных членов ВЦИК или других
представителей Центральной власти (лучше одного, чем нескольких), причем дать
ему словесную инструкцию через одного из членов Политбюро. Эта инструкция
должна сводиться к тому, чтобы он в Шуе арестовал как можно больше, не меньше,
чем несколько десятков, представителей местного духовенства, местного мещанства
и местной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном участии в деле
насильственного сопротивления декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей
(только по подозрению, не более. – Э.Р.). Тотчас по окончании этой
работы он должен приехать в Москву и лично сделать доклад на полном собрании
Политбюро или перед двумя уполномоченными на это членами Политбюро. На
основании этого доклада Политбюро даст детальную директиву судебным властям
(Политбюро дает директиву судебным властям – это возможно только при условии,
что большевистская партия полностью подчинила себе всю судебную систему. – Э.Р.),
тоже устную (чтобы не оставить никаких следов о своей террористической
деятельности в связи с событиями в Шуе, чтобы спрятать концы в воду. – Э.Р.),
чтобы процесс против шуйских мятежников, сопротивляющихся помощи
голодающим, был проведен с максимальной быстротой и закончился не иначе, как
расстрелом очень большого числа самых влиятельных w опасных
черносотенцев г. Шуи, а по возможности также и не только этого города, а и
Москвы и нескольких других церковных центров» (РЦХИД-НИ, фонд 2, оп. 1. дело
22947, л. 3). Ленин дает недвусмысленное указание ориентировать судебные органы
на расстрел очень большого количества самых влиятельных и потому, по его
мнению, самых опасных священнослужителей не только г. Шуи, но и других городов,
как например, Москвы.
Далее в письме говорится: «...На съезде партии устроить
секретное совещание всех или почти всех делегатов по этому вопросу совместно с
главными работниками ГПУ, НКЮ и Ревтрибунала. На этом совещании провести
секретное решение (опять секретное. – Э.Р.) съезда о том, что изъятие
ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть
проведено с самой беспощадной решительностью, безусловно, ни перед чем не останавливаясь,
и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционного
духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять,
тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько
десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать.
19/Ш-22 Ленин» (РЦХИДНИ, фонд 2, оп. 1, дело 22947, л. 4).
Розин Э. Ленинская мифология
государства. М.: Юристъ, 1996. С. 264
Письмо заканчивалось так: «Прошу тов. Молотова постараться
разослать это письмо членам Политбюро вкруговую сегодня же вечером (не снимая
копий) и просить их вернуть секретарю тотчас по прочтении с краткой заметкой
относительно того, согласен ли с основою каждый член Политбюро, или
письмо возбуждает какие-либо разногласия.
Ленин» (там же).
Этот страшный документ не нуждается в комментировании. В нем
заложена террористическая деятельность большевиков, организованная секретно,
тайно В.И. Лениным. А сколько подобных указаний отдавалось устно, чтобы не
оставить никаких следов?! Трагический смысл октябрьского переворота ясно
вырисовывается в этом документе: не только духовенство, но и буржуазия,
мещанство, все слои общества не смели бы думать о сопротивлении большевистскому
террору.
По чудовищному указанию Ленина было расстреляно «как можно
больше» представителей духовенства. А тех, кто избежал этой участи, сгноили в
концентрационных лагерях. «Партии» интеллигентов, по крайней мере вначале, в
этом смысле несколько повезло: значительная часть ее выдающихся деятелей осенью
1922 г. была вывезена за рубеж и избежала физического уничтожения.
В докладе о деятельности Совета Народных Комиссаров 11 (24)
января 1918 г. на III
Всероссийском съезде Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Ленин
признавал, что гражданскую войну начали большевики, поставившие задачу
уничтожить своего классового врага – буржуазию. Ленин говорил: «Классовая
борьба не случайно пришла к своей последней форме, когда класс эксплуатируемых
берет в свои руки все средства власти, чтобы окончательно уничтожить своего
классового врага – буржуазию, смести с лица русской земли не только чиновников,
но и помещиков, как смели их в некоторых губерниях русские крестьяне» (35,266–267).
