Предыдущий | Оглавление | Следующий

XIII. ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ — ТРЕСТ —ГЛАВК

1

2

 

1

Будучи самостоятельной имущественной единицей, производственное предприятие вместе с тем является органом управления социалистическим хозяйством. Имущественная обособленность предприятия относительна. Единство государственной собственности определяет характер и рамки этой обособленности.

Трест, главное управление, министерство являются теми органами, через которые перекинут мост от целого — государства, как хозяйствующего субъекта, к части целого — отдельному предприятию. Вместе с тем и трест и главк как хозяйственные организации сами являются частями целого — государства.

Имущественная связь предприятия с трестом выражается: а) в том, что имущество предприятия входит в состав уставного фонда треста, б) в режиме регулирования оборотных средств предприятия, в) в единстве прибыли,

333

амортизационных отчислений и т. д., г) как следствие этого, при наличии определенных условий в ответственности треста по обязательствам предприятия.

Ранее подробно была развита и аргументирована мысль о том, что различие между трестом и главком вое больше стирается. Речь идет о характере и содержании их деятельности по отношению к предприятию. Перечисленные выше признаки, характеризующие имущественные связи предприятия с трестом, почти целиком могут быть отнесены и к взаимоотношениям главного управления с предприятием. Мы говорим «почти целиком» потому, что первый признак (включение имущества в состав уставного фонда треста) с формальной точки зрения к главку не применяется: главные управления имеют самостоятельный баланс по осуществляемым ими операциям сбыта и снабжения и сводный баланс по подведомственным им предприятиям и хозорганам [1]; следовательно, главные управления, как таковые, не имеют уставного фонда, который включал бы в себя имущество подведомственных им предприятий. Однако из дальнейшего будет видно, что фактически это обстоятельство большого практического значения не имеет.

Трест как целое — нечто большее, чем простая сумма его предприятий, но трест не может существовать вне его предприятий. Имущество треста — это имущество всех его предприятий, взятых вместе, плюс его непосредственное имущество в форме нераспределенного резерва оборотных средств плюс отчисления от прибылей, поскольку они остаются в распоряжении треста, и т. д. Таков тот вывод, который необходимо сделать из законодательства, регулирующего имущественное положение треста.

Поэтому бухгалтерские отчеты и балансы трестов и аналогичных им (хозяйственных организаций включают в себя балансы входящих в их состав предприятий — заводов, фабрик, депо, совхозов, окладов, магазинов и т. д. Однако и трестированные предприятия имеют самостоятельную отчетность [2]. Баланс трестированного предприятия включается

334

в баланс треста, но это обстоятельство не обезличивает предприятия. Имущество трестированного предприятия числится также несобственном балансе предприятия ?

Этим объясняется возможность существования имущественных правоотношений между трестом и его предприятием. Эти правоотношения возникают из административных актов, исходящих от треста и в той или иной форме регулирующих деятельность предприятия В том случае, если трест выступает по отношению к своему предприятию в качестве снабженческого или сбытового органа и не создает для проведения сбыто-снабженческих операций специальных хозрасчетных единиц, его взаимоотношения с предприятием могут регулироваться нарядом-заказом, являющимся не сделкой, а административным актом. Однако, поскольку этот наряд-заказ возлагает определенные имущественные права и обязанности на трест и на предприятие, их взаимоотношения по существу принимают гражданско-правовой характер [3].

В настоящее время такая форма связи треста ищи главка с предприятием встречается все реже. По общему правилу свои функции по снабжению и сбыту указанные хозорганы осуществляют через специально для этого созданные хозрасчетные единицы — конторы, базы, склады и т. д. Однако, как это видно из данной выше характеристики юридической личности транспортных предприятий, гражданско-правовые отношения между хозяйственной организацией и входящими в ее состав предприятиями допустимы и сейчас.

