|
Сегодня |
||
УНИВЕРСАЛЬНЫЙ УЧЕБНИК |
||
Предыдущий | Оглавление | Следующий
В связи с тем что началу вины в России и других государствах
Европы в течение длительного периода времени придавалось исключительно важное
значение при возложении гражданско-правовой отвстствен-
Ответственность без вины в
гражданском праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.32
ветственность – это их фактическая реализация.
Следовательно, гражданско-правовая ответственность – это фактическое возмещение правонарушителем убытков или
уплата им неустойки.
Общепризнанно, что гражданско-правовая ответственность есть
последствие совершения гражданского правонарушения, а поэтому для ее возложения
на правонарушителя необходимо наличие определенных условии, совокупность
которых в цивилистической литературе обычно обозначается понятием «состав
гражданского правонарушения». Во всех учебниках гражданского права в качестве
элементов состава гражданского правонарушения названы:
- противоправность поведения лица,
- наличие убытков,
- причинная связь между противоправным действием и убытками,
- вина правонарушителя [174, с.519; 175, с.367, 94, с 395].
Под противоправным поведением понимается действие или
бездействие лица, которое объективно не соответствует требованиям правовых норм
или условиям договора. Противоправность – это такой элемент состава
гражданского правонарушения, который характеризует юридическое качество
действия или бездействия лица, обобщенно именуемых иногда наряду со словом
«поведение» словом «деяние» [напр. 186, с. 357, 107, с.329-330].
Наличие убытков это результат, следствие действия или
бездействия лица, их причинившего. Если действие или бездействие причинителя
может быть как противоправным, так и правомерным, то его результат – убытки
всегда противоправен, поскольку он отражает фактически наступившие от действия
одного лица неблагоприятные последствия в имущественной сфере другого о лица. В
соответствии со ст. 15 ГК РФ убытки складываются из реальною ущерба (расходов,
утраты или повреждения имущества), понесенных пострадавшим и неполученных им
доходов (упущенной выгоды).
Причинная связь как условие наступления гражданско-правовой
ответственности означает, что убытки причинены именно противоправными
действиями данного лица, а не произошли от какой-либо иной причины. Другими
словами, противоправное поведение лица должно выступать в качестве причины
убытков, а убытки должны являться ею следствием, иначе гражданско-правовая
ответственность невозможна.
В некоторых случаях бывает весьма сложно выявить причинную
связь потому, что наступление убытков было обусловлено сразу несколь-
Ответственность без вины в
гражданском праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.34
кими обстоятельствами. В науке гражданского права
выдвигалось множество теорий, объяснявших, каким образом в подобных случаях
определить причину убытков. Теория типичной (адекватной) причинности [80,с.
172,173, с. 18], теория необходимого условия (conditio sine qua non) [86, 73, с. 104], теория
необходимой и случайной причинной связи [50, с. 132-203, 189, с. 52-72 и др.],
теория непосредственной и косвенной причинной связи [117, с. 45-58], теория
возможного и действительного причинения [110, с. 113-128] и другие.
Наиболее теоретически и практически приемлемой из всех
названных теорий нам представляется теория возможного и действительного
причинения, в соответствии с которой юридически значимой причиной, достаточной
для применения гражданско-правовой ответственности, признается такое поведение
лица, которое создает конкретную (реальную) возможность наступления убытков
либо превращает имевшуюся конкретную возможность их наступления в
действительность.
Рассмотренные три элемента состава гражданского
правонарушения являются так называемыми «объективными» условиями гражданско-правовой
ответственности. Вина признается ее субъективным условием.
В законодательстве России, как и в законодательстве других
государств Европы, понятие вины как таковое не определяется, дается указание
лишь на то, что она существует в виде умысла или неосторожности, которые в
цивилистической литературе обычно именуются формами вины. В частности, таким
образом было сформулировано правило о необходимости учета вины при возложении
гражданско-правовой ответственности в параграфах 276-278 ГГУ [90, с. 138], в
статьях 41,99,100 Швейцарского обязательственного закона [88, с. 297], в статье
1383 ФГК [90, с.64], в ст. 222 ГК РСФСР 1964 года. Так же оно сформулировано и
в ныне действующем п. 1 ст. 401 ГК РФ 1994 года.