Ленин здесь же сетовал на то, что большевики не дошли до
настоящего террора, очевидно намекая на его ужесточение в будущем, «Вот почему,
товарищи, – продолжал Ленин, – на все упреки и обвинения нас в терроре,
диктатуре, гражданской войне, хотя мы далеко еще не дошли до настоящего
террора, потому что мы сильнее их – у нас есть Советы, нам достаточно будет
национализации банков и конфискации имущества, чтобы привести их к повиновению,
– на все обвинения в гражданской войне мы говорим: да, мы открыто провозгласили
то, чего ни одно правительство провозгласить не могло. Первое правительство в
мире, которое может о гражданской войне говорить открыто, – есть правительство
рабочих, крестьянских и солдатских масс. Да, мы начали и ведем войну против
эксплуататоров» (35, 268). Но в других
Розин Э. Ленинская мифология
государства. М.: Юристъ, 1996. С. 265
местах Ленин открещивался от того, что гражданскую войну
развязали большевики.
По сути дела Ленин повторил то, о чем уже писал в
«Государстве и революции», что задача большевистской партии состоит в
уничтожении, истреблении буржуазии. Ленин при этом исходил из того, что без
революционного насилия невозможно добиться победы над буржуазией, врагом
рабочих и крестьян. Но, говорил Ленин в речи на IV конференции губернских чрезвычайных
комиссий 6 февраля 1920 г., «с другой стороны, революционное насилие не может
не проявляться и по отношению к шатким, невыдержанным элементам самой трудящейся
массы» (40, 117). Иными словами, меч «революционного насилия» должен обрушиваться
на рабочих и крестьян, составляющих абсолютное большинство трудящихся.
О круговой поруке и заложничестве, как организованных
Лениным мерах насилия, уже говорилось. Добавим еще несколько ленинских
высказываний по этому вопросу. В телеграмме В.Н. Карлову 29 августа 1918 г.
Ленин указывал:» Составьте поволостные списки богатейших крестьян, отвечающих
жизнью за правильный ход работы по снабжению голодных столиц» (50, 175). В
другой телеграмме – В.А. Радус-Зенковичу 8 июля 1919 г. – Ленин писал: «Необходимо
особыми отрядами объехать и обработать каждую волость, прифронтовые полосы, организуя
бедноту, устраняя кулаков, беря из них заложников» (51, 7).
По поводу заложников ныне важно привести ставшее недавно
известным письмо Петра Кропоткина Ленину, хранящееся в секретном ленинском
фонде. Кропоткин писал Ленину по поводу террора против эсеров, белогвардейцев и
офицеров 21 декабря 1921 г. В связи с тем, что большевики взяли группу эсеров в
качестве заложников, объявив, что «они беспощадно истребят» их, если на вождей
Советов будут совершаться покушения, Кропоткин писал: «...Неужели среди Вас не
нашлось никого, чтобы напомнить своим товарищам и убедить их, что такие меры
представляют возврат к худшим временам средневековья и религиозных войн и что
они недостойны людей, взявшихся созидать будущее общество...» Прочтя письмо Кропоткина,
Ленин начертал резолюцию: «В архив. Ленин» (РЦХИДНИ, фонд 2, оп. 2, дело 478).
Ленин считал не только допустимым, но и необходимым
превентивные аресты безмотивного характера против вождей небольшевистских
партий. Так, в декрете об аресте вождей гражданской войны против революции,
написанном 28 ноября 1917 г., Ленин заявлял: «Члены руководящих учреждений
партии кадетов, как партии врагов народа, подлежат аресту и преданию суду
революционных трибуналов» (35, 128). В новых исторических условиях Ленин возродил
идею Древнего Рима о «врагах народа», под которые подпадал любой.
