Предыдущий | Оглавление | Следующий

П. И. Новгородцев

Новгородце Павел Иванович (1866–1924) – правовед, философ, социолог.

Учился в Московском университете на юридическом факультете. В 1888 г. после его окончания был оставлен для подготовки к профессорскому званию. В период с 1890 по 1899 г. находился в командировке в Берлине и Париже. В 1896 г. становится приват-доцентом, с 1903 г. экстраординатором и с 1904 г. – ординарным профессором Московского университета по кафедре энциклопедии права и истории права. В 1897 г. защитил магистерскую диссертацию «Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба», в 1902 г. – докторскую диссертацию «Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве». После увольнения по политическим мотивам из Московского университета занимал должность ректора Мос-ковскoro высшего коммерческого института (1906–1918 гг.). С 1904 г. – член совета «Союза Освобождения», с 1905 г. – член партии кадетов. В 1917 г. был избран в состав ее ЦК. За участие в «Выборгском воззвании» в 1906 г. был арестован. Не приняв Октябрьской революции, занимался

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.499

активной антибольшевистской деятельностью. В 1920 г. эмигрировал в Берлин. С 1921 г. окончательно обосновался в Праге, где основал Русский юридический факультет в местном университете и возглавлял его до своей кончины [1].

Провозгласив необходимость поворота к философско-правовому идеализму, П. И. Новгородцев стал признанным главой школы «возрожденного естественного права» в России. Его непосредственными учениками были Н. Н. Алексеев, И. А. Ильин, В. А. Савальский, А. С. Ященко и др. Новгородцев – один из участников сборников «Проблемы идеализма» (1902) и «Из глубины» (1918), принципиально поддерживал концепцию «Вех» (1909).

Стремясь дополнить субъективную этику Канта отдельными положениями этики Гегеля и установить тем самым односторонность этих систем, Новгородцев создал свою оригинальную естественно-правовую философию. По Новгородцеву, разумное начало личности есть автономное нравственное начало. Разум является единственным источником идеи должного, морального закона, который представляет собой факт чистого сознания, безусловно достоверен сам себе, независим от исторической необходимости. Эволюционировав от защиты естественного права к либеральному консерватизму, умеренному славянофильству и православию, Новгородцев уделял серьезное внимание исследованию социалистических и анархических теорий как наиболее влиятельным формам западного социологического утопизма. В России, считал он, «яд социалистических и анархистских идей», глубоко проникших во все миросозерцание общества, привел к отрыву от религиозных начал, гибельной борьбе с властью, разрушению государства. Православие, по мнению Новгородцева, сохранило дух первоначального христианства, верность апостольским и святоотеческим учениям. Такие принципы православной веры, как взаимная любовь всех во Христе и чувство всеобщей и всецелой взаимной ответственности, позволят создать национальное государство, объединяющее общество на началах подлинно правовых и нравственно-христианских.

Невозможность достижения совершенного общественного строя в условиях существования на земле, на котором настаивали русские религиозные философы, получило разъяснение в работах Новгородцева. Он обосновывал свою точку зрения путем анализа отношений между личностью и обществом. «Гармония между личностью и обществом, – писал Новгородцев, – возможна только в умопостигаемой сфере свободы, где абсолютная, всеохватывающая солидарность сочетается с

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.500

бесконечными индивидуальными различиями. В условиях исторической жизни нет такой гармонии, и ее не может быть». Это объясняет факт, указывает Новгородцев, « падения веры в совершенном конституционном государстве», а также веры в социализм и анархизм, одним словом, «крах идеи рая на земле». Новгородцев не отрицает, что достижения современного конституционного государства, так же как и устремления социализма и анархизма, являются относительным благом, но он показывает, что они несоизмеримы с идеалом абсолютного блага. Поэтому если мы хотим избежать безнадежного тупика, то должны создать наш идеал общества на земле, имея в виду «свободу бесконечного развития личности, а не гармонию совершенства» («Об общественном идеале»).