Но, кроме этого, возможны и иные, вытекающие из других оснований имущественные отношения между трестом и предприятием, равно как и между главком и трестом или главком и непосредственно подчиненным ему предприятием. Эти отношения могут обусловливаться расчетами, вытекаю-

835

щими из факта выделения предприятию Необходимых оборотных средств, а также расчетами по накоплениям, амортизационными отчислениями и т. д. Основанием возникновения этих имущественных отношений являются административные акты главка и треста как планово-регулирующих по отношению к предприятию органов. По мнению М. М. Агаркова, «переход соответствующих (оборотных. — С. Б.) средств к предприятию, хотя бы эта средства переходили к нему от вышестоящего регулирующего органа, всегда является имущественным отношением и относится к гражданскому праву. «Вертикаль» не исключает имущественного, а следовательно и гражданско-правового характера этих отношений» [4].

Точнее говоря, административный акт в указанном выше случае порождает имущественные последствия. М. М. Агарков имеет в виду те гражданско-правовые отношения, которые возникают между планово-регулирующим органом и предприятием в связи, например, со спором о моменте перехода к предприятию права распоряжения выделенными ему средствами. Более важным является вопрос о том, какое влияние имеют те или иные порождающие имущественные последствия административные действия вышестоящего хозоргана на гражданско-правовые отношения подчиненного ему предприятия с третьими лицами. Речь идет о том, какое влияние имеют акты управления на имущественные права и обязанности предприятия по отношению к третьим лицам. А с этим связан вопрос о характере и степени самостоятельной материальной ответственности предприятия по его обязательствам перед кредиторами.

Не подлежит сомнению, что факт выделения оборотных или предназначенных для капитального строительства средств предприятию создает для него ту материальную основу, которая порождает для него возможность заключения необходимых для выполнения плана юридических сделок. Задержка по вине вышестоящего хозоргана в выделении предприятию причитающихся ему средств или изъятие средств, которые должны находиться в распоряжении предприятия, отражаются на выполнении лежащих на предприятии обявательств по отношению к его кредиторам. Поэтому в тех случаях, когда нарушение принципа имуще-

336

ственной самостоятельности предприятия по вине вышестоящего хозоргана затрагивает интересы третьих лиц — будь то предприятия, входящие в состав этого хозоргана, или иные организации или даже физические лица, — возможно и допустимо возложение дополнительной ответственности на хозорган за долги его предприятий.

Диалогичным образом решается вопрос о дополнительной ответственности предприятия, незаконным образом удерживающего средства, которые должны находиться в распоряжении вышестоящего хозоргана.

Рассуждая строго юридически, во всех этих случаях по существу речь идет не о дополнительной ответственности, а о передаче требований, которые имеются у предприятия по отношению к тресту (главку) и у треста (главка) по отношению к предприятию — кредиторам предприятия или кредиторам треста (главка).

На этот путь с некоторыми колебаниями и встала арбитражная практика.

Арбитраж возложил ответственность на главное управление, в ведении которого находился заказчик, не оплативший по вине главка полученное от поставщика оборудование: отсутствие средств у заказчика было вызвано произведенным среди года по распоряжению главка снижением размеров финансирования капиталовложений против первоначально утвержденной главком суммы; оправка же, выдаваемая главным управлением об обеспеченности заказанного оборудования, была представлена заказчиком поставщику при заключении договора [5].

Равным образом материальная ответственность за долги предприятия была возложена арбитражем на вышестоящий хозорган и в том случае, когда выяснилось, что средства, необходимые для покрытия задолженности пред-

337

Приятия, отсутствуют у него в связи с задержкой а спуске кредитов по .вине хозоргана [6].

Наряду с этим известны случаи, когда хозяйственные организации в щелях уклонения от ответственности передавали своим хозрасчетным единицам свои активы, оставляя у себя не обеспеченные пассивы. Вследствие этого приказы Госарбитража на взыскание с этих хозорганов сумм, причитающихся их контрагентам-кредиторам, оставались нереализованными [7]. Установив такой факт, арбитраж обращал взыскание на расчетные счета низовых хозрасчетных единиц, поскольку они пользовались средствами, им не при-надлежащими.

