Предыдущий | Оглавление | Следующий

B.C. Минская

ГЛАВА 11. ЗАКОННОСТЬ В СФЕРЕ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

В современной России с характерным для нее комплексом сложных, разноплановых проблем экономического, политического, социального, правового и нравственного характера управление процессами, происходящими в жизни общества, возможно лишь на основе неуклонного следования принципу законности.

В обеспечении законности в сфере уголовно-правового регулирования общественных отношений ключевую роль играет уголовное законодательство. Но не менее важное значение имеет правоприменительная деятельность. Поэтому правовая реформа должна вестись в двух направлениях: а) создания качественного уголовного законодательства, четко отлаженных адекватных процедур и институтов; б) строгого и точного применения норм уголовно-материального и уголовно-процессуального права. Принятый и уже действующий УК РФ является нормативной базой законности в сфере уголовно-правового регулирования.

Только такой концептуальный подход может стать добротной основой для успешного противодействия преступности.

Общая характеристика нового уголовного законодательства. В русле проводимой в настоящее время в стране правовой реформы существенно усовершенствовано уголовное законодательство с одновременной его полной кодификацией в новом Уголовном кодексе Российской Федерации, вступившей в силу с 1 января 1997 года.

Суть предпосылок принятия нового УК РФ в обобщенном виде выражается в назревшей необходимости адекватного решения наиболее важных уголовно-правовых проблем путем совершенствования основополагающих положений, институтов и норм уголовного законодательства. Основное предназначение нового УК РФ – это укрепление законности, защита всех подлежащих уголовно-правовой охране объектов от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности

170

человечества, а также предупреждение преступлений[1]. Эти задачи и пути их законодательного решения указаны в ст. 2 УК РФ.

Статья 2 УК РФ является одной из конкретных норм, закрепляющих общегуманитарный и конституционный принципы приоритетной защиты прав и свобод личности, которые предусмотрены в главе второй Конституции Российской Федерации. Переоценка иерархии социальных ценностей отразилась, в первую очередь, на построение системы Особенной части УК РФ. Именно преступления против личности, ее прав и свобод заняли в ней первое место. Им отведен самостоятельный раздел УК, включающий пять глав.

Эта идея проводится законодателем в ряде норм: вред, причиняемый личности при совершении других преступлений, признается обстоятельством, отягчающим ответственность.

Однако не только эти, но и другие положения Конституции РФ 1993 года претворяются в жизнь через охранительную функцию уголовного права, трансформируясь в уголовно-правовых нормах.

В целях эффективного противодействия преступности периода становления свободной рыночной экономики законодатель при подготовке УК произвел переоценку объема и содержания прежних уголовно-правовых запретов, которые не соответствовали изменившимся социально-экономическим реалиям, приведшим к изменению преступности. Декриминализировано 80 составов преступлений, утративших общественную опасность. Криминализированы новые формы опасного для общества поведения, сопровождающие происходящие в обществе преобразования экономического, социального и политического характера. Это, например, ряд деяний в сфере экономической деятельности, а также направленных против интересов службы в коммерческих и иных организациях и сфере компьютерной информации (70 составов преступлений). Такое решение было в целом криминологически обоснованным, ибо учитывало новые характеристики преступности и тенденции ее развития. С учетом криминологической реальности и правосознания граждан при профессиональной поддержке юристов решался в основном и вопрос о системе и видах наказания, о построении санкций норм Особенной части УК РФ.

Общечеловеческие международно-правовые и конституционные принципы нашли свое отражение не только непосредственно в конкретных уголовно-правовых нормах. Важно и то, что они, кроме того, транс-

171

формированы в самостоятельный институт уголовно-правовых принципов (законности, равенства граждан перед законом, вины, справедливости и гуманизма) и впервые в истории отечественного уголовного законодательства введены в УК (ст. 3-7), с чем связана демократизация и гуманизация уголовного законодательства[2].

Эти нормативно закрепленные принципы характеризуют по сути изначальные, наиболее существенные свойства уголовного права и образуют систему, которую можно рассматривать как руководящие начала построения всего уголовного законодательства.

Трудно переоценить значение введения уголовно-правовых принципов в УК РФ. Они являются «лакмусовой бумагой», выверяющей положения и нормы УК РФ, ориентируют государство в формировании уголовно-правовой политики и, наконец, направляют правоприменительную практику по пути законности, справедливости и гуманизма.