Незадолго до смерти Новгородцев написал для сборника «Православие и культура» статью о русском религиозном сознании, что весьма характерно отражало идейную эволюцию Новгородцева – от защиты «естественного права» и метафизики к прямому исповеданию религиозных начал.

В статье «Нравственный идеализм в философии права» Новгородцев с большим мастерством вскрывает подлинную основу идеи «естественного права» и видит эту основу в этике. Уже в ранних своих работах он боролся против «историзма» и «социологизма» в теории права, а также против вытекающего из него с неизбежностью релятивизма. В основе поверхностного и одностороннего историзма, учил он, лежит деперсонализация человека, в силу чего прошлое постоянно переписывается с точки зрения последнего победившего принципа и при этом задача сводится к тому, чтобы предсказать победителя и «отдаться» ему, духовно отождествиться с ним, встать на сторону «передового», отрекаясь от прошлого как «отсталого». В своем акцентировании этой проблемы Новгородцев противопостоял не только позитивизму и историзму, но и основному течению русской философии начала XX в., а именно – метафизике всеединства, имевшей в себе при всех возможных оговорках антиперсоналистический взгляд.

Интересы мыслителя концентрировались на проблеме естественного права, которое позитивизм в лице исторического и социологического направлений упразднил как самостоятельное начало, сводя существо правовой нормы к историческим традициям или социальным связям. С позиции критического идеализма, распространившегося в Европе благодаря возрождению принципов кантовской философии, Новгородцев показал, что историзм лишь мнимым образом упраздняет идею естественного права и что он не в состоянии решить проблему природы нравственности, рассматривая ее с генетической и исторический точки зрения. Однако эта идея не была у Новгородцева простым продолжением теорий XVII–XVIII вв., в которых естественный закон и естественное право понимались лишь как первоначальные нормы, закрепленные в результате общественного договора и образования государства. Естественное право Новгородцев истолковывал не в контексте исторической эволюции, а в качестве вечного неотъемлемого права человеческой личности, имеющего нравственную природу и характер

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.501

абсолютной ценности и определял его как «совокупность моральных (нравственных) представлений о праве (не положительном, а долженствующем быть)», как идеальное построение будущего и нравственный критерий для оценки, существующей независимо от фактических условий правообразования [2]. Таким образом, вопрос о естественном праве неизбежно должен был привести к вопросу о самостоятельности этического начала. Вследствие этого сущность естественного права, согласно Новгородцеву, состоит в своеобразном «этическом критицизме», и ему «свойственно стремление оценивать факт существующего с этической точки зрения. Но именно в этом и состоит задача философии права» [3].

Невозможность объяснить с точки зрения исторической и социологической причинности необходимость идеи долга и требование возвыситься над несовершенной реальностью, критически оценить повседневность являются непременным принципом нравственного сознания «Ложной абсолютизации летаргического факта Новгородцев противопоставил самоочевидную абсолютность нравственного сознания, безусловность категорического долженствования. Это не было отвлеченным морализмом. Нравственное сознание не строит воображаемого идеального мира и не ради этого мечтательного призрака судит существующий порядок. Проблема нравственного действия состоит в том, что жизнь должна определяться вдохновением Добра и если этого нет, она подлежит суду и осуждению» [4].

Обращение к Канту позволило Новгородцеву отстаивать независимость идеи должного от данных внешнего и внутреннего опыта Разграничение того, что должно быть, от того, что есть, стало основой установления дуализма этических норм и теоретических суждений о действительности, или нравственности и науки, как принадлежавших к совершенно различным областям человеческого духа и имеющих свои особые основания.

