Предыдущий | Оглавление | Следующий

 

Масса. 3

2.5. Оппозиционарность как феномен демократизирующегося общества. 5

Социально-психологические истоки, факторы и механизмы оппозиционарности. 6

 

В начале XX века О. Шпенглер, характеризуя участие политической элиты в процессе управления государством и обществом, отмечал: «Все решается небольшим количеством людей выдающегося ума, чьи имена, может быть, даже и не принадлежат к наиболее известным, а огромная масса политиков второго ранга, риторов и трибунов, депутатов и журналистов, представителей провинциальных горизонтов только поддерживает в низших слоях общества иллюзию самоопределения народа» (см. Шпенглер О. Закат Ев­ропы.— Новосибирск, 1993. С. 74).

Политическую элиту, используя рассуждения М. Вебера, можно представить в виде штаба при пря­мых обладателях власти, который, в зависимости от исторических условий и характера политической сис­темы, задействует механизмы политической борьбы или ее вспомогательные средства с целью легитимного диктата (управления) или идеологического обеспе­чения власти. В этом смысле ресурсами обеспечения являются материальные вознаграждения или социаль­ный почет, отражающие и реализующие интересы и надежды людей, а также содержащие различные от­тенки страха [30, с. 644—650].

Если властную вертикаль современного общества представить в виде трехуровневой пирамиды, то по­литическая элита может быть распределена в следую­щем порядке: высший уровень занимает правящая элита (элиты); второй — политические группы, прово­дящие транслирование принятых высшим уровнем решений (облик их различен в зависимости от струк­турного состава социума, этапа развития общества и т.п.); еще ниже, в основании пирамиды — объект управления в виде остальных граждан.

Одной из важных категорий элитологии является категория контрэлиты. Это понятие включает лиц, по статусу не входящих во властные структуры, но ока­зывающих существенное влияние на принятие стра­тегических политических решений. В качестве контр­элиты выступает обычно высший эшелон политической оппозиции.

Формирование и смена политических элит идет в борьбе за влияние на первых лиц — держателей власти и более всего на непосредственно политический союз, который обозначен как государство. Это происходит при острой конкуренции и чаще всего в период модерниза­ции, общественного переустройства, изменений форм собственности, типа государственной системы. Данный процесс несет на себе отпечаток исключительно острых социально-психологических столкновений, выливающих­ся нередко в прямое противостояние, передел власти с помощью вооруженного насилия. На этом этапе развития общества происходит развенчивание властных полномочий и влиятельности одних представителей поли­тических элит и утверждение в своих правах других, ломка психологии людей этих социальных групп на личностном уровне, эмоциональная «перенастройка» прав и привычек, основанная на приобретении или лишении места на политическом Олимпе. Происходит циркуляция элит и трансформация представителей од­них элит во вновь утверждающиеся элиты.

Понятию политической элиты довольно часто при­дают отрицательный оттенок. Между тем такое поло­жение не является адекватным действительности. Очень корректно выглядит позиция А. Шлезингера, признанного авторитета среди американских истори­ков и политологов. Он называет негативное отноше­ние к элите пагубным самообманом, свидетельством традиционного недоверия к теориям лидерства. Шле­зингер утверждает, что «на протяжении всей челове­ческой истории высшая власть всегда была в руках меньшинства, то есть элиты. Это столь же верно в отношении демократических и коммунистических ре­жимов современности, сколь и для средневековых монархий и первобытной орды. ...Проблемой проблем является не само существование правящей элиты, а ее характер» (см.: Шлезингер A.M. Циклы американ­ской истории. М., 1992. С. 620).

Среди функций властвующей политической эли­ты наиболее выраженными являются те, что связаны с отражением социально-политических интересов различных групп общества в политических установ­ках; выработкой политической идеологии (программ, доктрин, конституционных положений и др.); созданием механизмов воплощения политических замыслов (за­конов, политических решений, планов); изучением и анализом интересов всевозможных социальных групп; формированием представлений о субординации инте­ресов различных социальных общностей; созданием политических институтов общества и системы их кор­рекции; осуществлением государственной кадровой политики административно-судебной и хозяйственной сферы; сепарацией и выдвижением политических лидеров. Вместе с тем, важнейшей среди функций можно считать функцию принятия стратегических решений, обеспечения их трансляции на уровень мас­сового сознания и контроля за исполнением.

Как видно, социальная деятельность политической элиты весьма широка, а мера моральной ответственности за результаты выполнения своих общественных функций чрезвычайно серьезна.

Область существования политических властных отношений вбирает в себя разнообразнейший конгло­мерат понятий, принципов, законов и методов, связан­ных с политической практикой и функционированием политической элиты. Критерием правильности выбора тех решений и практических действий, что приводят к реализации общественных ожиданий или адекватной реакции на события в социальном пространстве могут быть лишь конкретные последствия этих действий, отмеченные положительным знаком. Сиюминутные оценки правильности или неправильности сделанного выбора порой сложно строить по только что свершен­ным политическим действиям (как, к примеру, дейст­виям водителя). Оценки, а тем более последствия, часто удалены от факта политических решений, позиций в тех или иных спорных вопросах на весьма далекое время. Отсюда и оценки роли политической элиты в полити­ческих процессах порой совершенно не однозначны.

Психологические теории элит вбирают большой массив теоретико-методологических идей и разрабо­ток, оставленных современным исследователям таки­ми известными учеными, как 3. Фрейд, Э. Фромм, Г. Лассуэлл, С. Липсет, Ж. Блондель, Р. Такер. Серьез­ный вклад в данную область вложили и отечествен­ные представители ученого мира Г. Дилигенский, Д. Ольшанский, Е. Шестопал и др. Развивая и допол­няя исходный психологический пласт знаний, обосно­ванный Н. Макиавелли, В. Парето, они формируют в нем свои научные подходы. В настоящее время нако­плен обширный научно-исследовательский материал, требующий систематизации и определенности. Вме­сте с тем, уже на этой базе можно обозначить наибо­лее четкие контуры имеющихся знаний и проложен­ных исследовательских направлений.