В соответствии с ведущим принципом законности, пронизывающим все уголовно-правовые нормы, преступность деяния и его наказуемость, а также иные уголовно-правовые последствия определяются только Уголовным кодексом Российской Федерации (ст. 3), поскольку в соответствии с правилом о полной кодификации уголовного законодательства, предусмотренным в его ст. 1, новые законы, устанавливающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс. Конкретным отражением принципа законности (ст. 8), признается совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом; норма, определяющая понятие преступления как виновно совершенного общественно опасного деяния, запрещенного настоящим Кодексом под угрозой наказания (ст. 14). Важным положением, раскрывающим содержание принципа законности, является указание о том, что применение закона по аналогии не допускается (ч. 2 ст. 3). Это четкий ориентир для правоприменителя, исключающий возможность как восполнения своими решениями пробелов в законе, так и произвольного толкования текста закона в сторону расширения или сужения истинного его смысла.

В качестве одного из важнейших принципов уголовного права в УК РФ обоснованно закреплено конституционное положение о равенстве граждан перед законом (ст. 4 У К РФ), поскольку именно уголовный закон обеспечивает защиту важных общественных отношений путем угрозы применения видов государственного принуждения за пося-

172

гательства на них. Особенно ценным является указание о равенстве перед законом всех лиц, независимо от должностного положения.

Положения международных договоров, ратифицированных Российской Федерацией, а также конституционное положение о верховенстве международного права над внутригосударственным нашли отражение в конкретных нормах главы 34 УК РФ «Преступления против мира и безопасности человечества», а также в нормах других глав УК РФ, чем обеспечивается учет международных обязательств России.

Учет в новом УК РФ опыта борьбы зарубежных стран с преступностью, имеющей общие черты с преступностью в России, а также их законодательного опыта не сводился к прямому копированию – переносу тех или иных норм и институтов из чуждых отечественным традициям правовых систем – в систему российского уголовного права. Они использованы с учетом национальных, социальных и правовых традиций, путем адаптации их к основополагающим идеям и концепциям построения новой системы уголовного законодательства при сохранении необходимой преемственности в решении принципиальных вопросов.

В УК РФ отражены и получили более углубленное развитие проверенные практикой идеи дифференциации уголовной ответственности и индивидуализации наказания. Идея дифференциации проявилась в том, что новый УК предусмотрел более строгую ответственность за тяжкие и особо тяжкие преступления, такие как: посягательства на жизнь; преступления, угрожающие общественной безопасности (терроризм, угоны самолетов, захват заложников, бандитизм, незаконный оборот оружия и наркотиков и др.), а также за неоднократное совершение преступлений.

Более суровая ответственность обеспечивается сохранением смертной казни и пожизненного лишения свободы за убийство при отягчающих обстоятельствах; повышением максимального предела лишения свободы с 15 до 20 лет; повышением максимального предела допустимого наказания по совокупности преступлений с применением правила сложения наказаний до 25 лет лишения свободы (вместо ст. 15 по УК РСФСР 1960 года) и по совокупности приговоров до 30 лет лишения свободы (ст. 69, 70 УК РФ).

В то же время предусмотрена менее суровая, либерализованная ответственность за преступления небольшой и средней тяжести, для лиц, впервые и случайно совершивших преступление.

Воплощением в уголовное законодательство идеи дифференциации ответственности является также категоризация преступлений на четыре группы: преступления небольшой, средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие преступления (ст. 15 УК РФ). Она использована в качестве критерия

173

дифференцированного решения многих вопросов об уголовно-правовых последствий совершения преступления (например, уголовная ответственность за приготовление к преступлению, назначение наказания по совокупности преступлений). Дифференциации служат, кроме того, институты множественности преступлений (ст. 16, 17, 18 УК РФ), и соучастия; система наказаний, включающая в себя новые наказания в виде обязательных работ, ограничения по военной службе, ограничения свободы, ареста; институт деятельного раскаяния.

К числу принципиальных нововведений в УК, свидетельствующих об учете криминологической реальности в стране, для которой характерно широкое распространение организованной преступности, относится также легализация, нормативное установление новой, ранее неизвестной уголовному законодательству формы группового соучастия – преступного сообщества (преступной организации). Новым является и признание преступным и наказуемым факта создания организованной группы или преступного сообщества: организация незаконного формирования (ст. 208), бандитизм (ст. 209), организация преступного сообщества (ст. 210). Таким образом, с принятием нового УК РФ создана в целом надежная правовая база для защиты прав и свобод личности, интересов общества и государства от преступных посягательств противостояния преступности, обеспечения-законности в сфере уголовно-правового регулирования.

Наряду с этим в УК РФ содержится немало серьезных (в том числе концептуального характера) недостатков, они порождены издержками существующей практики законодательства. Об этом свидетельствует недостаточный учет общепринятых в теории права положений о системности законодательства (межотраслевой и внутри уголовного права); о критериях, тенденциях и перспективах криминализации и пенализации, а также декриминализации и депенализации; о построении санкций уголовно-правовых норм; о дифференциации ответственности; о конструировании и формулировке норм, и институтов Общей части УК и обеспечении их органического единства с нормами Особенной части УК и т.д.

