Предыдущий | Оглавление | Следующий

КОДИФИКАЦИЯ

 

АДМИНИСТРАТИВНЫЕ РАСПОРЯЖЕНИЯ

СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА

СТАТУАРНОЕ, ИЛИ АВТОНОМИЧЕСКОЕ ПРАВО

ПРИМЕНЕНИЕ ПРАВОВЫХ НОРМ. КРИТИКА

 

Всякое законоположение возникает по мере того, как сама жизнь ставит праву вопросы, требующие разрешения. Ввиду необозримого множества общественных потребностей каждое законодательство представляет такую же необозримую массу законов, возникших в разное время и по различным поводам. Это обилие законов чрезвычайно затрудняет знакомство с ними,

123

что, в свою очередь, затрудняет возможность применять их в жизни. Для того чтобы облегчить как знакомство с законами, так и пользование ими, необходимо привести их в порядок, в известную систему. Возникая в различное время, в силу различных потребностей и под влиянием различных воззрений, законы часто оказываются противоречащими одни другим. Законодательные учреждения также не всегда руководствуются одинаковыми воззрениями, вследствие чего и законы, ими издаваемые, сплошь и рядом не гармонируют между собой. Отсюда возникает потребность в обработке, которая сводила бы существующие законы в одно целое и приводила их в порядок. Такая систематическая обработка действующего законодательства может совершаться или в виде инкорпорации, или в форме кодификации.

Инкорпорация представляет такую обработку законодательства, которая не вносит в нее никаких новых начал. Это — внешняя систематическая обработка действующих узаконений, которая облегчает пользование ими, располагает их в систематическом порядке, но оставляет без изменения их внутреннее содержание. Примером инкорпорации может служить русский Свод законов, представляющий собрание узаконений Российской империи в систематическом порядке, но без всякого изменения их существа.

Сборники Законов, составленные посредством инкорпорации, называются сводами. Отличие их от уложения в том и состоит, что Свод заключает в себе чисто внешнюю систематическую обработку законов, тогда как Уложение представляет такой систематический сборник, в котором все приведено в полное согласие, и законы не только собраны, но и переработаны соответственно определенным началам, благодаря чему сборник составляет логическое целое. Кодификационная обработка может простираться на все законодательство или только на часть его. Под кодификацией разумеется такая обработка действующего права, которая не ограничивается приведением его в порядок, но вносит в него внутреннюю связь и единство. Собирая отдельные законодательные акты в систематическом порядке, инкорпорация не приводит их в согласие, не устраняет противоречий, если они существуют. Кодификация, напротив, строит все законодательство на однородных началах, заботится о единстве и цельности его. Кодификатор не ограничивается собранием действующих законов, а из целой массы существующих законов он должен сделать выбор и отбросить все, что противоречит основаниям его системы. При кодификации приходится, с одной стороны, отбросить часть старых норм, с другой — создать

124

целый ряд новых, и результатом кодификации является не свод, а уложение. В то время как инкорпорация только облекает в новую форму старый материал, — кодификация представляет в полном смысле слова новый законодательный акт. В нашем отечестве примером кодификации могут послужить знаменитые Судебные Уставы Императора Александра II.

Определив отличительные черты обоих способов систематизации действующего законодательства, рассмотрим с этой точки зрения отечественное законодательство.

