Предыдущий | Оглавление

ФИЛОСОФИЯ ПРАВА: ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ И РУССКАЯ ТРАДИЦИИ

Право – могучий корень общественной, личной и духовно-культурной жизни всякого народа, поэтому те, кто числят право по ведомству лишь юриспруденции – не заглядывают в сущностные глубины правового бытия. В русском сознании право становилось синонимом правоты, правды и даже праведности, а в западном – более сближалось с законностью, формальной упорядоченностью. Ни один философ, размышляющий о человеке, обществе, истории, не мог обойти темы права, и ни один вдумчивый теоретик права не минул стези философствования.

Энциклопедией права еще полтора столетия назад называли, с одной стороны, начальный курс правоведения, где излагалось своего рода введение в юридическую специальность, а с другой – философию права, статус этой области знания был обоснован Шеллингом. Построение философской энциклопедии права явно зависело от всей совокупности философских взглядов, исповедуемых тем или иным мыслителем или его последователями. Фактически же как совокупность содержательных проблем философия права возникла вместе с самоопределением философии. Стремление понять место человека в государстве – это один из вопросов о бытии человека в космосе. Разве не философией права занят в значительной мере Платон в своих «Законах» и «Государстве»?

Законы и нормы преодолевают хаос социального космоса. Нередко считается, что юридические законы и нормы противостоят хаосу запретами, а нравственные – внутренней гармонией личности, устремленностью к свету совести, добра, порядочности. Между тем, как свидетельствует вся традиция русской философии права, оторвать силу от совести – значит уповать на абсолютную волю жандармского государства. Лишь силой не держалось ничто и никогда. Степень господства силы и формальных законов была неодинаковой: этим определялись не только типы правления, социального строя, но и типы культур.

Более двух тысяч лет тому назад римляне создали, казалось бы, близкий к совершенству свод правовых норм, и человечеству стоило

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.634

лишь воспользоваться этими нормами, чтобы упорядочить свою социальную жизнь. Тем не менее каждое государство во всей обозримой истории неустанно было занято выработкой законов и норм государственного, гражданского и уголовного права.

Регулирование правовых отношений всегда совершалось на основе выработанных тем или иным способом (это зависит во многом от форм государственного правления) юридических норм. Вокруг разного понимания норм и разделились два вектора исследования права: положительного, сложившегося реально в отдельных государствах, идеального, или естественного, права.

Эволюция философии права от античности до ее современного состояния свидетельствует о неоднозначном отношении права и нравственности. Древнегреческая жизнь и мысль, как известно, были достаточно целостными, и это выразилось в слиянии права, религии и нравственности. Вместе с расчленением наук и нарастанием индивидуализма происходило отчуждение права от религии, а вместе с тем и от нравственности. Лишь постепенно стало осознаваться, что попытки избавиться от нравственных норм неизбежно расшатывают и правовую сферу, ибо право не может поддерживаться только принуждением, запретами, силой.

Римское право оказалось мощнее своего юридического содержания, оно распространилось как способ мышления, найдя благодатную почву и в богословии, и в философии, и в науке, и в практических устремлениях западных государств. Юридические достоинства римского права обернулись, обосновавшись во всех сферах жизни, в том числе духовно-умственной, господством рассудочности и формализма. Всплески неудовлетворенности формальной логикой, формальным правом, нараставшие в новоевропейской философии, не меняли корневой системы и самой почвы рационализма, который при всех несовпадениях с противостоявшим ему эмпиризмом, оставался и в эмпиризме тем же рационализмом, поскольку лишь по разному истолковывал источники и пределы рассудка и разума, призванного быть непременно научным, строгим, необходимым. «Таково свойство того логического механизма, того "самодвижущегося" ножа, – как метко подметил А. С. Хомяков, – который называется рационализмом, что, будучи раз допущен в сердцевину человеческого мышления и в высшую область его духовных помыслов, он должен по необходимости подрезать и сокрушить все живое и безусловное, всю, так сказать, органическую растительность души, и оставить около себя только безотрадную пустыню» [1].

Рационализм искал правильность, открывал порядок внешних отношений, не доверял собственной душе, велениям свободы личности, просветленной идеалами духовности, В конечном счете европейская и русская философия говорят о разном, даже употребляя одни и те же

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.635

слова. «Дух», «истина», «душа» – в русской философии эти слова не случайно пишутся нередко с заглавной буквы. Европейская философия более всего стремилась понять материальное и идеальное, как порознь, так и в единстве, а русская философия искала Идеал, оттого столь часто жила утопиями, мифами, но всегда противилась утилитаризму, вещной зависимости. В сущности, нынешнее движение к «новому мышлению», основанному на рассудочности, делячестве и чисто правовом регулировании человеческих отношений в России, без «излишеств» совести – означает попытку расстаться с самой русскостью как неповторимостью исторически сложившихся национальной души, культуры, всего бытия.

Эллины возвысили красоту и стремление к мудрости, римляне возвысили право, формальные основания государственности, знаний и жизни человека. Эти разные устремления, определившиеся до Рождества Христова, были и остаются основными в судьбах культур, стержнем которых и в Европе, и в России стало христианство. Западная культура, в том числе философская и правовая, нашла родство с римскими установками рассудочного мышления и права. Католическая и протестантская религиозность лишь своеобразным образом преломилась в европейских формах философствования и правосознания.

Кант заложил основы учения о долженствовании, которое впоследствии было развито его последователями из Веденской школы, различавшими законы природы и нормы морали, права, эстетики. Сам же Кант считал, что нормы права по своей истинности ничем не отличаются от законов природы. «Все практически-правовые основоположения, – писал он, – должны заключать в себе строгие истины, исключения уничтожили бы тот характер всеобщности, ради которого только эти истины и получили название основоположений» [2].

В западноевропейской философии и науке не случайно столь популярно истолкование нормы как среднестатистического варианта, стандарта, т.е. отождествление нормы и норматива. Ведь нормативы могут устанавливаться по субъективному произволу или конвеционально, на основе договора, соглашения. Нормой оказывается нечто общепринятое, чему трудно или невозможно найти объективные оправдания. Отсюда следуют нередкие утверждения о том, что нормы вообще относительны и фиктивны. Всякое несовпадение с нормативом рассматривается как крушение нормы. К такому релятивизму норм привела вся логика развития западноевропейской науки о праве.

В русской духовной, философской и юридической литературе мы постоянно сталкиваемся со сближением нормы и идеала, нормы и наилучшего состояния системы (оптимального состояния, как принято говорить в последние десятилетия). Напомню хотя бы о книге П. И. Новгородцева «Об общественном идеале» (М., 1991), где почти родственными оказываются поиски идеалов, юридических норм и нрав-

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.636

ственного здоровья личности, общества. Причем в русской традиции нет и следа рационалистического формализма в правовой сфере, здесь разум и чувство не враждебны. «Правосознание, – по убеждению выдающегося русского мыслителя-правоведа И. А. Ильина, – есть особого рода инстинктивное правочувствие, в котором человек утверждает свою собственную духовность и признает духовность других людей» [3]. Русская духовная философия как особая форма философии проявила себя, таким образом, и в правосознании, в правоведении [4].

Александр Аркадьевич Корольков –

академик Российской Академии образования, доктор философских наук, профессор

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.637

Предыдущий | Оглавление