На основе анализа названных статей в учебниках гражданского
права, изданных в России начиная с 50-х годов XX столетия, вина традиционно
определяется как психическое отношение лица к своему противоправному поведению
и ею результатам, в котором воплощается его отрицательное отношение к
нарушаемым правам других субъектов гражданского права [174, с. 528, 175, с. 375,
94, с. 395].
В названных учебниках умысел определяется как психическое
отношение лица к своим противоправным действиям и их последствиям, которое
выражается в предвидении вредного результата противоправного поведения и
желании либо сознательном допущении его наступле-
Ответственность без вины в
гражданском праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.35
ния. Отсюда делается вывод, что основной психологической
характеристикой умысла является намеренность совершения противоправною
действия. Исходя из этого умысел признается наиболее тяжкой формой вины.
Неосторожность как более легкая форма вины, а свою очередь,
определяется как такое отношение лица к своему поведению, которое
характеризуется отсутствием должной внимательности, заботливости и предусмотрительности.
Соответственно, в качестве основной психологической характеристики
неосторожности называют недостаточность интеллектуальной и волевой активности
правонарушителя.
Традиционно в гражданском праве различают неосторожность
грубую и простую (легкую). При грубой неосторожности правонарушитель не
проявляет самой элементарной, очевидной для всех, необходимой в данной
конкретной ситуации предосторожности и заботливости. При легкой неосторожности
элементарную заботливость он проявляет, но не осознает, хотя может и должен
осознавать, что такой заботливости в данной ситуации недостаточно и следует
проявить большую, чем элементарная, заботливость и осмотрительность.
Однако, как уже говорилось, в некоторых случаях в силу
закона либо в силу договора сторон наличие умысла или неосторожности
правонарушителя не является обязательным условием для взыскания с него убытков
или неустойки. Следовательно, можно требовать их уплаты и в том случае, если
правонарушитель не проявил даже легкой неосторожности при исполнении своих
обязанностей, а следовательно, не виноват в наступлении неблагоприятных
имущественных последствий. Поскольку же сутью гражданско-правовой ответственности,
как выяснено раньше, является фактическое возмещение убытков или уплата
неустойки, отсутствие вины правонарушителя в любой ее форме не может исключить
квалификацию такой ситуации как ситуации ответственности. Наличие вины – это
лишь условие возложения ответственности в определенной категории случаев, но не
квалифицирующий признак ответственности вообще.
Исходя из этого мы считаем, что то, что называют
гражданско-правовой ответственностью без вины, но и на самом деле ответственность,
то есть исполнение невиновным правонарушителем дополнительной,
имущественно-обременительной для него обязанности, заключающейся в уплате им
убытков либо неустойки.
В святи с тем что ответственность может наступить и «за
вину», и без вины правонарушителя, естественно, предпринимались попытки
Ответственность без вины в
гражданском праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.36
обоснования того, почему в одних случаях закон требует
обязательного наличия вины для возложения гражданско-правовой ответственности,
а в других случаях относится к этому безразлично и, тем самым, допускает
возложение ответственности без вины.
В силу исторических причин, изложенных выше, в
цивиилтистической литературе России XIX—XX
веков вопрос об обоснований необходимости учета вины при возложении
гражданско-правовой ответственности специально не поднимался. Исключение
составлял лишь период с 1917 по 1938 год, когда начало вины вначале о отрицали
по идеологическим соображениям, а затем обосновывали с психологических позиций.
Относительно причин законодательного допущения в
определенных сферах гражданско-правовых отношений ответственности без вины,
наоборот, велись споры.
В цивилистической литературе дореволюционной России
выдвигались различные обоснования ответственности без вины, начиная с
аргументов, основанных на буквальном или логическом толковании законов (74,с.