Кроме текущего «Собрания Узаконений и Распоряжений Правительства», издаваемого с 1863 г., у нас существует еще два сборника законов: 1) Полное собрание законов, содержащее все узаконения от Соборного Уложения царя Алексея Михайловича 1649 года до настоящего времени в хронологическом порядке, и 2) Свод Законов, представляющий систематический сборник действующего законодательства. Как Полное собрание, так и Свод не представляют законченной картины русского законодательства, связанной с известным историческим моментом его развития, а служат, по выражению проф. Коркунова, как бы зеркалом, отражающим в себе последовательные изменения нашего законодательства. Еще в царствование Петра I и затем в течение XVIII и начале XIX столетия делались попытки составить взамен Уложения 1649 г. новый кодекс, но все они не привели ни к каким практическим результатам. Отказавшись от мысли составить новое Уложение, Император Николай I решил ограничиться составлением сборника ранее изданных законов и поручил это дело М. М. Сперанскому[1]. Для облегчения этой трудной задачи

125

необходимо было прежде всего собрать весь законодательный материал, накопившийся с 1649 г., и расположить его просто в хронологическом порядке. Этот труд, начатый под руководством Сперанского, не прерывается и в настоящее время, и все Собрание разделяется: на 1-е Собрание, обнимающее собой в 45 томах все узаконения с Уложения 1649 года до 12 декабря 1825 года (издано в 1830 г.). 2-е Собрание, заключающее в 55 томах законодательные акты царствований Николая I и Александра II от 12 декабря 1825 года до 28 февраля 1881 года. 3-е Собрание начинается со вступления на престол Императора Александра III (1 марта 1881 года), и, хотя обнародование законов с 1863 года совершается в особом Собрании Узаконений, составление Полного Собрания решено тем не менее сохранить и на будущее время.

Собрание Узаконений отличается от Полного Собрания тем, что в первом законы печатаются в порядке их обнародования, а во втором — их утверждения. Для юриста, однако, большее практическое значение имеет Собрание Узаконений, ибо для него важно знать, когда закон вступил в силу, а не то, когда он утвержден.

Полное Собрание, впрочем, имеет важное значение для истории, а в сомнительных случаях может служить наиболее достоверным источником для уразумения смысла, цели и объема каждого действующего закона.

Полное Собрание послужило материалом для составления сборника действующих законов, каковым и является Свод Законов. Последний отличается от Полного Собрания, во-первых, тем, что содержит в себе не все законы, а только те, которые сохраняют обязательную силу; во-вторых, действующие законы включены в Свод не целиком, а в извлечениях, в форме статей, под которыми сделаны ссылки на узаконения, послужившие для них основанием; в-третьих, порядок расположения отдельных законодательных актов в Своде — не хронологический, а систематический. По плану Сперанского, которому принадлежало главное руководство в составлении Свода, в основание этой системы положено понятие о союзе государственном и гражданском, и сообразно с этим все законы разделяются на государственные и гражданские.

Государственные законы, с одной стороны, определяя существо государственного союза, с другой стороны — охраняя права, из него вытекающие, разделяются на определительные и охранительные. Законы гражданские, кроме того, были разделены на две группы, из которых одна обнимала законы союзов семейственных и общие законы об имуществах, а другая

126

заключала в себе особенные законы, устанавливавшие порядок действия имущественных прав в их отношении к кредиту (государственному и частному), к промышленности, к торговле и т.д. Но при соблюдении общей системы в целом Своде, в пределах каждой части отдельные статьи расположены не в систематическом порядке. Весь Свод распадался на восемь главных частей, или отделов, размещенных в 15 томах.

1) Законы основные, определяющие существо верховной власти.

2) Законы органические, определяющие устройство органов этой власти.

3) Законы правительственных сил, определяющие способы действия этой власти.

4) Законы о состояниях, определяющие права и обязанности подданных по степени участия их в составе установлений и сил государственных.

5) Законы гражданские и межевые, обнимающие семейственные и общие имущественные отношения.

6) Уставы, государственного благоустройства, обнимающие особенные имущественные отношения.

7) Уставы благочиния (законы полиции).

8) Законы уголовные.

После первого издания 1832 года было еще два полных издания Свода Законов — 1842 и 1857 годов; отдельные же тома и даже отдельные уставы издавались и пополнялись неоднократно до самого последнего времени. В 1892 году был составлен XVI т., обнимающий судоустройство и судопроизводство, которым раньше не было отведено особого места в системе Свода. В настоящее время Свод состоит из 16-ти томов в разновременных изданиях.

