Сегодня |
||
УНИВЕРСАЛЬНЫЙ УЧЕБНИК |
Предыдущий | Оглавление | Следующий
1.
Норма права. Отправные моменты ее характеристики.
2.
Юридическая норма и специализация права.
5.
Норма права и индивидуальное государственно-властное предписание.
Акты-директивы.
6.
Принципы права, общие дозволения и запреты как нормативные явления.
Норма
права представляет собой институционное выражение нормативности права – его
ведущего объективного свойства, свойства, для права не рядового, а такого,
которое выявляет саму его социальную природу, его смысл, ценность.[1]
Самым
общим образом юридическая норма может быть определена в качестве исходящего от
государства и охраняемого им общеобязательного (общего) прави-
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.31
ла
поведения, которое предоставляет участникам общественного отношения данного
вида юридические права и налагает на них юридические обязанности.
I.
Главная особенность юридической нормы – ее государственно-властный характер.
Даже в случаях государственного санкционирования того или иного правила (а не
только прямого правотворчества) это правило исходит от государства. Исходит в
том смысле, что оно признано государством и, следовательно, выражает
государственную волю, представляет государство, опирается на его мощь. Разумеется,
при этом нужно учитывать, что сила нормы, ее реальное воздействие на поведение
людей, результативность зависят от соответствия юридических предписаний
реальным потребностям социальной жизни, состояния законности,
социально-психологической готовности людей соблюдать нормы и это внешне
выражается в типичном, массовидном поведении участников общественных отношений[2] -
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.32
в
поступательном движении духовной жизни общества, действие специфических
правовых закономерностей.
Все это
предопределяет отправные моменты общетеоретической характеристики нормы права.
Юридическая норма – правило (общее), т.е. – масштаб, образец, эталон поведения
людей, их коллективов. Нормативность юридической нормы имеет особый, специфический
для социального регулирования характер. Конечно, норма права прежде всего
призвана выражать нормативность в глубоком социальном значении этого слова,
т.е. в значении нормальности, социальной оправданности поведения – всего того,
что относится к непосредственно-социальным правам, а через них к экономическому
базису, политическому строю, другим объективным социальным потребностям.
Юридическая норма тем жизненней и результативней и, стало быть, тем более
соответствует массовидному поведению, чем она точнее и полнее согласуется с
объективными социальными закономерностями и в этом отношении является социально
оправданной, нормальной. Но как таковая, в своем непосредственном бытии,
юридическая норма существует и функционирует в качестве общего правила,
эталона, критерия правомерного и неправомерного поведения[3].
II.
Юридическая норма – правило абстрактного, обобщенного характера. Даже в
примитивных правовых системах, отличающихся казуистическим построением
нормативных предписаний, последние неизменно содержали известные моменты
обобщенности, абстрагирования от тех или иных индивидуальных особенностей
регулируемых отношений. Абстрактно же формулируемые нормы, характерные для
развитых в технико-юридическом отношении правовых систем, прежде всего
нормативно-законодательных, – это вообще результат выражения нормативных
обобщений, которые с развитием кодифи-
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.33
кации все
более приобретают черты системных обобщений[4].
III.
Юридическая норма – первичный исходный элемент права как системы. Право в
пределах каждой страны образует целостное системное образование, причем
образование, отличающееся известными чертами органичности. Норма – начальная
клеточка этого образования. Она является частью целого, в то же время каждая из
норм не может изображаться в качестве "права в миниатюре", полного,
исчерпывающего выражения всех его качеств и характеристик.
IV.
Юридические нормы – это уровень микроструктуры права, на котором в основном
проявляются особенности его технико-юридического, конструктивного содержания.
При этом
если все звенья данной правовой системы призваны юридически нормировать
(определять) поведение участников общественных отношений, то функции норм права
в рамках этой широкой социальной задачи более узкие: обеспечивать
конкретизированное, детальное, точное и определенное нормативное юридическое
опосредствование общественных отношений.
V.
Юридическая норма – государственно-властное предписание. Юридическая норма
исходит от государства, поддерживается его принудительной силой, и потому
предписывающий характер нормы (присущий, в принципе, любой социальной норме)
приобретает качественную специфику – властность. Норма права с данной стороны –
это государственно-властное веление, но именно "с данной стороны",
т.е. со стороны ее государственно-властной природы. В точном и строгом смысле
государство предписывает известное поведение лишь в обязывающих нормах. В
запрещающих же нормах определяются рамки возможного поведения, исключаются те
или иные его варианты. А в управомочивающих нормах какого-либо предписывания
поведения
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.34
вообще
нет: смысл управомочивающих норм – в предоставлении простора для самостоятельного,
инициативного действования. Следовательно, рассмотрение нормы при помощи
термина "предписание" не несет никакой иной смысловой нагрузки, кроме
указания на государственно-властную природу нормы со всеми вытекающими отсюда
представлениями об особенностях ее силы и действия. Если учесть все это, то
едва ли есть основания для пересмотра сложившихся в нашей науке определений
юридической нормы, неизменно отправляющихся от понятий "веление",
"предписание" в указанном выше смысле (хотя использование в качестве
дополнительного термина "установление"[5] следует признать полезным).
VI.