Сущность психологического аспекта элитарной дифференциации общества выражается в толерантно­сти взаимосвязей и отношений, господствующих в элит­ной среде. На этой почве формируются одинаковые представления о приемлемых политических целях, ценностях политической деятельности и социального статуса участника власти, социально-психологические особенности занятия своих позиций для возможного участия в политической деятельности, стиль поведения. Сплоченность и корпоративность, нередко наблюдаемая в среде политической элиты, является определен­ным показателем примерно одинаковых качеств ин­теллекта ее представителей, способностей в нацелен­ности на участие во власти, стремления ограничить проникновение в свою среду новых конкурентов.

Разделяя мнение античных философов о вероят­ностном характере политики, Макиавелли утверждал, что она во многом зависит от неизменно несовершен­ных качеств человеческой природы, каковые сущест­вуют у всех народов, во всех государствах. Отделяя политику от христианской этики, он заявлял о проти­воречивости нравственности, морали и политической практики. Для масс религиозные заповеди — основа нравственности, неоспоримый приоритет в поведении, послушании, благочестии. Религия поддерживает и оберегает от сотрясений разделенное на правителей и подданных общество. Политика же не должна быть предметом вожделений простых людей, это дело из­бранных. В свою очередь для правителей, как субъек­та управления, религия должна быть средством прак­тического воздействия на народ, с целью управления им, а политика — конкретная реакция государствен­ных мужей на быстро меняющуюся ситуацию в поли­тике действуют особые правила, не тождественные, а порой противоположные морали. И, чтобы сохранить престиж, представителям власти следует любые дей­ствия прикрывать нравственными и религиозными доб­родетелями. В управлении обществом деятельность правителей должна основываться на заимствовании ряда качеств, имеющихся у таких животных, как лев и лиса: силы, хитрости, умения выжидать и быть аг­рессивным, отважным и коварным.

Что касается В. Парето, то для обозначения качеств и способностей, имеющих значение в сепарации эли­ты от остального общества, он использовал термин «остатки», подразумевая под ними проявления интуи­ции, чувств, аффектов, инстинктов, помогающих элите создавать свою формулу правления. Они же помогают этим людям удерживаться у власти, реализовывать свои задатки, способности, особенности характера в процессе политической деятельности, включая выработку и при­нятие решений.

Условно разводя два подхода, которые связаны с представлениями правления элиты с точки зрения Макиавелли и Парето, можно определить их как цен­ностный (меритократический) и функционально-ро­левый (альтиметрический). Сторонники первого подхода характеризуют обстоятельства появления, развития и продуцирования политической элиты теми достоин­ствами интеллектуального, материального, психологи­ческого и иного характера, которые обнаруживаются у лидеров. Сторонники второго — важностью функ­ций управления, возложенных на людей, чья роль — быть политической элитой.

Ценностный подход в трактовке критериев элитности поддерживал Н. Бердяев, считая, что для Рос­сии качественные показатели являются определяющи­ми. Идеально подходящими вариантами политики он считал те, что заставляют смириться государство, ог­раничить его и подчиниться высшему началу. А к высшему началу он относил право, как выражение сверхчеловеческой, абсолютной и объективно-разум­ной воли, в лоне которого должны действовать люди власти. По мнению Бердяева, власть, аристократия должны складываться через качественный подбор личностей, избрание личностей на властные полномо­чия под действием нравственных законов истории [19].

Сторонники функционально-ролевого подхода вы­деляют в качестве главного критерия элитности соци­альный статус ее представителей в системе властных структур и связанные с этим психологические факто­ры жизни каждого из этих людей. Представитель дан­ного подхода Г. Лассуэлл причислял к элите те группы людей, которые обладают высоким положением в об­ществе и занимают командно-административные пози­ции в управленческих структурах государственной власти. Это позволяет им осуществлять наиболее важ­ные управленческие функции и оказывать серьезное влияние на выработку и принятие решений, имеющих серьезные последствия для общества.

Существует и либеральный подход к определению политической элиты. Его представители И.А. Шумпетер (1883—1950) и Ч. Р. Миллс (1916—1962), определяя элиту как властвующее меньшинство, считали, что она рождается при обстоятельствах свободного развития общества, где «демократические правила» дают раз­виться самым талантливым и одаренным, и они, в свою очередь, ведут общество к высотам прогресса. Пре­стиж нахождения людей в особом слое управляющих — элите, добытый ими в равной конкурентной борьбе, формирует в их сообществе особый дух возвышенно­го отношения к своим властным полномочиям, осно­ванным на пользовании приобретенными навыками и опытом.

Психологические теории политических элит ус­ловно делятся на три направления исследования изб­ранности.

1. Психологическая теория, в основе которой взгляды Г. Джильберта и Б. Скиннера, объясняющая элитность, исключительность одних и заурядность других людей чисто психологическими качествами.

2. Психоаналитическая теория, в основе которой взгляды 3. Фрейда и Э. Эриксона, трактующая стрем­ление к власти как реализацию сексуальной энергии через ее сублимацию.

3. Социально-психологическая теория, с использо­ванием идей Э. Фромма и Г. Лассуэлла, где акцент делается на формировании характеров политических лидеров и элит через социальную практику, их детер­минированность от социальных факторов в целом.

Остановимся коротко на некоторых идеях пере­численных выше ученых.

Б.Ф. Скиннер (1904) трактовал свои психологиче­ские взгляды на область политического действия субъ­екта как научающе-бихевиоральное направление. Сог­ласно ему, индивиды рассматриваются как успешно познаваемые для науки субъекты и значительную долю информации о человеке дает его жизненный опыт, поведение в различной обстановке, реагирование на обстоятельства, преподносимые ему социальной сре­дой. Именно реакция на внешнюю среду определяет поведенческую палитру субъекта политики.

З. Фрейд (1856—1939) рассматривал поведенче­скую сторону психики человека как сложную пси­ходинамическую систему взаимодействия индивида с социальной средой, с которой личность находится в состоянии непрерывной тайной войны. Фрейд харак­теризовал психику человека как поле боя между не­примиримыми силами инстинкта, рассудка и созна­ния. Основными частями психики считал «Оно», «Я», «Сверх-Я». Безличная, образованная совокупностью влечений, стремящихся к немедленному удовлетворе­нию, лишенная контактов с реальностью и подчиняю­щаяся принципу удовольствия часть — это «Оно». Отделившаяся от «Оно» в процессе развития созна­ния и связанная с внешним миром для посредничест­ва с ним и со «Сверх-Я» часть — это «Я». И, наконец, результат воздействия на человека социального окру­жения (воспитания, обучения, опыта испытанных санкций), т. наз. психологические обручи, не дающие человеку подчиняться инстинктам, вызывающая чувство страха, вины, препятствующая действию «Оно» и имеющая аналог совести часть — это «Сверх-Я».