Содержание Свода по отдельным томам представляется в следующем порядке:

Том I.

ч. 1) Основные государственные законы

ч. 2) Высшие государственные учреждения Том П. Учреждения губернские и

уездные:

- местные управления

- положение об инородцах

Том III. Устав о службе гражданской Том IV. Уставы о повинностях

Том V. Уставы о налогах, пошлинах, акцизных сборах Том VI Устав монетный; устав горный

127

Том VII. Устав таможенный.

Том VIII.

ч. 1) Устав лесной и казенных оброчных статей

ч. 2) Уставы счетные

Том IX.

а) Законы о состояниях, б) Особое приложение,

содержащее в себе Положение о крестьянах Том X. ч. 1) Законы гражданские и положение о казенных порядках и поставках ч. 2) Законы межевые

Том XI. ч. 1) Устав духовных дел иностранных исповеданий, ученых учреждений и учебных заведений ведомства Министерства Народного Просвещения

ч. 2) Уставы кредитный, вексельный, торговый, консульский, о промышленности

Том XII. ч. 1) Уставы путей сообщения, почтовый, телеграфный, строительный, взаимного страхования от огня

ч. 2) Устав сельского хозяйства и найма рабочих; положение о трактирном промысле: устав о казенных селениях и колониях иностранцев

Том XIII. Уставы о народном продовольствии, общественном призрении; врачебный

Том XIV. Уставы о паспортах и беглых; о цензуре и печати; предупреждении и пресечении преступлений; о содержащихся под стражей и ссыльных.

Том XV. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных; устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями Том XVI. ч. 1) Судебные уставы

ч. 2) Учреждение местных судебных установлений прежнего устройства; законы о судопроизводстве

Некоторые отрасли нашего законодательства не вошли в состав Свода Законов; независимо от него у нас существуют своды и сборники законов местных и для специальных ведомств. Таковы: 1) Свод военных постановлений, изданный впервые в 1838 году, затем в 1859 году и, наконец, по измененной системе в 1869 г. 2) Свод морских постановлений 1896 г. 3) В Остзейском крае действует особый Свод местных узаконений, обнимающий: а) организацию местных учреждений, б) права состояния и в) законы гражданские. Первые две

128

части вышли на русском и немецком языках в 1845 году, а третья, также на обоих языках, издана только в 1864 году. 4) В губерниях царства Польского функционирует введенный там еще в 1808 году французский гражданский кодекс с некоторыми частными изменениями и дополнениями. В 1870 году сделан официальный русский перевод под заглавием: Собрание гражданских законов губерний Царства Польского. 5) Наконец, в Великом Княжестве Финляндском действует Шведское уложение 1734 года, изданное на русском языке и Высо-чайше утвержденное в 1824 году. Новые законодательные акты печатаются в «Сборнике Постановлений Великого Княжества Финляндского», издаваемом с 1808 года на шведском, а с 1869 года и на русском языке.

АДМИНИСТРАТИВНЫЕ РАСПОРЯЖЕНИЯ

Естественным и необходимым дополнением к закону являются административные распоряжения.

Закон не в состоянии предвидеть и исчерпать всех запросов человеческой жизни, всего бесконечного разнообразия человеческих потребностей. Человеческое общество находится в состоянии беспрерывного развития; никакое законодательство не обладает достаточной гибкостью, чтобы быстро приспособляться ко всем изменениям человеческих отношений, и достаточной подвижностью, чтобы в ответ на всякую новую потребность тотчас создавать новую норму. Существующее законодательство представляет громоздкий и тяжелый аппарат; в его работе встречаются паузы, остановки. Уже из рассмотрения четырех стадий образования закона мы могли видеть, что появлению каждого закона на свет предшествует мучительный процесс рождения, особенно если при этом сталкиваются противоположные интересы и воззрения людей, стоящих у власти. Юридический обычай, восполняющий многие пробелы закона, большей частью развивается еще медленнее. Для образования его нужно многократное повторение однородных случаев, вызывающих применение одних и тех же решений. Назревая очень Медленно, иногда в течение целых веков, правовой обычай поэтому бессилен поспевать за развитием новых отношений.