319; 161, с. 3-11, 49, с. 578-592; 164, с. 591-609; 85, с. 110-111] до
предельно общих суждений о смысле и духе русского права [190, с.2373],
тенденциях современного права [82, с. 396] и т.п. Впоследствии многие
высказанные тогда точки зрения на ответственность без вины были восприняты и
осовременены советскими цивилистами. Если их суммировать, видно, что
обоснование ответственности без вины осуществлялось по двум направлениям.
Первое направление было связано с поисками объективных причин законодательного
допущения ответственности без вины, а второе с поисками субъективного условия
такой ответственности.
В рамках первого направления обоснования ответственности без
вины выдвигались теории:
- справедливости [81, с. 40 и сл ];
- законною страхования [193, с.660];
- профессионального риска («чьи барыши, того и убытки»)
[193, с. 655], которая в настоящее время называется теорией «объективного
риска».
- процессуальных преимуществ для потерпевшего [81, с.58-60]
(процессуального упрощения) [120, с. 120];
- организационно-технической превенции [192, с.45 и сл.; 69,
с.222] и другие.
Теория законного страхования имеет своих сторонников и среди
современных российских цивилистов. В частности, в цивилистической
Ответственность без вины в
гражданском праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.37
литературе предпринимались попытки помощью этой теории
обосновать ответственность без вины владельца источника повышенной опасности и
профессионального хранителя [176, с.338].
На наш взгляд, обязанность невиновного правонарушителя
возместить убытки или, тем более, уплатить неустойку не тождественна
обязанности страховщика по выплате страхового возмещения или страховой суммы.
Различны основания возникновения этих обязанностей.
Обязанность уплатить неустойку, возместить убытки возникает вследствие совершения
гражданского правонарушения (нарушения договорных обязательств либо причинения
вреда). Причинение же убытков в результате действия такого случая, как
непреодолимая сила, освобождает правонарушителя от ответственности.
Напротив, основанием возникновения обязанности страховщика
по выплате страхового возмещения является именно наступление случая, именуемого
страховым, который специально предусмотрен договором страхования либо, при
обязательном страховании, нормативным актом, в качестве страхового риска. Таким
случаем, наряду с другими видами случаев, может выступать и непреодолимая сила.
Обязанность правонарушителя уплатить неустойку, возместить
убытки, как уже говорилось выше, является для него дополнительной,
имущественно-обременительной мерой. Напротив, обязанность страховщика но
выплате страхового возмещения входит в качестве основного элемента в содержание
договора страхования и поэтому не является дополнительной. Эта выплата
производится из специального страхового фонда, формирующегося за счет взносов
многих страхователей, поэтому не выступает в качестве имущественного
обременения непосредственно для страховщика.
Субъектом обязанности без вины уплатить неустойку или
возместить убытки является правонарушитель – любое физическое или юридическое
лицо, на которое в силу нормативного акта или договора допускается возложение
ответственности без вины. Субъектом же обязанности выплатить страховое
возмещение в силу ст. 938 ГК РФ и ст. 6 Закона РФ «О страховании» [5] является
не правонарушитель, а организация, специально созданная для осуществления
страховой деятельности, получившая соответствующую лицензию и не имеющая права
заниматься какой-либо другой предпринимательской деятельностью.
Деятельность страховщика в страховом правоотношении причин-
Ответственность без вины в
гражданском праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.38
но не связана с наступлением страхового случая, страховщик
не является правонарушителем. В соответствии с договором страхования или
нормативным актом у него возникает лишь обязанность «отреагировать» на
произошедший страховой случай и произвести страховую выплату страхователю или
иным лицам. Наоборот, в случае ответственности без вины убытки возмещает то
лицо, действия которою стали причиной их возникновения. Обязанность страховщика
и обязанность невиновного правонарушителя имеют различия также и но объему
возмещения.
Из всего сказанного следует, что обязанность невиновного
правонарушителя возместить убытки или уплатить неустойку не тождественна
обязанности страховщика выплатить страховое возмещение или страховую сумму.
Теория законного страхования отражает лишь весьма отдаленное и условное внешнее
сходство страхования и ответственности, однако не объясняет ни сущности
ответственности без вины, ни причин допущения ее возложения в конкретных
случаях.