Имеет место также неполное использование в новом уголовном законодательстве тех конституционных принципов, которые непосредственно относятся к сфере уголовно-правового регулирования, является упущением, недоработкой Уголовного кодекса.

Так, предусмотренный в ст. 19 Конституции РФ принцип равенства граждан перед законом и судом лишь частично закреплен в У К РФ (ст. 4). Принцип равенства перед судом так же, как и равенство перед законом, имеет прямое отношение к уголовно-правовому регулированию. Указание

174

в ст. 4 УК РФ на равенство лиц, совершивших преступления, перед законом, является недостаточным. Перед законом равны и лица, причинившие вред охраняемым законом общественным отношениям в силу обстоятельств, исключающих преступность деяния, а также лица, добровольно отказавшиеся от совершения преступления. Решение всех этих вопросов входит в компетенцию суда. УК РФ содержит немало норм, в соответствии с которыми решение вопроса о правовых последствиях преступления ставится в зависимость от усмотрения суда. Это выглядит так: «суд может постановить» (ст. 74), «если суд сочтет возможным» (ст. 78), «если судом будет признано» (ст. 79), «суд может возложить (ст. 79), «суд может заменить» (ст. 80), «несовершеннолетний... может быть освобожден судом» (ст. 92); «если суд придет к выводу» (ст. 73) и т.д.

В то же время ряд статей предусматривает не факультативность, а обязательность решения суда при наличии определенных условий (например, ч. 1, 3 ст. 81 – «освобождения от наказания»; ч. 3 ст. 82 – «суд освобождает»; «суд назначает» – ч. 4 ст. 82 и др.).

Приведенные доводы свидетельствуют о том, что принцип равенства граждан перед законом должен быть дополнен в ст. 4 УК РФ равенством перед судом более полного воспроизведения текста ст. 19 Конституции РФ, трансформировав его в уголовно-правовой принцип.

Среди декриминализированных в процессе подготовки нового УК составов преступлений есть, к сожалению, такие составы, которые и в настоящее время еще не утратили общественной опасности.

Так, декриминализация сопротивления народному дружиннику и представителю общественности, охраняющему общественный порядок, криминологически не оправдана. Состояние борьбы с преступностью оставляет желать лучшего. УК принят с учетом перспективы происходящих в обществе изменений. Опора в борьбе с преступностью на общественность может только повысить эффективность этой борьбы. Особенно важным является участие общественности в профилактике преступности. Отсюда важна и особая защита лиц, участвующих в противодействии преступности.

Необоснованно декриминализировано такое общественно-опасное деяние как нарушение законодательства о труде, которое было предусмотрено ст. 138 УК РСФСР. Право на труд – одно из важнейших прав, гарантированных Конституцией РФ. В ст. 37 Конституции РФ закреплено не только право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, но и на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации. Это конституционное право граждан является объектом ох-

175

раны УК наравне с другими охраняемыми им правами и свободами человека и гражданина.

Неосновательным представляется декриминализация ряда таких составов преступлений, которые связаны с созданием угрозы наступления общественно опасных последствий (например, такого деяния, как повреждение транспортных средств или путей сообщения, которое предусматривалось ст. 86 УК РСФСР).

Без достаточных оснований декриминализирован ряд преступлений против воинской службы (самовольная отлучка военнослужащего, утрата различных видов материальных ценностей, принадлежащих Вооруженным Силам и другим войскам, а также ряд деяний, не повлекших вреда охраняемым объектам, но создавших угрозу их причинения- могущих повлечь указанные в законе конкретные общественно опасные последствия)[3].

Декриминализация некоторых деяний занижает порог требовательности общества к морально-нравственному уровню граждан в процессе жизнедеятельности.

К их числу относится декриминализация хулиганства, предусматривавшегося ч. 1 ст. 206 УК РСФСР, а также отдельных разновидностей злостного хулиганства (ч. 2 ст. 206). Эти деяния не переведены в разряд административных проступков. КоАП предусматривает по-прежнему ответственность лишь за мелкое хулиганство (ст. 158 КоАП). Умышленные действия, грубо нарушающие общественный порядок и выражающие явное неуважение к обществу, а также отличающиеся по своему содержанию цинизмом или особой дерзостью, хотя значительно более опасные, чем мелкое хулиганство, остались вне законодательного запрета.