Пока совершаются предродовые потуги законодательства, предшествующие появлению закона, жизнь не ждет и предъявляет все новые и новые требования. Поэтому администрации часто приходится сталкиваться с казусами, которые не могут быть разрешены на основании действующего права и которые между тем требуют безотлагательного решения. Этим вызывается необходимость существования наряду с законом

129

другой вспомогательной по отношению к нему формы права — административных распоряжений.

Мы уже говорили о различии между административным распоряжением и законом. Закон в тесном смысле издается такими учреждениями или лицами, которым принадлежит верховная власть в ее целом или часть верховной власти; административные же распоряжения имеют значение подчиненное и могут издаваться только в тех пределах, в каких это разрешается законом, причем они могут исходить и от подчиненных правительственных органов. Административные распоряжения создают, однако, очень важные нормы права. Не будучи в состоянии все предусмотреть и исчерпать всех сторон каких-либо сложных жизненных отношений, законодательство сплошь да рядом ограничивается предписанием общего свойства, предоставляя административной власти вырабатывать ряд правил, которые будут вызываться потребностями жизни.

Как широки могут быть рамки, предоставляемые деятельности административных органов власти, видно хотя бы из нашей университетской практики. Ст. 121 Университетского устава 1884 года обязывает студентов и посторонних слушателей соблюдать в здании университета порядок, установленный правилами, которые утверждаются министром народного просвещения. До восстановления университетской автономии весь быт студентов регулировался не столько статьями устава, сколько этими правилами. Особенно в неограниченных монархиях правительственные распоряжения имеют важное значение. В теории установлено общее правило, что правительственные распоряжения могут издаваться теми или другими органами правительственной власти только в границах, установленных законом. Но на практике эти границы нередко нарушаются, в особенности в тех странах, где отсутствуют конституционные гарантии законности управления.

СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА

Наряду с административными распоряжениями закон в тесном смысле дополняется нормами, создаваемыми судебной практикой. Суд есть инстанция, применяющая закон к казусам, встречающимся в действительности. Но в силу невозможности для законодателя предвидеть все разнообразие казусов, судебная практика поневоле не ограничивается одним только применением закона к случаям действительной жизни. В жизни общества встречаются случаи, законом не предусмотренные, и суд, разбирая такие случаи, призван играть творческую роль; он должен разрешать всякие казусы и, сталкиваясь с новыми ка-

130

зусами, волей-неволей вынужден создавать для них новые нормы права. Правосудие так или иначе должно совершаться, поэтому во всех новейших законодательствах принято правило, что суд не может отказываться от решения спорного дела под предлогом неполноты или неясности закона. Если он отказывается вынести решение по какому-либо делу, то за этот отказ он ответствен, как за отказ в правосудии. Если суд сталкивается с казусом, для которого он не может найти соответствующего закона, он должен разрешить его, основываясь на общем разуме законов: не руководствуясь своими субъективными воззрениями, а так, как разрешил бы его сам законодатель. Он может воспользоваться законом, предусматривающим аналогичный случай; если же нельзя подыскать подобного закона, то суд в этом случае должен решить дело по духу действующего законодательства, руководствуясь намерениями и целями законодателя, которые нашли выражение в законодательстве как целом.

Одним словом, суд должен искать логического единства законодательства как целого и на основании этого разрешать казусы, встречающиеся в его практике.