Розин Э. Ленинская мифология
государства. М.: Юристъ, 1996. С. 266
В телеграмме Сталину, написанной 7 июля 1918 г., Ленин давал
твердое указание: «Итак, будьте беспощадны против левых эсеров и извещайте
чаще» (50,114). В тезисах ЦК РКП(б) в связи с положением Восточного фронта,
написанных 11 апреля 1919 г., Ленин обличал: «...По отношению к меньшевикам и
эсерам линия партии, при теперешнем положении такова: в тюрьму тех, кто
помогает Колчаку сознательно или бессознательно. Мы не потерпим в своей
республике трудящихся людей, не помогающих нам делом в борьбе с Колчаком» (38,
273–274). Он предлагает сажать в тюрьму лиц, которые бессознательно помогают
Колчаку, а также тех, кто не помогает большевикам делом в борьбе с Колчаком. Мы
опять встречаемся с реализацией большевистской партией принципа: «Кто не. с
нами – тот против нас».
Усиление репрессий до отношению к инакомыслящим, к тем, кто
не помогает активно большевикам, стало обычной ленинской нормой. Тем более это
касалось тех, кто агитировал против большевиков. Обращаясь к Троцкому в январе
1922 г., Ленин писал: «Т. Троцкий! Я не сомневаюсь, что меньшевики усиливают
теперь и будут усиливать свою самую злостную агитацию. Думаю поэтому, что
необходимо усиление надзора и репрессий против них» (54,130).
Даже не виновных ни в чем» принадлежавших к классу
буржуазии, по Ленину, надлежит судить. В записке в Комиссариат юстиции 15 апреля
1918 г. Ленин писал: «Прошу членов коллегии юстиции (желательно всех) посетить
меня (о дне и часе сговоримся) для беседы о том
1) что именно сделано для издания Собрания Узаконений и
Распоряжений...,
3) для получения суда более скорого и более беспощадного к
буржуазии и к казнокрадам...» (50,58–59).
Что же касается белогвардейцев, то и их требовал Ленин
искоренять. В телеграмме В.В. Кураеву, В.А. Радус-Зеньковичу, К.И. Плаксину 2
июля 1919 г. Ленин писал: «Все внимание чистке гарнизона и укреплению тыла.
Беспощадно искорените белогвардейщину в городе и деревне» (51,4–5). Кажется,
Ленин вообще не может обходиться без слова «беспощадно».
Особое беспокойство Ленина вызывали выступления крестьян
против политики большевиков в вопросах земли и заготовок хлеба. Движения
крестьянских масс, зачастую перераставшие в настоящие восстания, Ленин склонен
был представить, вопреки действительности, как волнения и даже восстания
кулачества.
Его внимание было направлено на восстание крестьян в пяти
волостях Пензенской губернии. 10 августа 1918 г. Ленин телеграфировал В.В.
Кураеву в Пензенский губисполком:
«Необходимо с величайшей энергией, быстротой и
беспощадностью подавить восстание кулаков, взяв часть войска из Пензы,
конфискуя все имущество восставших кулаков и весь их хлеб» (50,144). А что
Розин Э. Ленинская мифология
государства. М.: Юристъ, 1996. С. 267
оставалось семьям восставших «кулаков»? Не ясно ли, что
ленинская политика подавления крестьянских восстаний провоцировала их длительность
и ожесточенность. Спустя два дня после телеграммы В.В. Кураеву Ленин посылает
телеграмму Е.Б. Бош (12 августа 1918 г.) следующего содержания:
«Крайне удивлен отсутствием сообщений о ходе и исходе
подавления кулацкого восстания пяти волостей. Не хочу думать, чтобы Вы проявили
промедление или слабость при подавлении и при образцовой конфискации всего
имущества и особенно хлеба у восставших кулаков» (50,148). В телеграмме А.Е.
Минкину 12 августа 1918 г. Ленин писал: «Использовать подавление кулаков для
повсеместного беспощадного подавления спекулянтов хлебом, для конфискации у
крупных богатеев хлеба» (50,148). А через несколько дней, 19 августа 1918г.,
другая телеграмма тому же Минфину: «Передайте всем членам исполкома и всем
коммунистам, что их долг беспощадно подавлять кулаков и конфисковывать весь
хлеб повстанцев. Я возмущен Вашей бездеятельностью и слабостью» (50,156).
Представляет значительный интерес, скрываемый до сих пор в
ленинских бункерах бывшего партархива ИМЭЛ ЦК КПСС (РЦХИД-НИ), документ о том,
что именно Ленин с присущей ему жестокостью дирижировал подавлением восстания
пензенских крестьян, управлял государственным террором.