Юридическая норма – явление широкое, многоплановое и в то же время конкретное
по содержанию. Понятие "норма" при общем определении права отражает
все проявления нормативности, все стороны нормативного содержания правовой
системы, в том числе и такие решающие для права начала, как общие дозволения и
запреты, правовые принципы. Вместе с тем необходимо с предельной четкостью
разграничивать норму как принцип, общее начало и норму как конкретное
формально-определенное правило. При несомненной значимости того или другого при
рассмотрении общего понятия права важно учитывать, что наиболее полным набором
свойств и характеристик отличается как раз норма во втором из указанных
значений. Именно норма как формально-определенное правило – ближайшее
проявление правовой реальности, ее конкретность, живая частица целостного
правового организма. Призванная регулировать общественные отношения,
юридическая норма в указанном ракурсе по самой своей внутренней логике должна
отличаться строгой определенностью содержания (хотя в зависимости от классовой
сущности права, развития правовой культуры и некоторых других обстоятельств это
свойство юридических норм фактически далеко не всегда получает необходимое выражение).
С конкретной юридической нормой имеет дело юрист-практик при применении права.
Она и явля-
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.35
ется
прежде всего предметом общетеоретического анализа.[6]
VII.
Юридическая норма (норма-предписание) – воплощение единства формы и содержания
в праве. Особенности юридической нормы как первичной элементарной клеточки
права таковы, что она мыслима в первую очередь в виде реального фрагмента
правовой ткани, фактического предписания (в указанном выше смысле), находящего
прямое выражение в тексте нормативного или иного правового акта. Проводя
строгие различия между текстом акта, словесно-документальным изложением воли
законодателя, с одной стороны, и самой нормой – с другой, нужно не упускать из
поля зрения и того, что конкретное нормативное предписание не существует вне
определенного, структурно выделенного подразделения в тексте акта. Ведь в
том-то и состоит высшая определенность содержания юридической нормы, что она доведена
до уровня формальной определенности, т.е. до такого уровня, когда содержание
нормы существует только в формально (в самом тексте) закрепленном виде6. К тому
же надо помнить, что именно благодаря внешней форме юридическая норма является
частицей права как институционного образования и через внешнюю форму
(нормативный акт) она обретает силу юридической нормы. Здесь, кстати, и следует
искать четкий критерий, отграничивающий нормы права от иных нормативных
положений, существующих в правовой системе (например, правоположений практики).
Из
положения о праве как системе, отличающейся чертами органичности, следует
помимо всего иного, что образующие его нормы не есть некая однородная безликая
масса нормативных положений, каждое из которых по своим признакам и
особенностям во всем соответствует другим предписаниям. Именно здесь, на уровне
микрострук-
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.36
туры
права, весьма отчетливо, наглядно видна свойственная праву специализация.
Специализация
– одно из проявлений "собственного правового" развития (1.8.4),
воплощающего и внешние влияющие на право факторы, и внутренние потребности
правовой системы. Суть этого процесса состоит в том, что в праве происходит и
притом имеет тенденцию к усилению то, что условно может быть названо
разделением труда между нормами, в результате которого те или иные нормы и их
комплексы все более сосредоточиваются на выполнении определенных операций,
конкретизируется содержание норм и одновременно происходит интеграция в
регулировании общественных отношений. Развитие классового общества, сложность и
многослойность свойственных ему отношений, нарастающее разнообразие
общественных процессов, различие социально-классовых задач, выполняемых правом,
– все это предопределяет необходимость дифференцированного, конкретизированного
и вместе с тем интегрированного по содержанию правового регулирования.
Основными,
частично перекрещивающимися разновидностями специализации права являются:
- дифференциация
(предметная и функциональная), т.е. разветвление нормативного содержания
правового регулирования, приобретение той или иной его ветвью все более
специфических черт;
- конкретизация,
т.е. детализация содержания нормативного регулирования, все более подробное
регулирование отдельных сторон и элементов данных общественных отношений;
- интеграция,
т.е. обобщенная регламентация того единого, совпадающего, что свойственно
группам общественных отношений, их принципам, началам и т.д.
В процессе
специализации обособляются группы норм, выполняющих те или иные функции при
осуществлении правового регулирования. Наиболее важное значение имеют
обособление и развитие регулятивных норм и норм, регламентирующих основания
применения, виды и объем правовых санкций (правоохранительных норм)[7].
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.37
Развитие
процесса специализации в праве усиливается с ростом юридической культуры,
повышением уровня обобщений, используемых при формулировании юридических норм.
Выделяются нормы, призванные только закреплять общественные отношения, их
основы (в частности, конституционные нормы). Законодатель все больше
"выводит за скобки" общие, повторяющиеся моменты, касающиеся определенной
группы норм (например, правосубъектности, условий совершения тех или иных
правомерных действий и т.п.). В виде отдельных норм права формулируются
определения некоторых юридических понятий, принципы права.
Специализация
юридических норм приводит к то-му что нормативное предписание выступает в
элементарном, "усеченном" виде и внешне в ряде случаев, казалось бы,
лишено полного набора признаков нормы. В связи с этим действие одной
юридической нормы неизбежно связано с действием ряда других норм, и потому лишь
в своей совокупности, в системе нормы права регулируют общественные отношения.
Таким
образом, характеризуя юридическую норму, ее признаки и содержание (элементы),
следует постоянно помнить, что право по своему юридическому строению
неоднородно. Процесс специализации, разделения труда между нормами
обусловливает превращение нормативной системы в конечном счете в комплекс
главным образом специализированных нормативных положений[8]; отсюда – необходимость при
анализе отдельной юридической нормы видеть ее специализированный характер и
учитывать ее связи со многими другими нормами-предписаниями[9].