Но редкое законодательство представляет собой стройное, логическое целое, так как оно слагается постепенно, и отдельные части его, созданные в разное время и под влиянием различных воззрений, нередко находятся в противоречии друг с другом. Может случиться даже, что тот или другой закон, взятый в отдельности, заключает в себе внутреннее противоречие; ибо сплошь да рядом отдельный акт законодательства является результатом компромисса противоположных воззрений. Чтобы, например, закон прошел в парламент, одна партия нередко принуждена делать уступки в пользу другой, и в таком случае закон, естественно, носит характер компромисса. В монархиях неограниченных текст закона нередко также является результатом компромисса между различными течениями в сферах придворных и бюрократических. Ввиду всего сказанного суду нередко приходится вносить логическое единство в такой законодательный материал, где его в действительности вовсе не оказывается.

Не ограничиваясь одним применением закона к соответствующим случаям, но дополняя существующее законодательство новыми и даже весьма существенными нормами, суд тем самым проявляет творческую деятельность. Отдельные решения суда далеко не всегда создают обязательные нормы не только для всех прочих судов, но и для суда, их формулировавшего. Иногда нормы создаются единичными судебными прецедентами, но чаще они приобретают обязательную силу, когда прецеденты повторяются, т.е. путем обычая. Поэтому некоторые ученые, как например

131

Вахтер[2], Малышев[3], видят в них проявления обычного права. Против этих воззрений выступил с возражением профессор Коркунов. Судебная практика, по его мнению, занимает посредствующее место между обычаем с одной стороны и законом — с другой. Она имеет много общего и с обычаем и с законом. Между тем как обычай возникает и слагается бессознательно, нормы, вырабатываемые судебной практикой, возникают в силу сознательного стремления вносить поправки и дополнения в действующее законодательство. Другое возражение состоит в том, что обычай будто бы всегда создается обществом как целым или определенным общественным классом, сословием, без всякого участия государственной власти, тогда как судебная практика создается определенным государственным органом — судом. Это возражение неубедительно, так как органы власти, в особенности же суды, могут вырабатывать свои обычаи, имеющие несомненно юридическое значение; но во всяком случае судебная практика не может быть сведена к обычаю, ибо она может вырабатывать нормы права не только путем множественных, но и путем единичных прецедентов. Так или иначе, частью путем прецедента, частью путем обычая, судебная практика несомненно создает новые нормы в дополнение к закону и потому должна рассматриваться как самостоятельный источник права.

У нас в России судебная практика имеет значение самостоятельного источника права, но это значение было официально признано за ней лишь со времени издания Судебных Уставов Императора Александра П. В них впервые предписывалось суду не останавливать решения под предлогом неясности, неполноты или противоречия существующих законов, а разрешать непредвиденные законом случаи на основании общего разума всего законодательства. В этом смысле составлены ст. 10 гражданского судопроизводства и ст. 13 уголовного судопроизводства.

В совершенно иное положение был поставлен дореформенный суд. Если суд по поводу спорного дела усматривал в законах неполноту или неясность, он должен был представлять его на усмотрение высшей инстанции. Таким образом, спорное дело странствовало из одного суда в другой, из одной инстанции в другую, пока не доходило до Государственного Совета, который полагал свое мнение и подносил его на Высочайшее утверждение. Нечего и говорить, что такой порядок был связан с бес-

132

конечной судебной волокитой: решение по тому или иному делу выносилось нередко через много лет после его возникновения. Уничтожение этой язвы старого судопроизводства было одним из великих благодеяний императора Александра П.

Так как деятельность суда есть деятельность отчасти творческая, то она должна находиться под сильным влиянием науки о праве, в особенности если суд сталкивается с пробелами в законодательстве. Суд восполняет эти пробелы, обращаясь к науке, посредством юридического мышления. На этом основании некоторые ученые считают науку о праве самостоятельным источником права, и сторонники исторической школы, придерживающейся такого мнения, считали сословие юристов выразителем живущего в народе правосознания. Невозможно согласиться с этим взглядом. Не подлежит, конечно, сомнению, что наука служит одной из главных причин развития права; но, с точки зрения данного нами определения источников права, наука не есть источник права. Под источниками права должно разуметь те причины, которые сообщают нормам их обязательное значение; наука же о праве обязательной силы сообщить нормам не может, и те нормы, которые формирует наука, приобретают обязательное значение только тогда, когда входят в жизнь путем прецедента, обычая или закона.