Утверждение этического идеализма в философии права открывало простор новому освещению важнейших вопросов теории и практики юриспруденции. В 1899 г. Новгородцев выступил со статьей «Право и нравственность», в которой на твердых основаниях либеральной философии права, в полемике с Владимиром Соловьевым, констатировал несводимость права и нравственности друг к другу и устанавливал связь обоих начал на почве естественно-правовой идеи Это определило принципы нравственной критики позитивного права Само естественное право понималось как особая часть моральной философии, задающей масштаб нормативной оценке правотворчества

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.502

Последующие работы Новгородцева были направлены на систематизацию разработку этой идеи [5].. Новое понимание нравственности как явления и закона личной жизни, как внутренней абсолютной ценности, возвращающее всю значимость кантовским постулатам практического разума, вводило право в границы моральных норм и позволяло отстаивать независимую критическую позицию по отношению к социальной жизни. Первоначалом философии стала этически понятая идея естественного права. В контексте юридической науки проблема естественного права истолковывалась как вопрос о будущем праве, которое представало результатом не только естественного развития, но и идеи долженствования и нравственного закона. Будущее право оказывалось идеальным правом, воплощением возвышенных стремлений морального сознания.

Преобладающую в его время правовую концепцию Новгородцев называл «философией легального деспотизма», согласно которой основой права считалась государственная власть, утверждаемая на праве силы. Независимость правовых норм от государственной власти в таком контексте вызывала в лучшем случае глубокие сомнения и интерпретировалась как благое пожелание житейского «идеализма». Новгородцев же показал, что включение идеи естественного права в государственную науку потребует преобразований. Существо их заключается в признании того, что «над государством стоят некоторые высшие нормы, которым оно должно подчиняться, из которых оно черпает и свое оправдание, и свои руководящие начала. По отношению к этим нормам государство является лишь органом, а не творцом: оно так же мало создает субстанциональные основы права, как мало создает оно драгоценные металлы, из которых чеканит монету» [6].

Этическая норма, стоящая над государством, не может быть продуктом его воли и, следовательно, не может быть декретированна властью. Она выступает как принцип естественного права, сдерживающий деятельность государства. Указание пределов государственному властвованию, исходя из естественно-правовой конструкции государства, позволяет определить, насколько в самой государственной жизни воплощаются нравственные принципы, составляющие дух и начало правопорядка.

Центральным пунктом либерально-правового учения Новгородцева стал принцип нравственной автономии человеческой личности. Проблемы «свободного творчества» права, противоположности государства и личности, общего закона и индивидуальной свободы явились преломлением важнейших вопросов, поставленных русской философией начала XX в., на область права. Стремление отстоять самоценность свободы и автономию индивидуальности было преобладающим чувст-

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.503

вом, определявшим все духовное движение России конца XIX – начала XX столетия.

Но нравственный идеализм в философии права не исчерпывается этическим индивидуализмом. Отдельная личность, как носительница абсолютного закона нравственности, есть вместе с тем и живое лицо, наполняющее эту безусловную форму живым историческим содержанием.

Поскольку, по Новгородцеву, формальный характер кантовского учения о морали оставляет «личность как абсолютную цель» абстрактным идеалом нравственной воли, постольку необходимо обратить внимание на «осуществление нравственности в жизни и ее связь деятельными силами истории» [7]. Таким образом, личность ставилась в связь с обществом как необходимым условием для ее нравственного развития. При этом сохранялась безусловная ценность введения Кантом принципа рассмотрения действительности с точки зрения идеальной нормы, но гегелевское наполнение нравственности живым содержанием действительности было «очень важным восполнением к индивидуализму кантовской морали» [8].