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.38
Первичным
подразделением, живой клеточкой права как институционного образования является
норма-предписание.
Это –
элементарное, логически завершенное государственно-властное нормативное веление
(установление), непосредственно выраженное в тексте нормативного юридического
акта.
Нормы-предписания
– продукт специализации права. Ведь главная функция первичных подразделений в
системе права состоит в том, чтобы обеспечивать в соответствии с назревшими
потребностями экономического базиса данного классового общества конкретизированное,
детальное, точно определенное регулирование общественных отношений. В связи с
этим все большая дифференциация и конкретизация нормативных положений,
подчинение их все более специализированным операциям в процессе правового
воздействия, усиливающееся разделение труда между ними, возрастающее
использование нормативных обобщений приводят к тому, что первичные частицы
правовой материи становятся проще, выступают в виде элементарных и в то же
время словесно-логически цельных формул. Это и есть нормативные веления,
предписания.
Например,
содержание действующего Кодекса о браке и семье РСФСР, в частности института,
посвященного правам и обязанностям родителей по воспитанию детей, складывается
из комплекса разнообразных нормативных предписаний, каждое из которых решает
свою, подчас весьма узкую задачу при регулировании рассматриваемых отношений: в
ст. 52 (ч. I) указываются принципы, определяющие содержание обязанности
родителей по воспитанию детей, причем особо выделено предписание о том, что
родительские права не могут осуществляться в противоречии с интересами детей
(ч. II); в ч. I ст. 53 специально обособлена обязанность родителей защищать
права и интересы несовершеннолетних детей, а в ч. II регламентирован статус
родителей как законных представителей; в ст. 54 в четырех предписаниях решен
ряд вопросов, связанных с равенством прав и обязанностей обоих родителей (ч.
I-IV); в ст. 55 предусмотрена такая, казалось бы, "деталь", как место
проживания детей при раздельном жительстве родителей; в ст. 56 группой
разнообразных с юридической стороны предписаний регламентировано решение
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.39
непростых
вопросов, которые связаны с участием отдельно проживающего родителя в
воспитании детей, причем указаны четкие права и обязанности обоих родителей,
правомочия органов опеки и попечительства, возможность решения спора судом (ч.
I-IV), и т.д.
В
юридической литературе понятие "нормативное предписание"
сформулировано при анализе нормативного акта, т.е. внешней формы права[10]. Вот почему, видимо, сложилось
впечатление, что рассматриваемое понятие касается одного лишь
словесно-документального изложения в нормативном акте и сообразно этому им
охватываются только исходные единицы текста акта (статьи)".
Между тем
единство формы и содержания права на первичном уровне его структуры носит
настолько глубокий характер, что статьи и другие исходные фрагменты текста акта
являются внешним, в самом тексте проявляющимся выражением воли законодателя. В
силу этого они, в принципе, соответствуют первичным единицам, из которых
складывается само право. Такими первичными единицами, относящимися уже не к
словесно-документальному изложению, а к содержанию акта, и являются
предписания. Применение термина "предписание" оправдано здесь потому,
что он по точному своему смыслу призвана отразить именно выражение воли законодателя
с его содержательной стороны (то, что предписано)[11] .
Так что по
самому своему существу предписание – это веление, содержательное выражение воли
право-творческого органа. Не случайно поэтому те авторы, которые обособляют
предписания как элементы текста акта, в процессе конкретизированного анализа
нормативного материала все же рассматривают, по сути дела, гами нормативные
государственно-властные веления[12]. Плодотворность именно такой,
сориентированной на содержательную характеристику трактовки норма-
Алексеев С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература»,
1982. С.40
тивных предписаний
находит все более убедительное подтверждение в научных исследованиях[13].
Что же
касается нормативного акта к внешней формы права, то здесь иная плоскость:
здесь имеется в виду текст акта, словесно-документальное изложение предписаний,
и первичными единицами (фрагментами) в данной плоскости должны быть признаны не
предписания, а статьи, пункты, параграфы, абзацы, части статьи и даже
конкретные фразы текста.
Обращая
внимание на соответствие, в принципе, первичных единиц содержания нормативного
акта и его текста, надо заметить, что глубокое единство формы и содержания в
праве проявляется с наибольшей полнотой именно по отношению к нормативным предписаниям.
Через них право и конституируется как внешне объективированное, институционное
образование. Через предписания нормативные положения обретают ту юридическую
силу, которую имеют источники права, нормативные акты.
Научному
положению о соответствии нормативного предписания и первичного фрагмента текста
нормативного акта (статьи, пункта, параграфа, части статьи и др.) принадлежит
существенное теоретическое и практическое значение[14]. Вместе с тем нормативное
предписание и статью или иные подразделения текста нормативного акта нельзя
отождествлять. Показательно уже то, что в одной статье закрепляется по большей
части несколько нормативных предписаний и каждому предписанию соответствует,
как правило, не статья в целом, а ее абзацы, пункты, части или даже отдельные
фразы нормативного текста. Главное же заключается в том, что нормативное
предписание и статья – явления разноплоскостные. Нормативные предписания –
первичные явления развитой правовой системы, образующие самое содержание права.