Особо решается вопрос о субсидиарной ответственности треста за долги предприятия в случае его ликвидации. Госарбитраж при СНК СССР склонен признавать дополнительную ответственность треста «за долги входящих в него предприятий в случае доказанной неплатежеспособности предприятий, в особенности при его ликвидации». Поэтому Госарбитраж пришел к выводу, что трест должен нести ответственность по иску о взыскании сумм, причитавшихся истцу с лимвидкома фабрики, входившей в состав треста, в полном объеме, а не только в пределах переданного ему ликвидационного баланса фабрики. Заслуживает быть отмеченным, что этот вывод сделан Госарбитражем в том (цитированном выше) постановлении, в котором с наибольшей четкостью было сформулировано положение, что хозрасчетные предприятия являются самостоятельными субъектами имущественных прав и несут самостоятельную материальную ответственность по своим обязательствам [8].

2

Вопрос об ответственности юридического лица за его предприятие давно уже привлек внимание как практиков, так и ученых-юристов и получил свое отражение в юридической литературе.

338

Одни авторы (их меньшинство) решали вопрос просто: они предлагали руководствоваться Положением о трестах, т. е. исходить из того, что юридической личностью является трест, который и должен нести полную ответственность по обязательствам входящих в его состав предприятий, действующих в лице их руководителей от имени треста. Но так как с 1931 г. имущественная самостоятельность производственного предприятия является очевидным фактом, сторонники этой точки зрения считают, что ответственность треста должна быть вторичной по сравнению с ответственностью предприятия, являющейся ответственностью первичной.

По мнению М. Г. Гинзберга, «надо сохранить принцип ответственности юридического лица за его предприятия с тем лишь, чтобы в первую очередь отвечало предприятие — должник по операции». За долги предприятия, полагает М. Г. Гинзберг, должен отвечать не только трест, как таковой, но и другие его предприятия. Укоренившаяся в хозяйственной и судебно-арбитражной практике последних лет трактовка предприятия как самостоятельного субъекта прав с точки зрения М. Г. Гинзберга является ошибочной. Такой взгляд на предприятие, по его мнению, объясняется тем, что «в судебно-арбитражную практику и в ведомственные распоряжения, разъяснения и акты не могло не просочиться течение о признании за отдельными хозрасчетными единицами самостоятельных имущественных прав, о признании их субъектами прав» [9]. Автор отвергает эту концепцию, исходя из закона о трестах, т. е. игнорирует те изменения в социалистической экономике, в законодательстве и в практике его применения судом и арбитражем, которые произошли за восемь лет, истекшие с момента издания Положения о трестах от 29 июня 1927 г. до момента написания автором своей статьи.

При всей своей приверженности к ригористическому проведению в жизнь Положения о трестах М. Г. Гинзберг вынужден отступиться от взгляда на предприятие, как на имущество юридического лица (треста). Ответственность треста, по Гинзбергу, наступает лишь при недостаточности средств у предприятия, причем эта ответственность должна наступать не автоматически, по требованию взыскателя,

339

а устанавливаться банком или арбитражем по заключению банка.

Не ясно ли, что, формулируя этот принцип, автор тем самым признал только что отвергнутю им юридическую личность предприятия. Поистине—гони природу в дверь, она влетит в окно.

Взгляды М. Г. Гинзберга столь резко разошлись с действительностью, что ни в литературе, ни в судебно-арбитражной практике эти взгляды поддержки не получили.

Другие авторы, справедливо указывая на устарелость закона о трестах в части, относящейся к характеристик-предприятия, его взаимоотношений с трестом и положения в гражданском обороте, признают предприятие субъектом права и предлагают установить дополнительную ответственность треста за Предприятие и предприятия за трест лишь в строго определенных случаях. Все сходятся, во-первых, на том, что ответственность входящих b состав треста предприятий друг за друга должна быть полностью исключена. Подобная ответственность в корне подрывала бы хозрасчетную самостоятельность предприятий и обезличивала результаты их деятельности.

Во-вторых, почти все авторы, признающие юридическую личность за производственным предприятием, согласны в том, что взаимная дополнительная ответственность треста за предприятие и предприятия за трест по их долгам должна возникать в случае изъятия у предприятия или непредоста-вления ему трестом оборотных и иных средств, необходимых для выполнения промфинплана, либо при неправомерной задержке средств, принадлежащих тресту, его предприятием [10].