Теория организационно-технической превенции объясняет
гражданско-правовую ответственность без вины владельца источника повышенной
опасности тем, что она имеет особое превентивное значение. В отличие от
ответственности «за вину», ответственность без вины выполняет не
психологическую, а организационно-техническую превенцию причинения этим
источником вреда. Другими словами, сама возможность несения ответственности без
вины, заложенная в правовых нормах, стимулирует деятельность владельцев
источника повышенной опасности по совершенствованию техники, и, тем самым,
приводит к сокращению количества случаев причинения вреда [69, с.222].
Однако в юридической литературе многократно обоснованно указывалось
на недостаточную убедительность этой теории [38, с. 190]. Усовершенствованием
техники занимаются и вообще имеют возможность заниматься не индивидуально
каждый владелец источника повышенной опасности, а специальные организации,
поэтому вряд ли такая ответственность имеет для владельцев стимулирующее
значение.
Интересное обоснование ответственности без вины выдвигалось
в прошлом веке с позиций представлений о справедливости. В современной же
цивилистике эти проблемы практически не обсуждаются, хотя, на наш взгляд, они
являются весьма важными для понимания причин запрещения или, наоборот,
допущения в гражданском праве ответственности без вины, а также способов
поддержания справедливости в конкретных случаях применения ответственности «за
вину» и ответствен-
Ответственность без вины в
гражданском праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.39
ности без вины.
Те цивилисты, которые считали, что возложение
ответственности без вины в некоторых случаях допускается законодательством в
силу большей справедливости ответственности без вины по сравнению с
ответственностью «за вину», в подтверждение своей правоты обычно приводили
пример с богатым причинителем и бедным потерпевшим. Вывод из этой ситуации
напрашивался сам: конечно, несправедливо, если, основываясь на начале вины,
богатого, случайно причинившего ущерб бедному, следует освободить от ответственности,
ведь этот ущерб, может быть, лишил бедного его последнего состояния.
Цивилисты, наоборот, считавшие, что более справедливо
возлагать ответственность только «за вину», указывали, что несправедливость в
подобном случае – это несправедливость не нрава, а судьбы, поэтому решение
вопроса о том, какая ответственность справедлива, а какая нет, не должно
зависеть ни от каких «социальных идей» типа «убытки должен нести богатый» [81,
с.40], иначе «по соображениям справедливости придется привлечь к
ответственности вместо невиновного причинителя самого богатого человека в судебном
округе» [193, с. 177].
Действительно, с каких позиций нужно судить о справедливости,
когда потерпевший и причинитель находятся в равном имущественном положении, или
когда убытки случайно причинены бедным богатому? Должен ли бедный возместить
богатому, может быть, тоже за счет последних средств?
Вообще, высказывалось мнение, что, будучи обращенным лишь к
субъективной сфере правонарушителя, начало ответственности только «за вину»
несправедливо по отношению к потерпевшему, так как не учитывает его интересов,
поскольку его право на получение возмещения причиненных ему убытков ставится в
зависимость от обстоятельства, для него «совершенно стороннего и безразличного
от субъективного отношения к факту причинения убытков лица, их причинившею»
[81, с. 41]. Несправедливость ответственности без вины, наоборот, усматривалась
в отсутствии учета субъективного отношения причинителя ущерба к факту его
причинения [139, с. 177: 193, с. 646].
Таким образом, несправедливость ответственности «за вину»
обосновывалась отсутствием учета объективных факторов, а несправедливость
ответственности без вины, наоборот, субъективных факторов. Следовательно, оба
вида ответственности и ответственность «за вину», и ответственность без вины,
несмотря на свою противоположность друг
Ответственность без вины в
гражданском праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.40
другу, по идее должны нарушать баланс интересов участников
правоотношений.