А текст нормативного акта, все его
Алексеев С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература»,
1982. С.41
подразделения
(статьи, пункты, фразы и т.д.) относятся к внешней форме права, представляют
собой словес-но-документальное изложение содержания нормативных предписаний.
Углубляющаяся
специализация права, приводящая к тому, что реальные, живые клеточки ткани
права выступают в виде простых, элементарных, "усеченных" нормативных
положений, не только не устраняет, но и делает более закономерной системность
права[15].
Следовательно,
специализация права еще в большей мере обусловливает необходимость
подчеркнутого внимания к тому, что нормативные предписания функционируют не
только как таковые, но и в единстве, в тесном сочетании и прежде всего в виде
логических норм. В правовой системе, отличающейся высоким уровнем
специализации, правовые предписания в полной мере проявляют свои особенности
как юридических феноменов именно в рамках логических норм.
Логическая
норма – это выявляемое логическим путем общее правило, которое воплощает
органические связи между нормативными предписаниями и обладает полным набором
свойств, раскрывающих их государственно-властную, регулятивную природу.
Именно
логическая норма воплощает классическую композицию нормативного материала. Как
раз к ней применима высказанная в литературе мысль о том, что "норма права
является композицией классического нормативного обобщения, аккумулирующего в себе
все типические черты нормативного указателя", "все основные свойства
советского права, все основные способы воздействия на поведение людей"[16])
Хотя
логическая норма выявляется логическим путем[17], она – не искусственное,
произвольно конструируемое построение, а реальное образование, выражающее
первичные связи в структуре права. Но логическая нор-
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.42
ма не
представлена в тексте нормативного акта в виде одного, цельного фрагмента
(единицы). В силу специализации права ее содержание, ее элементы
"разбросаны", воплощены в ряде нормативных предписаний и в
соответствии с этим расположены в различных статьях и других подразделениях
текста акта или даже нескольких актов. Нужна логическая операция, включающая
анализ и синтез, для того чтобы, рассматривая ряд фрагментов текста, собрать из
нескольких предписаний логическую норму, увидеть ее. Невозможность скомпоновать
из действующего нормативного материала такого рода норму – свидетельство
неполноценности правового регулирования по тому или иному вопросу, просчета (а
в эксплуататорском обществе нередко и намеренного действия) законодателя,
который при формулировании нормативных предписаний не придал им необходимых
юридических качеств.
Таким
образом, нормативность правовых систем, отличающихся высокой степенью
специализации, раскрывается в двух взаимосвязанных понятиях – в
норме-предписании и в логической норму. Разумеется, наиболее широким понятием,
синтезирующим свойства права на уровне первичного звена системы права, остается
общее понятие нормы, которое охватывает в различных своих ракурсах и
норму-предписание и логическую норму (а также следует добавить – общие начала и
принципы правовой системы)[18]. В то же время при
детализированном анализе нормативного материала необходимо иметь в виду ракурс,
в котором "работает" общее понятие нормы: обозначает ли оно
элементарную, живую частицу правовой ткани (норму-предписание) или же первичные
связи между предписаниями, выявляющими их государственно-властную природу
(логическую норму)[19]. В дальнейшем термин "норма
права" (если при
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.43
этом отсутствует
слово "логическая") используется для обозначения именно начальных,
элементарных частиц данной национальной правовой системы, т.е.
норм-предписаний.
Использование
двух понятий (нормы-предписания и логической нормы) при конкретизированном
анализе нормативного материала дает значительный познавательный,
теоретико-прикладной выигрыш.
При
освещении содержания нормативных актов под углом зрения норм-предписаний
оказывается возможным дать полное, исчерпывающее освещение всех сторон,
деталей, тонкостей нормативного регулирования, всей суммы разнообразных частиц
правовой ткани, отражающих данный уровень ее специализации. Например, в 15
статьях гл. 8 Кодекса о браке и семье РСФСР (ст.ст. 52-66) содержится около 40
различных предписаний, посвященных разным сторонам прав и обязанностей
родителей по воспитанию детей. Ориентировка при анализе указанных статей на
конкретные предписания дает возможность раскрыть все весьма важные при решении
практических вопросов стороны и тонкости регулирования: и общий принцип (ст.
52), и порядок решения вопроса о месте проживания детей при раздельном
жительстве родителей (ст. 55), и об участии отдельно проживающего родителя в
воспитании детей (ст. 56), и права деда и бабушки на общение с внуками (ст.
57), и возможность отобрания ребенка без лишения родителей – родительских прав
(ст. 64) и др.
При
рассмотрении же нормативного материала под углом зрения логических норм в
полной мере устанавливается правовой характер нормативных положений. Возьмем, к
примеру, те же предписания, содержащиеся в гл. 8 Кодекса о браке и семье РСФСР.
Каждое из этих предписаний (ст. 52 – предписания об обязан-
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.44
ности
родителей по воспитанию детей, ст. 54 – предписания о равенстве прав и
обязанностей обоих родителей и т.д.) является логически законченным положением.
Но правовой характер каждого из них в полной мере проявляется лишь во всей
системе предписаний гл. 8, в том числе предписаний ст.ст. 59-66 о лишении родительских
прав, последствиях лишения родительских прав и др.
Нормы
права являются типовыми масштабами (образцами, эталонами, моделями),
распространяющимися на всех участников отношений данных видов.