По мнению ученого, в основе всякой социокультурной высокоэмоциональной и творческой деятель­ности человека лежит сублимация — переключение его нерастраченной сексуальной энергии (либидо) на другие виды деятельности. Преступления, стремле­ние к власти и к самоутверждению насильственны­ми способами, маниакальная сосредоточенность на чем-либо — это модификация вытесненного либидо. Элита же, с этих позиций, может возникнуть только на основе сублимации. При этом, наряду с высокой заряженностью на власть, представитель таких ви­дов деятельности, как правило стремится к одиноче­ству, отделен от окружающего мира мученическим во­ображением. Одиночество же усиливает неврозы, а те в свою очередь приводят к вспышкам гениальных решений, атакующим действиям, нестандартным по­ступкам, высвобождению необузданной энергии в достижении власти.

Э. Эриксон (1902 — 1994) продолжил развитие идей 3. Фрейда и добавил к ним понятие «эго», чем обозна­чал автономную структуру личности. Уйдя от классиче­ского психоанализа, Эриксон главный акцент в своей психоаналитической теории сосредоточивал на динамике развития человеческого это в процессе всего жизненно­го цикла. Именно ему ученый приписывал основу пове­дения и функциональной деятельности. Это обеспечи­вает целостность поведения, поддерживает внутреннее единство, обеспечивает связь внешних и внутренних событий, позволяет принимать или нет социальные идеа­лы, групповые стремления. Эго — хранитель неделимо­сти личности, гарант ее целостности, позволяющий ей во что-то верить, иметь связь между прошлым, настоя­щим и будущим, развиваться наедине с собой. Эрик­сон ввел в психологию понятие идентичности, имея ввиду внутренне идентичное собственному «Я» состоя­ние. И вместе с тем, особо значимым считал процесс постоянного приспособления, развития своего «Я» по от­ношению к социальной и политической реальности.

Э. Фромм (1900 — 1980) — один из ведущих предста­вителей «культурного психоанализа», продолжил пост­фрейдистскую тенденцию в психологии, уделял особое внимание влиянию на личность социокультурных фак­торов. По Фромму, человеческое существование — это реализация некой заданной тотальной системы его внут­ренних потенций. При определенных культурно-исто­рических условиях одна их часть реализуется, другая остается не пробужденной. Вся история развития чело­века, по концепции Э. Фромма,— мучительная драма становления и развития личности в условиях ее погру­женности в различные социокультурные среды. Со­циально ориентируясь, человек стремится наиболее эф­фективно приспособиться к требованиям этой среды, приобрести состояние защищенности, реализовать со­вокупность потребностей, среди которых потребность в свободе, безопасности, наличии связей, принадлежность к родовым корням и др. В этом плане Э. Фромм выделя­ет пять социальных типов человеческого характера: рецептивный, эксплуатирующий, накапливающий, ры­ночный, продуктивный. Все они вполне успешно могут реализовывать позитивную модель развития, при кото­рой каждый человек должен нести ответственность за свой облик и его совершенствование, формирование своего интеллекта и способностей. Но в такой схеме незаменима роль элиты, ибо именно она должна создать модель этого нового общества.

Если выделить в числе субъектов политики ключе­вой фигурой человека, то его можно отнести к элите, если он способен выполнять самые ответственные государ­ственные функции. Политическая практика показывает между тем, что политическая элита формируется по таким основным признакам, как наличие определенных качеств у человека, которые в его творческом потенциа­ле представлены незаурядными способностями и задат­ками. Такие политические деятели предстают как ха­ризматические. Принадлежность к господствующему социальному слою или группировке также позволяет основным их представителям занять место в составе политической элиты. Высокий уровень профессионализ­ма политика — знания, умения, навыки, политические позиции, индивидуальные особенности, акмеологические инварианты — также для многих деятелей становятся определяющими во вхождении в политическую элиту. Не менее важное значение здесь имеет и аристократи­ческий рейтинг. Уникальность политической практики России конца XX — начала XXI веков состоит в том, что на формирование элит существенное влияние оказыва­ют деструктивные социальные факторы, например, ле­гализованное хождение теневого капитала, криминаль­но-олигархическое лоббирование и др.

Масса

Для более полного и гармоничного представления идей, связанных с понятиями политической элиты, ее властным участием в общественном управлении не­обходимо знать особенности психологии поведения больших социальных групп. Массы (иногда «толпа») — понятие, связанное с обозначением альтернативных по отношению к элитным стратам социальных общностей, определяемых по количественному основанию.

Имя основателя социальной психологии XX века Г. Лебона (1841—1931) ассоциируется с его предсказа­нием о наступлении «эры масс». Он считал, что любое скопление людей представляет собой «массу» (толпу). Главной ее чертой является отсутствие способностей к наблюдению, анализу, самоконтролю. В силу волевой неразвитости и низкого умственного уровня больших людских масс ими управляют бессознательные инстинк­ты. В толпе утрачиваются личностная самостоятельность, критичность и способность здраво мыслить. Обезличи­вание человека в толпе приводит к несвойственным порой для него, импульсивным действиям, снижению контроля над страстями. Масса, по мнению Лебона, всегда по своей природе неупорядочена, хаотична — следова­тельно, ей нужен «вождь», роль которого может выпол­нить элита.

У Лебона идея толпы соседствует с рассуждения­ми об элите. Он считает, что элита всегда стремилась проникнуть в тайны мыслительного процесса толпы-массы, поэтому практически все великие властители, выдающиеся государственные деятели, будучи, как правило, бессознательными психологами, инстинктив­но чувствовавшими настроения людской толпы, могли навязывать свою волю, повелевать именно благодаря своим качествам.

Французский социолог и криминолог Г. Тард (1843— 1904) вошел в историю мировой науки как один из ос­нователей психологического направления исследований общества, создатель концепции социальной детермина­ции поведения как отдельных личностей, так и больших групп. Он считал, что открытый им закон «социального подражания» позволяет объяснять систему «внушения» порядка действий со стороны высших социальных звень­ев в адрес низших. Благодаря подражанию, посредст­вом внушения происходит усвоение индивидом традиций и ценностей, накопленных обществом. Вместе с тем, именно это порождает слепое повиновение масс авто­ритетам, сильным личностям, вождям, элите.