Представляется, что в целом это не так. Одно и то же лицо
может выступать в различных ситуациях и в качестве причинителя (должника), и в
качестве потерпевшего (кредитора). Будучи причиниелем, это лицо предпочтет
нести ответственность только «за вину», а будучи потерпевшим сочтет
справедливым не придавать вопросу о вине правонарушителя какого-либо значения и
получить возмещение и при его невиновности. Поэтому законодательное разрешение
возлагать ответственность только «за вину» или же допущение также и
ответственности без вины, в целом, в масштабах всего общества, баланса
интересов, на наш взгляд, не нарушает.
Однако, прав был К. Адлер, считавший, что какое бы начало
ответственности («за вину» или независимо от вины) ни было закреплено в
законодательстве, может оказаться так, что невиновный в каком-то конкретном
случае пострадает [40, с. 18], то есть будет нести или возмещать случайно
причиненный ущерб. Поэтому вряд ли можно согласиться с утверждением, что
ответственность без вины вообще более справедлива, чем ответственность «за
вину», или наоборот.
На наш взгляд, вопрос о справедливости может решаться только
в каждом конкретном случае возложения ответственности «за вину» либо без вины.
Задачей же законодателя является разработка специальных норм, в достаточной
степени позволяющих предотвратить возможные несправедливые последствия
применения в конкретных случаях как ответственности «за вину», так и
ответственности без вины. Некоторые из этих норм, содержащихся в гражданском
законодательстве России, мы затронем ниже.
Таким образом, сама по себе теория справедливости не дает
ответа на вопрос об объективных причинах допущения возложения в конкретных
случаях ответственности без вины, ибо такой причиной не является большая
справедливость ответственности без вины но сравнению с ответственностью «за
вину». Более того, эта теория, в свою очередь, порождает вопрос о причине
большей справедливости ответственности без вины по сравнению с ответственностью
«за вину».
С нашей точки зрения, объективной причиной допущения в
некоторых сферах гражданско-правовых отношений ответственности без вины
является необходимость обеспечения сбалансированности инте-
Ответственность без вины в
гражданском праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.41
ресов их участников.
Такая необходимость связана прежде всего с экономическими
факторами, которые рассматривались выше.
Однако, если ответственность без вины предпринимателей друг
перед другом в условиях усиления общественного разделения труда и усложнения
хозяйственных связей может быть объяснена только причинами, лежащими в сфере
экономики, – необходимостью поддержания нормального имущественного состояния
участвующих в сложных договорных отношениях субъектов, то ответственность в тех
отношениях, где одна сторона является более сильной в экономическом смысле
(например, отношения предпринимателей с потребителями), а также в отношениях из
причинения вреда источником повышенной опасности, на наш взгляд, может быть объяснена
также и с позиций, имеющих в своей основе теорию «объективного риска».
В настоящее время российскими учеными-юристами широко
признано мнение, высказанное еще в 50-е годы Н.Г. Александровым о том, ч го
содержанием субъективного права являются три правомочия: 1) возможность самому
совершать определенные действия; 2) возможность требовать определенного
поведения от других лиц; 3) возможность защищать право с помощью допускаемых
законом мер самозащиты или с помощью обращения к компетентным органам государства
[41, с.88, 108-109; 66, с. 131].
Те, кто вступает в договорные отношения с экономически более
сильным субъектом или подвергается повышенной опасности от деятельности
владельца источника повышенной опасности, как и все другие субъекты
гражданско-правовых отношений, находятся под защитой права. Они имеют
определенные субъективные права право собственности, право на жизнь, на
телесную неприкосновенность и т.н. Эти права носят абсолютный характер, и
поэтому все окружающие обязаны воздерживаться от их нарушения.
Однако при взаимодействии потенциального пострадавшего с
владельцем источника повышенной опасности или экономически более сильным
контрагентом-предпринимателем (в сфере отношений предпринимателей с
потребителями), реализация второго правомочия потенциального пострадавшею
затруднена, поскольку предприниматели и владельцы источников повышенной
опасности осуществляют свою деятельность на основе общего разрешения закона
заниматься ею.