К недостаткам УК РФ следует отнести положения, порождающие коллизии норм уголовного закона с нормами уголовного права и административного права существуют коллизии в регулировании административной и уголовной ответственности за воспрепятствование осуществлению своих избирательных прав гражданином, либо работе избирательных комиссий (ст. 40' КоАП РСФСР и ст. 141 УК РФ); за нарушение правил международных полетов (ст. 271 УК РФ и ст. 108 КоАП РСФСР), так как ни в КоАП, ни в УК не отражены разграничительные признаки этих правонарушений.

176

Существенная коллизия имеется между нормами главы 21 УК РФ «Преступления против собственности» и нормами КоАП. В административном законодательстве установлена ответственность за мелкое хищение государственного или общественного имущества, размер которого определяется суммой, не превышающей одного минимального размера оплаты труда (ст. 49 КоАП). В примечании к ст. 158 УК РФ, которая распространяет свое действие на все нормы гл. 21, не определяется нижняя граница размера хищения чужого имущества, т.е. минимальный размер стоимости похищенного. Отсутствие четких оснований для отграничения хищения чужого имущества, ответственность за которое предусмотрена в нормах УК РФ (ст. 158, 159, 160 и др.), от административного правонарушения, предусмотренного ст. 49 КоАП и является причиной возможных ошибок при применении норм права – при квалификации чужого имущества, стоимость которого не превышает минимального размера оплаты труда.

Пока действует ст. 49 КоАП, нельзя считать, что уголовная ответственность за хищение чужого имущества при хищении государственного или общественного имущества путем кражи, присвоения или растраты, мошенничества не зависит от стоимости похищенного. Существующая в настоящее время коллизия между ст. 160 УК РФ и ст. 49 КоАП может вести к нарушению установленного в УК РФ принципа равной уголовно-правовой охраны всех форм собственности. Это может выражаться в том, что за хищения государственного или общественного имущества стоимостью, не превышающей минимального размера оплаты труда, в одних случаях будет наступать более строгая – уголовная, в других – административная ответственность. В одних случаях это будет ослаблением уголовно-правовой охраны государственной или общественной собственности и необоснованным усилением форм собственности, в других – посягательства на государственную или общественную собственность при хищении имущества не более одного минимального размера оплаты труда повлекут неоправданно суровые наказания по ст. 158, 159, 160 УК РФ[4].

Нарушением межотраслевой собственности в праве является коллизия нормами УК РФ о взяточничестве (ст. 290, 291) и нормами ст. 575 ГКРФ.

Статья 575 ГК РФ дает определение понятия обычных подарков, под которыми понимаются подарки, стоимость которых не превышает пяти

177

установленных законом минимальных размеров оплаты труда. Часть 3 ст. 575 ГК РФ содержит специальный запрет дарения конкретным лицам – государственным служащим и служащим органов муниципальных образований в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей – любых подарков, за исключением обычных. Кроме размера подарка в ГК РФ не устанавливаются какие-либо условия правомерности дарения. Отсюда следует, что обычный подарок, стоимостью не более 5 минимальных размеров оплаты труда, для названных лиц правомерен.

УК РФ, устанавливая ответственность за дачу и получение взятки, не ограничивает ее размера указанием на пределы, в том числе минимальный. Такое решение в УК определяется Федеральным законом «Об основах государственной службы Российской Федерации», в котором установлен запрет для государственных служащих получать какое бы то ни было вознаграждение от физических и юридических лиц.

Это ограничение было распространено Федеральным законом «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» на муниципальных служащих.

ГК РФ не воспринял положений Федерального закона «Об основах государственной службы Российской Федерации». Таким образом, существует явное противоречие между названными нормами УК РФ (ст. 290, 291) и ГК РФ (ст. 575). УК РФ в качестве одной из четырех разновидностей получения и дачи взятки признает передачу предметов взятки как подарка – благодарности должностному лицу, за уже совершенные им действия или в связи с выполнением им служебных обязанностей[5].

Принципиально важным требованием законности является соответствие законодательства Конституции Российской Федерации.

В соответствии с п. «о» ст. 72 Конституции РФ уголовное законодательство является предметом ведения Российской Федерации.

Поэтому неприемлемо внедрение в УК РФ таких законодательных конструкций норм, основное содержание которых определяется либо целиком запретами других отраслей права без дополнительных криминообразующих элементов, либо даже региональными ведомственными нормативными актами типа положений, правил, инструкций и т.п., которые не могут действовать на всей территории Российской Федерации.

178

Речь идет о бланкетных диспозициях норм УК. В таких диспозициях РФ не реализуется закрепленный в ст. 3 УК РФ принцип законности, в соответствии с которым преступность деяния определяется только настоящим Кодексом.