Г. Тард проводит анализ различных форм социаль­ного взаимодействия и пытается доказать, что их осно­ву составляет ассимиляция индивидом установок, чувств других людей. Внушение извне и эмоции определяют характер внутренней (душевной) деятельности челове­ка. Согласно Тарду, в обществе непрерывно происхо­дит обмен внушениями, но, чтобы быть пригодным для жизни в этом обществе, человеку необходимо овладеть и умело пользоваться навыками правильного подража­ния. Тард серьезное внимание уделял поиску специ­фических психологических предпосылок формирования своеобразия отдельной личности в социальном окруже­нии. Исследования механизма подражания стали ос­новой создания специальной теории подражания.

Среди современных теоретиков психологии толпы следует отметить имя французского профессора Сер­жа Московичи. В своей монографии «Век толп»(1981) он подверг системному анализу существующие теории. Результатом стало появление следующих выводов:

1) массы представляют собой социальный феномен;

2) индивиды растворяются в массах под влияни­ем внушения (внушение — это обязательный принцип «состояния растворения»);

3) гипноз (гипнотическое внушение) понимается как модель поведения вождя масс [81. с. 177].

Этим положениям Московичи придает статус на­учных открытий, а психологической теории толпы ранг науки.

Данные положения конкретизируются следующи­ми идеями:

1) толпа — это не скопление людей в одном месте, а человеческая совокупность, обладающая пси­хологической общностью;

2) индивид действует сознательно, а масса, тол­па — бессознательно, поскольку сознание ин­дивидуально; коллектив же не обладает таким свойством;

3) масса, толпа консервативна, несмотря на по­верхностную подвижность и, порой, революци­онность в действиях. Низвержение и реставра­ция низвергнутого — одинаково возможные действия в состоянии гипноза и ностальгического сожаления о прошлом;

4) масса, толпа легко доверяет себя вождям, обос­новывая свой выбор не их силой или доводами, а завораживающей возвышенностью простых идей и авторитетом;

5) для массы(толпы) серьезное значение имеет пропаганда, порой иррациональная, но способ­ная ее подвигнуть на преодоление всяческих препятствий;

6) для успешной реализации своих функций по­литика должна внедрять и постоянно поддер­живать в сознании масс (толпы) возвышенные идеи. Сформированные коллективные образы, как положительного, так и отрицательного ха­рактера, имеют свойство продуцировать обра­зы действий.

С. Московичи принадлежит идея разработки массологии — науки о поведении толпы, взаимоотноше­нии лидеров с толпой, элиты с остальной массой. Он отмечает, что масса боготворит и прославляет своих лидеров-избранников, приписывает им порой не су­ществующие качества, наделяет их всемогуществом и всеведением, благоговейно служит своим повели­телям. Доводя их до состояния полубогов, когда речи всегда истинны, действия справедливы, масса созда­ет систему абсолютной защищенности лидеров от критики, оппонирования, и уже система автоматиче­ски и универсально начинает управлять породившей ее массой.

Безусловно, Московичи прав и в таких утвержде­ниях, что масса, толпа без управления (силой автори­тета, авторитетом силы, законами юридическими или нравственными) становится агрессивно-разрушитель­ной, даже жестокой в оценках и действиях. Свергая прежних кумиров, может неукротимо и слепо доводить ситуацию до критической или даже катастрофической.

В этом смысле диапазон отношения масс к элите достаточно широк: от фанатизма в вере харизме лучших и избранных до полного отрицания прав на свободу слова, участие в управлении обществом, политическими про­цессами. Наилучшими вариантами являются те, которые благодаря признанию масс позволяют политической элите легитимно быть включенной в политическую сис­тему, тиражировать свои действия, свою роль в полити­ческих событиях как образцовые и достойные уважения. Вместе с тем, здоровое недоверие масс к политической элите закономерно и оправдано. Конструктивность это­го в том, что посредством спроса, критики и гласного отбора уменьшается возможность сосредоточения в руках узкого круга лиц всей полноты власти, существу­ет возможность ухода от автократии и деспотии.

Проблема легитимности политических элит связа­на с проблемой их открытости и обновляемости. Это — важный элемент, свидетельствующий об открытости общества, наработанности его демократических меха­низмов, высоком уровне социальной мобильности. Одна из характерных черт подлинно демократической сис­темы — наличие возможностей для каждого гражда­нина войти в политическую элиту. Соответственно, закрытые, непрозрачные элиты — показатель и элемент закрытости общества, жестко структурированной соци­альной сетки. Но автоматической зависимости между открытостью общества и легкой доступностью прихода в политическую элиту быть не может. Остаются важ­ными, «фильтрующими» аргументами в этом процессе аргументы критериев отбора в состав элиты.

Обновление политических элит условно можно раз­личать по двум принципа: принцип гильдийный и прин­цип антрепренерский. Первый (гильдийный) основан на законах закрытых систем, когда подбор, перестанов­ка, замена, выдвижение персон, играющих ту или иную роль в системе, осуществляется при минимальном до­пуске в нее посторонних представителей. Приход по­следних сопровождается большим количеством искус­ственно созданных ступеней проверки, обязательным является соблюдение отработанного в системе переч­ня требований. Второй (антрепренерский)основан на принципе открытой конкуренции за пост, правилах «рыночного» соперничества товара, которым выступа­ет специалист-управленец, лидер со своей программой, партийный активист и т. п. Главным критерием высту­пает профессионализм.

Позитивность принципа гильдий — в стабильной устойчивости и прогнозируемости функционирования системы рекрутирования элиты. Достоинством антре­пренерского принципа является гибкость, подвижность и открытость для вливания свежих кадров в полити­ческие структуры.

Таким образом, в любом обществе существуют слои политических управленцев и обеспечивающие их дея­тельность социальные группы, которых мы относим к политической элите. Это достаточно немногочисленная часть общества, отличающаяся своими качествами как на индивидуальном, так и на групповом уровне. Она имеет свои психологические особенности как с точки зрения формирования, так и с точки зрения организа­ции и продуцирования продукта своей деятельности — политических решений, определения общественного климата и т. д. Психологическая и общественно-поли­тическая детерминированность представителей поли­тической элиты отражается на ходе формирования политической культуры общества. И наоборот, социаль­ная среда оказывает свое влияние на менталитет поли­тической элиты. Опираясь на упомянутые и другие научные теории, используя современную богатую ме­тодику социально-политических и психологических исследований, можно строить надежные, соответствую­щие требованиям времени концепции и модели фор­мирования политической элиты России.