СТАТУАРНОЕ, ИЛИ АВТОНОМИЧЕСКОЕ ПРАВО

В числе форм права, дополняющих закон в тесном смысле наряду с административными распоряжениями и судебной практикой, имеет чрезвычайно важное значение право статуарное, или автономическое, т.е. нормы, изданные самоуправляющимися общественными союзами и учреждениями.

Автономические статуты играют роль самостоятельных источников права вследствие невозможности для центральной законодательной власти обнять своими определениями всего разнообразия жизненных отношений. Центральные законодательные органы не могут предвидеть всех разнообразных местных потребностей: они не могут предвидеть, например, какие способы освещения и замощения улиц окажутся самыми удобными в данном городе; сколько школ и больниц нужно построить в том или ином уезде, чтобы удовлетворить потребность жителей; сколько дорог нужно провести в той или иной местности и какое их устройство будет наилучшим образом удовлетворять местные нужды.

Все такого рода местные пользы и нужды гораздо лучше известны местным жителям, чем центральным органам власти. Поэтому возникает необходимость устройства органов местного самоуправления, которые знали бы местные пользы и нужды. Таковы в нашем

133

отечестве земства и городские думы. Кроме местных нужд и потребностей, существует целый ряд специальных общественных и государственных потребностей, которые могут быть лучше удовлетворены посредством деятельности автономных учреждений. Так, например, все университетские уставы предоставляют университетам в той или иной мере некоторые автономические права. Центральная власть, не будучи в состоянии предусмотреть всех нужд и потребностей университетского быта, предоставляет самому университету право издавать некоторые обязательные постановления, нормирующие университетскую жизнь. В настоящее время «временные правила» 1905 года предоставляют нам широкую автономию; но даже и раньше, при действии устава 1884 года, стеснявшего до крайности университетскую автономию, за факультетами и советом сохранялось право издавать некоторые автономные постановления. Под правом статуарным, или автономическим, понимается, таким образом, право различных общественных союзов и учреждений, преследующих общественные или государственные цели, издавать постановления, обязательные как для членов этих союзов, так и для посторонних лиц, поскольку они соприкасаются с ними. По отношению к законам государственным статуарное право имеет подчиненное значение. Обязательные постановления могут издаваться только теми союзами и учреждениями, которые уполномочены на это законом, и лишь в определенных, установленных законодателем границах.

Автономический статут может только пополнять, но никак не изменять или отменять существующие законы. Такие же автономические постановления, которые противоречат законам, не имеют обязательного значения.

Автономическое право существует во всех цивилизованных государствах. Но наибольшего своего развития оно достигает в наиболее культурных странах. Чем выше уровень культурного развития народа, тем шире могут быть автономные права, предоставляемые органам местного самоуправления, так как для успешной деятельности самоуправления необходимо некоторое умственное развитие населения, понимание своих собственных интересов и потребностей.

ПРИМЕНЕНИЕ ПРАВОВЫХ НОРМ. КРИТИКА

Чтобы закончить отдел о праве в объективном смысле, нам остается познакомиться с применением права. Чтобы применять право, нужно сначала знать, в чем состоят нормы права, регулирующие в каждом данном случае человеческие отношения. Нужно знать, в чем заключается право и в чем непра-

134

во, — а это можно узнать с помощью критики источников права. Критика источников права бывает двоякая: высшая и низшая. Задача так называемой высшей критики состоит в том, чтобы определить подлинность существования нормы права. Низшая критика занимается установлением точного текста закона. Задача высшей критики бывает особенно сложна в тех случаях, когда приходится иметь дело с вопросом о существовании нормы права обычного. Как мы видели выше, существует множество обычаев общегосударственных, сословных, местных и племенных. В России обычаи великороссов разнятся от обычаев белорусов, а обычаи этих и последних резко отличаются от обычаев литовских; различные сословия — мещане, крестьяне, купцы — имеют каждое свои особые обычаи.