При конструировании бланкетных диспозиций, отсылающих к специальным правилам, законодатель в содержание норм включает правила, которые принимаются либо органами власти субъектов РФ, либо даже отдельными региональными ведомствами.

В связи с этим нарушение названных правил и норм подзаконных нормативных актов становится содержанием деяния (действия или бездействия) и приобретает свойство общественной опасности. Ведь только общественно опасное действие (бездействие) может повлечь за собой общественно опасное последствие (причинение крупного ущерба, причинение вреда здоровью граждан и т.п.). Тот факт, что в диспозиции нормы порой предусматривается наступление общественно опасных последствий в виде причинения вреда объекту посягательства не исключает того, что само действие (бездействие) должно быть чревато таким вредом изначально, чтобы быть общественно опасным.

В связи с этим представляет интерес следующее законодательное решение. Уголовная ответственность за незаконное предпринимательство установлена в ст. 171 У К РФ при условии, если предпринимательская деятельность осуществляется без регистрации, либо без специального разрешения (лицензии) в случаях, когда такое лицензирование обязательно. Вопрос о том, является ли лицензирование обязательным, находится в ведении субъектов Российской Федерации, а не самой Российской Федерации. Например, Постановлением Правительства Москвы № 533 от 25 июня 1996 г. «Об утверждении положения о лицензировании деятельности по реализации продуктов питания в г. Москве» признана обязательность лицензирования такого вида деятельности.

Статья 171 УК может применяться на территории лишь того субъекта Российской Федерации, где установлена обязательность лицензирования, которая является признаком состава преступления. На территории другого субъекта Российской Федерации, где не установлена обязательность лицензирования определенного вида предпринимательской деятельности, такая деятельность не является уголовно наказуемой.

К числу таких бланкетных норм в У К относятся и нормы ст. 172 (незаконная банковская деятельность). Опасность этих преступлений связана с возможным уклонением от уплаты налогов.

179

Даже в тех случаях, когда бланкетные нормы, отсылающие к другим нормативным актам, предусматривают специфические элементы, обусловливающие общественную опасность деяний в виде опасного способа, использования служебного помещения, тяжких последствий и судимости, предполагается анализ всех этих нормативных актов. Кроме того, когда действие (бездействие) заключается в нарушении правил, субъективное отношение к ним законодатель формулирует такой уголовно-правовой категорией, как умысел, хотя опасным для общества нарушение правил становится лишь при наступлении тяжких последствий, а не само по себе. К тяжким последствиям в этих нормах, как правило, предусматривается вина в форме неосторожности.

Таким образом, не вполне выдерживается при конструировании этих норм и такая основополагающая категория как вина.

Примером, предполагающим обращение для уяснения содержания нормы к другому закону, является норма ст. 287 УК РФ. Решение вопроса о превышении должностных полномочий возможно лишь на основании Закона «Об основах государственной службы Российской Федерации» от 5 июля 1997 г., а возможно, и с учетом положений других нормативных актов, регламентирующих компетенцию должностного лица.

Очевидно, что такая конструкция диспозиции нормы не обладает преимуществом перед описательной диспозицией. Законодатель не всегда может обойтись без бланкетных норм, но их должно быть в УК меньше.

Представляется, что УК РФ необоснованно отказался от конструирования норм с административной преюдицией. Существует мнение, что этот отказ способствует более четкому разграничению преступлений и административных проступков, которые не обладают свойством общественной опасности, а поэтому количество административных проступков не перерастает в качество преступления[6].

Однако это не всегда так. Если исходить из положения, что количество в данном случае не переходит в новое качество, логично усомниться в правильном решении Уголовным кодексом других вопросов уголовного права. Например, в том, что неоднократно совершенное преступление следует расценивать как более тяжкое (ч. 2 ст. 158), что и первое, и второе, совершенные преступления квалифицируются при неоднократности только по одной норме той части статьи УК, которая предусматривает на-

180

казание за неоднократность преступлений (ч. 3 ст. 16). Очевидно то, что степень общественной опасности преступления стала большей. То же самое можно сказать и о судимости, которая является квалифицирующим признаком многих преступлений, повышает общественную опасность деяния преступления.

Общим для административного проступка (ст. 10 КоАП) и преступления (ч. 2 ст. 14 УК) является то, что они причиняют вред одним и тем же объектам охраны – личности, обществу или государству. Количественное накопление вреда, причиняемого охраняемым общественным отношениям приводит к качественному изменению – опасности для общества неоднократно совершенных административных проступков.

УК РФ не исключает, к сожалению, конкуренции внутри самой отрасли уголовного законодательства. К числу конкурирующих норм УК относятся нормы, регламентирующие такие обстоятельства, исключающие преступность деяния, как крайняя необходимость (ст. 39) и физическое или психическое принуждение (ст. 40) – частный случай крайней необходимости.