Ответственность без вины в
гражданском праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.42
Это затруднение имеет место даже несмотря на возможность
предъявить в суде иск о запрещении деятельности, создающей опасность причинения
вреда в будущем, предоставленную потенциальному пострадавшему п. I ст. 1065 ГК РФ. Трудности в
реализации второго правомочия не снимаются названной нормой ГК, поскольку,
исходя из ее текста, неясно, при каких обстоятельствах она применима. Можно ли,
руководствуясь ею, запретить, например, деятельность по эксплуатации источника
повышенной опасности, ведь такая деятельность, хотя и разрешена законом (ст.
1079 ГК РФ), по самой своей сути создает опасность причинения вреда в будущем?
Очевидно, нет, поскольку в противном случае пришлось бы признать, что закон
вместо стимулирования общественного прогресса создает предпосылки для возврата
в каменный век. Запретить обычную общественно-полезную деятельность по
эксплуатации источника повышенной опасности, мотивируя это тем, что она создает
опасность причинения вреда в будущем, нельзя. Суд не вправе удовлетворять такой
иск потенциального пострадавшего, поскольку это будет противоречить общему
разрешению закона заниматься такой деятельностью. В связи с этим его правомочие
требовать определенного поведения от других лиц, например не ездить мимо его
дома на автомобиле, поскольку это создает абстрактную возможность причинения
вреда жизни и здоровью его самого или его близких, остается без реализации. Оно
как бы парализуется разрешением закона осуществлять такую деятельность.
Когда же можно применить п. 1 ст. 1065? На наш взгляд, она
может быть применена, только если потенциальный пострадавший сможет доказать в
суде наличие конкретной опасности причинения вреда в будущем, создающейся в
результате конкретных действий другого лица. Например, конкретное действие
систематическая езда на автомобилях, принадлежащих предпринимателю, но детской
площадке, создает конкретную опасность причинения вреда жизни или здоровью
играющих на этой площадке детей. В такой ситуации речь пойдет не о запрещении
обычной деятельности по эксплуатации источника повышенной опасности как
таковой, а о запрещении совершения конкретных действий, связанных с ее
осуществлением в конкретном месте или конкретным лицом, которые создают не
абстрактную, а конкретную, реальную опасность причинения вреда. Думается,
законодатель имел в виду именно такую ситуацию. Если это так, то норма н. 1 ст.
1065 ГК РФ была
Ответственность без вины в
гражданском праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.43
включена в текст ГК РФ с целью запрещения создания именно
конкретной опасности. Но такой вывод следует только из анализа этой нормы, а не
непосредственно из текста закона, что может привести к неправильному ее
применению на практике. В связи с этим следовало бы изложить п. 1 ст. 1065 ГК
РФ в следующей редакции: «Конкретная опасность причинения вреда в будущем может
явиться основанием к иску о запрещении совершения конкретных действий,
создающих ее».
Что касается и. 2 ст. 1065 ГК РФ, разрешающею суду обязать
ответчика приостановить или прекратить производственную деятельность, в
частности, по эксплуатации предприятия или сооружения, которая уже причинила
вред и продолжает причинять ею, либо угрожает новым вредом, за исключением
случая, когда ее приостановление или прекращение противоречит общественным
интересам, то этот пункт, на наш взгляд, закрепляет отраженную в общем виде в
п. 1 и 2 ст. 10 ГК РФ возможность применения санкции за злоупотребление правом
осуществлять конкретный вид деятельности (производить товар из определенною
материала по определенной технологии, использовать источник повышенной
опасности и т. п.). В связи с этим названная норма не создает специальных
гарантий для реализации правомочия потенциальною пострадавшею требовать
определенного поведения от других лиц.
Таким образом, несмотря на предоставленную потенциальному
пострадавшему в п. 1 ст. 1065 ГК РФ возможность принять конкретные меры к
реализации своею правомочия требовать определенного поведения от других лиц,
его реализация все же представляется весьма проблематичной. Однако при этом у
пострадавшего как бы усиливается третье правомочие, так как он вправе получить
возмещение причиненного ему ущерба независимо от того, виновен или нет его
причинитель [намек на такой подход содержится в академической речи К. Адлера:
40, с. 16].