2.5. Оппозиционарность как феномен демократизирующегося общества

Проблема взаимоотношения общества и его инсти­тутов, прежде всего властных структур, с различными общественными объединениями и конкретными лич­ностями, особенно на этапе реформирования социаль­ной практики, исключительно актуальна. Особое ме­сто в ряду этих взаимоотношений в России занимает оптимизация взаимосвязей с оппозицией, которая по мере углубления демократических процессов в об­ществе все больше заявляет о себе как реальная мно­говекторная и противоречивая политическая сила. Оппозиционарность, выступающая интегративной ха­рактеристикой проявления активности оппозиции, сле­дует расценивать как одну из ведущих закономерно­стей демократизирующегося общества. Проявление этой закономерности недостаточно изучено политиче­ской психологией и другими отраслями отечественной науки.

Актуальность признания объективно обусловленно­го феномена оппозиции в демократизирующемся об­ществе и понимания его природы, прежде всего через проявление ее сущностной природы — оппозиционарности — определяется и тем, что ее политический статус в нашей стране еще недостаточно определен. Приоритеты нового идеологического курса рефор­мирующейся России все больше ориентируются на идеалы демократии, свободы и плюрализма, создавая объективные предпосылки для проявления оппозиционарности в обществе. Тем не менее практика полити­ческой жизни современной России показывает, что в настоящее время сформировалось особое отношение к оппозиции, которая многими официальными лицами негласно относится к разряду «врагов демократии».

Этим самым оппозиции придается маргинальный социальный статус — с одной стороны, она официально признана и даже рекламируется средствами массовой информации. С другой стороны, власть нередко отно­сится к оппозиции непримиримо. Проявление не­терпимого отношения к оппозиции негативно отража­ется на политическом и социально-экономическом состоянии общества и государства. Оно является одной из причин того, что продолжают углубляться кризис­ные явления — усиление деструктивных и разруши­тельных процессов в духовной и социально-полити­ческой сферах, снижение экономического потенциала и авторитета страны в мировом сообществе, ущемле­ние интересов широких народных масс и неопреде­ленность в перспективах развития общества.

Следовательно, когда организм общества находится в нестабильном состоянии, в стадии формирования или реформирования, оппозиция, как показывает опыт раз­вития ведущих стран мира, может и должна стать ис­точником и движущей силой и важнейшим оздоравли­вающим фактором в нем. Продуктивность отношений власти и оппозиции зависит от многих обстоятельств, в том числе не последнюю роль здесь играет теоретиче­ское осмысление психологических аспектов этих отно­шений. Таким образом, понимание проблемы оппозиционарности имеет безусловную практическую значимость.

В связи с тем, что Россия еще не определилась и не укрепилась в выборе политического и социального пути, ее политический курс и социальная практика до сих пор кардинально отличаются от опыта правовых государств западного типа. Следовательно, для обес­печения эффективного использования конструктивного потенциала оппозиции важно опираться как на резуль­таты теоретико-методологических исследований это­го феномена, так и на эмпирические данные.

Выявление психологических аспектов творческо­го диалога между оппозиционными сторонами, регу­лирование непродуктивных конфликтных отношений, пути и способы легитимизации оппозиции, определе­ние мотивов и потребностей в сложных отношениях оппозиции и власти — это далеко не полный перечень всех психологических сторон современной оппозиции.

Актуальность проблемы оппозиционарности пря­мо связана с огромной политической значимостью оппозиции как социального явления. Оппозиция яв­ляется одним из основных субъектов политического процесса, и именно поэтому непонимание социальной ценности оппозиции может ослабить политическую систему общества. В условиях конкуренции с сильной оппозицией власть более адекватно реагирует на со­циальную и политическую атмосферу в обществе, учитывает многообразие и содержание политических интересов народа.

Государственная власть нацелена на удовлетворе­ние интересов господствующей части населения. В свя­зи с этим власть стремится закрепить привилегиро­ванное положение тех социальных групп, которые являются ее опорой. Поскольку государственные нор­мы должны носить обязательный характер для всего общества, государство законодательно утверждает приемлемую для него оппозицию. Оно нормативно закрепляет легальную оппозицию.

Несмотря на это, любая государственная власть в той или иной степени всегда не соответствует реальной социальной, экономической, культурной структуре и потребностям общества. При этом интересы многих групп населения учитываются властью частично или даже игнорируется ей. Их выразителем становится кон­структивная оппозиция. Она практически всегда защи­щает социально и политически незащищенные слои населения, выявляет и поддерживает продуктивные социальные отношения, требующие трансформации.

При этом конструктивность оппозиции определя­ется степенью соответствия ее целей, функций и дея­тельности интересам населения страны. Оппозиция провозглашает своей целью установление такого соот­ветствия. Такая оппозиция объективно оценивает ошиб­ки власти, добивается коррекции ее политики, не до­пускает злоупотребление властью и ставит своей целью достижение повышения степени ее соответствия инте­ресам народа. Сочетание легальности и конструктив­ности обусловливает объективную потребность демо­кратизирующегося общества в реальном присутствии в социальной практике оппозиционарности.

В целом же оппозиция является политическим механизмом, противодействующим монополизации всей полноты власти личностью, партией или полити­ческой элитой. Субъектами оппозиции выступают оппозиционные силы различной направленности (кон­структивные, деструктивные и др.), находящиеся в противоречиях с официальной властью.

В условиях принятия, противостояния, конкурен­ции или борьбы власти с оппозицией характер их взаи­моотношений во многом определяет роль широких масс. Независимо от того, какой тип политического управле­ния господствует в обществе, демократический или авторитарный, без опоры на эти массы невозможно ни утверждение власти, ни победа оппозиции.

Важно понимать, что для того, чтобы оппозиция могла бы достичь своих политических целей, она долж­на существовать как политическая организация, под­держиваемая хотя бы частью общества. В обществе с низким уровнем правосознания, в котором население не осознает свои подлинные интересы и не может соотнести их с политикой государства, не может быть сильной оппозиции. Более того, деятельность оппози­ции, утратившей связь со своей социальной базой и с теми людьми, которых она поддерживает, лишена всякого практического смысла.