Индивидуальные
же государственно-властные предписания – это веления, которые рассчитаны только
на определенный, строго индивидуальный случай; они являются велениями, так
сказать, "однократного действия", т.е. их сила исчерпывается
наступлением тех фактов, последствий, которые ими предусмотрены; как правило,
они персонифицированы, обращены только к данным, подчас поименно указанным
лицам[20].
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.45
Следует
учитывать, что есть специфическая разновидность индивидуальных актов, которые,
как и нормы права, связаны с регламентацией целого вида данных общественных
отношений. Такой характер носят акты-директивы.
Акты-директивы,
(или распорядительные акты[21]) – индивидуальные по содержанию
властные веления, направленные на регламентацию вида общественных отношений
путем обязывания субъектов к совершению комплекса точно определенных действий.
Теоретическая
конструкция "акты-директивы" позволяет раскрыть юридическую природу
властных предписаний, содержащихся при социализме в актах общего планирования.
В них (в законах и постановлениях правительства о пятилетних и годовых планах,
планах материально-технического снабжения и распределения товаров народного
потребления и др.) могут содержаться предписания нормативного характера. Это –
общие пропорции и нормативы, которые действуют постоянно, вплоть до отмены
акта, например общий норматив прироста оборотных средств, нормы прибыли,
соотношение развития тех или иных подразделений хозяйства. Надо полагать, что в
социалистическом обществе по мере дальнейшего повышения научного уровня
управления народным хозяйством и расширения хозяйственной самостоятельности
предприятий удельный вес нормативных предписаний в актах общего планирования
будет возрастать.
Вместе с
тем социалистическое планирование, основанное на требованиях закона
планомерного, пропорционального развития народного хозяйства, конкретно по
своему содержанию. Поэтому и акты планирования содержат в основном точные, конкретизированные
плановые задания, касающиеся отрасли хозяйства, вида продукции, возводимых
объектов и т.д. И хотя общим планированием нередко охватывается вид
общественных отношений и в соответствующих предписаниях не указываются
непосредственные исполнители, все же перед нами индивидуальные веления, сила
которых исчерпывается однократным исполнением. Они не выступают в виде типовых
масштабов, общих образцов (моделей) по-
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.47
ведения.
Они являются специфическими индивидуальными велениями – актами-директивами,
содержащими общую установку и предполагающими совершение целого комплекса
действий.
Правда,
акты общего планирования (народнохозяйственного, бюджетного и т.д.), как и
некоторые другие акты-директивы, обладают известными чертами общности:
действуют более или менее длительный период времени, поименно не перечисляют
всех исполнителей, предполагают согласованную и длительную деятельность многих
людей, организаций, должностных лиц. Но это – иная "общность", нежели
общий характер юридических норм. Здесь лишь отражается то своеобразное, что
характерно для нормативных и индивидуальных актов, издаваемых применительно к
основополагающей отрасли социалистического права – государственному праву (общий
характер закрепления общественных отношений, решение вопросов в принципе, в
главном).
Вопрос о
понятии юридической нормы и ее отличиях от индивидуальных предписаний уже
длительное время обсуждается в советской юридической литературе. Основной,
положительный итог этих обсуждений состоит в признании большинством авторов
того, что юридическая норма обладает общим, характером. Это положение нашло в
современной правовой литературе широкое теоретическое обоснование[22].
Пожалуй,
единственный трудный вопрос, который остается здесь решить, – вопрос о плановых
актах. Дело в том, что ряд авторов стремится увидеть в плановых актах одни лишь
нормы права. Было высказано даже мнение, что все плановые предписания, включая
адресные и конкретные плановые акты, являются юридическими нормами[23]. И хотя такая точка зрения не
получила поддержки в литературе, некоторые авторы с теми или иными оговорками
предпринимали и предпринимают попытки квалифицировать конкретные плановые
предписания-задания в качестве правовых норм. Так, по мнению И.С. Самощенко,
основные предписания народнохозяй-
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.48
ственных
планов образуют сложные нормы[24]. Еще дальше идет А.К. Кравцов,
полагающий, что право в социалистическом обществе вообще состоит из норм и
плановых предписаний[25].
Авторы,
настаивающие на нормативности плановых предписаний в целом, упускают из поля
зрения ряд существенных моментов рассматриваемой проблемы.
Признание
плановых заданий нормами права абсолютизирует их юридическую роль. Если
плановые задания являются нормами (или, как полагает А.К. Кравцов, хотя и не
нормами, но все же частью содержания самого права), то отсюда следует, что они
сами по себе служат правовым основанием хозяйственной деятельности. А это, по
сути дела, снимает вопрос о правовом обосновании планирования, о необходимости
подчинения плановой деятельности юридическим нормам (плановые задания – сами
нормы!) и, надо думать, в какой-то мере может оправдывать существовавшее в
прошлом стремление строить планирование на субъективистских, волюнтаристских
основах. Между тем последовательное проведение научных начал планового
руководства народным хозяйством, упрочение в этой области социальной жизни
принципов законности требует не только закрепления в плановых актах общих
пропорций и нормативов, т.е. своего рода плановых норм, но и существования
весьма развернутых и точных общих правил, определяющих плановую хозяйственную
деятельность. Поэтому нужно строго различать, с одной стороны, юридические
нормы о плане, т.е. те юридические формы, в которых выражаются и закрепляются
общие условия и порядок планирования, а с другой – сами плановые предписания; в
последних же в свою очередь следует четко разграничивать общие пропорции и нормативы,
имеющие характер нормативных предписаний, и конкретные плановые задания,
относящиеся к индивидуальным государственно-властным предписаниям.