На по обстоятельство обращал внимание А. Гордон, писавший,
что «государство никоим образом не может дать железным дорогам право причинять
пожары в имуществе сторонних лиц без вознаграждения» [81, с. 65], а также, Н.
Демчинский, утверждавший, что истина, состоящая в том, что неравное должно
толковаться неравно, требует, чтобы закон становился на защиту интересов более
слабого в его отношениях с сильным, а не прикрывался обветшалой формулой «закон
для всех равен» [97, с. 3].
Думается, что ответственность без вины выступает в таких
случаях не только как способ имущественной компенсации причиненного ущер-
Ответственность без вины в
гражданском праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.44
ба, но и как способ «юридической компенсации» за
невозможность или затрудненность осуществления в полной мере правомочия,
входящего в качестве элемента содержания в принадлежащее пострадавшему
субъективное гражданское право.
Такое объяснение предполагает также и наличие процессуальных
преимуществ для пострадавшего, поэтому теория процессуальных преимуществ вообще
может рассматриваться как продолжение теории объективного риска. Чтобы помочь
пострадавшему осуществить свое право на взыскание имущественного ущерба, закон
дает ему процессуальное преимущество перед правонарушителем, заключающееся в
том, что пострадавший не должен доказывать наличие его вины, а правонарушитель,
в свою очередь, не может освободиться от ответственности доказательством своей
невиновности.
В рамках второго направления дискуссии, сопряженного с
поисками субъективного условия ответственности без вины, наиболее значимыми, на
наш взгляд, являются теории субъективного риска, повышенной бдительности и
неопровержимой презумпции вины правонарушителя.
Теория субъективного риска наибольшее развитие получила в
научных работах В. А. Ойгензихта, С. Н. Братуся, Ю. Г. Басина.
Представители пой теории считают, что отсутствие вины при
возложении ответственности без вины не означает, что в этой ситуации вообще пег
субъективного условия гражданско-правовой ответственности. По их мнению,
субъективным условием ее возложения является риск правонарушителя. Риск – это,
как и вина, и невиновность, есть психическое отношение субъекта к своему
поведению, которое, однако, отличается и от вины, и от невиновности. От
невиновности риск отличается тем, что при ней всегда исключается всякое
предвидение и даже всякая возможность предвидения субъектом вредных последствий
своего поведения, а сознательное допущение, присущее риску, предполагает
предвидение, хотя бы и не абсолютное, а в виде абстрактной возможности. Вина
предполагает несомненное предвидение последствий либо возможность такого
предвидения, допущение же при риске оставляет определенный процент сомнения,
имея в виду лишь некоторую вероятность, но не абсолютную необходимость
наступления вредных последствий [152, с.73]. Другими словами, риск – это такое
субъективное состояние лица, когда оно осознанно допускает с большей или
меньшей степенью вероятности возможность причинения, в том числе и невинов-
Ответственность без вины в
гражданском праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.45
ною (случайного), кому-либо убытков в будущем, однако не
предвидит и не должно предвидеть неизбежность их причинения [152, с.68; 61,
с.75].
С точки зрения В. А. Ойгензихта, сознательное допущение
вредных последствий приближает риск к вине. В связи с этим он выделял категорию
так называемого «виновного риска», который предполагает сочетание
противоправности и психического отношения в виде сознательного допущения
субъектом отрицательных последствий, неизбежность которых не должна и не может
быть предвидена. «При таком риске вина субъекта проявляется своеобразно где-то
на грани между небрежностью, косвенным умыслом и самонадеянностью» [152, с.68].
Таким образом, в соответствии с рассматриваемой теорией, субъективным условием
ответственности без вины является психическое отношение субъекта к его
действиям и их вредным последствиям, которое сходно с тем психическим
отношением субъекта к своему поведению, которое обозначается понятием «вина».
Однако, на наш взгляд, вина и риск имеют сущностные
различия.