Противоречие существует в интерпретации законодателем психического принуждения как обстоятельства, которое в отличие от физического принуждения якобы ни при каких обстоятельствах не может создать ситуацию, исключающую возможность лица руководить своими действиями (бездействием). Такая однозначная трактовка, являясь ошибочной по сути, противоречит пониманию общеправовой значимости роли насилия и угрозы применения насилия для совершения ряда преступлений, предусмотренных УК РФ. Например, это касается ч. 1 ст. 162, 203, ч. 2. ст. 211 и др.

Известно, что обеспечение законности в правоприменительной практике означает прежде всего утверждение в защите объектов уголовно-правовой охраны, очерченных в ст. 2 УК РФ, приоритета закона.

Никакие другие юридические акты, кроме уголовного закона, не входят в состав уголовного законодательства – и не должны применяться к лицам, признанным виновными судом.

На практике, однако, это не всегда так. В соответствии с п. «е» ст. 103 Конституции РФ к ведению Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации относится объявление амнистии. Статья 84 УК РФ содержит лишь указание на то, что амнистия объявляется Государственной Думой в отношении индивидуально-неопределенного круга лиц и какие виды освобождения от уголовно-правовых последствий, предусмотренных УК могут быть применены к

181

амнистируемым. В ней не конкретизируется круг лиц, подлежащих амнистии, и не предусматриваются материально-правовые основания амнистии.

Эти вопросы решает Государственная Дума в постановлении об амнистии. Однако вид акта, которым по существу регламентируется амнистия, не соответствует возможности уголовно-политических решений, влияющих на состояние преступности. Поэтому необходим такой закон об амнистии, в котором следует регламентировать все материально-правовые вопросы, связанные с амнистией (основания и пределы ее применения как по кругу преступлений, так и по кругу лиц), а также порядок применения акта об амнистии. Существующая регламентация амнистии в постановлении Государственной Думы не соответствует принципу законности. Из содержания ст. 3 УК РФ следует, что не только преступность и наказуемость деяния, но и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом.

Сказанное относится и к помилованию, которое осуществляется Указом Президента Российской Федерации в соответствии с п. «в» ст. 89 Конституции РФ. В законе (ст. 85 УК РФ) также не регламентируются материально-правовые основания помилования.

Законодатель не обеспечил в полной мере органическую взаимосвязь норм Общей и Особенной частей УК РФ. Это касается решения вопроса о форме вины как необходимом элементе субъективной стороны ряда составов преступлений.

В ч. 2 ст. 24 установлено положение, что деяние, совершенное по неосторожности, является преступлением только при том обязательном условии, когда неосторожность указана в тексте нормы Особенной части УКРФ.

Однако в нормах Особенной части УК неосторожность указывается только по отношению к последствиям, наступившим от действий (бездействия). Иллюстрировать это можно указанием на нормы ст. 216 (ч. 1); 218; 219 (ч. 1); 235 (ч. 1, 2); 238 (ч. 1), 263, 264, 266-269, 284 и др. Между тем, определения понятий легкомыслия и небрежности – видов неосторожной вины (ч. 2, 3 ст. 26) включают и характеристику отношения субъекта к совершенному им действию (бездействию).

Несоответствие нормам Общей части норм Особенной части очевидно, если обратиться к конструкции норм об ответственности за преступления с двумя формами вины (ст. 24 УК РФ). В ней сказано, что преступление с двумя формами вины имеется тогда, когда оно совершается умыш-

182

ленно, а в результате причиняются по неосторожности тяжкие последствия, которые не охватываются умыслом.

Но умышленное нарушение правил, установленных в подзаконных нормативных актах (а не в уголовном законе), не является преступлением. К тому же умысел – категория уголовно-правовая. Между тем, по прямому указанию ст. 27 УК в целом такое преступление признается совершенным умышленно.

Именно этим объясняется, что санкции, например, норм 263, 264, 266-268 ст. за указанные в них деяния (нарушения правил), повлекшее по неосторожности смерть двух и более лиц, предусматривают единственное достаточно суровое наказание – лишение свободы на срок от 4 до 10 лет (и лишь ч. 3 ст. 268 – до 8 лет). В то же время за причинение смерти по неосторожности двум и более лицам ч. 2 ст. 109 предусматривает лишение свободы сроком на лишь до 5 лет. Такая дифференциация ответственности не соответствует принципу справедливости.

Наличие в УК РФ подобных норм как с точки зрения самих запретов, содержащихся в диспозициях, так и санкциях свидетельствует об отсутствии системности в подходе законодателя к решению этого блока вопросов.