Оппозиция в силу того, что она не обладает вла­стью, а только претендует на нее, в большей, чем власть, степени ориентируется на субъективные, психологи­ческие идеи своей популярности и оппозиционных настроений масс. Не обладая реальной властью, она стремится, прежде всего, к завоеванию власти психо­логической и именно поэтому для достижения своих целей должна обращать внимание на такие феномены массового сознания, как утрата харизмы властвующим лидером, поиск новых социальных идеалов, критиче­ские настроения и т. д.

В современном российском обществе, как и в других цивилизованных странах, проявляются законо­мерные признаки демократизации всех сторон его функционирования. Они характеризуют закономерно­сти его прогрессивного развития. Одна из таких зако­номерностей проявляется в виде реально утверждаю­щейся оппозиционарности. Раскрыть ее проявление представляется возможным через ее ведущие психо­логические аспекты в условиях современного обще­ства (см. рис. 6). Для этого важно дать развернутую характеристику социально-психологических истоков, факторов и механизмов, сущностных признаков оппо­зиционарности и непосредственно психологического механизма взаимодействия оппозиции с властью и обществом; определить социально-психологические особенности оппозиционарности в российской поли­тической практике и основы придания конструктив­ной направленности оппозиционарным взаимоотноше­ниям в демократизирующемся обществе.

Социально-психологические истоки, факторы и механизмы оппозиционарности

Рис. 6. Основные характеристики оппозиционарности

Психологическое содержание феномена оппозицио­нарности определяется следующими признаками: со­циально-политической активностью или пассивностью, интересом к политике или безразличием к ней, спо­собностью быть субъектом политических отношений или быть ее пассивным объектом, конформностью или стремлением независимо от позиции власти выражать и отстаивать собственную программу.

Важнейшим социально-психологическим источни­ком оппозиционарности является интерес человека или политического объединения к социально-политической сфере, забвение, хотя бы на время, собственных ин­дивидуальных проблем во имя общих ценностей, це­лей и интересов.

Не менее важной психологической основой оп­позиционарности является изначальное стремление субъекта политики к целенаправленной активности. Его природа, прежде всего конкретного человека не позволяет довольствоваться уже достигнутым, почи­вать на лаврах, добытых своей собственной деятель­ностью или культурно-историческим прошлым. Не всегда источник активности — изменение гармонии отношений с внешней средой, порождающее нару­шение внутреннего психологического равновесия. Концепция активности как стремления приобрести утраченное равновесие не объясняет стремление к развитию, к творческому освоению и преобразованию социально-политического бытия. Это находит яркое подтверждение в рассмотрении психологических истоков оппозиционарности, не возникающей без внутренней, самопорождающейся активности челове­ка, протестующего против роли пассивного исполни­теля чужой воли. Даже в том случае, когда субъект политики вынужден только подчиняться, он всегда способен выработать свое отношение к происходя­щему и через это отношение, хотя бы в психологиче­ском отношении, преодолеть навязываемую ему со­циальную объектность.

Оппозиционарность это характеристика личности или политического объединения в ее культурно-поли­тическом континууме. Психологической основой оппо­зиционарности является определенная социально-по­литическая, в том числе и личностно-профессиональная зрелость. Субъект политики только тогда является та­ковым, когда не только выполняет социальные роли, но трансцендирует за их пределы, не только пассивно усваивает социально-политические ценности, но актив­но выбирает наиболее подходящие для него и создает 250 новые. Политически зрелый субъект политики осознает, что его жизнь и условия существования политиче­ского объединения, с которыми он себя идентифици­рует, прямо зависят от социально-политических усло­вий. Такое понимание побуждает его вырабатывать особое отношение к социально-политической среде. Ат­рибутом субъектного отношения является оппозиционарная ориентация как предпосылка деятельности, на­правленной на изменение, улучшение, развитие условий социально-политической среды существования незави­симо от степени ее совпадения с официально проводи­мой политикой.

Нарушение внутреннего равновесия, дефицит потребностей, который осознается субъектом полити­ки, проявляется у него в понимании факта нарушения собственных интересов, нарушения внешнего равно­весия отношений с социально-политической средой, а также в понимании нарушения устойчивых макро-социальных групповых отношений. Это порождает ощущение дискомфорта и стремление его преодолеть. Таким образом, утрата социально-политического гомеостаза является важнейшим фактором формирования оппозиционарности.

Социальная жизнь не всегда строго запрограмми­рована и не всегда четко определена. В то же время нельзя представлять себе общество как нечто аморф­ное, расплывчатое. В обществе существуют свои зако­номерности, например, относительно четкая иерархия социальных слоев.

Существует распространенное мнение, что, по­скольку люди неравны по своим материальным воз­можностям, творческим способностям, мотивации к социальной активности и другим психологическим качествам — психическим процессам, свойствам, со­стояниям или образованиям, то всегда будет сущест­вовать большинство, не способное к планированию и управлению своей жизнью и руководимое им мень­шинство. Исходя из этого, например, В. Курашвили выделил три социально-психологических типа людей по признаку их отношения к организационной систе­ме: доминаторы, ориентированные на власть; паритенты, не ориентированные ни на власть, ни на слепое подчинение, но способные подчиняться, если это им кажется разумным; сервиленты, легко внушаемые конформисты, они легко подчиняются чужой воле.

Следует отметить, что такое разделение, хотя и верно по сущности, вместе с тем несколько упрощенно отражает типологию отношения к политической системе, поскольку даже самый пассивный конформист может иметь определенную оппозиционарную ориентацию. В реальности большинство, хотя и не стремится к дос­тижению всей полноты власти, в то же время не согла­шается с ролью простых объектов социально-политиче­ского манипулирования. И наиболее фундаментальным проявлением такого неприятия является оппозиционарность как массовая ориентация, выражающаяся в час­тичном или полном неприятии социально-политических приоритетов властных структур. Оппозиционарность, при этом выражает активное противодействие навязы­ваемой властью человеку или политическому объеди­нению объектности и предстает как явление массовое. Она в тех или иных своих формах распространено повсеместно, но более всего выражена в деятельности политически организованной оппозиции, открыто про­тивопоставляющей себя официальным властным струк­турам.