Сущностью вины является свободный выбор субъектом
отрицательного варианта поведения. При наличии риска ситуация иная. Выражая
согласие с высказанным в социально-философской литературе мнением о том, что
риск всегда сопряжен с выбором вариант поведения, и если нет выбора, то и нет
риска [45, с. 19-21], считаем необходимым акцентировать внимание на том, что
при наличии вины выбор варианта поведения полностью зависит от конкретною лица,
которое действует с полной свободой волн, а риск может быть необходимостью.
Например, существование транспортных предприятий необходимость, которая
диктуется экономическим развитием общества. Рост количества автомобилей и
других источников повышенной опасности в собственности граждан для общества,
переживающем о научно-техническую революцию, также является необходимой
тенденцией. А раз есть такая необходимость, то ее обязательно кто-то должен
осуществлять. Поскольку все, что делается людьми, делается сознательно, всегда
будет существовать риск как психическое отношение лица к своему поведению и его
последствиям, выражающееся в сознательном допущении с определенной степенью
вероятности отрицательных последствий, которые невозможно конкретно предвидеть
и предотвратить.
Невозможность, предотвращения связана не только с неполнотой
знания человечества в целом и отдельною субъекта гражданского права о
закономерностях функционирования используемого объекта или
Ответственность без вины в гражданском
праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.46
системы общественных отношений (в сфере
предпринимательства), но и с ролью случая, который человечество может познать
лишь как форму проявления необходимости, что выражается в абстрактом предвидении
этого случая на основе
статистических данных, по никогда не сможет предвидеть конкретно.
Чем глубже будут человеческие знания об используемых
объектах, системах общественных отношений, тем свободнее будет человечество и
субъекты гражданского права в их использовании. В этом проявляется
диалектическая взаимосвязь между свободой воли и необходимостью. Но поскольку
человеческое познание безгранично, всегда будет много непознанного, всегда
свобода воли человека в использовании закономерностей природы и общества будет
ограничена непознанным. Следовательно, всегда будет существовать риск не как
выбор отрицательного варианта поведения, а как необходимость выбирать
определенный род деятельности. Эта необходимость предполагает выбор
правомерной, необходимой обществу деятельности (использование источника
повышенной опасности, осуществление предпринимательской деятельности и т.п.) и
лишь возможность причинения в связи с ней кому-либо ущерба.
Из сказанного следует, что риск как психическое отношение
субъекта к его деятельности и ее возможным вредным последствиям не может
являться субъективным условием возложения ответственности аналогично вине,
поскольку он свидетельствует лишь «об осознанном выборе рода деятельности, а не
характеризует отношение обязанного лица к своим противоправным действиям» [158,
с.39]. В момент же совершения конкретных, причиняющих другому лицу убытки,
действий в связи с осуществлением этой особой деятельности, психическое
отношение нарушителя к ним и их последствиям заключается уже не в риске, а в
вине или невиновности. Поэтому нельзя не согласиться с Е.А. Павлодским в том,
что теория риска как субъективного условия ответственности без вины не согласуется
с учением о составе гражданского правонарушения, поскольку не характеризует
элементы состава гражданского правонарушения применительно к конкретному
правонарушению [158, с.39].
Что касается теорий повышенной бдительности и неопровержимой
презумпции вины, они имеют общим то, что в качестве субъективного условия
ответственности без вины называют именно вину правонарушителя с той лишь
разницей, что в соответствии с теорией неопровержимой презумпции вины
субъективным условием ответственности без
Ответственность без вины в
гражданском праве. Дмитриева О. В. – Воронеж, ВВШ МВД РФ, 1997– С.47
вины признается вина предполагаемая [81, с.58-60; 140, с.
167], а в соответствии с теорией повышенной бдительности вина реальная,
поскольку к лицам, несущим такую ответственность, в силу закона или договора
предъявляются повышенные требования к внимательности и осторожности [92, с.393;
93, с.337; 50, с.38; 64, с. 10-20 и др.].
Чтобы оценить, насколько верны эти точки зрения, необходимо
проанализировать ответственность без вины с позиций различных представлений о
вине, чему посвящена вторая глава настоящего исследования.