До сих пор не существовало каких-либо серьезных разногласий между авторами, писавшими о юридической лич-

340

ности госпредприятий, также и в вопросе о возложении на трест дополнительной ответственности за долги предприятия в случае его ликвидации. Господствующим является мнение, выраженное и автором этих строк в 1938 г., что ликвидация предприятия влечет за собой возложение дополнительной ответственности на трест в случае невозможности полного удовлетворения кредиторов за счет имущества, числящегося на ликвидационном балансе предприятия (разумеется, речь идет об имуществе, на которое по закону может быть обращено взыскание). Эта точка зрения нашла свое подкрепление и в приведенном выше постановлении Госарбитража при СHK СССР.

Так, например, А. В. Бенедиктов — один из наиболее последовательных и вдумчивых сторонников признания трестированного предприятия самостоятельной юридической личностью—не задерживает своего внимания на этом вопросе. В своей работе, посвященной государственным юридическим лицам в СССР, А. В. Бенедиктов, невидимому, солидаризируется с решением вопроса, данным в постановлении Госарбитража при СНК СССР от 20 июня 1938 г. Никаких возражений против этого постановления он не приводит. Молчаливое согласие А. В. Бенедиктова с арбитражной практикой отражает позицию, занятую им по вопросу означении самостоятельной имущественной ответственности как одного из признаков юридического лица. «...Самостоятельная ответственность юридического лица по его обязательствам, — пишет А. В. Бенедиктов, — не исключает принципиально возможности ответственности за его долги не только членов самого юридического лица, но и других организаций, в той или иной мере с ним связанных» [11]. Эта точка зрения защищается и Д. М. Генкиным, который также считает, что вопрос о юридической личности того или иного общественного образования, в частности госпредприятия, не следует связывать с вопросом о так называемом потолке ответственности [12].

В 1938 г. автор этих строк полагал, что субсидиарная ответственность треста за его предприятие в случае ликвидации последнего не должна вызывать каких-либо

341

сомнений: я исходил из того, что именно три ликвидации, проявляется единство имущества треста, включающего в себя и имущество входящих в его состав предприятий: «...общность имущества, числящегося на балансе организации, — писал я, — проявляется при ликвидации правосубъектного предприятия. В этом случае хозяйственная организация при недостаточности средств у ликвидируемого предприятия должна в полном объеме иести ответственность по его обязательствам. Этот принцип нам представляется бесспорным: имущество ликвидируемого или peорганизуемого предприятия остается у организации; оно лишь принимает иной вид, иную форму» [13].

Наибольшее расхождение вызвал во взглядах вопрос о том, должна ли быть установлена дополнительная ответственность треста за долги предприятия при отсутствии у него средств, на которые может быть обращено взыскание. А так как практически взыскание обращено только на денежные средства должника-предприятия, ибо продажа товаров, ему принадлежащих, для удовлетворения кредиторов допускается только в исключительных случаях — с разрешения председателя правления Госбанка, — то проблема свелась к следующему: должна ли вышестоящая организа-

342

ция нести дополнительную ответственность при неоплатности ее предприятия или от такой ответственности ее необходимо освободить?

А. И. Еселевич в 1936 г. и в более развернутой форме автор этих строк в 1938 г. ответили на этот вопрос положительно, т. е. признали возможным и необходимым возложение дополнительной ответственности по решению суда или арбитража на трест. Основной аргумент в пользу такого решения вопроса заключался с нашей точки зрения в том, что сохранение принципа дополнительной ответственности при неоплатности предприятия будет способствовать укреплению имущественной связи организации с предприятием и усилению оперативного руководства его деятельностью [14].