11 августа 1918 г. Ленин писал:
«Т-щам Кураеву, Бош, Минкину и другим пензенским коммунистам.
«Т-щи! Восстание пяти волостей кулачья должно повести к
беспощадному подавлению. Этого требует интерес всей революции, ибо теперь везде
«последний решительный бой» с кулачьем. Образец надо дать.
1. Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100
заведомых кулаков, богатеев, кровопийц.
2. Опубликовать их имена.
3. Отнять у них весь хлеб.
4. Назначить заложников – согласно вчерашней телеграмме. Сделать
так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал.
Телеграфируйте получение и исполнение.
Ваш Ленин.
Найдите людей потверже» (РЦХИДНИ, фонд 2, оп. 1, дело 6898).
Можно было бы не интерпретировать этот сам за себя говорящий
документ. Но следует отметить, что ленинские требования повешения «кулаков,
богатеев, кровопийц» направлены на устрашение
Розин Э. Ленинская мифология
государства. М.: Юристъ, 1996. С. 268
именно народа. Об этом ясно говорится в страшной фразе:
«Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал». И
народ, именно народ, все это очень долго видел, хорошо знал и трепетал. Так
вырастали «законопослушные» тоталитарному режиму Советов люди-роботы, а точнее,
манкурты, одобрявшие все, что требовало от них государство, «руководимое и
направляемое» большевистской партией.
Ленин протестовал против «мягкости», проявленной при подавлении
крестьянских восстаний. Так, в телеграмме А.Е. Минкину 14 августа 1918 г. Ленин
писал: «Получил на Вас две жалобы. Первая, что Вы обнаруживаете мягкость при
подавлении кулаков. Если это верно, то Вы совершаете величайшее преступление
против революции» (50, 149). И, наоборот, он поощрял жестокие меры подавления
крестьянских восстаний. В телеграмме Ливенскому исполкому 20 августа 1918 г. он
писал: «Приветствую энергичное подавление кулаков и белогвардейцев в уезде.
Необходимо ковать железо, пока горячо, и, не упуская ни минуты, организовать
бедноту в уезде, конфисковать весь хлеб и все имущество у восставших кулаков,
повесить зачинщиков из кулаков... арестовать заложников из богачей и держать
их, пока не будут собраны и ссыпаны в их волости все излишки хлеба» (50, 160).
Когда закончилась гражданская война, исчез еще один
ленинский миф о полной поддержке крестьянами Советской власти. Война
гражданская маскировала истинное отношение крестьян к Советам. С окончанием
гражданской войны началась война крестьянская. По существу, весь центр России
пылал в кольце крестьянских,восстаний от Антонова до Махно. Так отвечало
крестьянство на большевистские изъятия хлеба, конфискацию имущества и т.п.
Между тем, вопреки истине, Ленин на IV конгрессе Коммунистического Интернационала в докладе «Пять лет
российской революции и перспективы мировой революции» (13 ноября 1922 г.) утверждал,
что «крестьянские восстания, которые раньше, до 1921 г., так сказать,
представляли общее явление в России, почти совершенно исчезли» (45, 285).
Ленин изображал дело таким образом, будто выступления
крестьян инициированы кулаками, что по сути дела – это не что иное, как
кулацкие восстания. На заседании Петроградского совета 12 марта 1919 г. Ленин
говорил:
«Против же кулаков, как отъявленных наших врагов, у нас только одно
оружие – это насилие...
...Кулак – непримиримый наш враг. И тут не на что надеяться, кроме
как на подавление его. Другое дело – средний крестьянин, это не наш враг. Чтобы
в России были крестьянские восстания, которые охватывали бы значительное число
крестьян, а не кулаков, это неверно. К кулакам присоединяется отдельное село,
волость, но крестьян-
Розин Э. Ленинская мифология
государства. М.: Юристъ, 1996. С. 269
ских восстаний, которые охватывали бы всех крестьян в России, при Советской власти не было. Были кулацкие восстания...» (38, 7,9).
Это заявление Ленина противоречило истине. Достаточно
привести в качестве примера движение крестьян под руководством Махно и др.