К тому же
для обоснования высокого юридического значения плановых заданий, включая
конкретные ("план-это закон"), нет нужды непременно объявлять их
юридическими нормами. Акты-директивы, являющиеся специфической разновидностью
индивидуальных предписаний, играют не меньшую, чем юридические нормы, роль, а в
чем-то, быть может, и роль незаменимую. Ведь выделение среди индивидуальных
предписаний актов-директив оказалось необходимым, в частности, потому, что
такого рода предписания имеют в рамках данных отношений основополагающее
регулятивное значение. Продолжая функции юридических норм, регламентирующих
хозяйственную деятельность по вопросам ее принципов, общих направлений,
условий, рамок, плановые задания играют незаменимую индивидуально-регулирующую
роль именно потому, что призваны конкретно определять хозяйственную
деятельность, придавать ей четкость, точность, строго содержательную
направленность.
Надо
заметить в связи со сказанным, что рассмотрение плано-вь.х заданий в качестве
юридических норм препятствует выяснению
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.49
механизма
действия планов. Государственные плановые задания обладают большой мобилизующей
и организующей силой. Однако сами по себе они юридически не обязывают
"всякого и каждого", работающего в области социалистического
хозяйства, поступать определенным образом (как это характерно для юридических
норм). Механизм действия государственных планов иной. Содержащиеся в
государственном плане задания обязывают строго определенные организации (Советы
Министров республик, Госплан СССР и др), которые во исполнение этого плана,
облеченного в форму закона, издают целый ряд более конкретных плановых заданий.
Затем плановые задания принимаются министерствами, главными управлениями,
объединениями и т.д. Причем во всех случаях плановые задания имеют конкретных
адресатов, исчерпываются исполнением предусмотренных в них действий, т.е.
обладают типическими признаками индивидуальных актов.
Главное же
с позиций теории права состоит в том, что объявление плановых заданий нормами
не согласуется с общими представлениями о норме. Такой подход приводит к тому,
что наряду с общим понятием юридической нормы формулируется особое понятие,
распространимое только на планы. Почти все авторы, отстаивающие подобные
взгляды, говорят о том, что план представляет собой норму "не в
традиционном понимании", "не обычную, а особую норму" и т.д. При
этом приходится прибегать к сложнейшим конструкциям, объясняющим якобы
"нормативность" планов ("сложные нормы", "общие
начала" в конкретном и т.д.). В ряде случаев авторы, формулируя общее
понятие юридической нормы, выбирают такие признаки, которые заранее
"рассчитаны" на доказательство нормативности планов. А это неизбежно
вызывает неточность при формулировании общего понятия нормы, приводит к утрате
этим понятием необходимой определенности.
Для
развитых национальных правовых систем характерно не только своеобразное,
"двойное" проявление юридических норм (в нормах-предписаниях и
логических нормах), но и существование специфических нормативных образований
(явлений)-принципов права, а также общих дозволений и запретов.
Существование
таких специфических явлений подмечено рядом авторов[26]. Некоторые из них подчеркивают,
что это – "необычные" или "нетипичные" явления и даже
такие, которые требуют уточнения общего понятия права, в частности указания на
то, что наряду с нормами в общепринятом смысле в право входят "общие по-
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.50
ложения и
принципы"[27], или "исходные законодательные
предписания"[28].
Вряд ли,
однако, такая характеристика указанных специфических явлений может быть
признана точной. И принципы права, и "исходные законодательные
предписания", и общие дозволения и запреты – все это охватывается понятием
юридической нормы или, во всяком случае, понятием "нормативное".
Более того, есть достаточные основания утверждать, что указанные специфические
явления по самой своей природе отличаются столь высокой степенью всеобщности и
стабильности, что характеризуют главное, определяющее в праве как нормативном
образовании. При высоком уровне специализации, свойственном юридически развитой
правовой системе, принципы права, общие дозволения и запреты являются своего
рода носителями интегративного в этой системе и, следовательно, высшим
выражением свойственных ей нормативных начал.
Вполне
понятно, что указанные специфические нормативные явления, выступая результатом
специализации права, не только имеют "усеченный" вид, не обладают
всем набором признаков и характеристик, свойственных юридической норме в ее
классическом облике- логической норме, но и, что не менее важно, не всегда
получают особое закрепление в той или иной конкретной норме-предписании.
В то же
время существенным представляется и такой момент. Хотя принципы, общие дозволения
и запреты как таковые отличаются от норм-предписаний и расположены в глубинных
пластах структуры права, они находятся с ними в нераздельном единстве. Более
того, они мыслимы как юридические явления и способны проявить свои качества
регулирующих начал только тогда, когда сложилась достаточно развитая система
норм-предписаний. И дело не в том, что рассматриваемые специфические правовые
явления в той или иной мере закрепляются в конкретных нормах-предписаниях, и
даже не в том, что функционирование общих дозволений и запретов должно
сопровождаться действием конкретных запрещающих и управомочивающих норм.
Главное
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.51
состоит в
том, что вообще направляющая, регулирующая роль принципов, общих дозволений и
запретов может проявляться только в рамках целостной нормативной системы,
непосредственное содержание которой образуют нормы-предписания, и через нее.