Значительной недоработкой УК является отсутствие в нем определения понятия общественно опасного деяния. Между тем общественная опасность признается наиболее весомой характеристикой всего преступления, что отражено в ч. 3 ст. 60 гл. 10 УК РФ. В этих нормах не говорится о вине, а в ст. 14 УК РФ признается преступлением виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания. В отличие от понятия общественно опасного деяния понятие вины в УК раскрывается (гл. 5).

Ряд положений и норм Общей части УК неадекватно отражены в нормах Особенной части. Так, в примечании к ст. 205 УК РФ предусматривается возможность освобождения от уголовной ответственности при наличии условий, характеризующих добровольный отказ от преступления. Причем к пособнику предъявляется даже больший объем требований по сравнению с объемом требований, необходимых для признания наличия в его действиях добровольного отказа в соответствии с ч. 4 ст. 31 УК РФ. При добровольном отказе лицо не подлежит уголовной ответственности. Между тем ч. 2 ст. 75 УК РФ допускает возможность освобождения от уголовной ответственности в случаях специально предусмотренных ст. Особенной части УК в связи с деятельным раскаянием после совершения преступления.

183

Уязвима по содержанию норма (ч. 3 ст. 37 УК РФ), раскрывающая понятие превышения пределов необходимой обороны. В соответствии с этим определением (ст. 108, 114) формулируются уголовно-правовые запреты. Превышением пределов необходимой обороны в ч. 3 ст. 37 признаются умышленные опасности посягательства. Между тем при превышении пределов необходимой обороны не только совершается действием, но и причиняется вред посягающему. И действие, и его последствия охватываются умыслом обороняющегося, так как умысел согласно ст. 14 и 25 УК РФ может иметь отношение лишь к деянию в целом. Именно потому, что при превышении пределов необходимой обороны посягающему причиняется вред, законодатель и установил в ст. 198, 114 УК уголовную ответственность за преступления, совершенные при превышении пределов необходимой обороны.

УК содержит теоретически ошибочное положение в норме, определяющей виды соучастников преступления (ч. 2 ст. 33). В ней в число исполнителей-соучастников включено лицо, совершившее преступление посредством использования лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных УК. Использование этих лиц соучастия не образует, а является одной из форм индивидуально совершаемого преступления- посредственным исполнителем.

Незавершенность формирования института множественности преступлений, впервые введенного в УК нормами ст. 16-18, нелогичности, противоречивости последних, ведущих их порой к неоправданным с криминологической точки зрения правовым решениям, имеющим серьезные неблагоприятные последствия для граждан.

Существующие между нормами о неоднократности преступлений (ст. 16) и рецидиве преступлений (ст. 18) конкуренция приводит к тому, что порой в соответствии с законом лицо подлежит менее суровой ответственности за преступления, хотя степень их общественной опасности диктует необходимость, более строгой ответственности. Так, совершение убийства (или убийств), предусмотренного 'ч. 2 ст. 105 УК, лицом, ранее судимым за убийство (если судимость не снята и не погашена), то есть при наличии фактически особо опасного рецидива преступлений, признается лишь неоднократным преступлением (ч. 1 ст. 16) и квалифицируется наряду с другими пунктами также по п. «н» ст. 105 УК РФ. Наказание назначается виновному в пределах санкции ч. 2 ст. 105 УК РФ. В соответствии с ч. 2 ст. 68 УК РФ наказание должно быть лишь не менее трех четвертей от 20 лет, т.е. 15 лет лишения свободы. Между тем в соответствии

184

с п. «в» ст. 18 совершение лишь одного убийства, предусмотренного любой частью ст. 105 УК РФ, т.е. (особо тяжкого преступления) лицом, ранее судимым за убийство по ч. 1 ст. 105, – признается особо опасным рецидивом преступления.

Нормы Особенной части УК не предусматривают особо опасный рецидив преступлений в качестве обстоятельства, влекущего за собой более строгое наказание за любое преступление.

Рецидив преступлений более опасен не только в сравнении с неоднократностью, но и совокупностью преступлений.

«Совокупностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, предусмотренных различными статьями или частями статьи настоящего Кодекса, ни за одно из которых оно не было осуждено» (ч. 1 ст. 17). В соответствии со ст. 69 УК за совокупность преступлений может быть назначено наказание с выходом за максимальный предел, установленный для такого вида наказания как лишение свободы, т.е. свыше двадцати и до двадцати пяти лет. Например, это может быть в случае совершения двух убийств, предусмотренных разными частями ст. 105 УК РФ, если первым было убийство, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Уровень осуществления требований законности измеряется реальной шкалой приоритетов, которая устанавливается складывающейся правоприменительной практикой[7].