И еще раз, в связи с новыми ленинскими архивными
документами, возвращаемся к вопросу об отношении Ленина к интеллигенции.
Ленин писал 24-27 декабря 1917 г. (6-9 января 1918 г.):
«Никакой пощады этим врагам народа, врагам социализма, врагам трудящихся. Война
не на жизнь, а на смерть богатым и их прихлебателям, буржуазным
интеллигентам...» (35, 200). В той же статье «Как организовать соревнование»
Ленин величает интеллигентов лакеями вче-рашних капиталистов – рабовладельцев.
Он писал: «Рабочие и крестьяне нисколько не заражены сентиментальными иллюзиями
господ и интеллигентиков, всей этой новожизненской и прочей слякоти...
Задача организационная сплетается в одно неразрывное целое с
задачей беспощадного военного подавления вчерашних рабовладельцев
(капиталистов) и своры их лакеев – господ буржуазных интеллигентов...
Но дело эксплуататоров и их интеллигентской челяди –
безнадежное дело» (35,197). Какая-то патологическая ненависть пронизывает
суждения вождя большевизма об интеллигенции. И это не единственные высказывания
Ленина об «идеалистической» партии. Так было до октябрьского переворота, и так
было до конца дней Ленина. В речи на II Всероссийском съезде Советов народного хозяйства 25 декабря
1918 г. Ленин говорил: «...Всякую попытку заменить дело рассуждениями,
представляющими воплощение близорукости и самого грубого тупоумия,
интеллигентского самомнения, мы будем преследовать путем беспощадных репрессий
по военному положению» (37,399).
Воистину Ленин долгое время не знал, как ему поступить с
интеллигенцией, мозгом нации (а не дерьмом, как он считал), пока его не осенила
мысль выслать цвет российской интеллигенции за пределы России. Как
свидетельствуют новые архивные (ныне рассекреченные) ленинские документы, вождь
большевиков был организатором этой террористической меры, и, скорее всего, был
причастен к составлению списков изгнанников.
17 июля 1922 г. им было написано письмо в государственное
политическое управление по вопросу о высылке из России меньшевиков, эсеров,
кадетов и т.п.
«17 июля 1922 г.
К вопросу о высылке из России меньшевиков, н-с-ов, кадетов и
т.п. Я бы хотел задать несколько вопросов ввиду того, что эта операция, начатая
до моего отпуска, не закончена и сейчас.
Розин Э. Ленинская мифология
государства. М.: Юристъ, 1996. С. 270
Решительно «искоренить» всех энесов? Пешехонова, Мякотина,
Горнфельда, Петрищева и др. По-моему, всех выслать. Вреднее всего эсеры, ибо
ловчее.
То же А.Н. Потресов (бывший соратник Ленина. – Э.Р.), Изгоев
и все сотрудники «Экономиста» (Озеров и мн. другие).
Ме-ки Розанов (враг хитрый), Видгорчук (Мигула) и некто в
этом роде. Любовь Николаевна Радченко и ее молодая дочь (по наслышке злейшие
враги большевизма). Н.А. Рожнов (его надо выслать...). С.Л. Франк (автор
методологии). Комиссия над надзором Манцева, Мессинга и др. должна представить
список, и надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно
(тоже любимое слово Ленина. – Э.Р.). Очистим Россию надолго.
Насчет Лежнева (бывший «День» очень подумать не выслать
ли?..
Озеров... и все сотрудники «Экономиста» враги самые
беспощадные. Всех их вон из России.
Делать это надо сразу. К концу процесса эсеров, не позже.
Арестовать несколько сот и без объявления мотивов – выезжайте, господа.
Всех авторов «Дома литераторов», «Питерской мысли», Харьков
обшарить, мы его не знаем. Это для нас заграница. Чистить надо быстро, не позже
конца процесса эсеров.
Обратите внимание на литераторов в Питере. (Адреса «Новая
Русская книга», № 4,1922, с. 37 и на список частных издательств).
С к. прив. Ленин» (РЦХИДНИ, фонд 2, оп. 2, дело 1338).