Вопрос об осуществлении нравственного закона в мире выявил необходимость осмысления высшего синтеза сущего и должного, никогда не реализуемого до конца в эмпирической реальности. Черты такого синтеза доступны лишь метафизическому взору в области сверхопытного, трансцендентного. Тем самым философия естественного права Новгородцева утверждала связь доступных научному анализу областей с миром абсолютных ценностей и начал. В этом признании Новгородцевым законных прав метафизики сказалось влияние той русской философской традиции, у истоков которой стоял В. Соловьев. Новгородцев увидел и показал огромное значение расширения понимания права за рамки формально-юридических норм. Его небольшая статья «Право на достойное человеческое существование» стала важной инициативой в разработке этой идеи правовой наукой и политическими теориями. Формальное право свободы, провозглашаемое либерализмом, должно быть, по мысли Новгородцева, дополнено правом на обеспечение достойного существования. Задача и сущность права состоит действительно в охране личной свободы, но для осуществления этой цели необходима и забота о материальных условиях свободы: без этого свобода некоторых может остаться пустым звуком. Эту идею, впервые высказанную В. Соловьевым, Новгородцев сформулировал как правовую проблему. Более конкретную юридическую разработку ее можно найти в работах И. А. Покровского. Тем самым было положено теоретическое начало «социальному либерализму», или неолиберализму, – политической теории, сменившей в XX веке классический либеральный индивидуализм.

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.504

Новгородцев связывает преодоление кризиса правосознания с возрождением естественного права, ибо положительным результатом кризиса является новое понимание общественного идеала как бесконечной задачи, имеющей смысл морального требования и предполагающей бесконечное приближение к нему.

Преодоление веры в построение рая на земле не отменяет реальной ценности права и государства. Только освобождение от утопии усовершенствования жизни, только через ее внешние формы приводит к подлинному историческому «оправданию права», поскольку показывает его высшие призвание и укоренность в глубинах духовной жизни.

Религиозный поворот, произошедший с Новгородцевым столь внезапно для многих на самом деле был подготовлен всем предшествующим духовным развитием мыслителя и в несколько критических лет – национально-государственная катастрофа, постигшая Россию в 1917 и последующих годах – обнажил его результаты.

В этом новом видении мира Новгородцеву иначе открылось существо проблемы, исследованию которой он посвятил всю свою жизнь. Он стремился обосновать путь религиозного преодоления общественного утопизма как в его индивидуалистическом, так и социалистическом вариантах. Существо социального утопизма видится ему в безрелигиозном рационализме, ставящем цель ниспровергнуть живые национальные святыни и «устроиться на земле без Бога», одною лишь силой ограниченного человеческого рассудка. Истоки утопизма лежат, по мысли Новгородцева, в духовном складе европейской цивилизации, которая, оторвавшись от питавших ее религиозных корней, утверждается в секуляризованном рационалистическом сознании. Действительным идеалом общественной жизни является соборное единство, пронизанное началом христианской любви. Духовное объединение и человеческая солидарность укрепляются обращением к Абсолюту, ибо только через путь к Богу в человеке открывается путь к ближнему. Внутреннее преображение личности, достигаемое в сознании высшего религиозного начала, есть единственная дорога устроения общественной жизни. Таким образом, тот кризис духа, о котором всегда говорил Новгородцев, представился ему кризисом безрелигиозного Запада. Последние годы своей жизни мыслитель посвятил созданию проекта новой русской и православной общественной философии, начала которой он нашел в миросозерцании Φ. Μ. Достоевского и В. С. Соловьева.

Опыт русской революции заставил Новгородцева пересмотреть свой взгляд и на значение наследия славянофилов и Достоевского в их отношении к философии права. Считая их ранее правовыми нигилистами, теперь он находит, что самые глубокие основы и условия построения правового государства затрагивались именно в их трудах. Не этническое или хозяйственное единение является основой государственного единства, но национальная культура, национальные святыни, идеалы истины, добра и красоты. Путь автономной морали и демократической политики привел к разрушению в человеческой душе вечных связей и вековых святынь. Правовое государство высшей своей

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.505

целью ставит защиту человеческой свободы, однако признать это люди могут, только глубоко осознав отношение свободы к высшим ценностям жизни, осознав свободу как проводник благодатных сил. Именно христианское понимание свободы составляет глубочайшую основу идеи правового государства.

Предыдущий | Оглавление | Следующий