Разобраться во всем этом разнообразии обычаев и установить подлинную норму обычного права является задачей далеко не легкой. Такого рода затруднения дают себя в особенности чувствовать в тех случаях, когда возникает спор о праве, причем спорящие основываются на нормах обычного права. Если такой спор доходит до суда, то задача последнего становится весьма трудной. Суд не может, да и не обязан знать всего разнообразия норм обычного права; но тем не менее ему приходится считаться с народными обычаями. Спрашивается, как же суд может удостовериться в существовании той или иной нормы права?

Эта задача на практике разрешается тем, что стороны сами указывают на существование нормы права, причем на обязанности сторон лежит доказать свое утверждение. Доказательства подлинности норм обычного права бывают самые разнообразные, и их нельзя втиснуть в определенные рамки. Суд может убедиться в существовании такой нормы из надежных свидетельских показаний, из прежних судебных приговоров, наконец, из сборников обычного права, изданных частными лицами. Вообще суд может убедиться в подлинности нормы, если стороны докажут, что тот или другой обычай применялся в течение долгого времени. Впрочем, суд не обязан пользоваться только теми доказательствами, которые приводят спорящие стороны. Он может по собственной инициативе привлечь новых свидетелей, обратиться к опросу более или менее широких слоев местного населения и т. п. На основании показаний сторон и других имеющихся в его распоряжении сведений суд должен произвести критику: полученные указанными путями данные нуждаются в тщательной проверке. Даже прежние приговоры суда не всегда могут служить надежным доказательством. Приговоры наших волостных судов, например, часто обусловливаются влиянием какого-нибудь местного грамотея, волостного писаря, который сам, в свою

135

очередь, может находиться под влиянием особого почтения, оказанного ему кем-либо из тяжущихся. Поэтому к этим приговорам следует относиться критически.

Сравнительно легче убедиться в существовании закона, который должен быть применен к данному случаю. Однако же это не всегда так легко, как можно подумать с первого раза. И в этом случае для высшей критики остается известный простор. В особенности это касается тех стран, где между властью законодательной и властью учредительной проведена резкая граница. Например, в Америке законодатель не вправе издавать обыкновенных законов, которые противоречили бы основным законам государства. Если законодатель издаст закон, несогласный с конституцией, суд обязан отказать в его применении. Поэтому на судье в Америке лежит обязанность, прежде чем применить закон, рассмотреть, соответствует ли этот закон конституции.

Впрочем, высшая критика находит некоторое поле для своего применения и в таких государствах, где проведено различие между законодательной и учредительной властью. Тут она иногда может иметь место даже в отношении к официальным изданиям законов, так как в официальных сборниках сплошь да рядом встречаются ошибки; легко может случиться, например, что вследствие недосмотра закон не попал в сборник или не напечатан в нем полностью, или, наконец, сам текст закона подвергся искажению. Ввиду всего этого ни в одном государстве не представляется возможности обойтись без высшей критики.

По отношению к юридическим нормам, установленным судебной практикой, правительственными распоряжениями или автономическими статутами, высшая критика имеет еще большее значение. Правительственные органы, судебные установления и автономные общественные союзы могут действовать только в пределах, указанных им законом, и не могут издавать постановлений в отмену действующих законов. Вследствие этого всякая инстанция, применяющая эти постановления, должна предварительно рассмотреть, не противоречат ли они существующим узаконениям.

Предыдущий | Оглавление | Следующий