Итак, весной 1922 г. Ленин задумал жестокую акцию против
интеллигенции – выслать за границу всех представителей свободомыслящей
интеллигенции: литераторов, писателей, философов, экономистов, которых он
оценил в письме Горькому «как интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя
мозгом нации. На деле это не мозг, а говно».
В письме Дзержинскому, опубликованном в «полном» собрании
сочинений, 19 мая 1922 г. Ленин представляется челрвеком осторожным и
предусмотрительным. Он говорит здесь о необходимости обсудить все меры
подготовки к высылке, собрать сведения о политическом стаже и литературной
деятельности писателей и профессоров. А вот только что приведенное письмо
Ленина прячется в секретном фонде. Здесь Ленин предстает в его откровенной жестокости,
беспощадным и безжалостным, желающим «очистить» Россию от всего мыслящего,
думающего. И очистили Россию, как предлагал Ленин.
17 сентября 1922 г. за несколько дней до осуществления акции
против прогрессивной интеллигенции Ленин возвращается к этому вопросу.
Розин Э. Ленинская мифология
государства. М.: Юристъ, 1996. С. 271
«17/IX. т.
Уншлихту. Будьте любезны распорядиться вернуть мне все преподанные бумаги с
пометками, кто выслан, кто сидит (и почему), избавлен от высылки. Совсем
краткие пометки на этой же бумаге.
Ваш Ленин» (РЦХИДНИ, фонд 2, оп. 2, дело 1245).
В ответ Ленину были направлены его бумаги в сопровождении
следующего документа:
«РСФСР
Тов. Ленину
Начальник Секретно-Оперативного Управления ГПУ
№ 295. Согласно Вашего распоряжения посылаю обратно присланные Вами
списки с соответствующими пометками на них и фамилии лиц (выделенных отдельно)
как оставленных по тем или иным причинам в Москве и Питере.
С ком. приветом Г. Ягода PS. Первая партия уезжает из Москвы 22/IX (пятница).
Архив т. Ленина, дело № 6 по порядку № 6589» (там же).
И приложены списки высылаемых, работавших в 1-м Московском
университете, в Археологическом институте, деятелей по делу издательства
«Берег», агрономов и кооператоров, врачей, инженеров, литераторов, профессоров,
антисоветской интеллигенции Петрограда, членов Объединенного Совета профессоров
Петрограда, питерских литераторов. Списки подписаны Л. Каменевым, Д. Курским,
И. Уншлих-том. И среди высылаемых имена людей, составлявших не только гордость
российского народа, но гордость мировой культуры: Н.А. Ильин, С.Е. Трубецкой,
С.Л. Франк, А. Кизеветтер, Н.А. Бердяев, П.А. Сорокин, С.Н. Булгаков и др.
Так организовывался Лениным государственный террор против
крестьян, рабочих, интеллигенции, буржуазии, купцов, против различных
группировок и партий социалистической направленности, против абсолютного
большинства населения России. Это было жесточайшим насилием во имя
коммунистической утопии, созданных марксизмом и развитых большевиками мифов,
обещавших в недалеком будущем царство свободы и изобилия. А пока, во имя этого
эфемерного царства, создавалась вождем большевизма отвратительная коммунистическая
тоталитарная система, аналогов которой не было в мировой истории и продолжением
которой (может быть, в какой-то степени ее развитием) был фашистский
тоталитарный режим.
Как отмечалось, на III съезде РКСМ Ленин обещал пришествие в ближайшем будущем
коммунизма со всеми его экономическими и ду-
Розин Э. Ленинская мифология
государства. М.: Юристъ, 1996. С. 272
ховными преимуществами. Это обещание он повторял
неоднократно. Так, 1 мая 1919 г. Ленин («Три речи на Красной площади») говорил:
«Большинство присутствующих, не переступивших 30–35-летнего возраста, увидят
расцвет коммунизма, от которого пока мы еще далеки» (38, 325). Никто из них не
увидел не только расцвета коммунизма, но так и не понял, что это такое. Все они
сгорели в пожаре гражданской войны, второй мировой войны, в тюрьмах, лагерях
ГУЛАГа. Потребовалось менее семидесяти лет, чтобы коммунистическая идея большевизма,
выпестованная В.И. Лениным, доказала свою нежизненность и потерпела полное
фиаско.