Признание
права целостной системой, отличающейся известными чертами органичности, наводит
на мысль, что в его содержании наряду с нормами-предписаниями, принципами и
общими началами могут быть найдены "интегративные частицы" и
структуры, которые хотя и не охватываются общим понятием нормы, однако
представляют собой органические элементы нормативной системы в целом.
Это
теоретическое предположение находит подтверждение при углубленном анализе
нормативного материала.
Прежде
всего в развитой системе права есть своего рода структурные схемы, модели
нормативного материала, выражающие идеальную структуру права.
Кроме
логических норм и основных подсистем права (регулятивной и охранительной),
наиболее ярким их выражением являются юридические конструкции, воплощенные в
нормативном материале.
К своего рода
связкам в нормативном материале, обеспечивающим оптимальное функционирование
правовой системы, могут быть oтнесены презумпции, юридические фикции.
Сами по
себе указанные "интегративные частицы" лишь с большой натяжкой могут
быть названы нормативными предписаниями (характер нормативных предписаний имеют
положения нормативных актов о презумпциях, фикциях и т.д.). Вместе с тем они
представляют собой явления, неотделимые от нормативного содержания правовой
системы, и, возможно, одно из наиболее ярких материализованных выражений
особенностей права как системного образования[29].
Можно
предположить, что углубляющееся познание сложного строения права позволит
вычленить из его содержания и другие "интегративные частицы" и со
временем дать им целостную общетеоретическую характеристику.
Алексеев
С.С. Общая теория права: В 2-х т., Т. 2. — М.: «Юридическая литература», 1982.
С.52
Предыдущий | Оглавление
| Следующий
[1]
Когда утверждается, что
существенным признаком правя является нормативность, то, по справедливому
мнению С.Н. Братуся, строго говоря, это – тавтологическое утверждение: если
право- система норм, правил, предписывающих должное или возможное поведение
тем, кому они адресованы, если норма – масштаб определенного поведения, то само
собой разумеется, что суть права в его нормативности (см.: Братусь С.Н.
Юридическая ответственность и законность (Очерк теории). М., 1976, с. 43).
Норма права – не просто разновидность социальных норм, а разновидность особая, по ряду сторон наиболее развитая, выражающая эту, в известном смысле высшую, нормативность, которая присуща праву. Это связано с государственно-властной природой права, с тем, что право представляет собой институционное образование, выражающее существенное совершенствование социального регулирования и в соответствии с социально-классовыми особенностями данного строя – прогресс.
[2] Приведя сформулированное автором этих строк определение юридической нормы, В.Н. Кудрявцев замечает: "Здесь вовсе не упоминается о норме как типичном, массовидном процессе фактической жизнедеятельности" (Кудрявцев В.Н. Юридические нормы и фактическое поведение.. –Сов. государство и право, 1980, № 2, с. 14). Между тем массовидность процесса фактического поведения выражает нормативность в ином, глубоко социальном смысле. Это, конечно, должно быть отмечено, но не в дефиниции нормы, призванной отразить специфику нормативного регулирования, а при одной из ее характеристик. К тому же, как дальше верно подметил сам В.Н. Кудрявцев, в данном случае речь идет о "праве в действии", о "реализации норм в адекватном поведении", т.е., строго говоря, не о самой норме, а о проблеме в иной плоскости – о функционировании права, о соответствии нормы и фактического поведения. Таким образом, вывод автора о том, что "правовая норма – всегда должное, но может быть и сущим, когда она реализуется в адекватном поведении" (там же), должен быть уточнен в том отношении, что "сущее" все же – не сама норма, а результат ее действия, фактического воплощения в жизнь.
[3] Отмечая важность сравнительного анализа нормативных предписаний В.Н. Кудрявцев обращает внимание на то, что "указанное стремление не должно приводить к смешению различного рода социальных и правовых явлений, в том числе юридической нормы и фактического поведения" (Кудрявцев В.Н. Юридические нормы и фактическое поведение. – Сов. государство и право, 1980, № 2, с. 19). В связи с этим автор весьма основательно возражает Г. В. Мальцеву, отрицающему абстрактный характер правовой материи (см. там же).
[4] Абстрактность, обобщенность юридических норм – качество, органичное для права, весьма существенное для понимания его регулятивной силы, ценности. Как правильно отмечено в литературе, абстрактный характер правовых норм демонстрирует мощь, глубину и социальную ценность нормативного способа руководства обществом, и именно в возможности охвата общим и обязательным правилом поведения заключена регулятивная функция права (см.: Судебная практика в советской правовой системе. Под ред. С.Н. Братуся. М., 1975, с. 18).
[5] См.: Баранов В. М. Поощрительные нормы советского социалистического права, с. 25.
[6] Видимо, это обстоятельство осталось вне поля зрения Г.Т. Чернобеля, который, высказав ряд интересных суждении о формализации норм права, неоправданно рассматривает в качестве различных явлений, с одной стороны, определенность содержания, с другой-определенность формы выражения юридических норм и полагает, что "формальная определенность правовых норм есть не что иное, как определенность формы их внешнего знакового (т.е. материального) выражения" (Чернобель Г.Т. Формализация норм права,-Сов. государство и право, 1979., № 4, с. 31).
[7] "Нормативные юридические предписания делятся на регулятивные, охранительные и другие специализированные предписания" (Система советского законодательства. М., 1980, с. 9).