Важнейшим источником оппозиционарности явля­ется стремление масс быть не объектами, а субъекта­ми социально-политической сферы, желание конкрет­ных людей участвовать в реальной политической жизни. Психологическая основа такого стремления — желание властвовать. Многие психологи, философы и полито­логи были убеждены, что воля к власти является неотъ­емлемой частью человеческой личности. Так, Ницше считал, что все в мире, начиная с электронов и закан­чивая человеком, стремится к власти, которую он пони­мал как интеллектуальное, физическое, нравственное подчинение других своей воле. Это же подтверждают другие психологические концепции.

Желание властвовать не относится к витальным потребностям человека, поскольку человек не может жить без пищи, воздуха, воды, сна и т. д., но вполне может жить без властвования. С другой стороны, даже самый маленький ребенок стремится к власти, вна­чале над своим телом, затем над окружающими пред­метами, буквально с момента своего рождения он пытается подчинить своей воле окружающих людей.

Стремление к власти формирует особое отношение к действительности, при котором носитель власти пре­тендует на роль субъекта — преобразующего начала, а массы, подчиняющиеся власти, соглашаются на роль объектов, средств, целей активных воздействий правя­щей элиты. В то же время они стремятся преодолеть навязываемую им объектность и принимать более или менее активное участие в процессе функционирования социально-политического организма, что находит свое выражение в оппозиционарной ориентации и актив­ности.

Оппозиционарность как социально-политическая ориентация возникает в результате процесса взаимо­действия собственных потребностей и условий макросоциальной сферы. Существуют самые различные группы потребностей. Это, прежде всего, потребность движения, активности, материальные потребности, потребности социального взаимодействия, познаватель­ные потребности, духовно-нравственные потребности. Согласно концепции А. Маслоу, существует иерархия потребностей, в которой низшее место занимают по­требности физиологического существования, затем идут потребности безопасности, выше которых распо­ложены потребности человеческого общения и на самой вершине пирамиды потребностей расположе­ны потребности самоактуализации [159]. Эта концеп­ция обладает определенной ценностью в отношении психологии масс и применительно к проблеме оппозиционарности.

В иерархии социальных интересов масс доминирую­щее значение играют потребности материального бла­гополучия и безопасности, поскольку именно эти потреб­ности максимально экстраполируются, в результате чего происходит перенесение индивидуальных потребностей в макросоциальную сферу. Именно потребности мате­риального благополучия, необходимого для выживания, и потребность безопасности обладают максимальной по сравнению с другими потребностями атрибутивностью, поскольку принято считать, что государство несет ответ­ственность за минимальное материальное благополучие и безопасность граждан.

Неспособность государства удовлетворить осно­вополагающие нужды населения неизбежно приводит к достижению неудовлетворенных потребностей кри­тического уровня и, как следствие, к тотальному, мас­совому недовольству проводимым курсом и появлению коллективных непримиримых оппозиционарных на­строений. Любая политическая система должна быть нацелена прежде всего на удовлетворение простей­ших, необходимых для выживания, физических потреб­ностей человека и на обеспечение безопасности — борьбу с преступностью, поддержание общественного порядка, предотвращение войн. В том случае, когда политическая власть не может обеспечить потребность народа в физическом выживании и безопасности, те­ряет какой-либо смысл удовлетворение остальных потребностей — в социальном взаимодействии, позна­нии, творческом развитии. В данном мотивационном поле раскрывается механизм оппозиционарной актив­ности субъектов политики на индивидуальном и груп­повом уровнях.

В системе психологических характеристик источ­ников оппозиционарности следует выделять такие, как аффективный, интеллектуально-когнитивный и по­веденческий компоненты.

Аффектность, как одна из психологических характеристик оппозиционарности, раскрывает ее зависи­мость от эмоционально-чувственных особенностей субъектов оппозиции. Следует признать, что симпатии и антипатии, приоритетность чувственного или рацио­нального и др. для человека, группы, общности как субъектов оппозиции играет исключительно важную роль. От уровня аффектной «окраски» решения, дея­тельности, взаимоотношений и связей оппозиции с властью и обществом в решающей степени зависит характер оппозиционарности, которая может рассмат­риваться как природа ее существования.

Не менее важно понимать и то, что, поскольку оппозиционарность в исходном составе имеет ценност­ные ориентации субъектов оппозиции, принципиальное значение приобретает ее интеллектуально-когнитивный источник. Этот компонент характеризует осмысление ими феноменов политической и социальной жизни в сложной понятийной системе. Социальная ценность оппозиционарности, ее эффективность во многом зави­сят от их интеллектуального потенциала. Критерий ин­теллектуальности субъектов оппозиции выступает эта­лоном осознания, выработки и реализации обоснованной альтернативной программы преобразований и действий в соответствии с выдвигаемой целью.

Главным и прямым психологическим основанием оппозиционарности является когнитивный диссонанс — несоответствие между представлениями о желаемом и реально существующем, способах политической орга­низации, ее роли и деятельности. Конкретное содер­жание оппозиционарности может определяться кроме отмеченных выше источников и такими, как прагмати­ческий и ценностный диссонансы.

Прогнатический диссонанс, как ключевой психо­логический источник, представляет собой несоответствие или неудовлетворенность интересов и потребностей в рамках выдвинутых официальными субъектами поли­тики целей, задач и программ их достижения. В опре­деленном смысле оппозиционарность широких масс формирует сам правящий режим. Она зависит от того, насколько успешен избранный политический курс, насколько полно удовлетворены интересы народа. При этом объективная основа создается теми возможностя­ми, которые предоставляет демократизирующееся общество. Здесь можно выделить три группы интересов: интересы, связанные с воспроизводством материаль­ных и духовных условий жизни индивида; интересы профессиональной деятельности; общественные, в том числе и политические, интересы.

Процесс осознания материальных, профессиональ­ных и духовных интересов связан с представлением об иерархии важности социальных ролей, выполняемых человеком. Так, если основной социальной ролью для человека является роль профессионала, то его главным социально-политическим интересом будет обеспечен­ность интересной, справедливо оплачиваемой работой. В том случае, когда главным для человека является семья, коллектив, состояние всех соотечественников — он будет видеть свой социально-политический интерес в развитии системы образования, достижении социаль­ной справедливости, повышении авторитета и влияния России в мировом сообществе и др.