В этой работе мы старались в меру наших сил и возможностей
стоять на исторической позиции, отстаивая историческую точку зрения. Но
историзм – это не только оправдание или обвинение – это прежде всего принцип
уяснения и понимания того времени, которое осталось позади нас, той ситуации,
которая диктовала соответствующее поведение и решение тех личностей, которые,
возвысизшись над массами, подчинили их своему гипнотическому влиянию, используя
для этого государственный террор, порождающий ужас и просто столбняк у народа.
Ленин отрицал религию и организовал террор против всякой
религиозности и священнослужителей. Но он брал из Нового завета, из Евангелий
положение «не работающий, да не кушай» и говорил, что это социалистическая
идея. А где «не убий», «не воруй», «не грабь» и т.п.? Зато он обольщал народные
массы несбыточными утопическими мечтаниями. Последователи и преемники Ленина –
Сталин, Хрущев, Брежнев и др. не стеснялись сулить советским людям различные
«коммунистические» блага в ближайшем будущем. Даже тогда, когда бывший
Советский Союз стоял перед экономическим, духовным и политическим крахом.
Ленин обещал в самом недалеком будущем преодолеть имущественное
неравенство. Но его мы видели в течение всех лет после октябрьского переворота
во все больших масштабах. Да, были реквизиции и национализации. Но в пользу
кого и кем? Агентами власти и ее подручными в пользу самих себя. Каждый зрячий
в Сойзе и его республиках прекрасно видел, как живут в Москве и в самой
отдаленной от нее периферии власть имущие, их дома – дворцы, квартиры, одежду,
автомобили, персональные дачи и даже такие средства передвижения, как
персональные самолеты, железнодорожные вагоны, поезда и т.п. Контраст роскоши и
нищеты в бывшем Советском Союзе куда больше, чем в любом «капиталистическом»
государстве.
А террор? История не знала ничего подобного террору,
развязанному большевиками при организующей роли Ленина. Ленин, который неоднократно
говорил о сломе старой государственной машины (в первую очередь, ее
репрессивных органов) спокойно взирал на то, что часть чекистов составляли
бывшие агенты жандармского корпуса.
Розин Э. Ленинская мифология
государства. М.: Юристъ, 1996. С. 273
Именно благодаря государственному террору Ленин и
большевистские партийные бонзы не только не уничтожили эксплуатацию, но и
усилили ее во много раз. Они безжалостно заставляли загнанное в угол население
работать на себя и на свои прихоти. Людей мучили и хлестали хуже, чем плохой
извозчик хлещет свою лошадь, заставляя работать по 12–14 часов, как в мирное
время, так и во время войны, посредством непрерывных субботников и т.п. Вместо
ликвидации эксплуатации октябрьский переворот создал небывалое угнетение, настоящее
государственное рабство, прикрепив рабочих к фабрикам и заводам, крестьян – к
колхозам и совхозам, служащих – к их учреждениям. И к тому же дополнительная
работа «по управлению», поголовному управлению делами государства, занятия по
марксистско-ленинскому учению!
Большевики, отрицая религию и сакральные ритуалы, превратили
центр Москвы – Красную площадь в место захоронения организатора
государственного терроризма и тоталитарного режима. А кремлевская стена и место
рядом с ленинским Мавзолеем стали пантеоном для политических и просто уголовных
преступников и убийц, повинных в гибели сотен тысяч и миллионов. Большевики
продолжали обращать в свою антихристовую веру население бывшего Союза и
заставляли поклоняться мощам Ленина, его соратников и последователей население
великой державы.
В свое время Вольтер заявил, что он отказывается от
признания «мировой гармонии» и лейбницианского оптимизма. Развенчанию этой
теории он посвятил повесть «Кандид, или Оптимизм». «Что такое оптимизм?» –
«Увы, – сказал Кандид, – это страсть утверждать, что все хорошо, когда все
плохо». Сродни этому и большевистский оптимизм. Ленин обещал своим
последователям земной рай, который оказался настоящим адом.