[8] С этой точки зрения вряд ли можно согласиться с В.М. Горшеневым, который, правильно выделив ряд специфических нормативных предписаний, рассматривает их в качестве "нетипичных" (см.: Горшенев В.М. Нетипичные нормативные предписания в праве.-Сов. государство и право, 1978, № 3, с. 113-118). Дело обстоит в сущности наоборот. В развитой правовой системе, отличающейся высоким уровнем специализации, разнообразные специализированные нормативные предписания-это типичное явление.
[9] А.Ф. Черданцев справедливо пишет, что система права относится к системам функциональным, складывается с самого начала из разнородных норм. Объединение норм в единое целое (систему права) придает новые качества как целому, так и его частям (см.: Черданцев А.Ф. Специализация и структура норм права, – Правоведение, 1970, № 1, с. 42).
[10] См.: Мицкевич А.В. Акты высших органов Советского государства. Юридическая природа нормативных актов высших органов государственной власти и управления СССР. М., 1967 с. 31.
[11] См.: Правоведение, 1973, № 2, с. 27-32.
[12] См.: Мицкевич А.В. Акты высших органов Советского государства.
[13] См.: Алексеева Л.Б. Некоторые вопросы структуры уголовно-процессуального права. – Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 17, М., 1972, с. 86 и след.
[14] Как отмечал А.С. Пиголкин, идея о принципиальном соответствии статьи и нормы дает четкое представление о юридической норме, показывает разнообразие ее содержания, облегчает анализ законодательства, его систематизацию (см.: Пиголкин А.С. Теоретические проблемы правотворческой деятельности в СССР. – Автореф. докт. дисс. М., 1972, с. 23).
[15] См.: Алексеева Л.Б. Некоторые вопросы структуры уголовно-процессуального права. – Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 17, М., 1972, с. 16
[16] Горшенев В.М. Нетипичные нормативные предписания в праве. – Сов. государство и право, 1978, № 3, с. 113-114.
[17] Структура нормы является логической потому, что для ее выявления наряду со знанием систематизирующих связей права, его специфики, правил юридической техники требуется сложный мыслительный анализ (см.: Бабаев В.К. Логические проблемы социалистического права. – Автореф. докт. дисс. М., 1980, с. 28).
[18] Отсюда помимо прочего следует, что характеристика нормативного предписания в качестве первичного звена правовой системы вовсе не означает необходимости какой-либо корректировки общего понятия права.
[19] Возражая против теоретической конструкции "нормативное предписание" и "логическая норма", Г.И. Петров пишет, что наличие многих аспектов какого-либо общего понятия, в данном случае нормы права, не может служить основанием для дробления, т.е. образования множества понятий, выражающих различные аспекты того или иного явления (см.: Петров Г.И. Классификация актов советских государственных органов.-Правоведение, 1976, № 2, с. 110). Между тем перед нами не просто аспекты одного понятия. Охватываемые разными (только двумя) ракурсами единого понятия нормы права "вообще", норма-предписание и логическая норма-это реально существующие различные первичные явления структуры права, и, следовательно, в данном случае следует говорить не о "дроблении" одного понятия, а о разных уровнях теоретической абстракции, на которых сначала фиксируется существование норм-предписаний и логических норм, а затем в одном понятии отражаются их общие черты.
[20] Подробную характеристику внешних критериев юридических норм см.: Мицкевич А.В. Акты высших органов Советского государства, с. 42-52.
[21] См.: Общая теория советского права. М., 1966, с. 180
[22] См.: Самощенко И.С. О понятии юридического нормативного акта.-Сов. государство и право, 1962, № 3; Теоретические вопросы систематизации советского законодательства. М., 1962, с. 45 и след.; Общая теория советского права, с. 180 и след.; Мицкевич А.В. Акты высших органов Советского государства, с. 30 и след.
[23] См.: Хайдас Г.И. К вопросу о правовой природе государственных народнохозяйственных планов. – Сов. государство и право, 1961, № 1, с. 42; Лаптев В.В. Правовое положение государственных промышленных предприятий в СССР. М., 1963, с. 189-193. Правовые вопросы планирования промышленности в СССР. М., 1964, с. 22-35; и др.
[24] См.: Самощенко И.С. О понятии юридического нормативного акта. – Сов. государство и право, 1962, № 3, с. 79-80; Теоретические вопросы систематизации советского законодательства, с. 61-62.
[25] См.: Кравцов А. К. План и право. Воронеж, 1976, с. 59- 79.
[26] См. например: Аюева Е. И. Взаимодействие единичного, общего и особенного в правовых явлениях. – Сов. государство и право, 1969, № 3, с. 12; Горшенев В. М. Нетипичные нормативные предписания в праве.-Сов. государство и право, 1978, № 3, с. 113; Сов. государство и право, 1979, № 8, с. 59.
[27] См.: Аюева Е. И. Указ. статья, с. 12.
[28] См.: Сов. государство и право, 1979, № 8, с. 59.
[29]
Известный шаг в теоретическом
осмыслении указанных частиц сделан В. М. Горшеневым (см.: Нетипичные
нормативные предписания в праве.-Сов. государство и право, 1978, № 3, с. 113-
118).
К сожалению, автор, не приняв во внимание специализацию права, попытался объединить их с рядом специализированных нормативных предписаний (дефинитивными, указаниями о сроках, рекомендациями и др.) и представить в виде "нетипичных" нормативных построений.