Безусловно то, что одним из необходимых условий правильного правоприменения является качество самого уголовного закона. Ряд норм и институтов, непосредственно связанных с наказанием и его назначением, свидетельствует о том, что это условие законодателем не соблюдено.

Положения ст. 15 УК о категоризации преступлений не находят отражения в санкциях норм Особенной части УК, хотя ведущим критерием категоризации являются характер и степень общественной опасности преступления, которому дана оценка в санкциях норм. При построении санкции за преступления конкретных видов, относящихся к четырем различным категориям, не соблюдаются максимальные пределы наказаний, характерные для категории преступлений конкретной тяжести. Это стало возможным в связи с тем, что для категоризации преступлений решающее значение придается только максимальному пределу наказания и не учитывается его минимальный предел относительно определенных санкций.

185

Логично было бы при построении санкций исходить из правила, что максимальный предел санкции преступлений одной группы тяжести (например, небольшой тяжести) был бы меньше минимального предела санкций преступлений большей тяжести (средней) и т.д. Это означало бы, что за преступления средней тяжести необходимо установить наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух до пяти лет лишения свободы, а за тяжкие – свыше пяти лет до десяти лет.

Правовые последствия решения вопроса о санкциях без связи с категоризацией преступления в отличие от решения в тесной связи с категоризацией преступления вопроса об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания (ст. 79), о рецидиве преступлений (ст. 18) и др. приводят к нарушению принципа справедливости. Например, и по ч. 1, и по ч. 3 ст. 221 УК РФ лицо может быть осуждено в соответствии с их санкциями к пяти годам лишения свободы. Следовательно, общественная опасность этих двух конкретных преступлений одинакова. Но условно-досрочно по ст. 79 лицо, осужденное по ч. 1 ст. 221 (преступление средней тяжести), может быть освобождено после фактического отбытия не менее половины назначенного срока наказания, а лицо, осужденное к такому же сроку наказания за тяжкое преступление, – лишь по истечении не менее двух третей назначенного срока наказания.

Нелогичным и не соответствующим справедливости является и решение законодателя о максимальном размере наказаний, всех видов (кроме лишения свободы), назначаемых по совокупности преступлений (ст. 69) и совокупности приговоров (ст. 70). Принципиально неверной является позиция законодателя, когда при полном или частичном сложении наказаний окончательное наказание в виде лишения свободы может превышать максимальный предел, установленный в санкциях норм (ч. 2, 4 ст. 56), а максимальный предел других видов наказаний не может превышать.

Содержащийся в законе запрет при назначении наказания по совокупности преступлений и приговоров превышать максимальный предел наказания, предусмотренный для данного вида наказания общей частью УК, в случае, если оно менее строгое, чем лишение свободы, ведет к тому, что при назначении за одно преступление максимального размера наказания определенного вида, последующие преступления остаются безнаказанными. Этим нарушается принцип неотвратимости ответственности и ее дифференциации. Названный запрет содержится в ч. 2 ст. 70 УК, а в ст. 69 не указывается максимальный предел менее строгих, чем лишение свободы, видов наказаний при частичном или полном их сложении.

186

Полагается, что суды вынуждены в связи с этим в случае назначения этих видов наказаний по совокупности преступлений прибегать к аналогии, т.е. использовать аналогию, руководствоваться положением ч. 2 ст. 70 УКРФ.

Анализ санкций приводит к выводу, что в альтернативных санкциях чрезмерно велик объем использования штрафа в ущерб другим видам наказаний, менее строгих, чем лишение свободы. Штраф, как самый мягкий вид наказания, предусмотрен в 77 альтернативных санкциях за тяжкие и средней тяжести преступления в качестве единственной альтернативы полярно противоположному по строгости наказанию- лишению свободы, размер которого даже за преступления средней тяжести должен быть в среднем 2 года 9 месяцев.

Значительное число санкций содержит относительно определенные наказания в виде лишения свободы с чрезмерно большой амплитудой между минимальным и максимальным сроками, что расширяет рамки судебного усмотрения. Из вышеизложенного видно, что недоработки, ошибочные и противоречивые положения УК РФ, могут неблагоприятно сказаться на качестве правоприменения, его единообразии и стабильности, что в свою очередь, подрывает законность как принцип уголовно-правовой политики государства.

В УК РФ, кроме названных, содержатся и некоторые другие недоработки, и спорные или недостаточные решения. В настоящее время ведется работа по совершенствованию данного кодекса.

Однако в целом УК РФ, как показала практика его применения, является добротной материально-правовой базой для успешного противодействия преступности, обладает значительным потенциалом, способствующим утверждению в обществе законности.

Предыдущий | Оглавление | Следующий