Важным механизмом формирования социально-политического интереса является идентификация субъ­екта оппозиции с той или иной социальной группой и осознание того, насколько удовлетворены интересы этой группы. Такая идентификация может основываться на самых различных критериях — совместимости с кол­лективом, половозрастных, этно-национальных, профес­сиональных и других признаках. Для определения со­циального интереса важно понять, с какой группой прежде всего идентифицирует себя субъект оппозиции.

Важным фактором включения его в политическую жизнь как носителя оппозиционарности является осознание того, что удовлетворение социально-полити­ческих интересов гарантирует удовлетворение матери­альных, духовных и профессиональных интересов. При этом, как замечает Ю.П. Никифоров, можно выделить такие стадии осознания социально-политического интереса: появление беспокойства, политического диском­форта; перенос недовольства на политическую сферу и формирование политических интересов, чувств; осоз­нание интереса на рациональном уровне, формирова­ние политической программы действий [56].

Чем более осознан политический интерес, тем более продуманной и эффективной будет политиче­ская деятельность индивида; и напротив, политиче­ские действия без осознания политических интересов могут привести к самому непредсказуемому резуль­тату. Процесс осознания политических интересов не всегда прост. Важно не только понять свой интерес, но и препятствия в его удовлетворении. Властные структуры нередко навязывают народу чуждые ему ценности, уводя его от возможности осознать свои подлинные политические, социальные и материаль­ные интересы.

Понимание политических интересов является не­обходимой частью программных действий как оппо­зиции, так и власти. В этом понимании особенно важ­ными моментами являются следующие: общий обзор политических интересов народа; содержание полити­ческих интересов; выделение доминирующих интере­сов; оценка возможности перевода политических ин­тересов в политические действия; определение общих политических интересов; оценка возможности согла­сования политических интересов.

В настоящее время можно говорить о том, что большинство людей слабо осознают свои политические интересы. Власти внушают народу мысль, что рефор­мы осуществляются не только в интересах олигархи­ческого меньшинства и в интересах формирующего­ся класса частных собственников, в который должны все войти, но и в интересах демократизации общест­ва, во благо всего народа.

Вместе с тем неудовлетворенность всех этих интересов и потребностей у большинства населения является важнейшим источником активизации оппозиционарности. В то же время такое сложное, много­гранное явление, как оппозиционарная ориентация, не может быть сведено исключительно к этим инте­ресам. Именно поэтому власть, используя методы политического воздействия, манипулирования и пр., опирается не только на господствующие социальные слои, но и на социальные группы, ущемленные в своих интересах.

Наиболее ущемленными в своих интересах и, сле­довательно, наиболее оппозиционарными являются следующие социальные слои: производители, занятые в государственном секторе экономики, социальной и духовной сферах; крестьяне, поскольку в последние годы были разрушены формы коллективного сельско­го хозяйства, а фермерское движение без государст­венной поддержки оказывается не способным вы­полнять социальный заказ и обеспечить собственное комфортное существование; интеллигенция, по при­чине резкого снижения ее интеллектуального, нрав­ственного и общекультурного уровня; социально уяз­вимые группы населения, для которых проблемой стало простое физическое выживание. Именно эти социаль­ные слои являются основной социальной базой. Кро­ме того, армия, персонал оборонного сектора, науки и образования проявляют неудовлетворенность своим положением и ролью в обществе. К ним можно отне­сти также бизнесменов и предпринимателей, которые не удовлетворены тем, что не в состоянии справиться со своими проблемами, а государство и его институ­ты, прежде всего правоохранительные органов, не способны оградить их от преследований криминалитетом, срастания с ним и справиться с повальной коррупцией.

На пороге XXI века интересы фактически всех социальных слоев в России в той или иной мере ущем­лены, именно поэтому для оппозиционарной ориента­ции есть все объективные основания, хотя это еще не значит, что теоретические или идейные оппозиционе­ры готовы к реальным политическим действиям как конструктивная или деструктивная оппозиция. Мно­гие из них занимают псевдооппозиционарные пози­ции, прикрывая этим свои истинные устремления.

Главной особенностью настоящей политической ситуации в России является то, что власть представ­ляет интересы незначительной в количественном от­ношении части населения. Именно поэтому большая часть населения должна бороться за свои права и интересы, используя политическую оппозицию. В то же время, поскольку социальная структура находится только в начале своего становления, социальным сло­ям с совершенно новым статусом в условиях принци­пиально иной политической системы трудно опреде­лить свои интересы. Именно это является одной из важнейших причин слабой осознанности, пассивности оппозиционарности большинства ущемленных в своих интересах граждан.

Таким образом, движущие силы оппозиционарно­сти не могут быть рассмотрены исключительно через призму политических интересов. Даже наиболее со­циально уязвимые слои населения могут быть лояль­ными к власти, в то же время оппозиционарные уста­новки могут быть и у защищенных властью людей. Социальный интерес — не единственный источник оппозиционарности.

Ценностный диссонанс, как важнейший источ­ник оппозиционарной ориентации, характеризуется как несоответствие ценностных ориентации властных структур и их сторонников мировоззрению, нравствен­ным и социальным ценностям субъектов оппозиции. В данном проблемном поле кроется первичный источник отличий, противоречий официальных целей и программ от тех, которые выдвигает и реализует оппозиция. Та­кое реальное противоречие может порождать конфликт и агрессивные формы социальных отношений.

При этом важно понимать, что инициатором кон­фликта не всегда является оппозиция. Им часто ста­новится власть, которая в своих безальтернативных формах функционирования может дойти до стремле­ния ликвидировать всякое инакомыслие, а следова­тельно, и оппозиционарность в любом ее проявлении. Таким образом, оппозиционарность не тождественна социальной или политической агрессии, она не обя­зательно носит конфликтный характер. Оппозицио­нарность — объективно ценное социально-психо­логическое явление. Непонимание этого властью дестабилизирует не только политическую, но и соци­альную обстановку, так как, не имея возможности выразить оппозиционарную ориентацию, добивать­ся реализации своих интересов через конституцион­ную деятельность оппозиции, люди могут встать на путь открытого противостояния власти, политического конфликта и даже гражданской войны.

Оппозиционарная ориентация имманентно кон­фликтна по отношению к власти. Конфликтность за­висит во многом от того, насколько существующий политический режим расходится с ошюзиционарными ориентациями. Оппозиционарная агрессия не долж­на превышать определенной критической точки, за пределами которой она приобретает преимущественно разрушительный характер.

Предыдущий | Оглавление | Следующий

[an error occurred while processing this directive]