Возложение дополнительной ответственности на трест с этой точки зрения должно было стимулировать принятие им необходимых мер, которые обеспечили бы рентабельную работу предприятия. Что касается материального источника дополнительной ответственности треста, то как А. И. Еселевич, так и автор этих строк усматривали его в наличии у треста нераспределенного им маневренного резервного фонда оборотных средств; как известно, этот фонд был предусмотрен постановлением СТО от 23 июля 1931 г. Для того чтобы возложение дополнительной ответственности на трест не ослабляло хозрасчетные стимулы в деятельности предприятия, я полагал необходимым установить, что уплаченные хозорганом по долгам предприятия средства должны удерживаться хозорганом при распределении оборотных средств на новый хозяйственный год или при уточнении их на новый квартал. «При таком порядке, — писал я, — полностью сохраняется принцип самостоятельной имущественной ответственности предприятия я индивидуализация его работы; сохраняется, следовательно, хозяйственный расчет во взаимоотношениях по вертикали и вместе с тем обеспечиваются интересы контрагентов предприятия — интересы хозяйственного расчета по горизонтали» [15].

Значительное расхождение взглядов у авторов, признающих дополнительную ответственность треста за его предприятие, наблюдается в вопросе о возможности установления ответственности в обратном порядке — по нисхо-

343

дящей линии, т. е. предприятия за трест. Еселевич полагал, что ответственность по нисходящей линии ввиду недостаточности резервных средств у треста должна быть шире, чем ответственность по восходящей линии [16].

В отличие от Еселевича автор этих строк отвергал ответственность по нисходящей линии, исходя из того, что оборотные средства предприятия покрывают лишь минимальные его потребности в сырье, средствах на зарплату и т. д., т. е. всегда увязаны в производстве или обороте, в связи с чем изъятие этих средств нарушило бы его нормальную хозяйственную деятельность и подорвало принцип хозрасчета [17].

А. Штейнберг пришел к выводу, что все хозрасчетные предприятия, переведенные на самостоятельный баланс, должны быть признаны юридическими лицами, при том, однако, условии, чтобы была установлена взаимная ответственность предприятия и хозоргана в случае фактической неоплатности.

В отличие от авторов, считавших возможным установление такой ответственности лишь по решению суда или арбитража, А. Штейнберг высказался за то, чтобы подобная ответственность была предусмотрена законом, в исключительных же случаях суд или арбитраж может ограничить или устранить дополнительную ответственность.

Взгляды Штейнберга по существу весьма близки к взглядам Гинзберга. Однако в отличие от Гинзберга Штейнберг признает юридическую личность за трестированным предприятием, хотя и допускает неограниченную дополнительную ответственность предприятия и вышестоящей организации друг за друга [18]. Но что же тогда остается от имущественной обособленности этих юридических лиц? Осуществление предложения Штейнберга породило бы обезличку в ответственности и нарушило принципы хозрас-

344

чета, установленные нашим законодательством и проверенные многолетней практикой его применения.

Особо следует остановиться на позиции В. Айзина. Основанием дополнительной ответственности хозяйственной организации за предприятие, по мнению Айзина, «является общность и единство имущества, но не в пределах юридического лица, а общность и единство всего государствен-ного имущества как «всенародного достояния». Поэтому дополнительная ответственность может быть установлена не только органами суда и арбитража, но и на основании распряжения Правительства, наркомата (ныне министерства) или главка. То или иное решение вопроса определяется интересами плана в зависимости от политико-экономических задач в отдельных отраслях народного хозяйства [19]. Поэтому в некоторых случаях «дополнительная ответственность выходит за пределы уставной организации (при передаче предприятий), в других она допускается внутри организации только по нисходящей (по изысканию налогов), в третьих — только по восходящей... и ни в одном случае не распространяется на все имущество уставной организации (юридического лица) во всех ее звеньях». Kaк правило, предприятие должно самостоятельно отвечать по своим обязательствам. Дополнительная ответственность может допускаться только в виде исключения. В. Айзин отвергает возможность возложения судом или арбитражем дополнительной ответственности на хозарган за его предприятие и на предприятие за хозорган при неоплатности. Основного должника вследствие неудовлетворительности его работы или недостаточности запланированных ему оборотных средств или кредитов. «Решения суда и арбитража, сводящиеся к перераспределению оборотных средств, т. е. по существу к финансовому планированию, недопустимы» 1.

Предыдущий | Оглавление | Следующий