Предыдущий | Оглавление | Следующий

лов» Полибия у Макиавелли предполагает поступательное движение и учитывает активную роль человека. Учение Цицерона о государственном деятеле (rector rei publicae) значительно обогащается у флорентийского мыслителя концепцией «нового государя». Воспринимая многое у Стагирита, Макиавелли в то же время выступает против его правила «золотой середины» в политическом анализе и проектах наилучших государственных фондов Флорентийский секретарь одобряет позицию древних римлян, которые, на его взгляд, «всегда избегали среднего пути и обращались к крайностям»[1]. Если Платон усматривал основу форм государства в профессиональных отличиях подданных, то Макиавелли — в имущественных. Если Аристотель расценивал политику как часть этики, соединял ее с моралью, то Макиавелли принципиально против такого соединения. Если Тит Ливий ограничивался воспроизведением хроники событий и различных точек зрения, то Макиавелли открыто защищает свой политический идеал.

Долгая дипломатическая практика и богатый политический опыт убедили Макиавелли в политической несовместимости итальянских государств, руководимых аристократическими родами Медичи и Сфорца, венецианскими и генуэзскими дожами, неаполитанскими королями. Его точка зрения строго реалистична: не олигархическая республика, предлагавшаяся для Флоренции Гвиччардини, и не конфедерация таких республик, распространяющаяся на всю Италию, как полагали впоследствии Д. Джанотти и П. Парути, а региональные абсолютистские государства типа созданного на основе Флорентийской республики Великого герцогства Тосканского. Это была единственно верная, прогрессивная форма, гарантировавшая Италии в XVI—XVII веках относительную политическую самостоятельность и экономическое развитие. Совсем не случайно Макиавелли

41

энергично выступал против политического курса Ватикана, в котором он видел одну из главных причин раздробленности и бессилия страны. Земная власть этой «духовной монархии» должна быть всемерно ограничена — такова одна из основных мыслей и «Государя», и «Рассуждений».

В поле зрения Макиавелли не только структурные, но и функциональные аспекты политической власти. Итальянский региональный абсолютизм XV—XVI веков, противостоявший централизованным державам Европы, мог «выжить», только разработав новые формы политического руководства и более эффективные методы управления. Да и в Англии, Франции и Испании, где абсолютизм уже утвердился, этот вопрос отнюдь не был снят. На примере отдельных тираний, республик, монархий Макиавелли показал, как использовали политическую власть Цезарь Борджа, «отец отечества» Козимо Медичи, Пьеро Содерини. За этими широкими исследованиями скрывались попытки не только найти новый тип политического деятеля, определить роль личности в истории, но и выявить пределы власти, сформулировать закономерности политического режима и заложить основы политического искусства в новых условиях.

В этой связи ученый обращается к психологическим аспектам политики. Так, связывая необходимость проведения определенной, разработанной в «Государе» политической линии с политическим искусством, он выделяет в последнем политическую интуицию. Многочисленные замечания Макиавелли о «трудностях введения новых учреждений», о «непрочности государства» без социальной опоры, о том, что «в коррумпированном обществе трудно или невозможно сохранить или создать республику», и т.д. показывают, что он придавал важное значение связи психологического состояния общества с методом осуществления государственной власти. Характеризуя психологию населения в Германии, Франции, Италии, он показы-

42

вает, что для устойчивости политических систем большое значение Имеют складывающиеся в народе представления, традиции, стереотипы. Макиавелли интересуют наиболее устойчивые образцы политической ориентации масс, их отношение к политическим режимам и т.д. — иными словами, то, что в современной социологии ставится как проблема «политической культуры», «легитимности политических систем» (С. Липсет, Р. Мерельман, С. Верба).

Кстати сказать, немало элементов, составляющих понятийный аппарат современной политологии, берут свое начало от флорентийского мыслителя. В. Парето, например, пишет о «субъективных» и «объективных» феноменах, об авторитарном управлении «элиты львов» и компромиссном лавировании «элиты лис», в типологии лидерства Э. Дженнинга фигурирует макиавеллевский «принцепс». Не случайно «малых отцов современной социологии» называют «последователями» и «учениками» флорентийского мэтра[2].

Положенное Макиавелли в основание политологии отличие «эффективной реальности вещей» от «представлений о них»[3] разрабатывалось затем в философии Ницше, социологии Вебера, социальном анализе Сореля[4].

На родине Макиавелли, в Италии, на рубеже XIX— XX веков возникли современные теории «политического класса» (Г. Моска, Р. Михельс), которые в значительной степени используют идеи Макиавелли о различии правящих и управляемых.

После второй мировой войны в США возникли целые школы в политической социологии, связанные с именем итальянского мыслителя. В начале 40-х годов Дж. Бернхэм возглавил так называемое макиавеллист-

43

ское направление, поддержанное Ч. Р. Миллсом, Страус-Хюпе, Г. Лассуэллом. Продолжая линию Г. Моски, они рассматривают элиту как лиц, стоящих у власти безотносительно к их моральным качествам и осуществляющих политическое управление в своих интересах.

«Неоэлитистская» школа, возникшая в конце 60-х — начале 70-х годов XX века (П. Бакрак, Т. Дай, X. Зейглер, Г. Домхофф, Р. Гамильтон), претендует на прямое родство с Макиавелли в исследовании системы «элитарного плюрализма»[5]. Ссылаясь на Макиавелли, «неоэлитисты» считают, что основные конфликты в обществе разворачиваются между элитами: меньшинством, удерживающим власть, и другим меньшинством, идущим к власти[6].

К творческому наследию Макиавелли обращаются также современные теоретики лидерства, полагая, что перед аристотелевским законодателем, макиавеллевским принцепсом и национальным лидером XX века стоит общая задача: правильно соотнести традиции с требованиями развития[7], верно распределить «всеобщие социальные роли», своевременно их «интеллектуализировать» (Ж. Пиаже, Д. Рисмен, Э. Фромм).

К Макиавелли пытаются возвести свою генеалогию и бихевиористы (Д. Истон, А. де Грациа, К. А. Маккой) и постбихевиористы (К. Ней, Ю. Дж. Меен, Дж. Л. Уолкнер). В теории флорентийского мыслителя они видят предвосхищение науки о политическом поведении индивидов, групп и организаций, о процессах со-

44

циального управления, о динамике и функциях политических систем[8].

Активно используется авторитет Макиавелли в исследовании проблем бюрократии (Р. Михельс, М. Вебер), коррупции (Фридрих, А. Бонадео, А. Хайденхеймер), тактики и стратегии политического руководства, престижа власти, оценки правительственных программ (Н. Дяйтес, И. Вольф, С. Хангтинггон), поддержки общественного порядка в моменты кризиса политического руководства, решения конфликтных ситуаций, угроз гражданских возмущений (В. Велш, Р. Нойштадт) и даже в вопросах политического прогнозирования, анализа вероятности предполагаемых событий (Д. Белл, Г. Кан, Э. Винер). Эту линию сравнительно-политического анализа можно продолжать и продолжать.

Разумеется, вкладом, пусть даже и выдающимся, в политическую науку не исчерпывается все творческое наследие Никколо Макиавелли. Равным образом недостаточно представлять великого флорентийца простым связующим звеном между античным и современным знанием. Мировое макиавеллеведение постоянно открывает новые грани таланта титана Возрождения. В XVI— XVII веках к нему обращались за помошью в политическом и дипломатическом искусстве, в XVIII веке — за разъяснением методов и приемов государственного управления. Для исторической школы XIX века Макиавелли был авторитетным хронистом и историком, а в XX веке с ним «советуются» как с классиком политической социологии. В преддверии века XXI становится все более очевидным значение Макиавелли как первого из плеяды выдающихся мыслителей рубежа Нового времени: Жана Бодена, Гуго Гроция, Томаса Гоббса,

45

Джамбаттисты Вико, представлявших разные страны Европы — Францию, Нидерланды, Англию, Италию в разное время, но своими взаимодополняющими идеями заложивших единое и чрезвычайно богатое по своему содержанию раннебуржуазное политико-правовое знание.

Профессор Е. И. Темнов

Предыдущий | Оглавление | Следующий